Пламя

      Исенгрим, с досадой оттолкнув цеплявшуюся за капюшон пушистую еловую лапу, прислонился к толстому холодному стволу, тщетно пытаясь отдышаться. Где искать девушку и что делать, если поиски увенчаются успехом? Об этом он пока не хотел задумываться, надеясь, что предсказания Эльвара не оправдаются до конца. Не могла же Нелл вот так враз взять и превратиться в обезумевшую магичку. Исенгрим несколько раз вдохнул сырой прохладный воздух, жалея, что в спешке забыл захватить фляжку с водой. И вдруг его внимание привлек легкий ветерок, касавшийся разгоряченной кожи. Что-то в нем было странное, неправильное. К запаху леса и тумана примешивалась чуждая нота. Словно… дым. Эльф поспешно двинулся дальше, стараясь не утратить тонкую, призрачную путеводную нить. Сильнее, еще сильнее. Исчезла. Вот нечисть! Нет, вот она — чуть заметная, но явственно различимая, гарь в чистом и свежем дыхании леса. Исенгрим невольно замедлил шаг, стараясь ступать как можно тише. Небо начало понемногу светлеть — близилось время восхода. Интересно, что принесет им с Нелл этот рассвет.       Через пару сотен метров впереди замаячили маленькие огоньки, покачивавшиеся между деревьями, словно их переносили из стороны в сторону. Вот, кажется, и все. Исенгрим бесшумно приблизился к просвету среди вековых елей, окружавших небольшую поляну, и замер, не в силах пошевелиться от охватившей его жути. По поляне неспешно расхаживало существо, которое он при всем желании не мог заставить себя назвать прежним именем. Босые ноги легко ступали по траве, покрытой холодными каплями росы. Она была одета в старое выцветшее платье, которое болталось на ее исхудавшем теле, как мешок, свисая с костлявого плеча и обнажая глубокий порез, покрытый запекшейся кровью. Неровно обрезанные взлохмаченные волосы теперь едва прикрывали шею. Но не это заставляло Исенгрима вздрагивать от страха и отвращения при виде того, во что превратилась Нелл. Ее глаза. Они светились в полумраке, словно вынутые из костра уголья, и по краям черных кругов радужки пробегали огненные всполохи.       Она не замечала его присутствия, погруженная в свои мысли, и продолжала рассеянно бродить по поляне, что-то бормоча вполголоса. Вслушавшись, эльф с удивлением узнал старую детскую считалку. Иногда внимание девушки привлекали неяркие лесные цветы, прятавшиеся в густой траве, и она срывала их, собирая букет. На кончиках ее пальцев вспыхивали и гасли маленькие красноватые огоньки, обжигая растения. Исенгрим отвернулся и прижался к дереву, за которым прятался, горько сожалея о своем опрометчивом решении идти на поиски. И почему он не послушал лекаря? Теперь уже ничего не исправишь. Если Нелл и вправду окончательно утратила разум, то единственный выход — пристрелить ее с безопасного расстояния, чтобы избавить жителей города от опасности. А если нет? Вдруг ей еще можно помочь? И, поразмыслив несколько минут, Исенгрим набрался смелости и обнаружил свое присутствие. Он медленно вышел из-за дерева, нарочно стараясь произвести побольше шума. Девушка поначалу не обратила никакого внимания на появление постороннего, а потом вдруг остановилась, внимательно вглядываясь в его лицо. Ему стоило немалых усилий заставить себя стоять неподвижно вместо того, чтобы последовать примеру полукровок и выпустить в нее пару стрел. Спустя еще пару минут, наполненных тяжелым, страшным молчанием, она разжала пересохшие бледные губы и с усилием заговорила: — Папа? Уже пора спать? Исенгрим чертыхнулся про себя. Она точно напрочь свихнулась. Нелл, внимательно рассмотрев его лицо, продолжала: — Откуда у тебя такой шрам? Где ты поранился? — Нелл, посмотри на меня внимательно. Это я, Исенгрим, — пробормотал эльф, невольно сжимая рукоять меча. Девушка долго размышляла о чем-то, склонив голову набок, и внезапно приблизилась, отбросив в сторону букет. Исенгрим отшатнулся: из ее жутких глаз потекли крупные слезы, тут же с шипением превращавшиеся в пар. — Ты все-таки пришел! — воскликнула она и радостно бросилась ему на шею. — Он твердил мне, чтобы я тебя не ждала, что я тебе не нужна, но я не верила, я знала, что ты меня не оставишь! — Нелл, ты узнаешь меня? — спросил Исенгрим, осторожно убирая ее руки и сжимая худые горячие пальцы в ладонях. — Конечно, узнаю, о чем ты говоришь? Я что, похожа на сумасшедшую? На этот вопрос он предпочел не отвечать и мягко, но настойчиво заставил ее присесть на траву. — Послушай, Нелл, теперь ты в безопасности. Никто не причинит тебе вреда. Но я должен спросить, что с тобой случилось и что ты помнишь о последних днях. Ты помнишь, что видела моего сына? Не отвечай, если не хочешь. — Мне не хочется говорить об этом, но я расскажу тебе все, что ты хочешь знать. Да, я видела его, к несчастью для себя, и он был жутко зол. Исенгрим, Таирен предатель, его нужно срочно найти! — вскрикнула она, пытаясь встать. Он удержал ее. — О предательстве Таирена мне известно, но неизвестно о том, что случилось с тобой после того, как тебя забрал Брайан. Лицо Нелл исказила такая гримаса, что Исенгим вздрогнул, молясь всем богам, чтобы она не заметила его страха. — Он уволок меня в свой проклятый лагерь. Там была куча этих свиней, сумасшедших полукровок. Ты не представляешь, как они орали. Я ни разу в жизни не слышала таких отвратительных ругательств. А потом одна из этих помешанных ударила меня и… — у нее прервался голос, — и отрезала ножом волосы. Она все кричала, что поделом мне, потому что никто из них не может себе позволить длинные волосы, и я не могу. Потому что я одна из них. Но ведь это неправда? — Конечно, нет. Ты совсем другая, — ответил Исенгрим, нисколько не покривив душой. — Что было дальше? — Он утащил меня в какой-то маленький домик, хотя они требовали… Я не хочу повторять этого. И сказал, что специально забрал меня, и жалеет, что не сделал этого раньше. — Чего он хотел? — Чтобы я жила, как они. Он говорил и говорил, часами, без перерыва, и я уже его не слушала, но он продолжал говорить. Что я ела вкусную еду и спала в мягкой постели, пока они прятались по лесам и голодали. Что я заслужила наказания за свое предательство. — Предательство? — Ну да. Он называл меня предательницей, потому что я жила с людьми и эльфами, а не нашла себе подобных. Таирен приходил туда время от времени и тайком давал мне воду, когда эта сволочь оставляла меня в покое, но еды он не приносил, говорил, что не сможет ничего взять тайно. — Дальше? — Дальше… Не помню. Подожди. Он сказал, что теперь я должна им помочь. Он хотел, чтобы я вызвала в Рантрайт отца и написала тебе письмо с просьбой о помощи. Чтобы они убили всех вас, понимаешь? Им нужны неуправляемые области. Он все говорил, что из-за меня они лишились приюта в Редбурге. Что я виновата в их бедах. — Ты согласилась? — Конечно, нет! Ты что, тоже считаешь меня предательницей, Исенгрим? — сердито прошипела она, и черные радужки вспыхнули оранжевым огнем. — Нет, нет. Конечно, нет. Я… — Прости, мне не следует на тебя злиться. Я ведь сама вышла из замка, только не могу вспомнить, почему. Что он мне сказал? — забормотала Нелл, закрывая глаза руками. — Не помню, что он сказал. — Послушай, Нелл, сейчас важнее другое. Что сделал Брайан, когда ты ему отказала? — Ах, да. Он приволок жаровню с углями и сказал, что заставит меня это сделать, — жалобно проговорила девушка, крепко сжимая в ладонях пальцы эльфа, которому начало казаться, что они уже покрылись ожогами. — А дальше я мало что помню. Кажется, он чем-то задел меня, какой-то горячей железной палкой, и у меня в голове все помутилось. Теперь я постоянно чувствую этот огонь. Он повсюду: в голове, в теле. Он гудит и мешает думать и иногда не дает мне дышать, как будто сдавливает горло. Но я сожгла лагерь полукровок, и мне стало немного легче. Только вот сейчас опять кружится голова. Что со мной случилось, Исенгрим? Брайан наложил на меня проклятье? — спросила она.       Он не нашелся, что ответить, и нерешительно потянул ее к себе, чтобы хоть пару минут не видеть ее кошмарных глаз. Нелл радостно бросилась в его объятья, и в следующую секунду Исенгрим понял, что совершил крайне неразумный поступок. Магия забурлила вокруг, заполняя собой все пространство вокруг них горячими искрами. Жар распространился по коже, хлынул удушающей волной в легкие, затопил разум, так что эльф больше не мог сосредоточиться ни на одной мысли. Драконий огонь ломал все преграды между ним и полукровкой, которые ему с таким трудом удалось построить, и выворачивал наизнанку душу, заставляя содрогаться от боли. Исенгрим попытался было прекратить это, но ничего не вышло, и ему пришлось сдаться.       Он не знал, сколько прошло времени: секунда, час, месяц, год. Знал только, что абсолютно, неизмеримо и непоправимо счастлив. По-настоящему. Теперь уже все неважно, кроме того, что полукровка снова в его полном распоряжении, и на этот раз он никому не позволит вырвать ее из его рук. Нелл — или Моэрвин, какая разница — была создана для того, чтобы принадлежать ему. Глупо было это отрицать или испытывать угрызения совести по поводу чьих-то там чувств. Исенгрим, приподнявшись, оглядел поляну. Солнца не было видно, небо заволакивали тяжелые серые облака, и он так и не мог понять, сколько времени пробыл в магическом полусне. Девушка, потревоженная его движениями, приподняла голову и с радостной улыбкой пожелала ему доброго утра. — Мы не знаем, утро теперь или день. Так что давай не будем терять времени, — ответил он, заставляя ее подняться. — Мы спешим? — удивленно спросила Нелл. — Да, нам пора возвращаться в замок. — В замок? — жалобно повторила она. — Это необходимо? — Хочешь оставаться в лесу в таком виде и дальше? Скоро польет дождь, а у меня только один плащ. — Ты мной недоволен? — Нет, нет, — раздраженно ответил Исенгрим. — Просто нам нужно поскорее вернуться, и, похоже, обратный путь ты проделаешь у меня на руках. Не знаешь, где твои сапоги? — Нет. Но я могу идти, только скажи мне, куда. Исенгрим взял ее на руки и пошел по своим следам, пытаясь прикинуть кратчайший путь до замка. Девушка болтала какую-то малозначительную чушь, которую он пропускал мимо ушей, сосредоточившись на дороге. И вдруг она сказала: — А знаешь, я вспомнила своего отца. Не того, не Брандона. — Что? — Мой отец, он эльф. Все это чепуха про прабабку. — И что именно ты помнишь? — уточнил Исенгрим, стараясь казаться спокойным. — Да толком ничего. Мы собирали цветы и играли. Он очень красивый, почти как ты. Вы с ним даже чем-то похожи, у него такие же волосы. Только глаза у тебя синие с серым, а у него зеленые. Ты не встречал его случайно?       Исенгрим медленно поставил ее на землю. Она вспомнила Эвитейра. Значит, скоро вспомнит и то, что он с ней сделал. Отец… Отвратительно. И вдруг в его голове, затуманенной огнем, всплыла их с лекарем последняя беседа. Магическое истощение. Вот что ее ждет рядом с ним. Истощение и смерть. Исенгрим впервые со своего пробуждения внимательно взглянул на девушку, стоявшую напротив него. Худая, настолько, что кости выпирают. Бледная, как выходец. Грязная, одетая в рваные лохмотья с чужого плеча. Полубезумная. И все это — по его вине. Он сосредоточился, заставляя магию подчиниться, мучительным усилием воли освобождая свой разум от ее оков. Она сердито вспыхивала, не желая сдаваться, и он увидел ее снова, как тогда, в беседке. Только теперь она была уже не розовато-фиолетовой, а алой, словно раскаленное железо. Нельзя поддаваться. Нельзя. — Нет. — Что нет, я не понимаю, не встречал? — тревожно переспросила Нелл. — Ты не пойдешь со мной в замок. — Но почему? Что я сделала не так? — Ничего. Послушай меня, Нелл, это очень важно. Ты должна уйти. Далеко, чтобы тебя никто не нашел. Девушка с минуту всматривалась в его лицо, а потом Исенгрим ощутил, как вокруг заклубились обжигающие потоки силы. — Да ты, верно, издеваешься надо мной, эльф? Признайся, тебя это забавляет? — Что забавляет? — медленно произнес он, отступая на шаг назад и стараясь не смотреть на собеседницу. — Как это что? Веселая игра получается, только мне уже надоело. Который раз ты приближаешь меня к себе, а потом вышвыриваешь, словно ненужную вещь. Будь ты проклят, Исенгрим, и почему я каждый раз тебе верю? Радужки ее глаз превратились в два пылающих уголька, а сухие потрескавшиеся губы исказила жутковатая ухмылка.  — Нелл, выслушай меня, — начал он. Нужно было уговорить ее уйти, чтобы проклятая магия ослабела и перестала ее убивать. И превращать его самого в чудовище наподобие Эвитейра. — С чего бы вдруг? — Это в твоих интересах. — Если ответишь мне на вопрос. — Я не стану ничего обещать. — Ладно, не будем тратить времени на споры. Ты и вправду отдал приказ убить меня? Исенгрим промолчал. — Ну? — протянула Нелл, начиная терять терпение. — На этот вопрос я отвечать не стану. — Значит, да, — злобно прошипела полукровка, начиная ходить взад-вперед по своей излюбленной привычке.       При дневном свете она выглядела еще ужаснее, чем в сумерках, и походила на выбравшееся из гробницы умертвие. Исенгрим вздохнул: он знал, что ходит по краю пропасти, и тщательно взвешивал каждое слово, хотя это давалось ему с великим трудом. Магия не оставляла попыток снова получить над ним безраздельную власть. — Нелл, послушай меня внимательно и запомни. Твоя сила сейчас тебе неподконтрольна. Ты не должна ей поддаваться. Научись управлять ею, и ты сможешь прожить свою жизнь счастливо, забыв о прошлом. Я объясню тебе, как отсюда выбраться, даже пройду часть пути с тобой вместе. Нужно идти на юг вдоль торговой дороги и выйти к тракту. Если будешь держаться лесов, никто тебя не заметит. После тракта пойдешь на запад в буковые леса. Да, возьмешь мои кольца и цепочку — продашь их в одной из ювелирных лавок у тракта. Только не все сразу, по одному предмету, и быстро уходи назад в лес. Денег тебе хватит надолго. — Зачем ты говоришь все это? — устало спросила Нелл. — Неужели ты думаешь, что я поверю в твое благородное намерение спасти меня? Ты просто хочешь от меня избавиться. Пристрелил бы из лука, и не пришлось бы тратить свое красноречие, расписывая мне прелести новой жизни в каких-то лесах. И я прекрасно контролирую свою магию. — Нелл, приди в себя. У тебя черные глаза. Абсолютно черные с огненными каемками на радужке. Ты разнесла хижину Брайана. И прикончила половину его полукровок. — Ну извини, что лишила этого развлечения тебя и твоих воинов. — Уходи туда, где тебя никто не знает, научись контролировать свои силы — пока что они контролируют тебя. Ты забудешь прошлое, поверь. Проживешь свою жизнь с тем, кого выберешь, и там, где тебе будет хорошо. — Но я уже выбрала. Я люблю тебя, и … — у нее прервался голос. — Не прогоняй меня. Я не нужна тебе, знаю, но… Я не стану больше доставлять хлопот. — Нет. — Так ты отвечаешь на мое очередное признание? Тебе нечего больше сказать? — злоба и магия вскипели в ее душе одновременно, заставляя дрожать, как в лихорадке. — Нечего, кроме того, что я уже сказал. Я не хочу, чтобы ты оставалась в этих землях. — А я последний раз прошу тебя позволить мне остаться рядом с тобой. Я ничего не потребую больше, только видеть тебя хоть издали. Исенгрим, прошу, — слезы покатились у Нелл по щекам, моментально закипая и испаряясь. Эльф покачал головой. — Уходи. Я все сказал. Она несколько минут смотрела на него, склонив голову набок. Потом медленно приблизилась и хрипло прошептала, задыхаясь от злости: — Но ты же понимаешь, что я не уйду просто так. — Понимаю, — кивнул Исенгрим. — Потому не тяни, чтоб у тебя было время сбежать, пока сюда не добрались эльфы. — С чего вдруг такая трогательная забота? Умереть не терпится? Или хочешь с моей помощью обрести нетленную славу, пожертвовав собой ради своих остроухих братьев? Умереть так, как жил, героем и борцом против dhoine и полукровок? — Просто не хочу, чтобы кто-то из моих воинов пострадал за то, в чем виноват я. — А почему ты так уверен, что я не поубиваю их после того, как закончу с тобой? — Потому что ты неглупа и понимаешь, что в твоих интересах последовать моему совету и унести отсюда ноги. — Хорошо. Я отдала бы все, чтобы избежать этого, но ты не оставил мне выбора. Это очень кстати, магия снова закипает, — прошептала Нелл, медленно обходя его по кругу. Теперь на ее лице была довольная улыбка. — У меня есть последняя просьба, — сказал Исенгрим, стараясь не думать о том, что вот-вот должно случиться. — Говори. — Не вспоминай обо мне. Никогда. Нелл усмехнулась и кивнула. — Тогда выполни и ты мою. — Чего ты хочешь? — Обнимешь меня? В последний раз?       Исенгрим, поразмыслив, кивнул, не увидев причин для отказа. Его руки снова ощутили очертания хрупкого, неестественно горячего, незнакомого ему тела. Он, наклонив голову, вдохнул запах ее волос, ища хоть что-то прежнее, но не нашел: когда-то они пахли спелым яблоком и речной водой, теперь — лесом и горьковатым дымом. Она обняла его за шею, и кончики ее пальцев оставили на его коже глубокие ожоги. Исенгрим, поддавшись слабости, на минуту закрыл глаза, и вдруг до его слуха донесся треск, а лицо опахнуло жаром. Страшная догадка пронзила мгновенно, но было уже поздно. В мозгу вспыхнула ярчайшая вспышка боли, а в следующую секунду мир для Исенгрима погас навсегда, и он не увидел, как окружавшие их вековые деревья рассыпались мириадами огненных брызг. ***       Долгий полет закончился ударом о твердую поверхность, таким сильным, что Нелл почувствовала, как в груди и животе подпрыгнули и резко опустились вниз внутренности. А вот боли не было, хотя явственно хрустнули ребра. Она с трудом оторвала гудящие руки от того, на что свалилась, и с усилием поднесла их к голове. Шея вроде цела, уже радует. Невдалеке послышался звук движения, потом резкий, надрывный кашель и вдруг… смех. Громкий. Веселый. Настоящий. Смех. Нелл, перевернувшись на живот, не удержала равновесия и почувствовала, как ее голова с гулким стуком ударилась о камень. Точно, холодный камень, покрытый толстым слоем мягкой мелкой пыли. Она села и попыталась осмотреться. Мало-помалу ей удалось разгядеть тусклую белую поверхность под собой и сумрачное небо, затянутое слоем облаков. Ни луны, ни звезд, ни дуновения ветра. Неподвижный воздух словно давил на плечи, поражая абсолютной тишиной. В паре метров слева Нелл рассмотрела темный силуэт и, приблизившись, узнала Исенгрима. Эльф лежал, подложив руки под голову, и, казалось, увлеченно наблюдал за облаками. Он выглядел так же, как и раньше, только лицо было выпачкано сажей, а волосы безнадежно спутались. — Господин, — прошептала полукровка, и голос ей тут же изменил — в памяти закружились их последние минуты в лесу. — Что ты, Нелл? — безмятежно спросил он. — Вы смеялись. — А, да. Зрелище не из приятных. Прости, придется тебе привыкнуть. — Я не о том говорю. Вы первый раз по-настоящему рассмеялись при мне, и именно сейчас, после того, как я… — После того, как ты отправила нас на Безлунные поля? Мне показалось забавным, что ты все же добилась, чего хотела, хоть и весьма необычным способом, — иронично проговорил Исенгрим. — У нас впереди вечность, и мы проведем ее вместе. — Безлунные поля? — Ну да, Безлунные поля. Ты ведь читала наши сказания. Последнее пристанище Aen Seidhe, запятнавших при жизни честь и вынужденных до конца времен созерцать последствия своих поступков. — Пристанище Aen Seidhe? Эльф снова рассмеялся. — Это единственное, что привлекло твое внимание? Или перестала меня слушать после того, как я упомянул народ холмов? — Нет, но… Но ведь я не эльфийка. — Эльфийка наполовину. Тем более, треклятая магия, по-моему, сплавила нас воедино, так что твоя человеческая часть растворилась в том, что осталось от наших душ. Кстати, о магии, — Исенгрим поднялся со своего жесткого ложа. — Ты все еще ее чувствуешь? — Не знаю… — задумчиво протянула Нелл. — Я пока еще ничего не понимаю, господин. — Я тоже. Почему у тебя такой вид, будто ты на собственные похороны попала? — Потому что теперь уже ничего не исправить, — пробормотала полукровка, до которой начали доходить масштабы организованной ею трагедии. Исенгрим протянул ей руку. — Идем, негоже рассиживаться. Я ведь сказал тебе, что за господа здесь обретаются. — Но где боги? Где суд, на котором должна решаться наша судьба? — Нет здесь ни богов, ни суда, ни судьбы. Каждый остается наедине со своим деянием. Кстати, нам с тобой повезло — видимо, мы лучшее напоминание друг для друга о совершенных под солнцем бесчестных поступках. И я очень рад, что мы вышли из тел до того, как они превратились в две кучки пепла. Не хотел бы я провести вечность в виде пыли. — У меня такое ощущение, что вас это забавляет, мой господин! — сердито ответила Нелл, вставая с его помощью. — А если и так, то что? Она остановилась и снова села на пыльные камни, подперев голову руками. — Нелл, ну чем ты недовольна? — А вы не понимаете? Я отняла у вас жизнь! — Я у тебя тоже. — Это не так. — К чему теперь говорить об этом? Надо думать о том, как извлечь пользу из ситуации, а не тратить время на бесплодные сожаления. Впрочем, если желаешь, обсудим, кто из нас кому больше досадил, по дороге. — По дороге куда? — Я хочу найти своего дядю и задать ему пару интересующих меня вопросов. Идем, Нелл, прошу тебя. Но она промолчала, глядя мимо него и, казалось, перестав его слышать. Исенгрим тряс ее за плечи, кричал, уговаривал — все было бесполезно. На Безлунных полях каждый остается наедине со своим деянием.