Стадии самоубийства

      Впервые в жизни я спала спокойно. За долгое время меня впервые не посещали кошмары.       Мне снился дом. Ватари говорил, что у каждого человека есть дом. У меня он был. Мне снилась улыбающаяся бабушка. Как так вышло, что бабушка и дедушка любили меня больше моей родной мамы? На этот вопрос я не могла получить ответа. И, кажется, теперь никогда не получу.       Мне снилась улыбающаяся бабушка. Я вспомнила, как она забирала свои роскошные густые черные волосы заколкой на затылке с красивыми сапфирами, которую ей подарил дедушка. Я вспомнила, как она радовалась как ребёнок, когда дедушка приносил ей её любимые эклеры.       Я снова словно перенеслась в своё детство, где была счастлива. Я вспомнила поручень у стены, который прибил дедушка, чтобы я занималась танцами. Я вспомнила бабушку, которая учила меня некоторым элементам. Она обожала танцы наравне с песнями Фрэнка Синатры.       — Бабушка, почему меня зовут Акира, когда тебя зовут Элизабет, а дедушку — Джеймсом? — я наблюдала за собой со стороны. Маленькая и растрёпанная девчушка с большими голубыми глазами схватилась за длинную юбку высокой и красивой женщины, выглядевшей очень молодо для своих лет.       — Что тебе не нравится в своём имени, милая?       — Оно странное.       — Оно японское, милая, — бабушка рассмеялась и присела на корточки, поправляя на моей маленькой копии шарфик. — Наши с дедушкой имена имеют английское происхождение. Твоё имя — японское. Акира — «яркая и чистая» в переводе с японского. А ещё оно означает «интеллект».       Да, интеллект у меня явно присутствовал, раз я позволила Эл втянуть себя во всё это. Браво, Акира Эйнсворт. Мне до сих пор непривычно слышать свою фамилию. Английскую, между прочим. А внешность у меня явно не англичанки, что сбивает с толку, что мне, впрочем, и на руку. Думаю, что это мне пригодится, когда Лайт узнает моё настоящее имя.       Я проснулась тогда, когда солнечный свет вовсю заливал комнату. Приподняв голову и убрал лезущие в рот пряди, я заметила спящих Кэйлин и Натаниэля. Между ними я заметила ещё одного человека. По цвету волос я поняла, что между ними был Джонни. Как они втроем разместились на узкой девичьей кровати для меня осталось загадкой.       — Ты проснулась, — надо мной склонилась Джинни. Она выглядела встревоженной и заплаканной. Её роскошные рыжие волосы были забраны в небрежный пучок, а одета она была не по своему вкусу: джинсы и закрытый свитер. — Как ты себя чувствуешь?       — Отвратительно, — честно призналась я, оценивая свои ощущения. — Пить хочу.       — Сейчас, — она помогла мне сесть и протянула стакан с водой. — Что произошло?       — Бабушка умерла.       — Боже, я сочувствую… Это…       — Я справлюсь, — Джинни уже плакала из-за меня. С неё достаточно. — Кстати, это не единственная отвратительная новость.       — А что может быть ещё?       — Если кратко, то я понадобилась Эл.       — А если рассказать всё? — раздался сонный голос Натаниэля. Я повернула голову и увидела, что ребята не спали. В тот самый момент в комнату вошел Акито. Он быстро пересёк комнату и поцеловал меня в лоб, присаживаясь на мою кровать.       — Не думаю, что это Вам понравится. А ещё я не хочу впутывать Вас. Моя совесть мне этого не позволит.       — Акира, ты уверена, что всё в порядке? — осторожно поинтересовалась Кэйлин, беря в руки расческу.       — Я так ужасно выгляжу?       — Да, — честно признался Джонни, — но спешу сообщить тебе, что даже в таком виде ты очень даже ничего, и я бы…       — Мы поняли, — оборвал его Акито, впервые за всё время в комнате заговорив. — Ты не расскажешь, я так понимаю?       — Да. Извини, Акито, но я не могу, — я развела руками. — Кстати, сколько я спала? Я пропустила завтрак?       — Джинни, скажи Сузаку, что «Спящая красавица» проснулась, — Натаниэль мне ласково улыбнулся, поднимаясь на ноги. — Пусть приносит яблочный пирог и…       Разговор Натаниэля с ребятами я не слушала, наслаждаясь ласковыми прикосновениями Кэйлин и не совсем ласковым расчесыванием. Кэйлин часто ругалась на меня из-за того, что я мало времени уделяла своим хорошим волосам. Я отмахивалась — меня устраивали распущенные волосы. Или высокий хвост. Большего мне и не надо. Я не была красавицей и не собиралась очаровывать парней — зачем мне стараться?       — Давай только больше без истерик, — Джонни попытался меня приободрить. Я нецензурно выразилась и запустила в него подушкой.       Следующая истерика произошла пару часов спустя, когда я узнала, что Ватари отказался отпускать меня на похороны бабушки вместе со всеми.       — Пойми, Акира, Лайт там будет. Тебе нельзя там появляться вместе со всеми. Лайт, увидев Элизабет и тебя, поймет, что ты приходишься ей родственницей. Только слепой не заметит Ваше сходство. Акира, пожалуйста. Только издалека.       Мне пришлось согласиться на условия Ватари. Тем более, только так я могла начать распутывать дело, связанное с бабушкой. Я вытащила из чемодана любимое (Мелло безумно нравилось, когда я носила его) чёрное шёлковое платье. Джинни молча протянула мне свои любимые туфли, за которые она была готова убить человека. А когда я забрала волосы в сложную и одновременно изящную прическу, они перепугались.       — Извини, а ты точно идёшь на похороны? — осторожно задал вопрос Натаниэль, косясь на мою обнаженную спину (только теперь я начинала понимать, почему Мелло нравилось это платье).       — Да, — я рисовала стрелку, не отрываясь от своего отражения в зеркале. — Это то, что мне сейчас нужно.       — Акира, пожалуйста, будь осторожна, — взмолился Акито, когда я красила губы ярко-красной помадой. — Я не знаю, что ты задумала, но я прошу тебя об осторожности.       — Обещаю, Акито, — я обулась, держась за плечо Акито. — Как я выгляжу?       — Старше своих лет, — сдержанно ответил он. Я знала, что выгляжу прекрасно: Акито с трудом подбирал слова, а Джонни так вообще потерял дар речи. Натаниэль не понимал, как в таком платье я могу идти на похороны. Сузаку сделал мне вежливый комплимент. — Такая роковая Акира меня пугает.       — Не бойся, сегодня я постараюсь быть не слишком роковой.       Спустившись в гараж, я уверенной походкой направилась к старой машине Мелло. Синяя «Субару Импреза» мне нравилась настолько, насколько я в платьях нравилась Мелло. Я подумала, если Лайт будет пробивать машину по номерам, он обнаружит, что владельцем машины является Мелло, а Мелло в свою очередь скажет, что я его старая знакомая. Я не собиралась преподносить Лайту на блюдечке своё настоящее имя, свою историю и жизнь. Если уж мне и суждено умереть, то это будет в самом конце.       — Лайт, здравствуй, это Сакура, — я крепко сжимала в руке его визитную карточку. — Я не отвлекаю?       — Нет, — судя по его голосу, он был рад меня слышать. — Я рад, что ты позвонила.       — Мы можем встретиться?       — Сейчас я еду на похороны. Мы можем встретиться вечером в ресторане? Доверяю выбор ресторана тебе.       «Я тоже буду там!», — хотелось прокричать в трубку, но вместо этого я вздохнула и согласилась, скинув ему адрес ресторана сообщением.       — Не опаздывай. Там очень сложно забронировать столик.       — Тогда до встречи, Сакура. Жду нашей встречи с нетерпением.       Я сдержала слово, данное Ватари. Я наблюдала за процессией издалека, сжимая в руках носовой платок. Бабушка не могла совершить самоубийство — это я точно знала. Бабушка слишком ценила жизнь, чтобы так прощаться с ней. А ещё я узнала от Ватари, что она была слишком своенравной, чтобы подчиняться обстоятельствам. «Что же ты скрываешь, Лайт Ягами?» — я наблюдала за ним, пытаясь понять, действительно ли он взялся за старое. На удивление, моя хромающая интуиция («Зародыш интуиции в очередной раз меня покалечил», — я вспомнила слова Джонни, часто страдающего из-за своей интуиции) была спокойна.       Когда мы встретились в ресторане «У Камиллы» и Лайт помогал мне снять пальто, я поняла, что не прогадала с выбором наряда. Я была искреннее благодарна Джинни, которая заставила меня купить это платье для «особых случаев».       Белоснежная кожа и россыпь родинок на спине, видных из-за очень открытого (для меня) платья — всё, что нужно, чтобы очаровать парня.       — На чьих похоронах ты был? — я неосознанно облизнула губы, беря меню в руки.       ­— Одного очень хорошего человека, — Лайт глубоко вздохнул. — Поверить не могу, что Элизабет Эйнсворт совершила самоубийство. Не в её стиле.       — Кто?       — Извини, я не должен загружать тебя этим, — Лайт протянул руку и коснулся моей ледяной руки. — Твоя рука…       — Ледяная, — подсказала я ему. — Нет, я не таскаю за собой ведёрко со льдом. Сколько я себя помню, я постоянно мёрзну.       — Поэтому ты решила надеть такое платье, — Лайт красиво улыбнулся, выделяя слово «такое» и не отпуская мою руку. Он принялся поглаживать её большим пальцем. Я удивилась самой себе — меня не тошнило и не передёргивало от его прикосновений.       — Мы же в ресторане, — я пожала плечами. — Другого в моём гардеробе не было.       — Мне интересно, что у тебя ещё есть, — Лайт наклонился ко мне, смотря мне прямо в глаза. Я чуть прищурилась, наклоняясь к нему. В тот момент я не понимала, что делаю. Меня к нему притягивало. И я не знала, как он это делал.       — Мне было очень тяжело нанести матовую помаду.       — Я постараюсь действовать аккуратно.       — Это не свидание, — остановила я его, когда он наклонился ещё ближе.       — А на что это похоже? — очевидно, что Лайт был разочарован таким поворотом событий. Нет, Лайт, сегодня я веду. Сегодня мы играем по моим правилам. — Разве это не свидание, когда безумно красивая девушка в красивом платье звонит и просит о встрече?       — Это похоже на дружескую встречу, — я откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. — Разве нет?       — А мы друзья?       — Верно. На дружеской встрече парень не раздевает девушку глазами, — я решила застать его врасплох. Лайт этот удар отклонил.       ­— На дружескую встречу девушка не одевается так соблазнительно.       — Ладно, твоя взяла, — я усмехнулась, делая глоток колы. Я обожала колу, пусть она и была вредной. Мы живём один раз. — Что ты задумал?       — Ничего, — Ягами тоже усмехнулся. — Только… Встретить рассвет с красивой девушкой.       — Оригинально, — я кивнула. — А что до этого?       — Провести время с пользой.       Я в очередной раз за вечер подарила ему обаятельную улыбку, щурясь от яркого света ламп. Я знала, что под «временем с пользой» он явно подразумевал не вязание. Но я всё равно удивилась, когда Лайт поцеловал меня.       Кажется, я просчиталась.       Но мы ведь не были друзьями.