Коротко об Инквизиторе

      – Шрамы украшают мужчину!       Тревельян только усмехнулась, в очередной раз услышав от Быка данное изречение. У каждого свои критерии красоты. Долийцы, например, расписывают себя замысловатыми узорами валласлина, орлейцы заменяют лица масками (причем далеко не всегда изящными), гномы считают ширину плеч и мощь кулаков несомненным достоинством очаровательной дамы... Так что вполне возможно, что среди кунари наиболее устрашающими, а значит прекрасными, являются бойцы, на чьей коже, как у Быка, отпечатались следы сотен боев. Но... Клэр от подобных суровых мужиков в восторг не приходила.       – Каждый шрам – свидетельство доблести! – продолжал тем временем разглагольствовать кунари.       – Не доблести, а глупости, – фыркнув, возразила Сэра.       – Это еще почему? – взревел Железный Бык, и его единственный глаз в один миг налился кровью.       – Потому что нехер позволять врагу подходить так близко, – наставительно произнесла эльфийка.       И она тут же кувыркнулась со скамьи, уворачиваясь от взмаха могучего кулака кунари. Железный Бык, убедившись, что сидя прибить воровку не получится, вскочил и рванулся к нахальной девице с явным стремлением ее изловить. Тревельян, выругавшись, пусть даже про себя (общение с Жозефиной явно шло на пользу), подставила Быку подножку.       – Уймись, зая моя рогатая, – бросила она поднимающемуся с пола Быку, а потом выразительно посмотрела на хихикающую эльфийку. – И ты тоже! Вы мне оба нужны живыми и работоспособными. А будете нарываться на поединок – запру в подвале! Без выпивки!       Сэра в ответ показала Клэр язык, а Бык что-то пробурчал, но конфликт уже угас, не успев разгореться.       – Трев, а у тебя шрамы есть? – не унимался Железный Бык.       Тревельян вызывающе усмехнулась.       – А что, хочешь выяснить у кого они многочисленнее?       – Тут и считать нечего – у меня! – гордо объявил воин.       – Зато у меня глаз больше, – парировала Клэр, и собравшиеся за столом – Варрик, Сэра, Блэкволл и сам Бык – громко расхохотались. – Без обид, Бык, но меня шрамы не заводят. Даже на мужиках.       – А на девках? – не замедлила встрять Сэра.       – Отлепись ты от нее, малявка языкатая, – беззлобно рявкнул Бык. – Могла бы уже понять, что наша леди Инквизитор не по части баб.       Сэра снова скорчила рожицу, но Тревельян показалось, что на этот раз особого веселья на подвижном лице эльфийки не было.       – Ладно, хорошо с вами, но мне пора, – Клэр поднялась, оперевшись ладонями о столешницу. – Военный совет, будь он неладен... Сейчас Кассандра снова будет одобрять мою поддержку ордена Храма, а Лелиана – рассказывать о том, как эффективны и полезны в бою маги...       Клэр столкнулась с Калленом практически у самых дверей комнаты Совета. Командор выглядел бледным и измученным, и Тревельян почувствовала такую боль в груди, что еле смогла вздохнуть.       – Ты в порядке? – участливо спросил Каллен, заметив, как изменилось ее лицо, и Клэр чуть не засмеялась от нелепости ситуации.       – Да, Каллен, все хорошо, спасибо, – скороговоркой выпалила она. – А ты?       Он усталым жестом потер лоб, словно пытался разгладить складку беспокойства между бровями.       – Наверное, да, – вздохнув, ответил он. – Просто много дел.       – Не взваливай все на себя одного! – сказала Тревельян и неожиданно для себя самой взяла его за руку. – Есть же я. И Кассандра, и Лелиана...       – Учту, леди Инквизитор, – командор чуть улыбнулся.       Тут Клэр заметила, что Каллен дрожит всем телом, а на лбу его выступили мелкие капельки пота, словно он прикладывал все усилия к тому, чтобы не упасть.       – Да ты болен! – ахнула Инквизитор, приложив тыльную сторону кисти ко лбу Каллена. – Создатель, от тебя пышет, как от печки... Тебе срочно нужно прилечь. И не спорь со мной, пожалуйста!       Каллен не успел возразить – впрочем, на это у него явно не хватило бы сил. Клэр закинула его руку себе на плечо и почти поволокла растерявшегося командора к коридору, ведущему в ее покои. Тревельян понимала, что она не сможет доставить занемогшего мужчину на крепостную стену Скайхолда, в одной из караульных башен которого обустроился Каллен, а затем втащить по приставной лестнице наверх, в спальню. Да и Вивьен, которую она планировала попросить осмотреть Резерфорда, вряд ли согласится на сие акробатическое упражнение...       К счастью, командору на самом деле было нехорошо – иначе он просто лег костьми, но не позволил бы уложить себя в постель Инквизитора. Понимание субординации у этого парня было даже не в крови, а в костях (в тех самых, которыми он готов был лечь). Но поскольку к тому моменту, когда они с Клэр оказались в ее комнате, Каллен уже почти терял сознание, никаких возражений с его стороны не последовало. Тревельян просто свалила командора на кровать, стащила с него куртку и побежала за Вивьен.       Вивьен отняла руку от головы Каллена, небрежным жестом стирая со своей узкой ладони прохладно-голубое мерцание.       – С ним все будет хорошо, – сказала магесса, с улыбкой повернувшись к встревоженной Тревельян. – Пусть отдохнет и выспится как следует. Он так истощил свой внутренний резерв, что я удивлена, как ему вообще удавалось стоять на ногах.       – После Убежища он сам не свой, – пробормотала Клэр почти про себя, но Вивьен расслышала.       – Мы все оставили в Убежище часть самих себя, – печально согласилась магесса. – Но, я думаю, у болезни командора есть и другие причины, помимо самобичевания.       – Причины? Какие? – удивленно спросила Клэр.       Вивьен покачала головой.       – Я не знаю, дорогая. Командор не делится со мной своими мыслями... Но, быть может, он скажет вам?       Когда Вивьен ушла, Клэр осторожно присела на край кровати, стараясь не потревожить больного, и задумалась. Что имела в виду чародейка? Что еще может мучить Каллена? Клэр в жизни не встречала такого прямого и цельного человека, как командор, и поэтому мысль о том, что у него могут быть секреты, оказалась для нее неожиданной и странно болезненной.       Каллен, погруженный в магический сон, глухо застонал, и Тревельян осторожно взяла его руку в свои ладони. На левой руке командора она заметила шрам – глубокий, протянувшийся почти до локтя. Еще несколько шрамов – но уже мелких – покрывали тыльную сторону кисти. И Клэр, не чувствуя ни тени неприязни, погладила их кончиками пальцев.       Было ли это совпадением, или еле ощутимая ласка успокоила больного, но его лицо расслабилось, мучительно сведенные брови разошлись, Каллен глубоко, с явным облегчением вздохнул и что-то пробормотал. Шрам, пересекающий его губы, в этот миг тоже показался Клэр чем-то естественным и даже красивым.       «Шрамы украшают мужчину? – подумала она и еле сдержала смех. – Ерунда! Просто в любимом все кажется прекрасным. Все, что угодно! Даже шрамы...»