Волшебная палочка, но это не точно (Серия текстов)

"Волшебная палочка" Юри всегда знал, кем станет — ветеринарным колдомедиком, как и Мари. В одиннадцать лет уедет в школу чародейства на Окинаву, поступит на тот же факультет, что и Мари, а потом — в ту же Академию. Он твердо знал это — до своего десятого дня рождения, когда Мари взяла его с собой в Токио, на полуфинал Чемпионата магического мира по квиддичу среди юниоров. Вернувшись с которого Юри заявил родителям, что будет учиться в Дурмстранге, или не будет учиться вообще. Мари ругалась, мама плакала, отец пытался давить на фамильные традиции, но Юри был непреклонен и даже выдержал почти целые сутки голодовки, отстаивая свое решение. Приглашенный на всякий случай колдомедик осмотрел его и пожал плечами. В Дурмстранге, как и в японских школах чародейства, было три факультета — Гуманитарный, Прикладной, и Спортивный (наверное, поэтому именно из этих школ и выпускались лучшие спортсмены в истории). И правильному распределению Юри, теоретически, ничего не препятствовало. А на следующий день в Ю-Топию пришел репетитор по русскому языку. ** На север они с родителями добирались через порт-ключи, а ведь Юри так мечтал увидеть этот край! И медведей, на которых, по слухам, каталось все население. Но последний порт-ключ находился прямо перед воротами школы, впаянными то ли в гигантский айсберг, то ли в обледеневшую гору, а медведей он увидел только частично — жестким бурым мехом была отделана здешняя Распределяющая Мантия. — Чистокровная Япония, как интересно... — грудным женским голосом произнесла та ему на ухо.* — Хм, на квиддичном поле с Никифоровым, надо же такое выдумать, вот в старые времена маги были скромнее… — Только не на Спортивный! — пискнул Юри, едва услышав имя Виктора, и зажал рот ладонями. — Да? — удивилась Мантия и распушила воротник. — А почему это? «Потому что там учится Виктор Никифоров — живое чудо и гордость нации, двукратный лучший ловец года среди юниоров, принесший своей команде первое место на Чемпионате мира по квиддичу, единственный магглорожденный волшебник, которого приняли в Дурмстранг за всю историю этой школы; Потому что я приехал ради него, но сейчас мне слишком страшно; Потому что я только подумал о нем, и уже насквозь вспотел, так что мантия из ездовых медведей достанется следующему новичку сырой; Потому что я хочу стать колдомедиком и лечить собаку Виктора, и самого Виктора, если он вдруг упадет и поранится, нет, не слушайте, я передумал, уже не хочу, пусть он не падает никогда-никогда; Потому что Виктор Никифоров — самый красивый человек в мире; Потому что если я сяду с ним за один стол, то сразу умру, и тогда моя спальня в Ю-Топии достанется Мари, и она выбросит все плакаты и вырезки с Виктором, так как фанатеет от болгар; Потому что у меня лишний вес, я до смерти боюсь высоты, и никогда не смогу его заинтересовать; Потому что я — всего лишь Кацуки Юри». — Если бы у меня была голова, Кацуки Юри, из-за тебя она бы уже разболелась, — проворчала мантия. — Итак, — Добро пожаловать на Спортивный факультет, — красивая девушка с малиновыми волосами улыбнулась Юри. — Я Мила, староста. А как тебя зовут? Какой язык знаешь? — Я… Эм, — Юри присел на самый краешек свободной скамейки, изо всех сил стараясь смотреть куда угодно, только не на Виктора, сидящего тут же в компании старшекурсников, но взгляд упорно притягивался к удивительным серебристым волосам и сверкающей улыбке. — Я умею… То есть, говорю… То есть, я Юри, Кацуки Юри. — Виктор, новое поколение так на тебя смотрит, что я бы уже забеспокоился, не будь я такой умный и красивый, — пробасил сосед Виктора, до этого молча поедавший коктейльные вишенки одну за другой, и ткнул Виктора в бок. — О! Ну, привет, — Виктор равнодушно помахал в сторону Юри. — Автограф? Юри подавился воздухом, закашлялся, уронил очки и попытался спастись бегством, но рядом уже усаживался на скамью следующий новичок — сияющий от гордости мальчишка-метаморф с желто-красными волосами. — Юри, эй, ты куда, — Мила мягко взяла его за плечо, усадила обратно и подала очки, — Не бойся этих идиотов, они часто на голову падали. Лучше поешь чего-нибудь. — Таким поросяткам нельзя много сладкого, — Виктор музыкально пошевелил пальцами над блюдом с карамельными яблоками, которое ощетинилось деревянными палочками, как Венгерская хвосторога шипами, выбрал одно и надкусил. У Виктора Никифорова, оказывается, были веснушки — на носу, и немного на щеках, светлые-светлые. На колдографиях в газетах и журналах их было совсем не заметно. — Ой, Vitya, отстань от ребенка, — Мила подмигнула Юри и пододвинула к нему блюдо. — Сам-то на первом курсе был тощий, как лукотрус. Ты знаешь, Юри, ведь нашему чемпиону мадам Барановская перед тренировками в карманы по камню подкладывала. Чтоб с метлы не сдуло… Все старшекурсники, включая Виктора, загоготали, тут же позабыв про новичка, и принялись болтать между собой. Юри решительно отодвинул от себя сладости и потянулся к овощной тарелке. «Если Мантия не ошиблась, и мне суждено сыграть в квиддич на одном поле с самим Виктором Никифоровым — я должен превратиться из поросенка в принца, и никакие заклинания тут не помогут». Размышляя об этом, Юри жевал брокколи и любовался смеющимся Виктором, пока рядом не втиснулся на скамейку очередной новичок — очень сердитый белобрысый мальчишка с лохматым котом-фамильяром на руках, принявшийся вопить по-русски, громко чего-то требуя то ли от Милы, то ли от Вселенной в целом. ** — Так: что-то новое, что-то старое, что-то синее, что-то взятое взаймы… — Виктор запрыгал на одной ноге по развороченной спальне, пытаясь попасть в узкую штанину. — Новая у нас форма, а насчет остального — я одолжил ракушку, которую тебе Юрио подарил на День рождения, она синяя и уже не новая, потому что Кубок Трех Континентов… «Формально она новая, так как Юрио не угадал с размером и я ее не ношу» — хотел возразить Юри, но забыл, что собирался сказать, потому что полуголый Виктор, скачущий рядом в одном белье для квиддича, до сих пор оказывал на него деморализующее действие, несмотря на то, что они давно играли в одной команде и встречались уже несколько лет. Заключать семейный союз на квиддичном поле, чтобы все гости и даже чиновник из Отдела Бракосочетаний сидели на метлах — было идеей Виктора, и Юри поддержал ее. Потому что иначе богатая фантазия пятикратного чемпиона мира выдала бы еще сто вариантов, куда сумасброднее, чем этот, и им пришлось бы жениться под водой или на спине у дракона. Или в том странном маггловском кафе, куда однажды затащил его Виктор, ностальгирующий по детству, и где все было почему-то сделано из бумаги — и еда, и даже стаканы, но при этом Виктор, неприлично постанывая, с наслаждением поедал безвкусные бумажные булки в бумажных коробках, запивая все это из бумажного стакана маггловской газировкой. От нее на его дизайнерской мантии осталось оранжевое пятно, которое не смогли вывести даже в магчистке. Юри улыбнулся, выпуская в сторону Виктора заклятие легкодевания, и принялся одеваться сам. Форма была новая, темно синяя, в отличие от светло-серой, которую сшили для Виктора. Взаймы он еще вчера тихонько взял из сумки Минами один успокоительный декокт (без них юный Минами не мог просидеть на месте дольше пяти минут, и с возрастом ничего не изменилось), и сейчас декокт плескался у Юри в предсвадебно ноющем желудке, так что это засчитывалось. Что-то старое… Юри порылся в чемодане и вытащил потемневшую от времени — и слегка обгрызенную — короткую деревянную палочку. Когда он пытался незаметно от Виктора пристроить ее за голенище квиддичного сапога, тот заинтересованно подкрался со спины. — О-о, — с умильным возгласом из маггловских сериалов Виктор положил подбородок Юри на плечо. — Это игрушечная волшебная палочка из твоего детства? Ты бегал с ней по Хасецу, когда был маленьким поросеночком, и представлял, что превращаешь сестренку в кекс? А я тоже, помню, бегал с фломастером, фломастер — это такой… — Да, — Юри повернулся к нему и поцеловал в кончик носа, усыпанного полупрозрачными веснушками. — Волшебная. ________ * Нерида Волчанова детектед