Железный Эльф

«Большой Белый Медведь»: Как спалось? «Северный эльф»: Отвратительно. У меня определенно проблемы со сном. «Большой Белый Медведь»: Возможно, ты работаешь слишком много. «Северный эльф»: Или мало. Обычно когда я сильно устаю, то сплю, как убитый. «Большой Белый Медведь»: Сочувствую. Может быть, дело в твоем одиночестве? Не подумай, я не тороплю и не нарываюсь, но и мне без партнера некомфортно. «Северный эльф»: Может, ты и прав. Сегодня он проснулся за два часа до будильника, и обнаружил себя в луже собственного сока, с руками черт знает где, стонущим в подушку. Вряд ли сны оставят его в покое только от наличия альфы рядом, но напряжение это, безусловно, снимет. Макс подумал, что с Хайрихом под боком ему всегда спалось лучше. Хм, а не дурак этот Йита. «Большой Белый Медведь»: Все еще не можешь рассказать, чем ты занимаешься? «Северный эльф»: Звучит довольно скучно: системы коммуникации, связь в отделах и все такое. Подробнее не могу, извини. «Большой Белый Медведь»: Да, я понимаю, секретность. У меня тоже, так что тут мы товарищи по несчастью. Хочешь фото или что-нибудь? «Северный эльф»: Можно. Постарайся придумать что-то красивое, это я ценю. «Большой Белый Медведь»: Хорошо, сейчас подумаю. А взамен я хочу еще одно твое фото. «Северный эльф»: Договорились. Макс выбрал снимок из гимнастического зала: спортивных снарядов не было видно, только его тело на фоне яркого света; должно быть, это перелет на перекладине, там как раз есть короткая фаза свободного полета. Силуэт был виден с правой стороны спины, так что лица или каких-то деталей Йита увидеть не мог. Белое трико выгодно отрисовывало фигуру, и Макс казался изящнее, чем есть. Очень хорошо. Йита сфотографировал сам себя в зеркале в душевой. По его могучему телу стекали капельки воды, чувственные губы чуть усмехались. На снимке он был запечатлен до низа живота, и край роста волос на лобке уходил за границу кадра. Ну что же, дразнить он тоже умеет. «Северный эльф»: Отличное фото, спасибо. «Большой Белый Медведь»: И твое. Ты занимаешься танцами? «Северный эльф»: Не совсем. Это просто хобби, расслабляюсь после работы. «Большой Белый Медведь»: Очень красиво. Ты довольно крупный для омеги, и развит хорошо. «Северный эльф»: Это проблема? «Большой Белый Медведь»: Нет, наоборот. Мне нравится, но я, кажется, догадался, почему ты, такой красивый и умный, до сих пор без пары. Альфы предпочитают мелких и покорных омег. «Северный эльф»: Ты не видел меня. Как ты можешь рассуждать о красоте? «Большой Белый Медведь»: Я видел достаточно, чтобы представлять детали. «Северный эльф»: Ты упрямый. Не слишком доверяй фантазии, она часто заводит не туда. Реальность может тебя разочаровать. «Большой Белый Медведь»: Вряд ли. Мне кажется, ты мне понравишься. Ты подходишь мне. Макс вздрогнул, получив это сообщение. Он почувствовал призыв альфы даже через переписку; сила медведя была несомненной, и тот его сильно хотел. Тело тут же отозвалось серией коротких спазмов, стимулирующих выделение масла, и Макс порадовался, что еще не собрался и не установил пробку. После волнующего сна он успел довести себя до разрядки так быстро, как это позволяло напряжение, смыть с тела следы собственной слабости, собрать испорченную постель и устроиться обратно в тепло, надеясь почитать полезное. Йита написал почти сразу, будто чувствовал. Макс вспомнил об этом и снова рвано вздохнул, преодолевая дрожь. Что если и правда чувствовал? Может, этот альфа ему действительно подойдет, и тогда (Макс взглянул на расползающуюся по шее и груди метку) все как-нибудь наладится? Тяжелый приступ глубинной боли оказался лучше любого ответа.  Конечно же, ничего не наладится. Нужно поскорее сменить тему и не вспоминать об этом пока, раз готового решения ни у кого нет. «Северный эльф»: Я нечасто общался с оборотнями прежде. Расскажи, как ты превращаешься? «Большой Белый Медведь»: Ну, это... довольно странный вопрос. Для меня это как ходить или говорить. Я делаю эти вещи не задумываясь. Это же инстинкт. «Северный эльф»: Понятно. Мне хотелось бы это увидеть. Белые медведи бывают разные, верно? Есть те, что не оборотни? «Большой Белый Медведь»: Да, точно. Несколько видов, различаются размерами, способностями и интеллектом. Есть ездовые медведи, их разводят у нас, на Исуане. Говорят, в древности они водились в Гиперборее, Йотунхайме и по всему Северу вообще. Сейчас таких несколько тысяч. Они частично разумны, но как дикие племена примерно. Есть люди-медведи, они живут обособленно на Клычьих островах и Костяных скалах. Там множество родов, я не очень хорошо знаю. Мои родственники обитают не только на острове, но и в прибрежных скалах Брангарда. Я жил у них, когда обучался. Считается, что наша ветвь произошла от союза человека-медведя и брангардского эльфа, но это скорее легенда. «Северный эльф»: Очень интересно. Меня эта тема сильно интересует. Я почитаю об этом в свободное время, спасибо. Какие у вас обычно способности? «Большой Белый Медведь»: Даже не знаю. Обычные. У меня ничего особенного нет.  «Северный эльф»: Я спрашивал скорее в целом у медведей. «Большой Белый Медведь»: Ну, мы выносливые и терпеливые. У нас высокий болевой порог. Мы сильные и у нас есть сопротивляемость к боевой магии, поэтому мы хороши как охрана, стража или личные телохранители. «Северный эльф»: Я могу увидеть, как ты выглядишь, когда становишься медведем? «Большой Белый Медведь»: Конечно, сейчас. На присланном фото был самый настоящий зверь. Макс невольно поежился, зарылся понадежнее в одеяло, глядя на его клыки и когти. Такой задерет любого противника без особых усилий. На звериной морде, покрытой белым мехом, выделялись глаза разумного существа. Шерсть выглядела гладкой, чистой и ухоженной. Макс понятия не имел, как Йита управлялся с коммуникатором в таком виде: он уже выяснил, что у того была довольно простая модель, без интеллектуального помощника. «Северный эльф»: И в таком виде ты можешь разговаривать? Печатать сообщения? «Большой Белый Медведь»: Могу, но это сложнее, чем без зверя. Зато медвежий диалект приспособлен для этого большого горла, ну и драться удобнее. Бежать по снегу, льду, скалам, плавать в ледяной воде тоже. «Северный эльф»: А секс? «Большой Белый Медведь»: Все равно, мне одинаково хорошо. Ты хотел бы со мной-медведем? «Северный эльф»: О, я просто спросил. Не спеши с этим, сначала надо хотя бы увидеться и пообщаться лично. «Большой Белый Медведь»: Это зависит только от тебя. Я готов сорваться прямо сейчас и исполнять твои капризы. «Северный эльф»: Смело. Ты очень уверен в себе, да? «Большой Белый Медведь»: Конечно. Ты такой строгий и холодный, что мне уже не терпится выбить из тебя стоны и мольбы о пощаде. «Северный эльф»: Ого. Думаю, мне пора на службу, а то ты воспламенишься и спалишь свое жилье. «Большой Белый Медведь»: Да уж, спокойный сон мне не светит, пока я не решу кое-какую проблему. Большую и горячую. Она стоит прямо передо мной. «Северный эльф»: Приятных снов и прочих занятий, Йита. «Большой Белый Медведь»: Ты такой жестокий. С ума сойти можно, я уже с трудом держусь, чтобы не сорваться в Норию на поиски тебя. Уверен, ты очень жаркий. «Северный эльф»: Похоже, ты уже начал решать свою большую проблему вручную. Не буду тебе мешать. «Большой Белый Медведь»: Хоршго дн я Макс невольно усмехнулся, отключаясь. Сильная реакция альфы льстила, будоражила и щекотала нервы. Несмотря на его напор, Макс был уверен, что сможет контролировать этого зверя. У него оставалось еще немного времени, чтобы спокойно успеть на завтрак перед началом работы, так что он устроился перед зеркалом и немного потренировался с иллюзиями, изменяя свое лицо. — Ганс, помоги мне с анализом внешности, посмотри, насколько хорошо получается. — Конечно, герр Макс. Постарайтесь не менять нижнюю часть лица: ее было видно на фото, и я полагаю, что медведь Йита хорошо ее запомнил. — Мне тоже так кажется. Но мои особенности, в основном, глаза и уши. Еще я планирую изменить цвет волос на более теплый. Ближе к русому. — Хорошая мысль. Можно расширить переносицу, чуть разнести брови и тогда глаза будут казаться круглее. — Ну вот, теперь я похож на типичного омегу, — со смесью радости и разочарования произнес Макс. Из отражения на него смотрел незнакомый эльф с большими голубыми глазами, изящными острыми ушками и золотисто-русыми волосами. — Получилось похоже, — подтвердил Ганс. — Полагаю, сами эльфы не обнаружили бы чужака. Он вывел на экран несколько фото брангардских эльфов и перемешал вместе с иллюзорным изображением; в результате все смотрелись однородно и не вызывали протеста. — Согласен. Мне нужно привыкнуть к этому облику, потренироваться в свободное время, посмотреть мимику. Я совсем не знаю, как буду выглядеть в разных ситуациях. Макс задумчиво смотрел на себя в экране, потихоньку меняя значения для оттенка волос, добиваясь чего-то более изысканного. Наконец, он остался доволен, и коммуникатор сохранил данные иллюзии для быстрой подстановки. С некоторым волнением Макс подумал, что вскоре мог бы показаться этому парню, Йите. Понравится ли ему? Хотя, тот уже так заинтересован, что любой вариант примет с восторгом. Сегодня Яртис нарисовался прямо с утра, и за завтраком подсел за столик к Максу. Он явно чувствовал себя виноватым, что вчера оставил их вдвоем с Джошем, и пытался выяснить, что произошло. — Вы поругались? — Нет, вовсе нет. Мы вполне мирно разошлись, хотя мне показалось, что Джош чем-то недоволен. Примерно так, как он недоволен мной обычно, я полагаю, — Макс дернул плечом. — Да нет, что-то явно произошло, — Яртис покачал головой, разрезая на своей тарелке фрукт, похожий на очень большую ежевику. — Он злой и мрачный, огрызается… Я подумал, что вы могли повздорить. Проверил и узнал, что он пошел за тобой в гимнастический зал. — Действительно. Он смотрел, как я тренируюсь, а потом ушел. — И все? Ничего больше не было? — Яртис нахмурился. — Ничего больше. А что тебя интересует? Макс примерно представлял ход его мыслей, поэтому испытал мстительное удовольствие от его смущения. Яртис, несомненно, полагал, что между ними произошла некая стычка с сексуальным подтекстом. — Нет, ничего такого. Я просто… просто… — Он не приставал ко мне. И я к нему тоже, — спокойно произнес Макс, отставляя в сторону пустые тарелки. — Да я же… я ничего такого не думал… — Именно что думал. Прекрати. Ревность делает тебя глупее. Макс ушел из ресторанного зала, оставив пунцового от стыда и досады на себя Яртиса и изрядную долю собственного раздражения. Настроение поднялось само собой. Процедура проверки младших офицеров уже была отработана до автоматизма. Никто из старшего офицерского состава больше не удивлялся странным вопросам Макса, не пытался возражать и не переспрашивал. Надо будет ввести традицию проверять персонал выборочно, не устраивая массовые интервью, чтобы подловить испытуемого неожиданно для него и не давать времени на подготовку. Макс подумал об этом, и тут же составил и отправил письмо Циату на рассмотрение; тот ответил в течение нескольких минут, позволяя в любое время вызывать младший и средний персонал, а насчет высшего командования просто уведомлять его перед этим. К концу второй партии проверяемых Гамле прислал на рассмотрение расширенный вариант устава; в нем оказалось почти пятьсот листов, и Макс усомнился, что его секретарь вообще спал в прошедшие дни. Ближе к обеду пришла пачка просмотренных личных дел от Этьена, который не только уже проставил предположительные заключения, но и написал свои замечания с нюансами, здорово облегчающими жизнь. Так что сегодняшней работой Макс был более чем доволен. В перерыве он попросил коммуникатор воспроизвести запись вчерашней тренировки сперва на Арене, потом в гимнастическом зале. Было любопытно взглянуть, как изменилась его техника за последнее время, насколько лучше он смотрится теперь. Макс полюбовался на идеальные перелеты, чисто выполненные новые элементы, обратил внимание, что Джош, попадая в поле зрение камеры, смотрел на него внимательно и с интересом. Настроение у него испортилось после перекладины... что же произошло? — Ганс, увеличь упражнение, замедли немного. Макс увидел это почти сразу. На больших оборотах и на соскоке вырез майки на мгновение открывал шею чуть глубже, и становились видны темные полосы под лентой с кольцом. Значит, Джош разозлился, увидев метку? Выходит, он считал, что Макс флиртует с ним? — Это очень странно и непонятно, — пробормотал Макс себе под нос. — Я ничем его не провоцировал. В голове клубились пока еще неоформленные мысли: разговор с Ариманом, знакомство с Эдрией накануне. Эти вещи несомненно были связаны, но Макс пока не хотел напрягаться и разбираться в этом. Возможно, позже, в более удачное время. Послеобеденные часы заняли продолжение проверок и запланированная тренировка на Арене. Яртис ожидаемо появился там, и был в защитном доспехе из незнакомого материала поверх уже привычного огнеупорного. — Я буду нападать на тебя, — сообщил он Максу. — По-настоящему, с оружием. Защищайся всем, чем сможешь. Поначалу удавалось отбиваться Тайрой и короткими ударами огня, но постепенно Яртис вошел в раж и стал теснить Макса все сильнее, методично заставляя его отступать к стене Арены. Можно было пробовать повышать температуру, но частые атаки не давали времени на перегруппировку и правильный расчет нагрузки. Макс понимал, что должно быть какое-то простое и удобное решение, но никак не мог его нащупать. Собственная беспомощность злила его больше всего: он обязан стать сильнее, чтобы соответствовать величию предков, но не может справиться с одним неграмотно собранным ангелом-инвалидом! Подумав об этом, Макс испытал сильный прилив гнева и недовольства собой. Огонь внутри вспыхнул сильнее, словно с жадностью питаясь его яростью, и это навело на некоторые мысли. Макс постарался отвлечь Яртиса, чтобы тот постоянно нападал, ни о чем не задумываясь, а сам пробовал изменять давление внутри себя, тягу, напряжение в энергии, что будет, если потянуть за совершенно непонятные связи, чтобы получить хотя бы намек об их назначении. Иногда он сразу видел результат, иногда не происходило вообще ничего, но Макс, кажется, начал улавливать некий принцип. Все выглядело логично, а потому походило на правду. Оставалось заставить память предков работать себе на пользу, а не как ей хочется, в виде волнующих снов по ночам. «Помогай, предок, — подумал Макс сердито. — Пришло время действовать». «Обращение “отец” наиболее приемлемо, — отозвался глубинный голос Айариана. — Абсолютно все сведения, которые были у меня на момент твоего рождения, доступны для тебя сейчас». Яртис попытался атаковать холодным электрическим разрядом, распределенным по поверхности лезвия его широкого меча, и Макс едва успел отреагировать на его резкий выпад. Пришлось перевести Тайру в режим защиты и врубить электрополе от собственных щитов; это несколько выматывало, но зато все пойманные разряды шли в счет погашения ресурса. — Очень хорошо, — бросил Яртис на ходу. — А где же наш огонь? «Прошло больше тысячи лет с тех пор, — возобновил Макс мысленную беседу с собственной памятью. — Я родился совсем недавно, и являюсь всего лишь многократной копией того младенца». «Время нелинейно, — серебристо рассмеялся Айариан. — Все просто. Это ты мой сын, а не кто-то другой». Макс решил обдумать это позже, и блокировал следующую атаку Тайрой, а сам подло пнул его носком сапога под коленку. Яртис взвыл, отступая на шаг для перегруппировки. — Зачем атаковать ожидаемым оружием, когда можно обойтись меньшими затратами энергии? — пробормотал Макс, тяжело дыша. Он почти разобрался с настройками своей огневой системы, но немного буксовал с эмоциональными привязками. Во время использования в битве огненные потоки были видны сильнее и ярче, а вся схема оживала и приходила в движение; так становилось гораздо понятнее, откуда что берется и куда выводит. Обычные потоки оказались проще и понятнее, чем казалось вначале, зато всяких побочных открылось великое множество. Макс понятия не имел, куда ведет все это богатство, и что ему с ним делать. Многие силовые линии были неактивны и уводили куда-то вовне. Потянув одну из них, он почувствовал давление под ребрами, а пробный пропущенный заряд вызвал внезапную волну возбуждения, так что пришлось даже сделать несколько лишних шагов на позиции, разгоняя мышечный спазм. Что же, с этим ясно: похоже, силовые линии завязаны на альфа-гормон, и активируются при наличии полового партнера. Хотя, может, это побочные линии симбиотичной сердечной связи, и тогда все несколько сложнее. Но с этим можно было разобраться позже, а пока стоило заняться прямой задачей. Яртис успел сменить тактику, и теперь скорее дразнил, чем нападал, заставляя Макса постоянно быть в напряжении в ожидании атаки. Это истощало ресурс и рассеивало внимание. Раньше Макс вдарил бы огнем из ближайшего доступного источника, а теперь ему было даже интересно, как именно это произойдет. Картинки реального и иллюзорного видения сливались в одну, делая мир сюрреалистичным и полным энергетических линий и потоков силы. Его собственные линии были красными в сердцевине, и раскаленными добела снаружи, а у Яртиса... да, так было очень заметно, что у него все очень не в порядке. Его линии сбоили и прерывались, местами соединялись в узлы и искрили, где-то рябили, словно источник энергии должен был вот-вот исчезнуть. Его система была запутанной, громоздкой и очень сложной. Слишком сложной, если честно. Самые прямые и доступные потоки огня находились выше прочих, и Макс сообразил, что чаще всего использовал их для атаки и защиты. Это было правильно, но явно недостаточно. Он нагрел тяжелую линию внутреннего потока, и сразу понял, что это именно она прежде пугала его мощью, когда казалось, что поток огня становится слишком широким, и вот-вот снесет все вокруг. — Ты... ты что делаешь? —изумился Яртис. Его меч задрожал в руке, стремительно разогреваясь; пришлось бросить его, шипя от боли. — Я защищаюсь всем, чем смогу, — усмехнулся Макс, проводя атаку через приемник Тайры. Яртиса отбросило через все пространство Арены к противоположному борту; он прочертил в песке широкую полосу и на несколько мгновений замер тяжелой грудой плоти. — Техника классифицирована как малый электрический взрыв. Температура воздействия составила десять тысяч сто восемнадцать градусов, — ласковым голосом сообщила автоматика Арены. — Ох, ну ничего себе, — заскрипел Яртис, медленно поднимаясь. На правой стороне его лица кожа была стесана местами до кости; наверняка в раны набился песок. Левое крыло выглядело нормально, только слегка дымилось, а правое оказалось погнуто под неестественным углом. Рука, связанная с ним, висела безжизненной плетью. — Яртис, я не хотел, — Макс сразу посерьезнел, убрал Тайру и поспешил к нему. — Прости, я сам не ожидал, что получится так! — Все отлично! — сказал он, тяжело дыша, смеясь и выплевывая песок одновременно. — Мы же с самого начала этого добивались! Он выглядел просто неприлично счастливым, и это смотрелось жутко на контрасте с разодранным лицом, которое уже набухло кровью. Макс не успел даже вздохнуть, когда Яртис обнял его здоровой рукой, подхватил повыше и закружил, прижимая к себе. — Вот это истинный король Гипербореи, — рассмеялся он вновь. — Отпусти меня! Отпусти меня немедленно, иначе я ударю снова! Макс запаниковал, чувствуя, как внутри что-то протестует и поднимается темной волной в ответ на эти слишком интимные прикосновения. Он опасался, что следующая атака принесет еще большие разрушения, и он будет виноват в серьезном повреждении или даже гибели Яртиса. Если его заставят платить за восстановление, долг увеличится, и план по возвращению его любимой игрушки отложится на изрядный срок. Тесный контакт пробуждал инстинкты омеги, но Макс вовсе не хотел из-за нескольких минут слабости потом краснеть и испытывать чувство стыда долгие годы службы в Нории. — Так, это еще что за танцы в крови? — раздался раздраженный голос рядом. — Занди, — выдохнул Макс. — Как ты вовремя. — Очень не согласен, — покачал головой Яртис, отпуская своего пленника на свободу. Правая половина его лица начала отекать, и одного глаза почти не было видно под налившимися кровоподтеками. Занди подошел, очень свирепо глядя на него. — И почему это твой биодатчик отключен? — Хм, насчет этого... ну, я просто не люблю, как он фоново пищит, — Яртис немного смутился, хотя все еще выглядел довольным. — Хорошо, что коммуникатор Макса сработал и прислал мне сообщение! Иначе ты бы и лечиться не пришел, — друид все еще метал молнии взглядом. — Не пришел бы. Я и боли-то толком не чувствую, она теряется в моих обычных ощущениях. Зато ты посмотри, каких успехов мы добились! — Да уж вижу, предупреждения орут повсюду, — ворчливо отозвался Занди, загружая данные со своего сканера. — Вы со своей манией убийств доведете меня до нервного срыва. Так, ты со мной, в интенсив, а ты, Макс, ужинать и отдыхать. Пока ты на адреналине и не чувствуешь, насколько устал, но вскоре навалится такая слабость, что сам будешь не рад, что выложился. — Спасибо, я так и планировал, — согласился Макс. — Я горжусь тобой. Это просто невероятно хороший результат, — сказал Яртис, подчиняясь попыткам друида толкать его в сторону выхода с Арены. Занди почти пинками выгнал его прочь, сыпя при этом проклятиями на родном языке, и Макс остался один. В нижней части живота жарко пульсировало желание, приходилось до боли сжимать кулаки и зубы, чтобы не стонать. Макс наложил иллюзию на потрепанную схваткой форму и отправился к себе, подавив желание использовать собственный расчет телепорта: даже если он все верно понял с потоками энергии, в таком состоянии желание могло вмешаться в уравнение, и занести его совсем не туда. Оказавшись дома, Макс тут же начал расстегивать форму. Пробка внутри него казалась то огромной и причиняющей боль, то настолько крошечной, что грозила проскользнуть вглубь и потеряться там. — Ганс, подготовь душ, нарезку самых жарких моментов видео, согрей постель. Литр спирта в морозилку, отошли Гамле мои правки по уставу, а Этьену — список выбранных кандидатов. Поставь будильник на два часа раньше и проследи, чтобы я встал в это время. И, Ганс, спасибо что вызвал друида. — Слушаюсь, герр Макс, все будет сделано. Рад быть полезным вам. Макс не доставал пробку, пока не зашел в душевую кабину, опасаясь, что спровоцирует небольшое стихийное бедствие, и оказался совершенно прав. Мышцы кольца были стиснуты так плотно, что понадобилось усилие для извлечения пробки. Голубоватое масло с аппетитным запахом в первый момент плеснуло, а потом густыми струями потекло по ногам. Он скривился, поскорее смывая его. На душевом экране шли короткие ролики с разными сценами жесткого секса: пухленького омегу-оборотня драли втроем в каком-то закоулке, потом очень красивого водяного парня огромный альфа, похожий на дракона, разложил на мостках над озерной водой (даже затуманенным сознанием Макс отметил этот эпизод как красивый: длинные зеленые волосы омеги свисали с обветренных досок и плавали концами в воде), и резко входил в него под общие стоны, следом был альфа-морской конь, который поймал в прибрежных скалах деревенского дурачка, и растягивал его по полной программе. Макс сразу взялся за умелую игрушку, выбрав режим толчковой вибрации и ритмичное движение мягких наростов по всей длине ствола. Ему все еще было стыдно за свое поведение и за собственную капитуляцию перед инстинктами, но тело с лихвой платило горячим наслаждением. Он ерзал по полу душевой кабины, всхлипывал и стонал в такт виброударам, пока глухая тьма не накрыла его целиком. — Вы пробыли без сознания восемь минут и шестнадцать секунд, герр Макс, — не дожидаясь напоминаний, сообщил коммуникатор, когда Макс с трудом поднялся на ноги. — Спасибо, Ганс. Ох, мне все еще мало, — он вздохнул. — Словно ощущения проходят мимо меня, не откладываясь внутри. — Так и есть. Цель соития не только взаимное удовольствие, но и насыщение необходимыми жидкостями, которое в данном случае не происходит. Если позволите, я бы рекомендовал вам взять с собой в постель один из массажеров, чтобы оставить на некоторое время в режиме слабой вибрации. Возможно, это заглушит голод на некоторое время и даст вам возможность спокойно уснуть. — Я испачкаю и намочу постель, — поморщился Макс. — При всем моем уважении, вряд ли сильнее, чем в каждую из предыдущих ночей. Совет коммуникатора был не хуже, чем перспектива вновь проснуться в слезах, кусая подушку и обнаруживать свои руки по локоть в... мокрыми. Макс влил в себя спирт, запивая им положенные лекарства, устроился в перинах, и с некоторым сомнением погрузил в себя настроенную на спокойный режим игрушку. — Надеюсь, это хоть немного поможет, — прошептал он, судорожно вздрагивая. Утром он проснулся от настойчивого пения будильника (сегодня Ганс выбрал Вагнера, которого Макс ненавидел всей душой), и сразу понял, что это была не самая удачная идея. Все тело ощущалось разбитым, словно он не спал, а вкалывал на каменоломнях двое суток без перерыва. В заднице слабо тянуло тупой, противно раздражающей болью, его слегка тошнило. Перины были мокрыми насквозь, и Макс сразу понял, что сильно замерз. Выключенная игрушка лежала на полу у кровати. — Все упирается в этот чертов альфа-гормон, — прохрипел он, с трудом разлепив рот. Проблема не была решена, но хотя бы сны сегодня не беспокоили. Или он просто их не запомнил? Макс тяжело поднялся с кровати, ощущая свинцовый груз в голове. Глаза болели, в горле саднило, а холодная пустота внутри заставляла вздрагивать, как от мороза. Макс вызвал световой экран и решительно ткнул в недавнюю беседу с Йитой. Пальцы дрожали и слушались плохо, поэтому набор простого сообщения занял больше времени, чем обычно. Ганс предложил голосовой набор, но Макс отклонил предложение. Ему не нравилось говорить об этом, словно кто-то мог услышать. Глупый страх из прежней жизни. «Северный эльф»: Похоже, я могу встретиться с тобой, если ты еще не передумал, конечно. Йиты не было в сети, но он, должно быть, поставил себе громкое уведомление, потому что сразу появился и начал писать ответ. «Большой Белый Медведь»: Я готов хоть сейчас. Где и когда мы можем встретиться?