***
Они шли по тенистой аллее, и Терали держала Лонери за руку. — Мама, я потеряла Лонсию… — подала голос девочка, не поднимая глаз от мощёной дороги. — Знаю, Лонери, я всё знаю. — И как мы её теперь найдём? — спросила Лонери, чуть не плача. — Там был лес… И та женщина говорила, что ищет тебя. Почему ты молчишь?! — Я могла потерять вас, — ответила Терали. — Я ведь вам доверяла, никогда не применяла и малой доли своих способностей… Почему ты так? — Мама, пожалуйста, прости меня! — Лонери обняла мать и заплакала. Они присели на свободную скамью, и Терали подняла глаза к небу. — Знаешь, где оказался твой отец из-за этого молчания? — спросила Тэрали. Лонери с ужасом поглядела на мать и срывающимся голосом прошептала: — Что с папой? Терали не ответила. Но на лице у неё на секунду отразилось страдание. Она покачала головой, отгоняя печальные мысли. — Почему ты мне с самого начала не рассказала про Кэллию? — спросила Терали. Лонери промолчала. — Эту цепочку можно было бы прервать ещё тогда, я бы поговорила с ней, и она, случайно или нарочно, не выдала бы тебя Иртее. Всё было бы в порядке! — Ничего бы не было в порядке, — отозвался уже знакомый голос. — Ты знала, что Звездочёт мёртв? Страж Алверик, возникший из ниоткуда, заставил исчезнуть золотые крылья и сел на землю прямо перед скамьёй. — Что? — спросила Терали. — Как это случилось? Не похоже, что её как-то удивило появление Стража. А Лонери вновь чувствовала себя словно в странном сне, где всё действует по своей странной логике, но при этом остаётся абсурдным. — Не знаю, — ответил Алверик. — Как и не понимаю, каким образом тебе удалось уговорить его помочь тебе скрыться… — И давно это случилось? — воскликнула Терали. Лонери могла лишь переводить взгляд с матери на Стража в серых одеждах и обратно. Хотя много людей было в тот час в парке, никто из них не обращал внимания на их странную компанию. Но при этом люди и собаки просто обходили их стороной. — Давно, — кивнул под капюшоном Алверик. — Но я узнал об этом лишь сегодня. — К этому я точно непричастна, — вздохнула Терали. — Он сказал, — кивнул тот. — И уверил, что ему так легче работается. Терали посмотрела на дочь, раздумывающую как правилькей сформулировать свой вопрос: — Да, Лонери, это Алверик Ливе, твой дядя. — Так значит, она теперь тоже из нас? — в голосе Стража послышалась грусть. — Что значит «теперь»? - нахмурилась Терали, пытаясь уловить, о чём говорит её брат. Но тот предпочёл не делиться мыслеобразами, хотя это ему ничего не стоило, а просто ответил: — Вспомни историю с Виртемиком. Лонери оступилась. «Не надо!» — воскликнула она безмолвно, и Страж прислушался. «Позже поговорим, — успокоил он Лонери. — А пока я закрыл твои мысли». «Спасибо?» Терали, не посвящённая в их диалог, вздохнула. Про Виртемика она могла вспомнить много историй, но большую часть с чужих слов. Всё же тот родился задолго до неё и был даже старше Алверика. Она не общалась с ним так близко, как Иртея, которую он практически вырастил, но имела о нём неплохое впечатление. Естественно, когда его разум оставался ясен. Терали, посчитала, что Алверик таким образом решил напомнить об ответственности и всем с этим связанным. — То есть Звездочёта ещё рано списывать? – спросила она. — Да, сущность его никуда не делась, — сообщил Алверик. — Если бы не кости, мы бы ни за что не догадались, что он мёртв. Ты могла бы с ним поговорить и исправить этот недочёт. — Поговорить? — Терали прищурилась. — Нет, если бы его что-то не устраивало, он бы давно меня нашёл сам. — Ладно, — вздохнул Алверик, возвращая крылья. — Почему ты до сих пор Страж? — понимая, что он собрался исчезнуть, Терали схватила его за рукав. — Не ты ли говорил, что хотел уйти? — Как будто ты не поняла! — раздражённо ответил Алверик. — Ты мог… — начала было Терали, но он её прервал. — Цивея, не время, — Алверик, стряхивая её руку, отстранился и растворился в воздухе. Лонери вопросительно посмотрела на мать. — Теперь слишком многие знают о нас, — вздохнула Терали. — И что нам делать? —Лонери совсем не понравился её ответ, но она попыталась скрыть своё недовольство. — Жить дальше, — она пожала плечами. Лонери непонимающе глядела на мать. Похоже, та всё ещё скрывала куда больше её самой. И девочка решила повременить с вопросами. Предстоящий разговор с новообретённым дядей её совсем не радовал. И если мать действительно не поняла, в чём дело, то пусть так и остаётся.***
— Декарус, лови! — крикнула Терали, кидая шокированную подобным обращением перламутровую рыбу. Балансирующий на краю огромного аквариума элементалист сумел поймать её, но та, оказавшись чересчур скользкой и неожиданно сильной, в следующую секунду самостоятельно нырнула в прозрачную воду. — Вы говорили, что на минуту! — крикнула, вбегая в подсвеченный синим зал, Лонсия, помахивая пустым красным ведёрком. — Там всё соберут, а нам ничего не останется! — Идём-идём! — поднял руки Декарус и выбежал следом за дочерью. Терали грустно улыбнулась, надеясь, что однажды её муж всё же согласится принять дар. Это был хороший день. Лесная зелень искрилась от росы в свете утреннего солнца. — Мама, гляди! — воскликнула Лонери. — Там Кэллия! Стоящая в тени старого дерева девушка в платье под цвет листвы и такими же волосами, украшенными венком из полевых цветов, помахала им. В другой руке она держала корзинку с лесными ягодами. Лонери и Лонсия переглянулись и побежали к нимфе. Они были рады видеть её в добром здравии. — Мы ведь за грибами идём, — в шутку проворчал Декарус, глядя на дочерей, разговаривающих с воздухом. Пусть внешне это никак на нём не отразилось, Терали не могла не отметить, что настроение её мужа испортилось. Месяц назад случилось слишком много странных вещей, чтобы всё оставалось по-прежнему, но после долгого разговора всё, казалось, наладилось. Терали, по крайней мере, давно не ощущала себя так свободно и наслаждалась каждым мгновением этого лета. — О чем вы говорили вчера с Лонери? — спросила она, совсем не желая привлекать свои способности. Декарус повернул голову к ней, а затем, вновь взглянув на дочерей, ответил: — Она хочет воспользоваться возможностью сдать экзамены через четыре года. — Даётся лишь одна попытка, — пожала плечами Терали. — Мало кому это удаётся. — Ты ведь не собираешься ей препятствовать? — Конечно нет! — возмутилась такому предположению Терали. — Я даже пойму, если она, получив лицензию не захочет возвращаться. Декарус нахмурился. — В её возрасте четыре года — целая жизнь! — напомнила Терали. — Может ещё двести раз передумать! Вчера он ведь так и подумал, но сегодня, в этом лесу его не покидало чувство близкой потери. Развеивая мрачную атмосферу, к ним подбежали смеющиеся девочки. Кэллия не приблизилась вместе с ними, а исчезла в лесу, но Лонсия держала в руках большую корзину грибов.***
Наконец-то она не одна. Не важно, что она сама отдалилась от остальных. Она сама не знала зачем. И куда они всё-таки улетели? Но теперь исчезли страх и тоска, и она рада об этом забыть. Она снова его нашла! Ей нравится эта игра, пусть порой все четыре её крыла неприятно покалывают от его негодования. Становилось даже веселей, когда он пытался отмахнуться. Волк выглядел недовольным, когда она просто-напросто села ему на нос. Какое-то время он пытался от неё избавится, но вскоре перестал замечать. Вот и славно. Наконец-то понял, что вместе куда лучше! Должно быть, она на какое-то время провалилась в забвение, а теперь стала внимательно прислушиваться речи. Все направления перепутались, и она не понимала ни слов, ни мыслеобразов. Но когда она вдруг смогла уловить, что разговор о ней, ощутила особенно приятное тепло. Но вдруг чужие пальцы клеткой сомкнулись вокруг неё, отделяя от пепельной шерсти рядом с волчьим ухом. Она не могла понять, почему её отделяют о него. Но страх тает в тепле ладони, а сомнения в ласковом голосе и мягком серебристом свете… И вот уже холодный камень, в котором она стала утопать, обращается живой плотью... Ноги, у неё вновь есть человеческие ноги! Почему вновь? Она огляделась. Мир теперь воспринимался совсем иначе. Слишком сложные чувства, чтобы она могла бы облечь их в слова. Потерявшись в ощущениях, она совершенно забыла, что на лесной поляне не одна. Она упала на колени, чувствуя под собой покрытую росой траву. Она привыкала к новым (или же забытым?) ощущениям. Они настолько же непривычны, насколько позже будут необычны полёты во сне. Но всё-таки ничего не кажется ей чужеродных или неправильным. Она вдыхала ароматы ночных цветов. Лунный свет позволял ей разглядеть не только каждый лист на деревьях и каждую букашку в траве, но и каждый узелок собственного платья. Отчего-то это показалось ей забавным. Она рассмеялась, но, подняв взгляд, замолчала. Мгновенный испуг сменился призрачным узнаванием. Горящие зелёные глаза большого волка смотрели на неё настороженно. Жёсткий мех серебрился в ночи. «Ну здравствуй», — опуская голову к её лицу, обратился он к ней, но не дождавшись ответных слов, отошёл в тень высоких деревьев и лёг под кустом. Она пытается подняться на ноги, и это удаётся далеко не сразу. Собственная неуклюжесть заставляет недовольно фыркнуть. «Разве вас не двое было?» — мысленно спросила она затаившегося зверя. Она и сама не поняла своего вопроса. Зато будто из неоткуда появись воспоминания. Сначала они казались чужими, но с каждым вдохом Эланор всё больше осознавала свою жизнь, своё обретённое прошлое и настоящее. «Иди по тропинке, там твой дом», — подсказал волк. «Дом!» — от образов, что принесло это слово, радость наполнила собой всё её существо. Эланор шагнула к деревьям, где лежал её собеседник, но того уже след простыл. Впрочем, мысли-воспоминания не оставили места грусти и удивлению, и она побежала по широкой тропе. Ночной лес не создавал препятствий для Эланор. Она ощущала себя частью ветра и теней. Но небо светлело, а лес закончился. Веселье уступило место беспокойству, вынуждая вернуться к телесному миру. Стук шагов казался гулким, как и учащённое в тревоге биение сердца. Медленно идя по мощёной дороге, она размышляла, что сказать, когда её спросят, где она гуляла всю ночь. Она мотнула головой, отгоняя нелепые мысли. Эланор осознала, что провела в лесу куда больше времени. С прошлого утра. Похоже, к тому же, задремала, когда присела передохнуть. Немудрено совсем потеряться во времени! Пустые ладони сжались в кулаки, когда она поняла, что оставила где-то корзину. Это самый худший поход за грибами в её жизни!