Никотин

Она проснулась совершенно разбитой. Такое ощущение, что вечером она выпила бутылки две, как минимум, причём в одно горло, не закусывая. А потом ещё и что-то себе вколола. Голова ужасно ныла, тело саднило, а горло болело так, будто какой-то общественный деятель активно водит по его поверхности лобзиком. Изнутри. — Воды, — прохрипела она и тут же её приподняли, а губ коснулась живительная влага. Она приоткрыла глаза и огляделась. Белые стены, белый потолок, капельница, катетер в вене. Перед ней сидит осунувшаяся Камилла. — Кааам, — прохрипела она, закашлявшись. — Тише, не пытайся говорить, идиотки кусок, — устало сказала подруга. — Кому ещё может прийти в голову несколько часов сидеть под ледяным душем? — Что… слу… случилось? — У тебя было воспаление лёгких, — мрачно заявила Хлоя, вошедшая в палату и услышавшая вопрос сестры. — Ты в бреду три дня провалялась. Слава Богу, температура сейчас спала. — Лекарство подействовало, — удовлетворённо кивнула Камилла. — Мама очень волновалась, — вставила Хлоя, протягивая Камилле стакан с кофе. Та осторожно взяла в руки стакан, но так и не отпила. — Да что там мама, — усмехнулась Мендес. — Тут Коул у палаты каждый день шляется, как неприкаянный. — Просто он винит себя в произошедшем, — мягко возразила Хлоя, отпивая из своего стакана и свободной рукой сжимая ладонь сестры. — И правильно делает, — буркнула Мендес, передёрнув плечами. — Рано или поздно она сорвалась бы, — задумчиво сказала Рейнхарт и, ойкнув, посмотрела на Лили. — Извини, я не подумала… — Ты права, Хлоя, — устало признала Лили и снова тупо уставилась в потолок. — Рано или поздно это всё равно бы случилось. В дверь палаты постучали и в проёме показалась голова человека в белом халате. — Так, барышни, час приёма закончен — пациентка пришла в себя и не надо проводить ночи у её постели. А ну-ка, пошли вон, — мужчина шутливо погрозил им историей болезни. Девушки нехотя ушли. Мистер Саммерс (а именно так звали её лечащего врача) проверил пульс, узнал об общем самочувствии, проверил капельницу и выразил надежду, что теперь девушка начнёт поправляться быстрее. К сожалению, она сама в этом не была уверена так же, как этот полный лысеющий мужчина. Психиатра и психолога, к счастью, удалось избежать: при вызове скорой Коул сказал, что она поскользнулась в ванной, потеряла сознание и не смогла отрегулировать воду. Ну, и на том спасибо. Девушка невольно поёжилась, вспоминая брюнета. Чувства. Брр, нет, это просто бред. Распалённый бредом мозг лишь ухватился за идею существовать ради кого-то, жить ради кого-то, вот и выбрал так удачно вписавшуюся кандидатуру Спроуса. Через какое-то время в дверь опять постучали. — Можно? Тихий, слегка хриплый голос. «Наверняка, сволочь, курит, » — пронеслось в голове у девушки и она вежливо выразила своё согласие в устной форме. Вот в одноместную палату зашёл какой-то прибитый Коул. Лили закатила глаза. Да, комплекс героя — вещь страшная. Теперь будет винить во всём себя. — Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил он, осторожно усаживаясь на край постели и рассматривая бледное лицо девушки. — Как вышедшая из комы, — попыталась пошутить она, но, поймав испуганный взгляд, поспешила объяснить. — Как-то непонятно: вроде и хорошо, а сил нет. Так ладно я вся такая несчастная к постели прикована, так все ещё вокруг меня вертятся, как… — Почему ты не сказала мне про депрессию? Лили зло уставилась на парня и фыркнула: — А почему ты не сказал мне сразу о ненаглядной Аманде? — Это личное, — прошипел брюнет, щурясь. — А тяжёлая депрессия — это ещё более личная вещь, чем подружка, — безапелляционно отрезала Рейнхарт и снова уставилась в потолок. Какое-то время они молчали. — Пр… — Если ты начнёшь извиняться за то, что ударил меня — обижусь. Если начнёшь извиняться за то, что бросил меня — обижусь вдвойне, — предупредила девушка, заставляя парня замолкнуть. — Тогда я, пожалуй, пойду, — бросил он, вставая и отряхивая джинсы от невидимых пылинок. — Я зайду завтра. — Не утруждай себя. — Хорошо. — Прекрасно. — Выздоравливай. — Ага. Когда дверь за парнем захлопнулась, Лили, впервые за прошедшее время, вздохнула спокойно. Кажется, он ничего не заподозрил.

***

Идя в сторону парковки, где Коул оставил свой мотоцикл, купленный два года назад и с тех пор заботливо оберегаемый, парень почувствовал вибрацию в заднем кармане джинсов. Он достал телефон и, разблокировав экран, хмыкнул. Аманда. Ada <3 04.08.17

Встретимся в старом парке, на нашем месте.

16:36

Нужно поговорить. Это очень важно

— Ну важно, так важно, — пробурчал он и, решив прогуляться пешком, направился к парку. Честно говоря, он совершенно не хотел с ней разговаривать. Нет, он любил её, она была дорога ему, но… тогда, когда позвонила Камилла, он собрался и вылетел из квартиры прежде, чем она хотя бы проснулась. С этого момента они не виделись, а, как говорят в народе «хороший нос за неделю кулак чует». В общем, я думаю, не стоит говорить, почему Коул на эту встречу, скажем так, не спешил. Спроус не мог понять её. Совершенно. Сначала она его прогоняет, потом караулит у отеля в другом городе, а теперь сама назначает встречу. Плохое предчувствие никуда не уходило. — Коул… Он обернулся и тут же оказался в таких знакомых объятиях. Осторожно сжав девушку в ответ, парень улыбнулся. Она отстранилась от него и подняла бледное лицо к нему. Спроус вздрогнул. — Привет, моя хорошая, — он улыбнулся и погладил её по волосам. — И вам не хворать, мистер Олень, — глухо рассмеялась она. — Ты откуда? — Ходил в больницу к Лили, — хмуро ответил парень. — Она запретила перед ней извиняться. — Глупости, — прервала его девушка. — Принеси ей что-нибудь вкусное или, на худой конец, мягкую игрушку. Я уверена, это её порадует… А в какой больнице она лежит? — Да вот, в районной, — он махнул рукой за спину. — Да, понятно… — рассеяно согласилась она. — Что случилось, Ад? Она покачала головой и через силу улыбнулась. — Ничего, всё… — Я же вижу что что-то случилось, — запротестовал Спроус, проводя пальцами по её щеке. Он нахмурился. Она будто повзрослела лет на десять с того момента когда он видел её в последний раз. Более чётко проступили скулы, исчез румянец, канул в лету тот блеск в зелёных глазах. Ада вздохнула и обняла его ещё раз. — Нам нужно это прекратить, Коул. Нет, не перебивай. Я не могу так поступать с твоей будущей женой. Когда вы поженитесь ты тоже будешь ко мне прибегать? Мы ломаем своими руками наши судьбы, олень. Никто в этом не виноват, просто так получилось. Погоди, вот… — она порылась в сумке и достала большой белый конверт. — Прочитай, когда убедишься, что я исчезла из твоей жизни, ладно? Она дождалась кивка, осторожно поцеловала его в приоткрытые губы и развернулась, чтобы уйти. — Ад! — Что? — плечи девушки поникли и она обернулась. — Я лю… — Шшш, — она мягко покачала головой. — Не говори о том, в чём не уверен. Не говори. Рыжая развернулась в сторону больницы и ушла, оставив парня стоять с конвертом в руках. Нет, он ожидал отнюдь не этого, собираясь идти на встречу. Он рассчитывал на крики, слёзы, сопли, но никак не на усталость, рассеянность, какую-то непонятную ему горечь. Он где-то видел подобную манеру поведения, определённо, но никак не мог вспомнить где… Паранойя внутри встрепенулась и подняла голову. Нет, что-то действительно было не так. Вздохнув, он побрёл в сторону кофейни. Лили, кажется, любила горячий шоколад.

***

Стук по двери отвлёк Лили от такого увлекательного дела, как самокопание. В палату зашла рыжая девушка в белом свитере и бирюзовых легинсах; за спиной, как обычно, висел рюкзак, а рыжие волосы были растрёпаны. — Привет, Лили, — довольно прохладно поздоровалась Грейсток и уселась на стул возле кровати. — Привет, — немного растерянно ответила девушка и подняла брови, намекая на озвучивание причины столь неожиданного появления. — Я слышала, что с тобой случилось, — дрогнувшим голосом прошептала рыжая и подняла на неё свои огромные зелёные глаза. — Прости меня, пожалуйста… я… я не должна была лезть в вашу судьбу и… — Это просто обстоятельства, — тихо ответила Лили и, поддавшись порыву, осторожно сжала в своих руках пальцы девушки. — Ты не виновата, правда. — Ты меня не ненавидишь? Рейнхарт задумалась. — Нет, не ненавижу, но… мне жаль тебя. Рыжая опустила голову и тихо рассмеялась. Жалость. Ужасное чувство. Самое худшее, наверное, что вообще может испытывать человек. Жалость толкает на необдуманные слова, необдуманные поступки, заставляет лгать и изворачиваться. Она всегда старалась никого не жалеть, потому что понимала, насколько опасен этот яд. Он убивает не столько того, на кого направлен, сколько на человека, жалеющего кого-то. Согласитесь, мы часто слышим что-то типа: «он был с ней из жалости». Или, например: «она не бросала его лишь из жалости». Именно этим чувством мы отравляем жизнь себе и другим, оказываем хаосу медвежью услугу, позволяем себе заниматься саморазрушением и погружаемся в пучину порока всё глубже. Жалость. Она не хотела, чтобы её жалели. Кажется, её мысли просто были высечены на её лице, поэтому Лили осторожно погладила руку девушки и попросила прощения за необдуманные слова. Надо же, она тоже знает какого это, когда тебя жалеют. Ах да, у неё же была затяжная депрессия. Теперь понятно. Странно то, что она не рассказала об этом Спроусу. — Мы в полной жопе, — истерично хохотнула рыжая и посмотрела в окно. — Мы любим одного и того же человека, но та, кого любит он… Хотя нет, иногда мне кажется, что он сам не понимает, кого любит. — Что ты имеешь в виду? — похолодев, спросила Рейнхарт. — Ну скажи, человек, который не любит тебя, ломанулся бы из-за одного звонка в вашу квартиру только потому, что подумал, что ты с собой можешь что-то сделать? Но с другой стороны, неужели бы человек, который любит тебя, ушёл бы спать со мной? Поэтому… — Мы в полной жопе, — повторила блондинка, усмехаясь. — Именно. В комнате повисло напряжённое молчание. — Он не любит меня, — вдруг упрямо заявила Лили и подавилась воздухом. Она не собиралась произносить это вслух. Рыжая лишь усмехнулась. — Милая моя, мужчина, нуждающийся в тебе, любящий тебя, на второй месяц отношений будет знать о тебе всё. Он сам начнет интересоваться, какие цветы ты любишь, какой твой любимый цвет, какие книги ты предпочитаешь и есть ли та, о которой ты обязательно расскажешь своим детям. Ему будет интересен каждый в твоем круге общения, и что особенного было в парнях, которые держали до него твою руку, но отпустили её. Он не оставит без ответа ни одного твоего сообщения, каждый вечер поинтересуется, как ты провела свой день и выпила ли свой любимый ореховый кофе утром. Он будет уважать тебя и никогда не посмеется, если ты будешь выглядеть нелепо или скажешь какую-то чепуху, не назовет тебя «глупой» или «дурой» даже безобидно шутя. Он точно будет знать, в котором часу ты выходишь с работы или курсов рисования и почему в 4 года назвала свою рыбку Гэвином, например. Он научит тебя нужным вещам, которых ты не умеешь. При встрече позаботится, чтобы была тепло одета, а не рассмотрит, насколько коротка твоя юбка, и как быстро под нее можно будет залезть. Он будет говорить об именах для ваших будущих детей и с уважением представит тебя своим друзьям. Не будет на публике проявлять собственничество, а оставит поцелуй на вечер, когда вы останетесь наедине. Распланирует ваше первое свидание и первый поцелуй, сделает эти мгновения запоминающимися, даты безвозвратно запечатлит в твоей памяти. Он привезет свой любимый свитер и польёт твои любимые фиалки, пока ты лежишь с температурой. Он не станет ждать твоего выздоровления, чтобы сходить в кино, а будет находиться рядом, оказывая заботу. Все остальное — лишь мимолётное. Забудь их имена и жди того, кто в тебе нуждается, а не хочет тебя. Я к чему всё это говорю? Коул думал, что любит меня. Он действительно любит, я не сомневаюсь в этом. Но тебя он любит больше и дольше, не признаваясь в этом даже самому себе. Он жестокий, я не спорю, и он небезосновательно думает, что рушит всё, к чему прикасается. Но ты нужна ему, Лили, и ты не можешь, не имеешь права отрицать это. Какое-то время они молчали. — Ты можешь мне пообещать две вещи? — неуверенно спросила девушка, теребя рыжую прядь. — Смотря что… — Не делай ему больно, — тихо попросила она. Блондинка приподняла брови. Серьёзно? Этой сволочи только попробуй больно сделать — убьёт. Это обычно заканчивалось довольно плачевно. В первый раз синяками на руках, во второй — рецидивом и больничной койкой. Что будет дальше? Местечко на кладбище и слезливая эпитафия? — А второе? — стараясь побороть смешок, спросила блондинка. Девушка вместо ответа принялась рыться в рюкзаке и в итоге выудила оттуда большой белый конверт. — Прочитай, когда убедишься, что я ушла из вашей жизни. Рейнхарт дёргано кивнула и осторожно приняла из рук знакомой конверт. В палате повисло неловкое молчание. — Я, пожалуй, пойду. — Погоди! Рыжая удивлённо обернулась. — Спасибо тебе. — Не благодари меня, — она покачала головой и грустно усмехнулась. — То, что я делаю сейчас, фигурально выражаясь, разбивает моё сердце. Только осознание того, что это правильно поддерживает меня. — Теперь я поняла, почему он любит тебя, — пробормотала Лили, притягивая к себе колени и кладя на них голову. — Рано или поздно всегда приходится делать выбор, — философски заключила девушка и вышла из палаты. Почему-то в груди засело беспокойство. Лили старалась унять его, баюкая его, качаясь из стороны в сторону. Из головы всё никак не выходила мысль, что она видела живую Аманду в последний раз.

***

Он зашёл в её палату и осторожно опустился на стул, стоящий у кровати. Лили перевернулась на другой бок и приоткрыла один глаз. — Коул?.. — сонно пробормотала она и парень, улыбнувшись, кивнул. — Принёс тебе кофе. Ванильный мокко, не против? В голове всплыли слова Аманды и она, покраснев, порадовалась тому, что в палате царили потёмки. — Да, спасибо. Она приняла у него из рук пластиковый стаканчик и отпила, прикрывая глаза от удовольствия. Лили обожала этот запах. — Извинения приняты, — милостиво согласилась она, улыбаясь. Какое-то время они уютно молчали и Коул почему-то подумал, что скучал по этой несносной блондинке. Зазвонил телефон и Рейнхарт поморщилась из-за неприятного звука вибрации, разрезавшего тишину. Он выудил из кармана телефон и удивлённо приподнял брови. — Кто? — Аманда. Лили легко кивнула. Сейчас проблемы будто отступили на второй план и она, блаженно жмурясь, отпила ещё кофе. — Алло? По мере того, как невидимый собеседник говорил, Коул бледнел всё больше. Наконец он пробормотал что-то невразумительное и сбросил трубку, пустым взглядом вперившись в стену напротив. — Что случилось? — обеспокоенно спросила девушка, отставляя пустой стаканчик на тумбу и хмурясь. Парень медленно покачал головой и едва слышно прошептал: — Она умерла…