Мир, в котором время остановилось

Утро 31 августа. Солнце давно взошло на небосклон, даря свет земле. Вместе с природой отходила ото сна и школа-интернат. В окнах маячили подростки от одиннадцати до семнадцати лет. Кто-то натягивал на себя униформу, кто-то уже спускался завтракать. А некоторые вообще только-только проснулись. Учебный год начинался с 1 сентября, но многие приезжали за два-три дня. Обычно 31 августа все были в сборе, за исключением тех, кто болел. Всякие "был на море" исключались. В школьной столовой толклись ученики. Естественно завтрак не обошелся без инцидентов в виде пролитого на соседа чая и упавших на штаны маслом вниз бутербродов. Это было даже не смешно. Почти каждый день какая-нибудь «безрукая» малолетка опрокидывала тарелку с манной кашей – на себя, на соседа, не важно. Одними из первых завтрак прикончили и поспешили смыться пятеро подростков, от пятнадцати до семнадцати лет. Ребят звали Майя Улита, Алека и Мэй Беттем, Алексей Майтер и Женя Стилл. Алека и Мэй Беттем - лучшие подруги и сестры по совместительству. Их матери в свое время повезло - на ней женился иностранец, какое-то время девушка жила в Англии, но вскоре новоиспеченная семейка Беттем вернулась назад в Россию. Сестрички Беттем были обе черноволосые, темноглазые, смуглые... и на этом сходство сестер заканчивалось. Девчонки были совершенно разные. Старшая девушка - Алека, казалась младше своих лет. Маленькая, стройная, обаятельная, спортивная. На смуглом лице всегда играла улыбка, в глазах светилась жажда жизни. Природа наделила Алеку красивым голосом, как и ее сестру. Но музыкой девочка занималась недолго. Родители отдали Алеку учиться играть в большой теннис, что принесло свои плоды. Спорт оказался призванием девочки. Мэй Беттем было пятнадцать лет, она была младше своей сестры на полтора года. Старшая сестра наотрез отказалась идти в первый класс без младшей, так хотела попасть с ней в один класс. Но, впрочем, большой трагедии родители не видели и подержали девочку один год дома. Лиза, мать Мэй и Алеки, отдала обоих девочек на вокал и занятия фортепиано. Но Алеке это быстро наскучило и одиннадцатилетняя девочка прекратила свои занятия музыкой, полностью посвятив себя спорту. Младшая Беттем не разделяла взглядов сестры и предпочла закончить обучение в музыкальной школе, длившееся пять лет. После музыкальной школы Мэй вместе с сестрой попали сюда - в школу-интернат "Алая Роза", куда обычно попадали дети знаменитостей или просто богатых людей. Фамилиям «Джейсон», «Грей», «Грин» и прочим тут не удивлялись. Здесь часто учились дети иностранцев, или известных русских, сделавших фамилии-псевдонимы настоящими. Следующей в компании была Майя Улита. Майя была довольно миловидной, веснушчатой девчонкой лет пятнадцати-шестнадцати. Довольно крепкого телосложения, девушка могла постоять за себя, и в случае необходимости, защитить кого-нибудь. Синяки, шишки и царапины были для нее делом обычным. Короткие русые волосы делали ее лицо слегка полным. В серых глазах девушки всегда горел живой огонек, на лице всегда играла улыбка. Унывать эта девушка не любила, считая, что любую проблему можно решить. И не всегда обычным способом. Ее жизненным кредо была строчка из известной песенки Леопольда: «Неприятность эту мы переживем». Майя привыкла ни в чем себе не отказывать. В основном, в еде. Многие девочки завидовали способности Майи "жрать и не толстеть". Ну, что тут скажешь... хорошего метаболизма еще никто не отменял. Женька Стилл был в своем роде "школьным клоуном" - шутил всегда и везде, к месту и не к месту, даже в самой серьезной ситуации. Такие как он могли шутить даже на кладбище. Рыжий и сероглазый парнишка был невысокого роста, но зато пропорциональным. Парень предпочитал одежду, не сковывающую движения: «привычка свыше нам дана». Какое-то время Стилл посещал кружок восточных единоборств, и, как это свойственно 90% энтузиастов – свалил через год. А привычка носить просторную одежду (чтобы чуть что – сразу в глаз), осталась. С детства Евгений любил играть в компьютерные игры. Прямо не оторвать. Часами мог сидеть за компьютером, играя в "Танки 3D" и прочую ерунду. От него не отставал и Алексей Майтер, его лучший друг. Кстати, о Леше. В школе его не очень любили ребята, да он на это махнул рукой. Паренька дразнили «маменькиным сыночком», «чистоплюем» и прочими обидностями. Когда-то Евгений Стилл был в их числе. Но так было в младших классах. Дети растут, прозвища забываются, а пофигизм, привитый теми же ребятами, остался. "Отличник" вдруг ни с того, ни с сего стал давать списывать домашние задания, хотя раньше подобного он себе не позволял. Видно, забыл про собственный кодекс чести (или родительский?). Теперь многие хотели записаться к нему в друзья, чтобы на халяву списывать домашние задания. Да только не все друзьями становились. Видно, детская обида осталась, поэтому с не-друзей за списывание Леша драл деньги, отговариваясь: «Радуйся, что вообще списать дал». Красавцем Алексей не был: широко расставленные глаза, впалые щеки, бледная кожа, «орлиный» нос. На нескладном и долговязом Алексее одежда болталась как на вешалке. Не смотря на отталкивающую внешность, это был хороший парень, хамоватый, как многие в переходном возрасте, наблюдательный, честный, умеющий хранить чужие тайны. Как эти разные дети подружились – остается загадкой. Но факт остается фактом – Алека, Мэй, Алексей, Женька и Майя были лучшими друзьями. И теперь, все впятером, ребята расположились в саду пансиона, под тенью столетнего дуба – в их излюбленном месте. Каждый делал, что хотел: Лешка уткнулся носом в книгу, Мэй собиралась съесть булочку, оставшуюся с завтрака, а Евгений, Майя и Алека о чем-то увлеченно болтали. - Ой, булочка! – заметила лакомство Майя в руках подруги. Мэй даже моргнуть не успела, как ватрушка перекочевала в ненасытную утробу Майи. - Эй! – возмутилась младшая Беттем. - Сори, - виновато улыбнулась Майя. - Булочка такая аппетитная… была. - В том-то и дело, что была, - буркнула Мэй. – Ну я же сказала – извини, - улыбнулась девушка. Мэй неожиданно поднялась с земли и быстрым шагом направилась к пансиону. - Мэй!!! – закричала Алека. – Ты куда? - Просто хочу прогуляться. А ведь солгала Мэй, и Алека это поняла – на самом деле младшая из сестер Беттем обиделась на Майю, а может, просто устала от их компании. В любом случае Алека не стала бы останавливать сестру: по опыту знала, что младшая нервная сестра могла и психануть и потом не разговаривать с ней неделями. *** Да, Мэй солгала. Она пошла в школьный буфет и купила еще одну ватрушку, плюс еще стаканчик кофе с карамелью в награду. На крыльце школы девчонка спокойно перекусила. Здесь не было опасной близости любившей покушать Майи. Здесь можно не бояться за вкуснятинку. Школа, в которой учились Стилл, Майтер, сестры Беттем и Улита была очень старой. Снаружи школа напоминала скорее плохо отреставрированную усадьбу, чем учреждение среднего образования. Колонны, старые кирпичи. Около входной двери стояли две статуи – изваяния каких-то женщин, одетых в хламиды, на крыше – мужчина, на котором кроме венка, плаща и фигового листка ничего не было. Оказалось, что это женщинами были Каллиопа и Урания. Первая была музой учености и эпической поэзии, вторая – астрономии. А мужчина на крыше вообще оказался Аполлоном – богом света и творчества. Но ребятам, плохо ознакомленным с мифами Древней Греции, это ничего не объяснило. А Мэй и ее сестре они казались вообще лишними. Внутри школа мало чем отличалась от обычных школ. Может, только полы дубовые с тех времен остались. В коридорах висели старые картины с изображением семей Варвиксон и Кирилловых – создателей пансиона, а также все фамилии выпускников школы, начиная с 1917 года. А в остальном – школа как школа. За исключением спортивного зала, в котором даже бассейн был. Хозяева пансиона потратили немалую сумму на оборудование спортзала. Пришкольный участок засадили разными растениями – можжевельником, кипарисами, яблонями, сливами, грушами, различными цветами. Около крыльца было несколько клумб с белыми розами. Правда, на одной из клумб центральная роза была почему-то алой. Но Мэй не задавалась этим вопросом. Не интересно ей было. … к школе подъехал серебристый «Порш». «Новички, наверное», - подумала Мэй. И не ошиблась: из машины вылезли два оглядывающихся близнеца – парень и девушка, лет пятнадцати. С ними – сорокалетний мужчина-сопровождающий. Девушка – энергичная с виду, живая, симпатичная, как потом выяснилось «живой шарик ртути». Растрепанные светлые волосы до плеч, на скуластом лице – наглая ухмылка, а в фиолетовых(!) глазах можно было прочесть желание что-нибудь сотворить. И не факт, что это «что-нибудь» - безобидное. От одного взгляда на нее Мэй даже нехорошо как-то сделалось. Вид этой девочки вызывал у младшей Беттем какую-то тревогу. При этом, всем своим видом девица показывала, что она уверена в себе, что ей все сойдет с рук. Это Мэй не понравилось. Еще не хватало в школе хулиганов. А сия девочка очень напоминала таковую. Сама Мэй предпочитала отношений с учителями не портить, зная их любовь мстить неожиданными вопросами, на которые и доктор наук с трудом ответит. Ее брат – сутулый, костлявый, коротко подстриженный парень, недоброжелательно сверкал зелеными глазами, от чего становилось очень не по себе. Пусть он не отличался слишком привлекательной внешностью и не кричащим стилем одежды, он чем-то напомнил Мэй бабушкиного петуха. Он, как и Макс сейчас, смотрел на всех с пренебрежительностью. И, видно, задирать всех будет тоже. Однажды он не испугался и клюнул двоюродного брата Мэй Николеньку. Тот петух плохо кончил. Ему отрубили голову, «казнили», как говорит Николя, а потом зажарили. И у Мэй почему-то появилось предчувствие, что если этот парень будет вести себя, как бабушкин петух из деревни, то его тоже зажарят. «Да ну, что за бредятина мне в голову лезет!» - недовольно отогнала странные мысли Мэй. Мужчина крикнул что-то близнецам на английском языке. Девушка сдержанно кивнула. «Иностранцы», - сообразила девушка, подходя поближе к незнакомцам. - Привет! – помахала Мэй рукой ребятам. - Привет, - откликнулась девушка на русском, правда, с сильным акцентом. Мэй была удивлена. - Вы знаете русский? - Не очень хорошо, - смутилась девушка. – Тебя как зовут? - Мария Беттем, но все предпочитают называть меня Мэй, - смуглянка протянула незнакомке руку. Девушка радостно стала трясти протянутую ей конечность так, как будто намеревалась ее оторвать. Вероятно она, как персонаж Джерома Сэлинджера из книги «Над пропастью во ржи», считала, что ее обзовут (в данном случае) слабачкой, пока не сломает собеседнику все пять пальцев. И это Мэй не обрадовало. - Микаэлисс Стоун, а это - Максимилиан, - девушка кивнула в сторону мрачного парня. – Меня можно звать просто Мика. Мэй предложила отпраздновать знакомство кофе с пирожными, от чего ребята не отказались. И Мэй очень удивилась, увидев сестру и друзей в буфетной. Ведь они же в саду были… - Мэй, мы проголодались и решили подкрепиться! – хихикнула Улита. – Кстати, кто это с тобой? – и Майя указала на Мику и Макса. У Мэй застрял в горле вопрос: «А как вы здесь оказались», но сейчас задавать его – глупо. - Это Микаэлисс и Максимилиан Стоун. Мика, Макс – это Майя, Женя, моя сестра Алека и Алексей. - Оч приятно, - буркнул Макс, засовывая руки в карманы, всем видом показывая, как ему это все неинтересно. Мэй этот парень нравился все меньше и меньше. Какой-то он странный. Высокомерный. Точь-в-точь бабушкин петух… Ну, а Микаэлисс, радостно размахивая руками, побежала добродушно ломать новым знакомым пальцы.