Мир, в котором время остановилось

Страшно, очень страшно. После убийства Олега вся школа как умерла. Почти месяц у всех – у учителей, дворников, ребят – были потерянные, неживые лица. Впервые за двадцать пять лет случилось убийство. Убили школьника. Это был шок для всех, особенно для друзей убитого, родителей. Нельзя забыть опухшего от слез лица матери Олега – актрисы Марины Клячко. Нельзя забыть убитого злой новостью отца Олега. За что убили мальчика? Кто убийца? Эти вопросы стояли на повестке дня. Стало ясно, что действовало несколько поколений убийц. Если учесть, что, когда впервые, семьдесят пять лет назад убили трёх девочек, убийце должно было быть хотя бы пятнадцать-шестнадцать. Ну, хотя бы десять-одиннадцать лет. Ну, маньяки бывают всех возрастов. А значит, через столько лет не может шамкающий столетний старичок (или старушка, мало ли) броситься, с воплями резать несчастных учеников. Тем более, Олег занимался борьбой, мог ликвидировать угрозу. Так что против здорового одиннадцатиклассника у бабушек и дедушек не было никаких шансов. Но самым страшным было то, что раз в двадцать пять лет погибали трое. А значит, каждый может оказаться на месте двоих будущих жертв… Директору предложили закрыть школу. Но он по каким-то причинам отказался. Наверное, утверждал, что никакого убийцы нет. А может, даже дал взятку, Макс не знал. Не лез он в разборки взрослых людей. Не любил Макс «политику». Но сейчас парень реально боялся. Боялся. За себя, за сестру, за друзей. По ночам парень долго не мог уснуть. В темноте ему мерещилось многое. Чаще всего силуэты. Всего три силуэта. Два мужских, один женский. Неужели галлюцинации? О-о, так и до шизофрении не далеко… Однажды он уже видел смерть. Он знал, каково это, найти в ванной труп отца с перерезанным горлом, лужу крови, в которой он лежал. И все из-за конкуренции. Все из-за бизнеса. Максимилиан хотел стать математиком, это ему легко давалось. Бизнес не привлекал его. А после смерти отца мысли о том, то неплохо было бы продолжить папино дело улетучились. И навсегда. Он тогда боялся, сильно боялся, что умрет мама. Их бы тогда отправили в детский дом, или взяла на попечение одна из маминых-папиных сестер, или бабушка. Боялся, что умрет сестра. Боялся гибели единственного друга. Боялся, что умрет сам. Шло время, страх прошел. Не без помощи психологов, психотерапевтов и антидепрессантов. Такую же «чистку мозгов» прошла Мика. Каждый Божий день их нагло пичкали успокоительными, из-за которых бойкая Мика превратилась в полудохлую муху. Но страх не умер. Страх просто впал в спячку. Вчера вновь ожил, вышел на свободу. Теперь он вынужден бояться за сестру… У него было теперь только одно желание. Чтобы все скорей закончилось. Закончилось. И никогда больше не повторялось. Чтобы не видеть мертвецов, не видеть оплакивающих их родных и друзей… Иногда казалось, что самый лучший способ – уехать, уехать прочь, назад, в Англию. Но жить в Англии после гибели отца мама не могла. Осталось только жить с мыслью о том, что твоих друзей или тебя могут убить. *** - О чем-то думаешь? – спросила Мика у брата. Они вместе делали домашнее задание в комнате Алексея и Макса. Но Алекс сейчас был на информатике, так что никто не мешал брату и сестре. Правда, «делать домашнее задание» не совсем верное описание их действий. Обычно Мика просто ныла, канючила и требовала без разговоров выдать тетради с домашним заданием по физике и математике, обещая помочь упрямому братцу с биологией. Макс слабо сопротивлялся, хотя понимал – шансов у него никаких. Мика все равно победит. - Н-нет, - выдавил из себя Макс. Соврал ведь. Только что столько всяких мрачных мыслей надумал. Но не хотел показаться сестре зацикленным трусом, тем более, что от преступления школа отходила. Возможно, дело об убийстве давно передали полиции, а те сообщили родителям, что найти преступника не удалось, и посоветуют смириться. Но ведь не факт, что убийства не будут повторяться! Но все предпочитают забыть, списать все на несчастный случай. - Ну ладно. Поможешь с алгеброй? - С алгеброй? Да пожалуйста, - согласился Макс, протягивая сестре тетрадку. - Что – вот так, без сопротивления? – удивилась Мика, ведь раньше ей приходилось списывать все у Алексея Майтера. Брат списывать не давал. - Бесполезно с тобой спорить, Мика. Ты же все-таки дочь нашей мамы, а она всегда добивается своего, при чем иногда сомнительными средствами. И… ты все равно знаешь, что дам. - А как же? - Как же что? Спор? Да достало меня уже с тобой спорить каждый день, - раздраженно буркнул Макс, вставая из-за стола. – До. Ста. Ло, – на последнем слоге парень вышел из комнаты и громко хлопнул дверью. - Эй, Макс, ты чего? – Мика с не меньшим грохотом распахнула дверь. Макс быстро уходил по коридору. – Макс, стой! Что на тебя нашло? – теперь вторая пара ног побежала по коридору. А Макс сам не знал, что на него нашло. Сорвался на сестре. И… что хорошего? Нет, он просто устал. Нервная система истрепалась, мозг «отключался» когда надо и когда не надо. - Макс!!! Подожди… Куда ты делся? – Мика крутилась на одном месте. – Макс!!! – завопила девушка. - Чего орем? – спросил какой-то парень, выглядывая из своей комнаты. – Не одна на планете, догадаться могла, что не всем приятно ваши разборки слушать! И опять – хлоп дверью. Честно, надоел этот грохот. -Попрошу не хлопать дверью… - крикнула этому парню Мика и поспешила скрыться. Мало ли, еще раз выйти. А проблем не хочется. – Так куда же Макс девался? *** - Не надо сердиться, Макс. Я конечно, понимаю – устал, все такое, но Мика – хорошая девчонка, срываться на ней не надо, - просипел дед Спиридон, школьный сторож. – Чаю али кофею? – спросил он у Макса. - Кофе, лучше кофе, - попросил Макс. Так вот где он прятался – в будке деда Спиридона. Но Мика об этом не знала. Спиридон и Макс сразу сдружились. Отчего – одному Тяпке, псу сторожа, известно. Вообще, Спиридон Семеныч был мрачным дедком лет эдак шестидесяти. Никого, кроме пса Тяпки близко к себе не подпускал. Говорили, будто у него были сын и дочь, да только прогнали они его «к чертям собачьим», как сам он выражался. Дверь дома сторожа распахнулась, и туда ввалился помощник Спиридона и дворник по совместительству, Герасим – Иван Герасимов. Эту кличку несчастному дворнику дали пятиклассники, совсем недавно прочитавшие «Му-Му». Хотя «Герасим» на своего тезку из книги совершенно не был похож. Тщедушный двадцати пятилетний молодой человек, сутулый. Не в меру болтливый, в отличие своего глухонемого тезки и коллеги. На лице всегда светилась глуповатая улыбка. Парень много курил и насквозь пропах сигарным дымом, что производило не самое лучшее впечатление. И зубы были желтоватые. Одевался он неряшливо. Шнурки кроссовок всегда развязаны, ширинка джинсов расстегнута, когда он майку в последний раз менял – большой вопрос. Не смотря на эти недостатки, сероглазый светловолосый дворник был неплохим парнем. С ним всегда можно было поболтать по душам, можно было рассказать секрет и быть уверенным, что Ванька его не выдаст. Для него это было делом чести. И совести. Ваня Герасимов очень любил животных, особенно собак. И все собаки, коты к нему прямо-таки тянулись. И именно из-за своей привязанности к молодому дворнику бедного колли Тяпку на старости лет окрестили «Му-Му». Первое время Спиридона Семеныча раздражала неуклюжесть, неловкость, неряшливость нового помощника, но потом он привык. Может, даже стал считать это нелепое существо своим сыном. А, может, и внуком. В доме сторожа всегда играла музыка. И, в основном, русские композиторы. Глинка, Даргомыжский, Чайковский… а что по радиоканалу «Культура» шло, то и играло. На данный момент играл Первый концерт Чайковского для фортепиано с оркестром. Дед Спиридон возился с «кофеем», так он сам его называл. Герасима уже в доме не было, вышел на улицу. - Я… выйду? – нерешительно спросил Макс. - А как же кофей? – опешил Спиридон. - Да я на минуточку, - успокоил деда Макс, набросил на плечи куртку и вышел на улицу. На улице, прислонившись к стене, стоял Иван и курил. - Привет, - нерешительно сказал Макс. - Привет, - безразлично пробормотал Ваня. – Застегнись, холодно. - Мне норм. Дашь закурить? - Да пожалуйста. Курение на территории школы было запрещено. В самый первый раз, когда Макс попросил у Вани закурить, у того глаза стали размером с «чайные чашки», как у собаки из сказки. Он долго отнекивался, но потом все кончилось тем, что школьник его уломал. Макс затянулся и кашлянул: - Да что за дрянь ты куришь? - Это тебе не английские сигары, да? – ехидно улыбнулся Ваня. - Не ерничай. - Ты вообще какой-то странный, Макс, это я тебе честно говорю. -Ой, спасибо, для меня это стало таким откровением! – изобрази удивление на своем лице Макс. – И в чем моя странность? - Да не знаю я! Только ты странный. Впервые Иван говорил таким серьезным тоном. - Ты вообще. Странный. Обычно с нами школьники не общаются, - протянул Ванька. - Со мной – тоже. Значит, по твоей логике, все вокруг нас – странные, только потому, что они общаются с кем-то, или нет? - Ну, твоя сестра… как ее? - Мика, - подсказал Макс и снова затянулся. - Точно. Ну, вы вообще, люди разных галактик. Она – совсем другая. - Когда ты с ней успел познакомиться? - Когда-когда… а кто ее в сентябре за косы сцапал, когда она собиралась в соседнее садоводство яблоки воровать с подругой? Ее, кажется, Полина Крапинина звали. - Было дело, - криво усмехнулся Макс. – Знаешь, я вообще не знаю, что на меня нашло. Сегодня с утра мысли глупые в голову лезут, насчет убийства Олега. Потом, когда Мика попросила помощи, просто отдал ей тетрадь и ушел, хлопнув дверью. Она, наверное, не поняла моего поведения… - Макс бросил окурок на асфальт и придавил ногой. Ваня хотел что-то сказать, но тут из дома Спиридон заорал: - Кофей готов! - Застегни куртку, - сказал Ваня.