Мир, в котором время остановилось

– Увы, Улита, больше тройки поставить никак не могу, - будто извиняясь, сказала физичка. – Я бы и рада поставить тебе четыре, но ты же не стараешься! – Угу, - буркнула Майя, плюхаясь на свое место, рядом с Алекой. – Мымра крашеная. К счастью, физичка слов своей ученицы не услышала, а то неприятностей не оберешься. А ведь физичка страшный человек, если на кого-нибудь разозлится. Вообще, ругать на чем свет стоит учителя в его присутствии не самый лучший вариант. Этого вообще лучше избегать. Тем более, что она могла поделать с этой дурацкой тройкой, если Майя и правда не учит ничего? Конечно, всем понятно – физика кошмарный предмет, но терпимый, если все учить и писать хорошо лабораторные. Хотя, по правде, Алека плохо писала лабораторные работы… Звонок с урока. Весь класс тут же как ветром сдуло – в кабинете только Алека, которая не успела собраться, осталась, и Мэй, с ней, за компанию. – Это был последний урок, – сказала Алека, с остервенением запихивая учебник в сумку. – Ох! Тяжелая… – вздохнула девушка в выпрямилась. – Дай-ка мне попробовать подержать. – Попросила Мэй. – Ладно, – согласилась Алека. – ОЙ! Что же он такой тяжелый? Ты там что – гантели тягаешь? – удивилась Мэй. Алека смущенно улыбнулась: – Не, не гантели. Форма спортивная. «Я что-то не помню, чтобы форма весила два с половиной килограммов!» – подумала Мэй, пока они с сестрой шли в столовую. Мэй лихо перешагивала через ступеньки – через одну, через две… а вот Алека такой возможности была лишена – все пошатывалась под тяжестью своего рюкзака и кряхтела. Добрались кое-как до столовой. Расположившись за столиком, Мэй спросила: – И что будем брать? – спросила Мэй, разглядывая в меню графу: «Обеды». – Я беру грибной суп, салат, спагетти и котлету. – Что там еще есть? Потому что я макароны не люблю, - спросила Алека, отдуваясь. – Из супов – гороховый, чечевичный, борщ и щи. Вместо макарон можно взять… картошку, а из салатов есть винегрет, оливье и «прибой». – Хм. Надо бы подумать. – Ну, ты давай быстрее думай, а то я уже есть хочу, – попросила Мэй. Алека остановилась на чечевичном супе, картошке с котлетой, и греческом салате с оливками и сыром. – Ну, тогда, раз ты определилась, я пойду стану в очередь, - улыбнулась Мэй. Совсем скоро Мэй уже вернулась назад с двумя подносами с вкусной едой. – Еда! Готовили в пансионе просто замечательно. Очень вкусно. Девочки уже расправились с супом и уже приступили ко вторым блюдам… – Эй, девчонки, к вам можно? Мэй обернулась. За ними стоял, улыбаясь во все тридцать два зуба, Макс. – Не занято, спрашиваю? Алека поперхнулась: – Да нет, садись. Макс насторожился: – Что такое «да нет»? Эх, говорила мама – учи устойчивые выражения… – Так, кончай философствовать и садись, - оборвала брата Мики на этой радостной ноте Мэй. Не любила она, когда Макс начинал вдруг философствовать. Порой он казался Мэй ба-альшим идиотом, и главное подтверждение тому – он Алеке нравился. Да-да, Мэй давно заметила – у тех, кто вдруг влюбился, наблюдается уже безнадежная степень кретинизма. А у тех, в кого влюбилась Алека мозгов не было с рождения, и это факт. Олег, Царствие ему небесное, еще тем лопоухим ослом был, чес-слово. Следовательно, небольшой объём мозга, если он, конечно, будет присутствовать, что маловероятно, Мэй ожидала от Макса. Сейчас же это «нечто» смотрело на то, как они едят, и улыбалось. Мэй это не нравилось. – А ты разве обедать не будешь? – Мэй отложила вилку в сторону и посмотрела на Макса. – Пообедал. – Ааа... чего тогда тут сидишь? – Просто. О нет, он начинает ее доставать! Зачем? – А, ну, раз «просто», тогда ты не против, если я вас покину? Мне что-то «просто так» сидеть не хочется! А еще у меня химия недоделанная, - зло заявила Мэй, поставила грязные тарелки на поднос и ушла. – Чего это она? – удивилась Алека. – Не знаю… – протянул Макс. *** Мэй шла по коридору одна-одинешенька. Делать химию он не пошла: все уроки у нее были сделаны. Словом, слонялась без дела. «Может, мне к Мике или Майе пойти, не?»– подумала она. «А то реально скучно». – Эээ… Мэй? – услышала девичий голос девушка. Обернувшись, она увидела, как к ней по коридору бежит Рада – ее одноклассница. – Привет, Рада, – равнодушно сказала Мэй. – Как дела? – Нормально, – сказала Рада, запыхавшись. – Ты это… Макса не видела? – Видела. Он в столовой был, когда я уходила. А что такое? – осведомилась Мэй. – Да так, - отмахнулась Рада. – Спасибо. И снова убежала. «Как интересно», – подумала Мэй. «А ведь она, пожалуй, его девушка. Только я ей не скажу, что он сел к нам из-за Алеки – расстроится еще». Мэй решила, что, пожалуй, лучше пойти в комнату, чтобы больше ни с кем не встретиться. Минув несколько коридоров, поднялась на пятый этаж, подошла к двери… – Замечательно. Женька, ты что тут вообще делаешь? *** – Мне кажется, что я уже скоро все разгадаю! – обрадовано сказала Мика. – Правда? – насторожился Ки Эм. – Ага! Ки Эм хмыкнул. – Правда, что убивают только изменников? Правда, да? – Ну, да… в общем-то да, – нехотя пробормотал Ки Эм. Мика спросила: – Тебя убили из-за измены?! Призрак кивнул. Нехотя очень, но кивнул. – Кто? – Какая разница? – То есть, как это какая? – удивилась Мика. – Большая, по-моему. Человек, который тебя убил, убил и Иву Николаевну, и Олега! – Ты уверена? – ДА! – Ну, тебе осталось выяснить только… мое имя и дату моей смерти. Ты уже знаешь причину, с чем тебя и поздравляю… – ухмыльнулся Ки. – Ха! И узнаю, – не слишком уверенно сказала Мика. – Да ну? – усомнился парень. – Хотела бы – давно бы уже узнала. Что же, было интересно с тобой пообщаться, но видимо, я в тебе ошибся. В который раз! А ведь пора бы уже научиться мне отличить настоящего детектива от таких, как ты… Прощай. Больше я уже здесь не появлюсь… Мика рассвирепела: – А ну СТОЙ! И не смей никуда исчезать. Ты во мне не ошибся. И я клянусь – совсем скоро я узнаю кто убил тебя, да и кто ты вообще!!! – А? – Глухо й, что ли? – прокричала Мика. – Я! Обязательно! Узнаю! Все!!! – Ладно-ладно, я тебе верю, только не ори… – закивал Ки Эм и исчез – от греха подальше. – Мерзкое привидение! – крикнула ему вслед Мика. – Ты… с кем это разговариваешь? – дверь приоткрылась, а на пороге очутился Женя. – Ты так орала, что все общежитие тряслось. Что случилось? – Да ничего, правда, ничего, – соврала Мика. «Ничего, кроме вредного фамильного привидения, которое меня достает». Женя прошел в комнату, сел на кровать, где еще минуту назад сидел Ки Эм и спросил: – Чего ты кричала? – Да ничего! Мне кузина позвонила, так я с ней ругалась, – весело лгала Мика. – Правда? – недоверчиво спросил Женя. И тут в комнату вошла Мэй. – Замечательно! – всплеснула руками Мэй. – Женька, ты вообще что тут делаешь? *** На день святого Валентина Мэй послала всем картинки с дементорами и подписью: «С днем святого Валентина, дети мои». Возможно, это и выглядит весьма забавно, особенно если знаешь, на что намек – а именно на Поцелуй дементора, когда из тебя высасывают всю душу. Мило, правда? На следующее утро к девчонкам в спальню ворвались Макс и Женя и спросили: – Чьи это такие оригинальные валентинки? – Это… это Машино, – подруги с потрохами сдали несчастную Беттем-младшую. – Машино, значит, – фыркнул Макс. – Мэй, это вообще что такое? – Валентинка от дементора. А что – некрасивый дементор разве? А по-моему миленький. – Весело улыбнулась Мэй. – Миленький. Но слать дементоров не принято, – ухмыльнулся Макс. – Не будь ханжой, братишка, – сказала вдруг Мика. – По-моему, он милый, а розовые валентинки всем надоели. Веселый, да? – Веселый. – А теперь идите к себе в комнаты – нельзя врываться к девочкам! Мальчики ушли, понурившись. *** После уроков Мэй вернулась в свою комнату. Когда раздавали валентинки, Мэй ни одной не получила. Даже обидно как-то. Сама-то она послала одну валентинку, кое-кому, но кому – секрет. И об этом мы пока не расскажем. Все-то остальные ребята поучили радостных дементоров, подписанных розовыми буквами. Только Макс возмутился – Женя юмор оценил. «Шутка, достойная Уизли!» – сказал он. Когда девочка зашла в комнату, то увидела на столе валентинку. «Интересно, от кого она», – подумала Мэй. «И как она попала в закрытую комнату?» В валентинке ничего не было написано, совсем. Это вообще даже оказалась не открытка, а закладка в виде сердечка. «Теперь я знаю, кто ее прислал», – ухмыльнулась Мэй. «Один мой знакомый любитель оригами»…