I am not the only one

- У тебя такое было? – спросила взволновано Джулс после того, как добрых 40 минут описывала пережитые эмоции от встречи с парнем, который ей безусловно нравился, но она боялась это признать. Прошло около двух лет, Сэм думать забыла о Нём, но Джулс, сама того не понимая, заставила её вернуться на годы назад. Сэм сидела, уставившись в одну точку, картинки в её голове так быстро менялись – она не знала за какую ухватиться, казалось, она вот-вот взворвется. -Хмм? – вяло протянула Сэм, - Что ты сказала? Джулс глянула на подругу с вопросительным выражение лица. «А, задумалась, значит, было!» - Говорю, у тебя такое было!? – девушка повторила свой вопрос. - Да, было однажды, поэтому вот тебе мой совет, - начала Сэм. Она уже покинула свой купол воспоминаний, возвращаясь к прежнему состоянию, но теперь в её взгляде просматривалась нотка горечи. Джулс слишком хорошо знала свою подругу, поэтому подсела ближе и вглядывалась в лицо девушки, ожидая, что та скажет. – Дай себе почувствовать это всё – побесись, понервничай, попробуй ночь не спать от того, что думаешь о нём, проснуться с мыслями о нём. Почувствуй эти накатывающие волны гнева и негодования, раздражения и ненависти. Это приятное ноющее чувство внизу живота. Не беги от того, что ты испытываешь. Впусти это в себя. Пусть оно проникнет в каждую клеточку твоего тела. Дай себе побыть взволнованной парнем девушкой. Это прекрасно. – помолчав, она добавила – Я скучаю за этим чувством. Джулс поняла последнюю фразу, потому что знала, что после окончания школы, у Сэм не было никаких интрижек, ей никто не нравился уже 2 года. Абсолютно никто. Она зареклась, что в ближайшие 5 лет не позволит никому влезть в неё и заполнить всю её до краев. Да, она зареклась влюбляться. - А кто это был, если не секрет? – подруга подозревала, кто бы это мог быть, но хотела услышать, права ли она. - Не секрет, ты знаешь. Это единственный человек, из-за которого я рыдала, пряча свои всхлипы на твоем плече, - Сэм вздрогнула. В её голове пронеслись картинки того дня: она бежит по лестнице, пряча глаза полные слёз. Она не хотела плакать, в конце концов, ей никто не давал повода думать, что у них может что-то получиться. Она старалась быть сильной и никому не показывать слёз. Так её учила Джулс. В груди что-то разрывалось, она чувствовала эту, неизветсную ей прежде, боль. Что это? Откуда? Чувство, будто грудная клетка сейчас разорвется от того, что внутренние демоны царапали её изнутри. Ведь они лишились того опиума, которым Сэм их успокаивала. Они лишились его и её теплых чувств к нему, которые они так жадно пожирали, упиваясь этой псевдолюбовью всё это время. На выходе она налетела на подругу и только теперь дала волю эмоциям. Она разрыдалась. Так отчаянно, казалось, что вместе со слезами она хочет выплакать его из себя. Она судорожно и громко всхлипывала, совсем позабыв, что находится под окнами, где был он и мог услышать. Джулс увела её оттуда. Темно. Тихо. – Но это видела лишь ты, это было лишь раз, – девушка благодарно посмотрела в глаза подруге, та с пониманием взяла её за руку и Сэм продолжила, ощущая поддержку, - Я умело скрыла это, даже когда следующие несколько дней мне пришлось находиться с ним в непосредственно близком контакте. Я просто улыбалась. - А теперь что? Ты ничего не чувствуешь? Совсем? - спросила Джулс. Сэм заметила в её взгляде неподдельный детский интерес. Джулс была мало осведомлена о таких глубоких и жестоких чувствах. Она была сдержаннее в своих эмоциях в отношении парней и не позволяла тратить свои нервы на такие пустяки, как мимолетное увлечение, в отличие от Сэм, которая ныряла в этот омут с головой, а потом горько жалела долгими ночами, уткнувшись носом в подушку, подавляя всхлипы, чтобы не тревожить маму. - А теперь ничего, - пожав плечами ответила девушка. – Мягкая улыбка и туча воспоминаний, глядя на него. Джулс покривилась, она поняла, что девушка слукавила. - Может быть совсем немного, - виновато продолжила Сэм, ловя на себе взгляд подруги. – Это чувство как вспышка – при встрече она воспламеняется, захлёстывают картинки из прошлого, а потом резко затухает, когда осознаешь, что он обнимает другую. Джулс подсела к подруге, обняла и начала что-то щебетать на ухо Сэм. Она слушала её отрывисто, в пол уха, выхватывая лишь некоторые фразы: - Это очень грустно… Я бы выбрала тебя… Он просто плохо тебя знал… Эх… - Но было что-то в этом волшебное, - едва слышно произнесла Сэм. Она совсем не считала себя однозначно обиженной или брошенной, нет, ведь она получила то, что никогда не забудет. Увидев заинтересованный взгляд подруги, она продолжила: - Это было волшебно – танцевать вальс с человеком, в которого влюблена, танцевать последний медленный (а у меня и первый) танец в той, детской, полной наивности, жизни с человеком, в котором хотелось раствориться, когда его рука лежит на твоей талии, твои руки обнимают его широкие плечи, а твоя голова – на его груди, ты чувствуешь его дыхание на своей макушке, ты слышишь биение его сердца - такое спокойное, размеренное, ровное. Конечно, он же не тонет в захлёстывающих чувствах, как я. Пускай это чувство не взаимно, пускай только ты таишь от его прикосновений, хотя они не более, чем просто заботливые, дружеские, пускай мыслями он с другой, пускай…, - Сэм глубоко вдохнула, она не заметила, как постепенно начала повышать голос. Нужно успокоиться. – Мне стоило взять себя в руки, контролировать свои эмоции, зная, кто та, кому он верен. Мне должно было быть стыдно. Голос разума твердил, что хорошая подруга не позволит таким мыслям закрасться в голову, но, когда ты в его руках, голос разума кажется обычным шипение неисправного телевизора с помехами. Я твердила себе «Об этом никто не узнает. Ещё минутку. Вот так. Тихо. Будто вокруг никого нет. Ты и я». Хотелось побыть счастливой ещё хоть минуту в этой жизни. Чувствовать его возле себя. вдыхать его запах. Растворяться в этом моменте – самом прекрасном, будучи уверенной, что подобное больше никогда не повториться. Мы танцевали. Я растворялась. Я попрощалась с ним в тот момент, поблагодарила за эти 3 минуты счастья и попрощалась – с его прикосновениями, с его дыханием, с его запахом. Я была счастлива проститься с детством в его объятьях, на его груди, медленно раскачиваясь под Sam Smith – I`m not the only one.