***
Лето выдалось сложным, неопределённым и тягуче-долгим. Гарри почти всё свободное от заседаний время проводил на Площади Гриммо 12, поглощённый идеей небольшого ремонта и приведения дома в вид более-менее пригодного для жилья места. Он, конечно, помогал в восстановлении Хогвартса: под чутким руководством Макгонагалл этим занимался едва ли ни каждый ученик шестого и седьмого курсов. Невилл взял на себя теплицы – это приносило ему огромное удовольствие, на самом деле, учитывая всестороннюю помощь со стороны Джинни. Луна и, как ни странно, Паркинсон, Забини и Малфой помогали Флитвику с большим залом. Рон и Лаванда занялись лестницами, хотя не трудно было сообразить, что их больше привлекали каморки под ними. С недовольной физиономией трудился над мостом Симус Финниган. Гарри и Гермиона были полностью поглощены библиотекой и выручай-комнатой. Вместе с учителями и добровольцами аврорских рядов они справились к середине июля. Хогвартс вновь функционировал в полную силу. – Я надеюсь увидеть всех вас в сентябре, – с намеком прощалась директор, не пряча тёплой улыбки. Гарри тогда лишь рассеяно кивнул. Они разбрелись по Британии совершенно без цели, и абсолютно никто из них не знал, что конкретно будет делать дальше. Как конкретно делать дальше. Дети войны, кровавой и беспощадной, они не знали жизни без сражений, хитросплетенных планов и оперативных действий. И теперь, оказавшись вне опасности, каждый из них свыкался с мирным существованием почти с нуля: каждый боролся со своими демонами по-своему. Гермиона почти сразу же собралась в Австралию – с каждым днём шансы вернуть память родителей таяли, и девушка справедливо полагала, что скорое начало подстрекнёт скорый конец. Но Гарри категорически настоял на нездоровом, но необходимом четырехчасовом сне. – Ты не можешь отправиться сейчас, – нахмурился он вечером, когда они вернулись на Гриммо 12, где проживали уже почти месяц. – Еле на ногах стоишь. – Я не могу ждать, – отрезала она, сверкнув глазами. И теперь, в неярком свете камина, синяки под её глазами показались Гарри огромными, как никогда. Он покачал головой: – В таком случае, я отправлюсь с тобой. Он был стольким ей обязан, что проводить какие-либо подсчеты было просто бессмысленно – бесконечность неисчислима. Гарри Поттер беспокоился за подругу; злился на неё за такое явное пренебрежение здоровьем; теперь, когда у них наконец-то была такая возможность – не скитаться по лесам, не копаться в книгах, ища разгадки очередных неизвестных переменных, не воевать – отдохнуть, он просто не намерен был отпустить её в таком состоянии. И, откровенно говоря, разлука с Гермионой пугала его до дрожи в руках: она была рядом постоянно, и даже мысли о том, что они не увидятся неопределенное время вгоняли его в яростную меланхолию. Девушка приземлилась на диван рядом с ним, и он в очередной раз подумал, что она действительно похудела. Даже не так – исхудала, а это было просто недопустимо, невероятно. Гарри понимал, что заикнись он хоть раз о её весе, она бы хмыкнула и начала активное отрицание, но факт оставалась фактом – это он был виноват в таком положении подруги. Это он втягивал её за собой в любые подвернувшиеся неприятности, это из-за него она никак не может вывести с левой руки отвратительный шрам, ненавистные буквы, складывающиеся в небезызвестное слово. Это всё его вина. – О, Гарри, – она медленно подняла руку и запуталась пальцами в его волосах в таком привычном жесте. – У тебя слушание по Гойлам в эту среду. – Плевать на Гойлов, – горячо возразил он, но она лишь улыбнулась. – Нет, Гарри. Ты же знаешь, как они помогли ордену в предпоследней операции. Я так не хочу... – она резко оборвала себя, и недосказанное растворилось между ними, когда Гарри притянул её в свои объятия. – Я знаю, – пробормотал он в её волосы. – Знаю.***
– Гарри, – Гермиона негромко окликнула его. Гарри готов был поклясться что она прямо здесь, за этой колонной, скрывается от уцелевших пожирателей. Действительно, она выглянула, и, увидев его, бросилась навстречу. – Гарри Поттер, – Громко провозгласил Люциус Малфой, указывая тростью в сторону девушки. Та замерла, бросив быстрый взгляд на друга - "всё в порядке". – Как думаешь, зачем я здесь? Зачем он здесь? – Гарри, осторожно, – крикнула Гермиона, но в следующее мгновенье её поразил зелёный луч. – Нет! – Гарри, Гарри, – Гермиона уже кричала, и Гарри резко распахнул глаза. Девушка стояла на коленях у изголовья его кровати, и вцепилась в руку настолько сильно, что он с трудом смог ей пошевелить. – Гермиона, – прошептал он. Она с трудом подняла на него мокрые глаза, а потом сомкнула руки на его шее, дрожа всем телом. Он подвинулся левее, притягивая её ближе, путаясь пальцами в волосах. – Ты так дышал, и я подумала... – она дышала прерывисто, и по голосу он угадал, что она из последних сил сдерживается, чтобы не сорваться на рыдания. – Тебя как будто душили, Гарри. Это даже не крик, не стон, – это хуже, понимаешь? Когда людей долго пытают "Круциатусом", и под конец уже не остаётся сил на банальный протест. – она немного помолчала, восстанавливая дыхание. – Почему это продолжается с нами? Разве всего, через что мы прошли, недостаточно? "С нами" "Мы" Он вздрогнул, когда она поднялась на локтях, заглядывая ему в лицо: – Что мне сделать, Гарри? Как мне помочь тебе? Он покачал головой, и она снова опустилась на подушку рядом. – От этого не избавиться, Гермиона, это нельзя просто так взять и стереть. Нам всем приходится носить боль с собой. Постоянно. Каждому из нас. Она нахмурилась: – Не говори так, это не может продолжаться вечно. Не с тобой, не после всего, через что ты прошёл. – Хорошо, ладно, – он набросил на неё одеяло. – Постарайся ещё немного поспать. Мы поговорим об этом утром. "Какая изысканная ложь" – Это тебе нужно поспать, – она повернулась лицом к нему и подложила ладони под голову в совершенно детском жесте. – До рассвета два часа. – Два часа, – прошептал он, разглядывая её немногочисленные веснушки. – Два часа – почти вечность. Ранним утром она упорхнула чересчур поспешно, боясь передумать. О ночном инциденте они не упоминали – такое происходило гораздо чаще, чем хотелось бы. – Подумай над тем, чтобы вернуться в Хогвартс, хорошо? – попросила она. Он никогда не признался бы, но для себя уже давно решил закончить обучение вместе с ней. Что по этому поводу думал Рон, было неизвестно. – Хорошо, – он кивнул, и она, быстро чмокнув его в щёку, подхватила средних размеров сумочку. – Будь осторожна, ладно? И пиши, – быстро добавил он. Она трангрессировала с тихим хлопком. Дни тянулись мучительно долго, и Гарри бы уже давно отправился в чёртову Австралию, если бы каждый раз Гермиона не отправляла по небольшому письму. Оно могло содержать в себе что угодно – от нескольких слов с приписанными заметками, до полноценного эссе на несколько листов, о причинах по которым "абсолютно точно не стоит оформлять гостиную в серых тонах". Неизменная подпись в конце каждой такой весточки не была чем-то необычайным, и Мерлин, ему точно стоило научиться не реагировать так, или по крайней мере сдерживать идиотскую улыбку. "Скучаю, Гермиона" "Очень соскучилась, Гермиона" "Безумно скучаю по тебе, Гермиона" Во второй половине июля страсти начали утихать – Кингсли, по возможности, старался огородить Поттера от всякого рода разбирательств, и хотя выходило паршиво, конец третьей недели выдался свободным. – Просто безумие, – причитал Рон, когда они в очередной раз ужинали у Гарри. – Министерство приходит в норму слишком медленно. "Нет" – подумал Гарри, – "Это не безумие. Безумие то, что от Гермионы нет вестей уже двое суток" – Я решил вернуться в Хогвартс, – на его недоумённый взгляд Рон лишь пожал плечами и продолжил. – Лаванда попросила. Да и мама хочет, чтобы я закончил школу. – Вот как, – Гарри вздрогнул, и схватился за палочку, когда ветка дерева со скрежетом прошлась по окну. Рональд резко вскочил, вытаскивая палочку. Они переглянулись и разразились смехом, поняв, что именно стало причиной беспокойства. – Ты какой-то дёрганный, – заметил рыжий, пряча палочку в рукав. – Ждёшь кого-то? Гарри кротко кивнул: – Почту.***
Она появилась на пороге на четвёртый день: промокшая, дрожащая и до боли родная. Лондон уже почти неделю заливало дождями. Гарри чертыхнулся, быстро втаскивая её в дом, на ходу расстёгивая кремовый джемпер, явно накинутый без расчёта на погоду. – Они не простили меня, Гарри, – шептала она, периодически срываясь на рыдания, пока Поттер укутывал её в большой клетчатый плед. – Не простили. Она заснула где-то на его груди, и он все никак не мог взять в толк, как же они докатились до такого? И, рассуждая честно, если бы не он, то ей и вовсе не пришлось бы делать то, что она сделала. Она могла бы остаться там, с ними: помогать с семейным бизнесом, завести личную жизнь. Они с Роном, вероятно, не протянули бы и месяца, но она была бы сейчас намного счастливее.***
Утром они привычно возились на кухне. – Прекрати, пожалуйста, – она поставила на стол две кружки с кофе и легко потрепала его по руке, усаживаясь рядом. Он удивлённо поднял брови, отмечая, как правильно блики солнца блуждают в её волосах: – Прости? – Я прямо ощущаю твоё самобичевание, – она пожала плечами и посмотрела ему в глаза. – Хватит. Ты не виноват. Я бы в любом случае последовала за тобой, ты знаешь. Я бы в любом случае выбрала тебя. Он поражённо замер, всего на секунду, но когда поднял взгляд она уже опустила голову в свою кружку, прикрывшись завесой каштанового водопада. "Я её всё-таки люблю" – наверно, в сотый раз подумал он, но почему-то был поражён этой уже далеко не новой мыслью как в первый раз. Хотя это было естественно: она всегда была рядом, такая правильная, собранная, такая настоящая... Она всегда следовала за ним, и, он не сомневался, без раздумий бы отдала жизнь за него. "Я её всё-таки люблю" – подумал он уже с грустью, наблюдая за её сосредоточенными попытками бороться с тостами. Вслух он произнёс: – Нужно навестить Рона. Он беспокоился за тебя всё это время. – Хорошо.***
Она вроде как и позабыла про его день рождения; он вроде как и сам не вспоминал о нём до последнего момента. – Эй, – она вихрем ворвалась в комнату и сразу вскочила на его кровать. – Утро, Гарри. С днём рождения, – она громко смеялась, тормоша его, и первое, что он увидел, открыв глаза, был её тонкий халат с котиками. – Мерлин, не скачи, – он начал шарить рукой по прикроватной тумбочке в поисках очков, но услышал новый взрыв смеха. Приподнявшись на локтях Гарри бросил строгий взгляд на подругу: – Ты невозможная. – А ты полуголый. И старый, – парировала она, надевая на него очки. – Дедушка Гарри, – задумчиво потянула, прежде, чем он запустил в неё подушкой. – Ты тоже скоро станешь такой, – Гарри напустил на себя серьёзный вид, всеми силами стараясь не рассмеяться в ответ. – Подумай только: седина, морщины... – Мерлин, – она подыграла ему, и сейчас выглядела почти по-настоящему напуганной. – Старость уже подобралась так близко, – Гермиона закинула руку на лоб в театральном жесте и рухнула на подушку рядом с ним. Видимо, расстояние до подушки было рассчитано неверно – девушка здорово приложилась головой об изголовье. Поттер зашёлся в безумном смехе. – Гарри, – прохрипела она, когда он обеспокоено склонился над ней. – Гарри, пообещай мне кое-что. Он взял ее руку: – Что угодно. – После моей смерти, – так же трагично хрипела она, периодически срываясь на фальшивый кашель. – После моей смерти отошли все Хогвартские книги обратно мадам Пинс. – Ну кто бы сомневался, – закатил глаза Гарри и встал с кровати, чтобы накинуть на себя хотя бы футболку. – На самом деле, – задумчиво протянула девушка, наблюдая за его махинациями. – У меня нет библиотечных книг. Идём завтракать, мистер-восемнадцать-мне-уже? – С удовольствием, мисс-королева-драмы. – И ты ведь понимаешь, что мне велено обманом затащить тебя в Нору через пару часов? Гарри мученически застонал, предвкушая шумный вечер. – Но есть и хорошие новости. Я испекла торт.***
– Родители написали, – произнесла Гермиона как-то вечером под конец августа. В тишине гостиной ее голос прозвучал глухо. Гарри оторвался от созерцания камина и пересел на диван к Гермионе. Она передала ему письмо: – Приглашают в гости. – Это же хорошо, – отозвался он, быстро пробегая взглядом по строчкам. – Они хотят поговорить, значит, готовы принять все случившееся. Грейнджер хмыкнула, но он понял, что ей на самом деле страшно. – Я не уверена, что смогу вынести их осуждающие взгляды и расспросы... Это слишком, это уже слишком для меня, – она на мгновение спрятала лицо в ладонях. – Ты не мог бы?.. – Конечно, – "что угодно".***
– Значит, война, – в абсолютном безмолвии голос мистера Грейнджера эхом отдаётся от стен. Миссис Грейнджер рыдает, и Гермиона, поддерживая её руку, глотает сухие слёзы. – Война, сэр, – кивнул Гарри. – Боже, Миона, – Дженна заключает дочь в объятия. – Моя Гермиона, моя девочка. – И как же вы... – Мистер Грейнджер прочищает голос. – Как же вам удалось выжить? – Это Гарри, папа, – отзывается Гермиона. – Он убил Волан-де-Морта, он уничтожил крестражи, он спасал нас каждый божий день. – Без тебя я бы не справился, – отзывается Поттер. Гермиона улыбается сквозь слёзы. – Уверен? – Как никогда. Провожая их, Брайан задерживает на нём взгляд на секунду дольше, чем следовало бы, а Дженна улыбается самой тёплой улыбкой.***
Гарри и не думал, что в школу вернётся много учеников, но всё равно был приятно поражён, заметив знакомые лица в большом вагоне старост. – Ума не приложу, – размышляла Джинни, когда они расселись по вагонам. – Как это вообще возможно? Сидящий рядом Невилл пожал плечами. Он и сам не мог понять, как Макгонагалл умудрилась убедить министерство дать разрешение на формирование восьмого, "военного" курса. – Ну, это логично, – отозвалась Гермиона. – Нас не так много, поэтому раскидывать по факультетам – бессмысленно. К тому же, четыре месяца всяким удобнее, чем год, – она снова уткнулась в книгу. Гораздо интереснее ей было знать, каким образом Макгонагалл смогла пропихнуть сюда Джинни и Луну. Гарри продолжил: – Получается, к Рождеству мы уже будем свободными выпускниками. – Вообще, есть среди нас люди, которым до сих пор не предложили работу? Меня, например, приглашают в сборную по квиддичу, – сказал Рон. Лаванда доверчиво дремала на его плече. – Неужели Британская команда решила слиться добровольно? – удивлённо начал Малфой, но был остановлен Луной – та предостерегающе сжала его руку. – Ну, у каждого есть запасные варианты, так или иначе, – продолжил Забини. – Грейнджер права, нет смысла раскидывать нас по факультетам. – Но четыре месяца, – Панси скривилась. – Можно и потерпеть, – уверенно прервал Блейз. – Действительно, – пробормотала из-за книги Гермиона. Хогвартс-экспресс приближался к конечной остановке.***
– Весьма оригинальный декор, – отметил Блейз. Макгонагалл улыбнулась. Она восстанавливала эту часть замка по меньшей мере неделю. – Благодарю, мистер Забини. Спальня девочек находится справа, спальня мальчиков – слева. Правила вам известны. Располагайтесь. Гостиная выглядела весьма органично и была выполнена в тонах четырёх факультетов. Она, конечно, была меньше гриффиндорской, но достаточно просторной, чтобы вместить в себя минимум семнадцать человек. Их было всего десять. В целом, они уживались вполне мирно. Было весьма необычно спать на соседней кровати с Малфоем, но и с этим можно было смириться.***
– Гермиона, – прошептал Гарри и легко потряс девушку за плечо. Был только третий день занятий, а она уже умудрилась заснуть в кресле. – Все уже разошлись, ты задремала. Гермиона потёрла глаза, но просыпаться не спешила. Гарри улыбнулся. Как это типично для неё – засыпать перед книгой. Перед газетой. Он осторожно взял из её рук свежий выпуск и заметил обведённые маркером объявления. – Ты ищешь дом, – больше утвердительно, чем вопросительно констатировал он. – Да, – Гермиона зевнула. – Я не могу вечно сидеть на шее своего лучшего друга, видишь ли. – Что за бред, – Гарри поднял брови. – Ты меня даже не притесняешь. – Пока что, – философски заметила девушка подняв палец. – Скоро у тебя появится, ну знаешь, девушка. Не отрицай, – предупреждающе подняла ладонь. – Я не могу отнимать твоё право на личное пространство. Или ты предлагаешь жить втроём? – Значит так, во-первых, из нас двоих ты первая заведёшь отношения, – Гарри нахмурится, помогая ей подняться. – Во-вторых, предлагаю решать проблемы по мере их поступления. Обещаю сразу же сообщить тебе, как только соберусь жениться. Взамен ты пообещаешь не съезжать до следующего Рождества. Грейнджер улыбнулась, прежде чем обнять его: – Я подумаю над этим. – Помни это и твой дом в равной степени. В конце концов, ты спасла его от "отвратительной серой гостиной" – передразнил он, и девушка рассмеялась. – Хорошо, я... Но ты уверен в этом? – Как никогда.***
– Вы, разумеется, уже знакомы с амортенцией. Однако, сегодня нам предстоит более углублённое изучение. На доске вы можете увидеть три основные характеристики зелья: перламутровый блеск, спиральный пар и запах, изменяющийся в зависимости от того, какой запах любит человек. И хотя зелье входит в разряд любовных, но на самом деле амортенция не создает любовь. Любовь невозможно ни сфабриковать, ни сымитировать, – убеждал Слизнорт, расхаживая по кабинету. Гарри закатил глаза. Амортенция. Конечно, ничего нового он для себя не узнает – для него она каждый год имеет одинаковый запах. Он выглядел класс и невольно наткнулся на взгляд Полумны. Девушка задумчиво улыбалась, разглядывая его, а затем кивнула, – слишком понимающе. Поттер поёжился, но всё же выдавил ответную улыбку. – Насколько вы помните, амортенция имеет от двух до четырёх оттенков ароматов. В зависимости от эмоциональной увлечённости и заинтересованности волшебника, число это может варьировать даже до семи разновидностей запахов. Рецепт на доске, приступаете пожалуйста – профессор кряхтя опустился в свою кресло и уткнулся в пергамент. Действительно, ничего нового. Гарри помешал варево в последний раз и принюхался. Свежая трава, мёд, корица – закомый запах окутал его, проникая в каждую клеточку тела. Зелье было сварено правильно. – Я закончила, профессор, – послышался голос Гермионы. – О, замечательно, мисс Грейнджер, – Слизнорт рассматривал получившуюся субстанцию. Затем, уже скорее ради забавы, добавил. – И каков же запах для вас? – Свежескошенная трава, сэр. – Всего один, – удивлённо произнёс учитель. – Нет, – Она помотала головой. – Ещё запах пергамента, мяты и хвойного леса. – Замечательно мисс Грейнджер. Я бы добавил баллы вашему факультету, но боюсь это уже не актуально. Да, мистер Малфой? – Я тоже закончил. – Поразительный курс, – восхищенный пробормотал Слизнорт. – И что же у вас, мистер Малфой? – Табачный дым, лаванда и.. я не знаю, – пробормотал слизеринец. – Трудно разобрать. – Что ж, очень хорошо. Гарри снова встретился глазами с Луной. Она улыбалась всё так же задумчиво, на щеках её играл яркий румянец. "Мэрлин меня задери" – подумал он. – "Малфой и Лавгуд."***
– Это духи Луны, – задумчиво пробормотала Гермиона вечером, когда они с Гарри пробрались на астрономическую башню. – Лаванда. Я знаю, потому что её кровать стоит прямо напротив моей. Гарри кивнул: – Она на самом деле неплохо разбирается в парфюмерии. Начиная с пятого курса присылает мне одеколон на каждый день рождения. Наверно, сама их делает – я не смог найти подобный ни в одном магазине. – Надо же, – Гермиона хохотнула, доставая из кармана плитку шоколада. – Мне она тоже дарит духи. Но Малфой и Лавгуд, – с сомнением потянула она, протягивая ему кусочек шоколада. Её любимого, с мёдом. – Превратности судьбы, – рассмеялся Гарри, закидывая кусочек в рот. – Что ты решил насчёт Кингсли? Примешь его предложение? – Я ещё не решал, Гермиона. Но мне было бы интересно услышать, что ты думаешь по этому поводу. Девушка нахмурилась: – Ну, учиться на аврора, наверно, жутко занимательно. И уж если сам министр благоприятно относится к твоим стремлениям... – Ты блефуешь. – Вовсе нет. – Гермиона, ты блефуешь. Мерлина ради, у тебя всегда залегает эта морщинка сомнений, вот тут, – он провёл пальцем между её бровей, задержав прикосновение немного дольше необходимого. – Морщинка сомнений? – её очень повеселило такое название, но она попыталась остаться серьёзной. – Ну хорошо, на самом деле я знаю, что это чертовски опасно. Ловить по всему магическому свету оставшихся пожирателей, устранять темномагические артефакты, спасать людей – просто подумай, Гарри. Ты достаточно отдал этому миру – ты не должен лишний раз рисковать собой, чтобы что-то кому-то доказать. Ты не должен больше жертвовать ничем, и единственная твоя задача – устроить жизнь по своему усмотрению. Просто быть счастливым. Она выдохнула небольшое облачко пара, сама удивлённая своей тирадой, и поежилась. Действительно, сентябрь в этом году выдался холодным и дождливым. Гарри снял кофту и набросил на плечи подруги. Та благодарно прильнула к нему в привычном жесте и продолжила уже где-то в районе его ключицы: – Хотя, конечно, если это то, чего ты хочешь по жизни, то я полностью поддержу тебя. Ты же знаешь, я всегда на твоей стороне. Гарри знал. Почему-то сразу вспомнился четвёртый курс и Турнир Трёх Волшебников. Никто тогда не поверил ему. Дамблдор, Рон, да весь Хогвартс ополчился против – но она осталась рядом, уверенная в его правоте, непоколебимо опровергающая все несправедливые сплетни и слухи. И он хотел бы сказать ей всё, что против воли пронёс через года. И он хотел бы любить её, но не знал, как делать это правильно. Он кивнул, утыкаясь в волосы Гермионы. В нос ударил знакомый запах корицы и мёда. – Это то, чего ты хочешь, да? Конечно, да, что я несу. У тебя всё на лбу написано. Просто скажи мне правду, Гарри, ты точно хочешь пожертвовать во благо безопасности людей не только своё детство, но и всю оставшуюся жизнь? – Гермиона, – он немного помолчал, задумавшись. – На самом деле, это едва ли не единственная истина в моей жизни, в которой я убеждён настолько сильно. Я действительно хочу этого, Гермиона, едва ли я умею делать что-то так же хорошо, как участвовать в войне. И если ты сейчас собираешься спросить, уверен ли я, то не стоит – ты знаешь, что я отвечу на это. – Как никогда? – едва слышно прошелестела она. – Как никогда.***
Сентябрь и в самом деле вышел промозглым и сырым – слякоть и ветер, разводимые стихией попросту не позволяли ученикам даже носу показывать на улице. Про походы в Хогсмид даже не заикались. – Какая скука, – протянула Паркинсон, с интересом рассматривая ногти. Невилл вздохнул: – Даже не выбраться никуда. – Может, сыграем во что-нибудь? – негромко предложила Джинни. – Умом тронулась, Уизлетта? Мало того, что у нас общая гостиная? – причитал Малфой. – Заткнись, Малфой, – отозвался Рон из своего кресла. Браун согласно хмыкнула. – Идея неплохая, – задумчиво протянула Луна, и пересела с дивана на пол. – Да, действительно, – Драко закивал, опускаясь рядом с девушкой. – Блейз? Слизеринец недовольно вздохнул, но предложение принял: он потянул за собой вяло сопротивляющуюся Панси. – О, давайте в карты, – весело предложила Лаванда, припархивая к кампании ребят. Рон скривился, но последовал за ней. – Нет, лучше в бутылочку, – Джинни присела рядом с братом, и Невилл, подавляя страдальческий вид, сел по другую сторону. Гарри с улыбкой наблюдал за этой перепалкой. Он перевёл взгляд на Гермиону – та, оторвавшись от пергамента следила за ребятами из-за стола. – У вас тут места маловато на десятерых, – девушка взмахнула палочкой, и мебель, окружавшая ребят, разошлась по углам. – Гораздо лучше. Гермиона заняла место около Невилла и выжидающе глянула на Гарри, призывно похлопывая по ковру рядом с собой. Закатив глаза, он сел: – Как насчёт "правды или действия"? Ребята одобрительно загудели. – Ну хорошо, – кивнула Грейнджер. – Правила, думаю, всем известны: кто не выполняет условия – вылетает. По желанию нельзя изменить выбор от правды к действию и наоборот. – она взмахнула палочкой, накладывая чары правдивости. – За ложь на браслете появляется полоска, и участник вылетает из игры. Если участник хочет выбыть добровольно, достаточно просто стянуть браслет с запястья. Все согласно закивали. Джинни быстро наколдовала бутылочку: – Я первая раскручу. Луна. Правда или действие? – Правда, – отрешённо протянула Лавгуд. – Малфой симпатичный, как по-твоему? – громко и с задором спросила рыжая. Луна кивнула: – Это относительное понятие, красота. – Так да или нет? – Да. – Принято, – провозгласила Уизли, и девушка раскрутила бутылку. – Правда, – сказал Гарри, когда кончик голубого стекла указал на него. – Какие же вы скучные, – протянул Малфой. – Гарри, – Полумна на мгновение задумалась. – Скажи, запах твоей амортенции – корица? Поттер молча кивнул. Девушка улыбнулась: – Я так и думала. Принято. Поттер раскрутил бутылку, та указала на Забини. – Действие, – ухмыльнулся он. – Пятнадцать минут, перо из кабинета Макгонагалл, – победно произнёс Гарри, игнорируя осуждающий взгляд Гермионы. – Время пошло. – Легко, – нараспев прокричал Блейз, выскакивая из гостиной. Он справился за семь минут. – Лихо, – Рон поднял брови, оценивая длинное золотистое перо. – Как три пальца об сову. Грейнджер? Девушка подняла брови: – Правда. – Да Мерлина ради, – протянул Малфой. Блейз усмехнулся: – Влюблена? Девушка пожала плечами: – Да. – В самом деле? – удивлённо произнёс Забини. Он не ожидал такого ответа. – И как давно? – Это уже второй вопрос, – прервал Драко. – Грейнджер, крути. – Действие, – Паркинсон привстала, готовясь к заданию. – Сходишь в большой зал и выкрадешь кусок гриффиндорского флага. Назад вернёшься завёрнутой в него. Голышом. Двадцать минут, – отчеканила гриффиндорка. Панси возмущённо засопела, но задание выполнила. – А ты опасная, – с признанием сказала девушка, вернувшись. – А у тебя хорошая фигура, – доверительно сообщила Гермиона. Блейз согласно хмыкнул. – Обнимитесь ещё, – проворчал Драко. Панси раскрутила бутылку, и та указала на него. – Наконец-то, Мерлин существует! Действие. – Поцелуй, взасос, сорок секунд, – девушка ухмыльнулась. – Настолько соскучилась, Паркинсон? – Не меня, идиот. Милашку Лавгуд. Малфой кинул злой взгляд на подругу, но та лишь мило похлопала глазами: – Или Поттера. Время пошло. Драко посмотрел сперва на скривившегося Гарри, потом на Лавгуд, затем на донельзя довольную Паркинсон, и в конце концов на свой зачарованный браслет. Он со вздохом потянулся, чтобы снять его, когда Луна сама быстро накрыла его губы своими. Гарри облегченно выдохнул, и Гермиона тихо засмеялась над реакцией друга. По крайней мере, поцелуй с Малфоем ему сегодня не грозил. – Время, – кивнула Панси, но двое не обратили на неё никакого внимания. – Эй, вы! Время. Они отпрянули друг от друга как по команде и начали увлечённо изучать противолежащие стены. – Блондины, они и в Африке блондины, – весело прошептала Джинни. – Мдэ, – неловко откашлялся Невилл. – Крути, Малфой. – Грейнджер, – немного отойдя сказал Драко. – Правда, полагаю? – Правда. – Ответь на второй вопрос Блейза. Как давно наша мисс Заучка влюблена? – Малфой, – предупреждающе прорычал Гарри и получил тычок локтем от Гермионы. Слизеринец поднял руки: – Ладно, Поттер, замолкаю. Две минуты, Грейнджер. – Это изначально сложно определить, ведь любовь сама по себе - мера неосязаемая, – чуть помедлив начала девушка. – Наверно, на четвёртом курсе я только начала осознавать. Но немногим раньше... – она нахмурилась. – Да, примерно с четвертого курса. – И до сей поры? Мда, принято, Грейнджер, – хмыкнул Малфой. – Падкая же ты на болгар. "Крам, Крам, Крам," – подумал Гарри, – "неужели все ещё чертов Крам". Девушка горько ухмыльнулась, раскручивая бутылку. Лаванде пришлось пробираться в запретную секцию за одной из книг, приглянувшихся Гермионе; Джинни – прокукарекать на метле; Рону и Невилл – исполнить новые попсовые хиты Ведуний на астрономической башне. Гермиона ограничилась тем, что побывала манекеном для Забини, который не скупился на косметику, пробуя себя в роли визажиста под руководством Невилла. – Поттер, – взвизгнула Панси под самый конец игры. – Последний заход. Правда или действие? – Действие. – Станцуй, – девушка на миг задумалась. – Станцуй медленный танец. Я пропустила Святочный бал, но мне до жути хочется посмеяться. Говорят, вы с Парвати были великолепны. Гарри поразился настойчивости девушки: – С тобой? – Мерлин упаси, издеваешься? С Забини, – рассмеялась девушка, но упомянутый Забини возмущённо толкнул смеющуюся подругу в плечо и она добавила: – Ладно, не с Забини. Пусть будет Грейнджер. Гарри кивнул и не заметил, что Гермиона слегка зарделась, пока включала знакомую мелодию. – Это что, маггловская песня? – возмутился Малфой, но Луна шикнула и он мигом заткнулся. – Позволь мне, – Гарри протянул девушке ладонь, и та, приняв её, последовала за ним. Как всегда. О, дети... – Стоит уже разойтись, – Джинни, не отрываясь смотрела на друзей, кружившихся под замысловатую мелодию, а потом встала и тихо покинула комнату вместе с Невиллом. Простите нас за то, что мы наделали. Сначала это было немножко забавно. – Я думала, будет забавней, – проворчала Панси, вставая. – Идём, – тихо произнесла Луна, задумчиво сжимая руку Драко. Тот возразил: – Спать? По крайней мере давайте сходим на астрономическую башню. Блейз согласно закивал, и все четверо вышли из гостиной почти бесшумно. Мы стали старше, свет потускнел, А вы ещё только начинаете. О, дети... – Почему она? – прошелестел Гарри, почти беззвучно. Гермиона пожала плечами, прижимаясь ближе: – Она... памятная. – Всё лежит на поверхности, всё здесь. Проигравшие среди наших побед, – пропел он хрипло, почти неслышно, утыкаясь в её волосы. Гермиона рассмеялась: – Вы отвратительно поёте, мистер Поттер. – Вы уверены, мисс Грейнджер? Мне говорили, у меня просто замечательный голос. – Как никогда. Я был закован в цепи, но теперь я свободен. Я застрял здесь. Неужели ты не видишь? Я застрял в этом процессе ликвидации. Но... Несмотря на мои ужаснейшие ожидания, Мы счастливы, мама, мы веселимся. – ... мы веселимся, – закончили они одновременно.***
– Гарри, подожди, – выловила его Полумна в коридоре, в середине октября. – Гарри Поттер, стой. Парень обернулся: – Луна? – Хочешь поговорить? – спросила девушка так, будто это не она сейчас преследовала его из самых подземелий. – Прости? – Гарри оторопел. – Нет, вроде нет. А есть что-то, о чём ты хочешь мне рассказать? – он резко остановился, внимательно глядя на подругу. – Это Малфой, да? Он тебя обижает? Полумна улыбнулась: – Нет, Гарри. Драко никогда не обидел бы меня. Просто ты выглядишь как человек, которому нужно выговориться. Тебе станет легче, обещаю, – последние слова она произнесла почти нараспев. – Эм, да, – он поправил очки, то и дело норовившие слететь с носа. – Конечно. Так о чём, – парень помялся. – О чём ты хотела бы поговорить? – Тебе виднее, – девушка наклонила голову набок. – Можем начать с Пологого холма. – Пологого холма? – Да. Прекрасное место, недалёко от моего дома. – Луна, это, конечно, увлекательно, но мне правда нужно идти. – Пологий холм – место зачарованное, знаешь, похожее на оранжерею, – продолжила она, будто не замечая его слов. – Там собрано много растений со всех концов магического мира. – Да что ты. Она серьезно кивнула: – Правда. Это там я беру индикаторы для создания туалетной воды. Лаванду, сандаловое масло, сирень, ваниль... Гарри мысленно застонал и ускорил шаг: благо, вход в гостиную был уже близко. – ... и корицу. Он резко остановился перед портретом, и Полумне стоило большого труда не врезаться в его спину. – Особенно много там разновидностей корицы. Японская, американская, – есть даже французская. – Что ты... – начал он, обернувшись к девушке. – Поговори с ней, Гарри, – прервала его Лавгуд. – Нельзя так долго держать всё в себе, это провоцирует мозгошмыгов. Тебе в самом деле полегчает, – она похлопала его по плечу, и прежде, чем он успел выдавить из себя хоть одно слово, скользнула в проход. Гарри постоял с минуту, размышляя над её словами. Поговори, да. Отличный совет. Дельный. Пятьдесят баллов Когтеврану. Как будто он рисковал бы их дружбой ради своих глупых и неуместных чувств. Как будто он не хотел этого больше всего на свете. Вот, что действительно было бы вершиной эгоизма. Снейп наверняка порадовался бы своей правоте. – О, Гарри, – Гермиона поднялась из кресла навстречу ему, скидывая с колен Живоглота. Кот недовольно зашипел. – Ты так долго. Что опять с твоими очками? Гарри пожал плечами, всё ещё находясь в какой-то прострации. Гермиона вздохнула и направила на него палочку, шепча едва разборчивое "окулус репаро". Очки немедленно приняли свой первоначальный вид. – Лучше? – Намного, – улыбнулся парень. Нет, он никогда не рискнул бы этим. Конечно, он прекрасно осознавал, что со временем она образумится: заведёт парня (может того же Крама), мужа, детей... Но пока она была здесь, с ним – такая живая, весёлая. Родная. Его. – Над чем, позволь узнать, ты так сосредоточенно размышляешь? – сузив глаза поинтересовалась девушка. – Думаю, не сходить ли нам в Хогсмид ? – Что, прямо сейчас? – подняла брови она. Стрелки часов лениво ползли к отметке "семь". – Успеем до отбоя? – Когда это отбой нас останавливал? – деланно удивился он. – Действительно. Уверен? – Как никогда.