В пустоте жизни.

Я упала в обморок? Последнее, что я помню, так это то, как он поймал меня, и я чувствовала капли холодного дождя на своём лице… Я проснулась в большой белой комнате, напоминавшей больничную палату. Что это за место? Что я тут вообще делаю? Я закрыла глаза и начала рыдать, меня пугала это безысходность. Позже, я провалилась в сон. Когда проснулась, я увидела его… — Принцесса… — он стоял возле большего окна и тут он повернулся: — Принцесса, что это было? Почему ты упала в обморок? Я не смогла ему ничего ответить. Я поправила одеяло. О боже. Я в одном нижнем белье. — Почему я голая? — Тебя раздели мои служащие. Твоя одежда вся вымокла. Не бойся. Меня не было. Я не видел тебя обнажённую. — Но… — хотела я спросить у него что-то важное, но тут он прервал меня: — И… — Что? Его глаза были влажными. Он плакал? Он подошёл ко мне и сел рядом с кроватью: — Маринетт… Ты будешь есть? — Д-д-да. Да, буду. — Жду тебя внизу. Служащие купили тебе одежду. Она на стуле. — Хорошо. Когда он вышел, я побежала искать туалет. Ура, объект моих потребностей найден. Я посмотрела в зеркало. Что со мной не так? Или наоборот? Всё так? Я зашла в душ. Я стояла под струями тёплой воды. Я много думала. Зачем я ему? Почему именно я? Что он хочет? Каковы его желания? Меня постоянно мучили эти вопросы. После я вышла из душа и надела одежду. Какая странная одежда. Чулки? Туфли? Платье? А куда мне деваться… Надо ходить так. Потом я снова зашла в ванную и посмотрела в большое зеркало. Если подумать… то мне шла эта одежда… Я стала довольно симпатичной… Потом я спустилась вниз, к Адриану. Боже мой. Какой стол. Сколько еды… Я нищая, бедная девушка, что я делаю в богатом доме? Я села за стол. — Доброе утро, Адриан Агрест. — Доброе утро, Маринетт о Дюпен-Чен. Мы мило улыбнулась друг-другу и принялись за завтрак. — Маринетт… Надо ехать в школу. Ты поела? — О… Да… Никогда в жизни я так сытно не ела. Я встала из-за стола и поблагодарила его за чудесное гостеприимство. Он резко встал из-за стола и побежал ко мне. В то время, когда он приближался ко мне, я резко повернулась. От неожиданности он упал прямо на меня. Он прикрыл глаза и сказал мне довольно странные слова: — Маринетт, ты никуда не спрячешься от меня. А разве я прячусь? Что он имел в виду? Я слегка кивнула ему. И он поднял меня. Вот… Мы уже были в школе. Я стояла перед входом и понимала, что меня ждёт. Когда я оглянулась, то нигде Адриана не увидела. Я решила, что он пошёл по делам, и пошла в школу. — Ахаха! Маринетт, что ты, где стащила это нелепое платье? Ого. Да у тебя туфли появились. Твои тупые родители все же перестали пить? Не верю! Ахаха! — Хлоя! Заткнись! Меня трясло от злости. — А то что? Ныть начнешь? Я стала подходить к ней: — Заткнись, тварь. Я тебе слово не давала. Меня трясло, как игрушку, которую устанавливают возле лобового стекла у машин; у них тряслась голова. Но меня трясло всю. И в сто раз сильнее. Я горела от желания избить эту дуру. Она стала пятиться назад и, когда она прижалась к стенке, стала кричать: — Не трогай меня, я сейчас заражусь от тебя уродством! Эти слова меня взбесили настолько, что я перестала контролировать своё тело. Я била ей лицо, таскала за волосы, как половую тряпку, тыкала носом в каждое рядом лежащее дерьмо. Когда она упала на пол, я сняла с неё её туфли и начала бить её каблуком по лицу. Она кричала от боли, а я смеялась от наслаждения. Надо было сделать это раньше. Мой смех летал по всей школе. — Умри! Ахахаха! Теперь моя очередь смеяться! Кровь была везде. Она захлебывалась в собственной крови. Огромные дыры на её лице придавали мне еще больше наслаждения. Я и в правду психически больна. Меня резко от тащили от Хлои, я выронила её окровавленную туфлю. — Успокойся Маринетт! — кричал мне Адриан и тряс. — Убей меня своими руками, убей меня. — Прекратить! Я повторяла одни и те же слова, они вертелись на слуху, постоянно, заезженная пластинка. — Перестань! Он обнял меня, и мы опустились на пол.