Пластырь на носу

POV Арсений

       Проснулся я от боли в руку. Как будто вонзили тонкую иглу в вену и что-то выдавили внутрь вены. Это было тягучее, что смешивалась с кровью и текло вместе с ней по телу. Я вздохнул. В нос врезался тяжёлый запах разных препаратов и резкий запах спирта. Источник запаха был рядом. Я повернул голову к источнику. — Арсений, проснись! — голос был девчачий и… родной какой-то. Я попытался открыть глаза. Только сейчас я почувствовал что-то тяжёлое и мокрое на моих глазах. Потом это тяжёлое пропало, и в глаза ударил яркий, белый свет. Появилась тень, и я смогу разглядеть, только длинные, волнистые волосы коричневого цвета. Салли. Маленькая Салли, стояла надо мной и сверкала своими большими зелёными глазами. Я улыбнулся через силу. — Салли! Кышь! — голос Энн я не спутаю не с чьим. Салли надула губки и убежала из медицинского кабинета. Короткая боль, и из моей руки вынули шприц. — Ты как? — этот вопрос мне скоро надоест. Я сел и только потом почувствовал что, что-то есть на моей переносице. Я начал морщится в желании понять, что приклеено к моему органу обоняния. — Аха-ха-ах-аха-ха! — от резкого и громкого звука с койки напротив моей, я навернулся. Пришлось мне поцеловаться с полом. Нос отдал во всё тело искры боли. На глаза навернулись слёзы. Я всхлипнул и поморщился. Смеющимся оказался парень в синей маске. В маске было место для глазниц, они были абсолютно чёрными, и стекало из них что-то чёрное. Короткие, встрёпанные тёмно-каштановые волосы. Из одежды на нём была чёрная или тёмно-тёмно (тёмного, тёмного, тёмного, тёмного, тёмного, тёмного, тёмного) синяя толстовка на молнии с капюшоном. Из-под рукавов виднелась… тёмного серая кожа. Сине-чёрные штаны нигде не сужались, завершали образ чёрные кроссовки. Он лежал на спине, поджав ноги к животу и дрыгал ими, руками он держался за живот, маска немного приглушала и отдаляла голос от чего по коже начали бегать мурашки. Смех безумный, беспрерывный, и иногда срывающийся на тонкий. Я сел на кушетку, от смеха парня мне стало жутко, я почувствовал как почки сжались (ну или кишки) как после долговременного бега. — Джек! — рявкнула Энн. Джек начал потихоньку успокаиваться. Мурашки продолжали бегать по телу, вызывая дрожь и судороги в руках и ногах. Это заметила Энн. — Страшно? — и таким голосом она это сказала… Таким! Как будто сожалеет и волнуется за меня. Таким тоном обычно говорят «Не бойся, мне самой страшно». — Нет! — соврал я. В кабинет постучали и не дожидаясь ответа дверь приоткрыли, и в дверном проёме появилась блондинистая голова, с длинными ушами. — О! Ты очнулся! — он посмотрел на хихикающего Джека, который уже лежит на боку сжавшись в комочек и из-под маски доносится хрюканье. Эльф покрутил пальцем у виска глядя на свинку (Джек- свинка! Кек! Что я думаю, что меня за это почек лешат, но ладно)— И кстати, завтрак готов.— сообщил косплеер Линка и скрылся за дверью. — Джек, дай Сене одежду и спускайтесь на завтрак! — скомандовала Энн и ушла, закрыв дверь (ЯОЙ!) Я встал и подошёл к Джеку. Он не подавал признаков жизни. Я присел перед на корточки и ткнул Джека в плечо. Я не понял как он схватил меня за руку и дёрнул на себя, но исход таков что… я лежу на нём, из одежды на мне лишь штаны. — Меня зовут Джек! Одолжишь почки? — от этих слов я опешил и округлил глаза. Его руки лежали на моих выпирающих рёбрах. Голос весёлый, весёлый, но маска не проявляет каких-либо эмоций. — М-м… мне почки нужны.— проблеял я. Стараясь убрать руки парня, но он лишь сильнее сжал мои рёбра вызывая вздох боли.       Противное, преследующее меня чувство, того как что-то разорвалось на спине, и того, как что-то тёплое, течёт по позвоночнику и пачкает руки моего собиседника. — А? — он удивился и убрал руку, которая была ближе к месту где сорвалась болячка. Пальцы были испачканы кровью, но что меня больше удивило больше, это то, что он приставил три пальца к моим губам. Я не понял что он хочет и попытался спросить мол «Что ты хочешь?». Как пальцы оказались у меня во рту. Привкус металла смешался с… каким-то странным привкусом, то ли банана, то ли ещё чего-то. Глаза полезли на лоб, я попытался привстать или вытолкнуть пальцы языком, но… пальцем второй руки он ткнул в длинную царапину на спине. По телу прошлась волна боли, вызывая болезненный стон. — Соси.— услышал я голос из-под маски и что бы у меня не было желаний убежать он провёл ногтём вокруг царапины, как бы случайно проходят по ней вызывая мой ойк. На глаза навернулись слёзы, боль была невыносимая, поскольку он ещё и на синяки давил, новые… новые сильнее болят. Я в нежелании чувствовать боль, и, чтобы поскорее пытка закончилась, начал облизывать и посасывать пальцы. Я не мог глотать слюну, и она стекала по подбородку. Я услышал за маской смешок, тоесть… как будто выпустили воздух из носа, резче. Обычно такое бывает, когда человек ухмыляется. Он прекратил давить на синяки. Он приподнял маску, и приподнявшись, вонзил свои зубы мне в шею. Боль. Острая и яркая боль! Я вскрикнул, но звук приглушили пальцы. Из глаз потекли слёзы.       Вспомнились слова бывшего отчима «С тобой сюсюкаться никто не будет, если понадобится тебя выебу в ближайшей подворотне, а потом убью!». Он сказал мне это после того, как ударил мать пряжкой армейского ремня, а я встал на её защиту, держа в руках ножницы, которые потом полетели ему в шею. Попал я рядом с сонной артерией, он не умер, а просто вырубился. После, мама плакала, прижимая меня к себе, она что-то шептала, против то, что я защитник. Отчим признал свою вину, и отдал маме квартиру. Суд был в нашу пользу. (Да, я пытаюсь отойти от темы).        Секунда, вторая, седьмая, двадцатая, минута, вторая, неделя, две, месяц, девятый, год… бесконечность. Бесконечность длилась боль в шее. Я чувствовал всей шеей что он покусывает и так кровоточащую рану, и слизывает выступившую кровь, чувствовал как он ухмыляется. Ему явно нравится приносить мне боль и заставлять беззвучно плакать. Кровь на спине начала свёртываться образуя болячку. Я прикусил пальцы во рту, чтобы не пищать в прямом смысле слова, от очередной волны боли. Он начал срывать ногтями болячки, открывая царапины и глубокие раны. Он задевал ногтями синяки вызывая с моей стороны приглушённый писк. Спина горела огнём, кровь стекала по спине вызывая дрожь, а он лишь надавливал пальцами на открытые раны. Я плакал, тихо плакал стараясь вырваться из цепких рук Джека. Голова закружилась, я уже не мог ни сопротивляться, ни плакать, и я просто перестал что-либо делать. Руки обмякли, а голова опустилась мучителю на плечо. Он оторвался от высасывания из меня крови. Высунув влажные от моей слюны пальцы изо рта он начал хлопать меня по щеке, пока я не промывал что-то и не приоткрыл глаза. Я встретился с чёрными как вороньё крыло глаза, они были абсолютно чёрными, и стекала из них что-то чёрное, как на маске. Серое лицо. Рот перепачкан в моей крови. — Смотри мне в глаза! — я кивнул, поскольку на сопротивление не осталось сил. Я чувствовал себя собакой, забитой и посаженную на цепь.