— Господи, пять лет? — он кивает, отпивая чай из кружки. — Егор, да ты совращал девочек! — Вообще-то, она была не против. — словно гордясь, в шутку, ответил он.
25. В 13 лет мальчика избили скинхеды только за то, что он носил широкие штаны. 26. Instagram певца насчитывает 5,3 млн подписчиков. 27. Играет на гитаре. 28. Свои стихи начал писать в 11 лет. 29. Является автором и исполнителем собственных песен. — Хватит, — тихонько прошептала я, ощущая, что скоро разорвусь от эмоций, начну плакать. — я поняла. — Ульяна, слишком странно смотря на меня, улыбается. — Точно? — выгибает бровь она. — Да, — твердо говорю я. — Потанцуем? — поднимаю взгляд, видя блондинку, улыбаясь. — Я — Ната, не бойся меня! — девушка заливисто смеется. — Идем, давай потанцуем! — я согласно киваю, встав. — Боже, если ты проглотила язык, я не прощу себе этого! — Может… — Наташа смотрит на меня, «шуточно-укоризненно». — Можешь звать меня Аней. — девушка кружится, подтянув меня к себе. — А я думала, Принцессой… Вишенкой! — в мыслях беговая строка «они будто все знают!» — Волшебно выглядишь, мадам ведущая! — Ульяна подбегает к нам, крутя и меня, и Нату. — Да-да, Мадам-Принцесса-Вишенка ведущая! — я смеюсь вместе с ними продолжая танцевать до тех пор, пока ноги не начинают болеть. Мы идем к столу, за которым я вижу… — Шалим! — довольно тянет Ульяна, а он вскакивает, подбегая ко мне, крепко зажав в тиски объятий. — Моя маленькая беглянка, — шепчет парень. — мы теперь коллеги, мэм. — я смеюсь. — И тебе привет, Темочка. — аккуратно чмокаю его в щеку, идя знакомиться в великолепной дамой его сердца. Вечер, который обычно для меня тянется, бежит с такой скоростью, что я не успеваю следить. Мы смеемся, болтаем о новинках в моде, странных трендах и одежде, косметике… так легко, так волнующе-приятно! — Ого, — давится шампанским Ната, слегка напряженно глядя за мою спину. — так что там с… — Всем привет, — стальной голос разбивает мое нутро на крошечные куски. Я поднимаюсь, даже не разворачиваясь, идя к Ульяне, стоящей у стола, делающей фото. — Одевайся, — рычит он. — бегом. — я продолжаю идти, но тут… издаю вскрик, когда буквально лечу назад, из-за тяги, и давления на локоть. — Я сказал одевайся, живо! — голова слегка кружится, когда он разворачивает меня к себе лицом, мятное дыхание обжигает мои губы. — Я сейчас выволоку тебя так! — его голос режет, больно. Я ощущаю, как движения сковывает… страх. — Егор, я бы попр… — я перевожу взгляд на Артема, а после… на обозленный взгляд блондина. — Артем, — хрипло зову я, ловя пораженный взгляд брюнета. — я уйду с ним, не хочу испортить такой чудесный вечер. — хватаю куртку, поспешно собираясь. — Всем пока! — слабое рычание пугает. Он буквально волочет меня за собой, держа за локоть, идя к выходу. Когда мы оказываемся на улице, Егор даже не думает тормозить. Я только сейчас замечаю, что его тело стало… более накаченным. Как во времена… занятий боксом. Волосы отросли, заделаны сзади в небольшой хвост. Он одной рукой натягивает на себя капюшон от черной куртки, и все так же сильно тянет меня. Я осознаю, что… он просто насильно тащит меня! Торможу ногами, стараясь остановится, пока не врезаюсь в его спину, а после, не становлюсь блокированной его руками. — Или ты пойдешь сама, или я потащу тебя. — цвет его глаз едва ли не угольно-черный. — Ты права не имеешь меня тос… — резкое движение, и я подлетаю вверх, чудом не перелетев головой на тротуар. Он. Закинул. Меня. На. Свое. Плечо. Я стыдливо опускаю глаза, смотря вниз, замечая взгляды прохожих. Впереди… вниз головой, естественно, не особо понятно, но я замечаю мерс. Только… серебристый мерс, а не черный. Машина дает понять, что открыта. Моментально подбросив меня, он сковывает мне руки, запихнув в авто, пристегивая, а стоит мне дернуться, как сильные руки тут же жестко «прибивают» меня к сидению, окончив задуманное. Дверь хлопает, а я морщусь, разминая болящий локоть. Спасибо, что он не ударил меня головой о верх авто, иначе, я бы попросту отключилась. — Куда ты меня везешь? — раздраженно шиплю я, когда он выезжает на трассу, молча. — Крид! — зову я, толкнув сидение впереди себя, громко хлопнув ладонью по сидению, от чего кожа на руке начинает болезненно жечь. — Ты серьезно? Это кража человека! Тебя посадят! — снова бью по сидению, но уже ногами, а он… сдвигает его максимально назад, прижимая мои ноги до положения «прямой угол» — Больно! — сглотнув, излагаю я, пытаясь вытащить ноги. — Отодвинь его! — Господи, ты закроешь свой рот, или нет? — орет Егор так, что я вжимаюсь спиной в сидение позади. — Наконец-то. — рычит он, открыв окно со своей стороны, выдохнув, останавливаясь на светофоре, я осознаю, что давно всхлипываю от боли в ногах и страха, не выдержав натиска эмоции, начинаю рыдать, опустив голову. Губы дрожат, опухают от слез, тушь стекает по щекам, ощутимо жжет кожу. Я старательно моргаю, чтобы она не попала в глаза, и стираю потеки тыльной стороной ладони. Мне страшно. Он пугает меня, очень сильно пугает. Ноги больно немеют, от того, что сильно затекли, а обувь изрядно натирает голень, которая из без того ноет, от напряжения, которое обеспечили каблуки. Внезапно, когда я прекращаю ерзать, и толкать сидение в попытках сдвинуть его, а просто… молча реву… он… он подвигается вперед? Да! Он двигается вперед, позволяя мне вызволить ноги из плена! Я постанываю, от боли, не в силах поднять ноги на сидение, без помощи рук. Стаскиваю чертову обувь, и залажу на сидение с ногами, ремень сильно сдавливает грудь, больно впиваясь в тело. Темнота за окном вынуждает меня ощутить сонливость, я понимаю, что засыпаю, хоть очень боюсь это делать сейчас, рядом с ним, но словно… назло, веки тяжелеют, и я отключаюсь, погружаясь в кошмары, снова, в свои жуткие сны.***
— Просыпайся, — я отскакиваю к окну напротив, подтягивая к себе ноги. Прорычав что-то нечленораздельное, Егор хмурится, с силой дергая меня за ноги так, что я падаю на спину, проезжаясь по кожаному сидению, выгибаясь, чтобы не испытывать боли от трения. Без вопросов, он забрасывает меня на свое плечо, а я ощущаю, как ноги морозно обдает ветром. Черт, моя обувь! Я не решаюсь заговорить с ним, а тем более, просить о чем-то. Я смотрю, снова вниз головой, на высотку, какой-то элитный дом… Неужели это… Москва-Сити? Он переехал? Боже, или он тащит меня… на крышу? О, Аня! Он же не псих! Хотя… Первое, что пришло мне в голову, при виде Егора в клубе — именно то, что он спятил! Егор кивает кому-то, здоровается, я слышу такое… странное «Добрый вечер, Егор Николаевич.», и смущенно закрываю глаза. Лучше бы я этого не слышала, и не знала, что тут его знают на уровне имени отчества. Как я буду убегать мимо этих людей, после того, что они видели меня на плече, молчащую и безвольную. Он заходит в лифт, нажимая кнопку с цифрой двадцать три. Этаж под возраст? Забавно. Голова кружится, начинает подташнивать, мутит. Двери лифта, наконец, открываются. Егор быстро идет к двери в конце коридора и словно за секунду открывает дверь… о, боже, да это же… пентхаус, а не квартира! Он опускает меня на пол слишком резко, и я едва не падаю, от того, что координация совсем сбилась. Крид крепко хватает меня за локоть, который все еще болит, и я шиплю. Я переминаюсь с ноги на ногу, босые стопы мерзнут на полу… боже, это мрамор? Он просто смотрит на меня, испепеляюще. Я опускаю глаза, но его рука подцепляет мой подбородок, мне приходится смотреть в его глаза. — Думала, что я шучу, Принцесса? — его тон холодный, низкий голос больно ударяет по моему нутру. — Я сказал, что тебе некуда прятаться, а ты предпочла промолчать. Тебе не говорили, что издеваться над взрослыми дядями плохо? — большим пальцем он давит мне на нижнюю губу, до боли нажимая. Постойте, что? Взрослыми кем?.. Дядями? — Мама не учила тебя, что старших надо слушать? — голос становится обозленным рычанием. — Видимо, тебя не наказывали в детстве. — я сглатываю, видя, как его глаза темнеют еще сильнее. — Значит, я исправлю это. — с моих губ срывается напуганный вздох, когда я оказываюсь на его плече, а после… крик. Он бьет меня ладонью по... бедру, и его начинает жечь, я зажмуриваюсь, чувствуя слезы в глазах. 30. Егор Крид — некогда любимый мной мужчина, теперь… неадекватный тиран.