Я тебя помню

Я прошла в квартиру за Егором, видя, что он посматривает на ключи. Повторять снова «я не сбегу»? Как психу? Нет, он не псих… нет. Он выпускает мою руку из своей, смотря слишком опустевшим взглядом. Он совершенно разбит, совершенно… но, неужели, прячет это? — Я бы хотела сходить в душ, — неловко прошу я, смотря на него. — и что-нибудь переодеться, пожалуйста. — Егор на секунду отворачивается, идя в сторону той комнаты, где мы спали. — По коридору, прямо потом налево… возьми любой халат, который понравится. — я киваю, идя вперед, немного оборачиваясь, видя, что он провожает меня взглядом. Я вхожу в ванную комнату. белоснежную. Красивая, большая ванна, зеркало напротив… тоже не маленькое, почти во всю стену. Сбоку, на крючках, висят два халата — белый и черный, а на полке… полотенец пять. Стягиваю вещи, положив их в раковину, заливая их водой. Забираюсь в ванную, включая горячую воду, смотря на свое тело в зеркало… руки в ссадинах, на попе ярко видны следы от ладоней, а ноги… там, где оканчивались сапоги… следы, вокруг всей ноги, красноватые, словно… мои ноги были связаны верёвками. Я ложусь, ощущая, как все места, пораненные вчера, начинаю щипать и болеть. Опускаюсь под воду с головой, открыв глаза, видя, как путаются волосы, всплывая выше. Я с детства любила так делать… вода притягивала меня равнозначно огню — безупречно сильно. Дыхание становилось почти неощутимым, мне нравилось слышать то, как бьется мое сердце, но вдруг… Резко вдохнув, я ровно сажусь в ванной, слыша то, как в дверь сильно стучат. — Я в порядке, — не слыша вопроса, еще не отдышавшись, выдаю я, и стуки прекращаются. Потираю лицо руками, зарываюсь пальцами в мокрые волосы, на секунду смотря в зеркало. Неужели я вправду похудела? Раньше… я вообще не обращала на это внимание. Меня устраивает моя фигура, ведь… я не выгляжу болезненно. Вроде бы… Открываю еще не использованный флакон с шампунем, видя надпись «caramel apple», с наслаждением вдыхая приятный аромат. Мягко массируя кожу, промывая потемневшие от воды, волосы, я начала думать о том, как начать разговор с Егором. Как прекратить бояться его начать. Мне так хочется попросить зарядить сотовый, и набрать Мише, но я не думаю, что это лучшая идея… для начала, как бы страшно мне не было, я должна поговорить с блондином, и помочь ему… ему нужно помочь. И нет, я не думаю, что он свихнулся, что связался с наркотиками, или сильно запил… Нет. Я думаю о том, что он переломал сам себя, и возненавидел. Себя и… меня. Ему так же больно, как мне, я понимаю это головой, но сердцем… все еще не могу признать. Признать, и постараться его простить. Выхожу из ванной, ступая босыми ногами на мягкий, махровый коврик. Прохожу к халатам, надевая белый, и протираю волосы полотенцем. Подхожу к раковине, отстирывая вещи, которые в пыли, обтертые от машину, явно после вчерашнего. Отжимаю вещи, повесив их на сушилку, медленно подходя к выходу из комнаты, на секунду остановившись… Мне не стоит его бояться… Это ведь все тот же Егор… Мой Егор… И ему нужна помощь. — Ты долго, — я напугано обернулась, видя Егора, идущего ко мне, без… майки. — держи. — он протянул мне, очевидно, свою белую рубашку. Я кивнула, идя в сторону комнаты, где спала, быстро переодеваясь, повесив халат на крючок около шкафа. Посмотрев в окно, открывающее такой завораживающий вид, я глубоко вдохнула, и пошла обратно, к Егору. — Голодная? — не поворачиваясь на меня, смотря в окно, железным тоном спросил блондин. — Давай поговорим? — переминаясь с ноги на ногу, несмело, спросила я. — Ты не ответила на мой вопрос, — зарычал он, кладя руки в карманы джинс. — Ты тоже. — ответила я, слыша, как он глубоко вдыхает, вероятно, с трудом держа себя в руках. — Я бы выпила чаю, — я подошла ближе к нему, видя, что… его глаза закрыты, а желваки напряжены. — только если мы поговорим. — резко повернувшись, он пугает меня, и я отскакиваю на три шага назад, едва не споткнувшись об свою же ногу. Взгляд Егора проскользнул от моих еще влажных волос, по оголенным ногам, до самых ступней, и задержался, скорее всего, на отметинах, которые остались на моих лодыжках. Я неловко отвела глаза, слыша, как Егор неровно дышит и делает шаги вперёд. Смотря на него снова, я ощутила, как внутри замирает страх, накрывающий с головой. — Иди в спальню, я вернусь, и мы поедим. Раз ты сейчас не хочешь. — я стояла, словно прибитая к полу, но тут… вскрикнула. Егор снова крепко схватил мои руки, таща в спальню, швырнув на постель. — Ты мало спала, — утверждает он, задернув шторы, и уходя, а я… просто сворачиваюсь в клубок на постели, плача.

***

 — Идём на кухню. — рычит Егор, а я понимаю, что за окном уже темно… блондин стягивает рубашку, швырнув ее на тумбу. — Мы поговорим? — настаиваю я. — Идем! — крикнул он, и я быстро пошагала следом, заходя в просторную кухню, сделанную в красно-серых тонах. — Садись. — отрезал блондин, кивая мне на серый стул. Я смотрела на то, как сильно окрепло его тело. Слишком сильно… словно он похудел, до истощения… а после до износа занимался в зале, очевидно, боксом. Ведь я могла видеть как напрягается каждая мышца… и следы от ударов. Спокойно стоя у гарнитура, он наливал чай, которым запахло на всю кухню, как только Егор открыл чайник. Его волосы сильно отросли, и выгорели… Ему идет. Только сейчас я понимаю, что Егор… все так же красив, привлекателен… меня все так же сильно тянет к нему, и он его касаний, его голоса… бегут мурашки по коже, только… порой, эти мурашки вызваны страхом. Внутри, что-то перемкнуло… я поняла, чего мне не хватает, и почему я боюсь его. Дело не в этой дурацкой резкости, или чем-то еще… дело лишь в том, что я больше не вижу той улыбки на его лице, в которую когда-то влюбилась. Тех искренне чистых, волшебно красивых глаз! Того искрящегося добротой взгляда! Мне не хватает Егора, который был сам собой рядом со мной, рядом с близкими… мне не хватает того, кого он искореняет в себе. Слезы навернулись на глаза, передо мной появилась чашка. Егор отвернулся, и я взяла ее в руки, часто моргая… слезы упали в чай, и я моментально отпила его, успокаиваясь. Слыша вздох Егора, я подняла глаза, видя блондина, сидящего передо мной… его глаза… такие серые, боже! Слезы не прекращались, я пила чай, едва не захлебываясь от всхлипов. Егор молчал, смотря на меня, обводил взглядом, иногда отпивая чай и кружки, мы бы так и сидели в тишине, если бы мое сердце не начало разрываться на части от боли, и я не подняла глаза, красные от слез, на Егора. — О чем ты хотела поговорить? — безразлично, смотря мне в глаза, спросил он. — О тебе, — тихо ответила я. — можно? — непонимающе смотря на то, как по моим щекам бегут слезы, он кивнул. — Почему ты украл меня? — Я не крал тебя, а просто забрал. — усмехнулся он. — Все видели, кто это сделал. Я не скрываюсь. — Почему не выпускаешь отсюда? — тихо начала я, видя блеск злости в его глазах. — Зачем я тебе тут? — Слишком много вопросов! — рыкнул он, сверля меня взглядом, но… я не увела глаза, как бы страшно не было. — Ты хочешь уйти? — я молчу, смотря на то, как тускнеет его взгляд… он будто ломается внутри… ломает сам свои преграды… давай же, ну… — Я готов сейчас же открыть двери, выматывайся, если тебе так хочется. — с некой горестью бросил он. — Я ранила тебя? — глаза блондина запылали яростью. — Я не хочу говорить об этом, — отрезал парень. — с меня хватит. — Ответь мне! — я вскочила с места, идя к нему, уходящему в холл. — Ответь! — встав прямо перед ним, я бегала взглядом по его лицу, ища хоть малейший знак, что смогу… смогу сломать эти чертовы стены боли… но он лишь отшвырнул меня в бок, идя на к окну. — Егор! — выкрикнув его имя… впервые за долго время… я увидела, что парень замер. — Егор, — мягче позвала я, подходя ближе. — Эй? — тихо сказала я, видя, что он снова закрыл глаза. — Что ты хочешь знать? — сквозь зубы, едва терпя, спросил он. — Ранила ли ты меня? Тебе самой то не смешно от этого вопроса? — я заметила, как сжались его руки. — Три гребаных месяца я подыхал, места себе не находил, думал, что поеду крышей, а ты спрашиваешь, ранила ли ты меня? — голос грубел, становился громче… я отошла назад. — Ты видишь, во что я превратился? Кем я стал, видишь? — он повернулся, смотря глазами полными боли и злости. — Прекрати свои гребаные попытки забраться ко мне в голову, лучше вбей в нее то, что я теперь такой! Что я псих! Я бесчувственный, черствый тиран! Мне теперь проще так, понимаешь? Я уже не стану другим! Потому что… да ты представить себе не можешь, что я, блядь, пережил, за эти месяцы! Я тебя по-хорошему прошу, раз у тебя вышло забыть обо мне, так будь добра, вбей в свою память, что я теперь такой, что того, кто был рядом раньше — никогда не будет! Вбей! — боль подкатила комом к горлу, вышвырнув страхи к черту. — Я не могу вбить это в свою память! — выкрикнула я, подходя ближе к нему. — Потому что она помнит тебя другим! Я помню тебя другим, Егор! Я тебя помню! Я не забывала тебя, ты слышишь? — слезы катились по щекам, я всхлипывала, истерично бегая взглядом по нему. — Прекрати прятаться от меня, прошу тебя! — я схватилась за его руку, пытаясь побороть его попытки оттолкнуть меня. — Егор, посмотри на меня! — просила я, подходя еще ближе. — Посмотри на меня! Посмотри! — он почти рычал, смотря в бок… проглатывая свои же слезы, я приласкалась к его ладони, поднося ее к своему лицу. С губ Егора сорвался рваный вздох, глаза обратились в мои. — Ты не такой, ты слышишь меня? — его дыхание обжигало мои губы. — Ты не тиран, и ты не псих! — стараясь отвернуться, он уводил взгляд. — Пожалуйста, перестань, — шепча мольбы, я все так же плакала. — Егор, пожалуйста! Я знаю, что ты не такой! Тебе было больно, — сводя брови, он вырвал свою ладонь из моей руки. — мне тоже было, очень. — продолжая говорить, я верила, что достучусь. — Но сейчас все по другому, я никуда не хотела бы сбегать, если бы ты не стал силой держать меня! И я не убегу, если ты прекратишь… скрываться! Перестань от меня прятаться, прошу тебя! Я знаю, какой ты, Егор! И все знают, что ты не псих, не тиран, и уж точно не бесчувственный и черствый! — он все еще не смотрел на меня. Собравшись с мыслями, и набравшись смелости, я прижалась к нему, обнимая двумя руками, утыкаясь в грудь, слыша, как он что-то прохрипел, поднимая руки выше меня. Мое сердце забилось так бешено… столько ночей мне снилось, как прижмусь к нему… как он обнимет меня, боже. Слезы потекли еще сильнее, я сжимала свою руки за его спиной, рвано дыша. — Отпусти меня, — рычал он, срывавшимся голосом. — отпусти! — он не касался меня. — Вернись ко мне, — шептала я. — мне так не хватает тебя… — начиная рыдать, и приласкалась щекой к его груди. — ты мне нужен, Егор, нужен. — я замолкла, просто плача, но тут… — Ах! — вздохнув, я не поняла, как вышло, что… он оказался на коленях передо мной. — Егор… — прошептала я. Он уткнулся лицом в свою рубашку, сминая ее на моем животе, своими касаниями. Я молчала, не понимая, что делать… становилось больно, и страшно… но не из-за него… а за… за Егора. — Не уходи, — зашептал он, и мне показалось, что его голос… срывается? — умоляю тебя. Не уходи от меня. — я положила ладони на его напряженные плечи, а он обвил свои руки вокруг меня, сжимая… я опустилась на колени, смотря ему в глаза. — Умоляю… — я смотрела в его глаза, видя, что он разбит… нету ярости, нету чего-то, что пугает… есть факт того, что напуган он. — Егор, — прошептала я, смотря ему в глаза. — что с тобой такое? — он опустил взгляд в пол, отпуская меня, словно… освобождая? — Мне страшно… — нервно прошептала я, почти неслышно, беря его руки в свои, но он не поддался мне. — Что с тобой? — он посмотрел в мои глаза так умоляюще, что я разрыдалась еще сильнее, пододвигаясь ближе к нему. — Дай мне свою руку, — я тут же протянула ладонь к парню, а он… поднес ее к свой щеке, сводя брови, зажмуривая глаза. Я поднесла к его лицу вторую руку, медленно поднимая ее к волосам, гладя по голове. Его перенес мою руку к свои губам, молча принимая, не открывая глаз. — Это настоящий я, — зашептал он, смотря в мои глаза, все так же держа руку у своего лица. — это я, я… — закивав в ответ ему, я поняла, что мои губы дрожат от слез. — Господи, — словно приходя в себя, начал он, и протянул ладонь ко мне, стирая большим пальцем слезы, бегая своими… поголубевшими глазами по мне. За окном стало совсем темно, я слышала, как гулко бьется его сердце, когда положила руку на теплую грудь. — не уходи, Принцесса, — я едва не задохнулась, сердце замерло на миг. — не уходи… — Егор! — тихо позвала я, обнимая его за шею, приникая к таким… боже, к таким любимым губам, чувствуя, как горячие ладони накрыли мое тело, крепче прижимая к себе.