Потерявшая Память

Руруми, закончив свои светлые, добрые дела, вернулся в храм только под вечер. Не зная, что такое усталость – бог счастья шел по мягкому, цветочному ковру, даря улыбку чистым душам и слугам его заветного дома. Весь храм напоминал собой настоящий рай, куда, наверное, мечтала попасть каждая душа после смерти; вечная радость, кругом смех, море света и красок – а главное вечно-цветущее поле ароматных цветов, над которым раскинулось такое же вечно-яркое, голубое при голубое небо. И на самой высоте, куда вела лестница из сотен ступенек вверх, и раскинулся тот самый заветный храм – обитель и дом бога Руруми. Находился он высоко, посреди вечного и зеленого луга, где души и слуги не зная ни печали, ни горечи, могли резвиться столько, сколько влезет. - С возвращением, Ваше Величество, - с поклоном и с очень теплой улыбкой на губах, поприветствовали бога две красивые девушки в традиционном белом кимоно. - Спасибо Аю и Майю, - в ответ улыбнулся Руруми, ступая на первую ступеньку. Ткань его роскошного, синего кимоно волочилась позади, излучая свет, и издавая аромат свежих цветов. Девушки среагировали сразу же, подхватывая ткань, и поднимаясь строго позади за богом. Путь до самого храма прошел в полной тишине и задумчивости. Точнее Аю и Майю о чем-то тихо перешептывались между собой и хихикали, а их покровитель поднимался молча, хоть и по пути старался улыбаться. Не давали богу покоя те самые карие, отчаянные глаза. Хоть он и пытался выкинуть эту девчонку из головы, но она твердо там засела и пустила корни. *** Находясь уже в храме, Руруми сидел в своей личной комнате и задумчиво пялился в одну точку. Кругом сияло, храм буквально тонул в море света, куда даже маленькому кусочку тьмы не было места. «Интерьер» обители не отличался практически от земных храмов восточного стиля, поэтому современной мебели здесь не было. Строго традиционная утварь и другие вещи. Бог счастья сидел перед небольшим письменным столом, на котором сейчас были аккуратно сложены какие-то книги, рукописи, очерки, и свитки. Эти самые свитки больше всего привлекали его взгляд, и божество взяло один из них в свои руки. Свиток раскрылся перед своим хозяином сам, даже просить его не нужно было. Если бы обычный человек в этот момент заглянул в него, то наткнулся бы на абсолютно чистый лист, но глаза Руруми созерцали длинный список чьих-то имен, написанный на древнем языке. - Так, посмотрим, - самому себе сообщил бог, пробегаясь одним пальцем и глазами по списку. – Бог луны, бог солнца, бог печали, бог смерти, бог лжи, бог несчастья… - бормотал он, внимательно вглядываясь в имена богов, а после чего продолжил читать: - бог ночи, бог нищеты, бог животных, бог милосердия, бог памяти, бог… - Руруми резко остановился, и на несколько секунд как-то замер. Бог памяти… - Ган? – как-то отрешенно прозвучало с уст покровителя счастья, а в следующую минуту, он еще раз прошелся глазами вниз. – Бог воспоминания…Ган. Бог памяти… Ган. Бог прошлого…Ган. Ган… Ган… - он медленно отложил свиток на стол, а потом и в конец задумался, единственно что бормоча это имя. Словно пытаясь его запомнить, словно вспоминания или же припоминания такого бога. Но нет, к сожалению, Руруми его не знал, даже и не подозревал, что такой бог и правда есть. Все-таки не всех же знать в лицо и по имени. – Ган… хм. Интересно, однако. Аю, Майю, вы здесь? – спросил бог, и в ту же секунду в его покоях нарисовались две девушки. - Да, Ваше Величество, - хором ответили слуги и поклонились. - Возьмите с собой пару слуг и разузнайте у других богов про бога памяти по имени Ган. Узнайте, где расположен его храм, кто он такой, чем обладает, и почему такой скрытный. О нем даже никакой информации в свитке нет, ни координат, ни примечаний. - Слушаемся! – две девушки мигом растворились в воздухе, отправляясь выполнять поручение. А Руруми остался ждать. Больно уж стало интересно узнать, кто же все-таки такой этот таинственный Ган. *** Шиори, в поисках неизвестно чего, очутилась на крыше одного из высоченного здания в Токио, и пустым взглядом смотрела на то, как солнце сделало тучи у края земли багровыми, и небо горело, словно от большого костра. До этого, она часа два молча стояла у той самой школы, а как только из дверей показались старшеклассники, то убежала, будто от чумы. И теперь, в который раз одна, брошенная всеми, даже богами, она стояла на крыше и ни о чем не думала. Совсем. В голове абсолютно отсутствовали все мысли, лишь в глазах блестели хрусталики слез. Неужели, так и придется существовать всю оставшуюся вечность? - Все! Хватит! Вы меня больше никогда не увидите! Оставьте меня в покое! – вдруг донеслось до чуткого слуха Потерявшей Памяти, и она с ужасом обернулась назад. На этой же самой крыше, куда, наверное, подросткам было не место, появилась некая невзрачная девчушка, которая со всей силы отбросила телефон в сторону. Сначала пошел рябью дисплей, а затем и вовсе погас. На том проводе затих чей-то женский, громкий голос. Шиори с ужасом посмотрела на эту самую девушку, и как ошпаренная горячей водой метнулась к ней. Потенциальная самоубийца уже оказалась у края здания, и, кажется, была серьезно решительна сделать шаг вниз. Туда, откуда уже не вернуться. - Эй! Эй! Не вздумай! Нет! – орала в отчаянии душа, пытаясь схватить девчонку за руку или же за шиворот, но все что получалось, так это хвататься за воздух. - Как же вы все достали… Как вы мне все надоели! – смертница села на самый край, и ее ноги висели теперь в свободном полете. Внизу там, где всё, по-прежнему, оставалось так, как и всегда, было многолюдно и рев столичных авто не смолкал. Шум дороги, стал привычной музыкой для Айки, которая давно уже подумывала о подобном. Ради чего теперь вообще оставалось жить? Любимый парень, первый красавчик школы и будущий рок певец отверг ее чувства, лучшая подруга уехала навсегда в Европу, родной отец спился вскоре после смерти жены, а мачеха сущее воплощение ведьмы. Даже любимый попугай, что разделял с Айкой и горе и радость, скончался из-за болезни. Что теперь? За что цепляться? Ни друзей, ни любви, ни нормальной жизни. А в школе терпеть издевательства от сверстников – хуже любого ада. Уж лучше так, чем сносить все это. Да и какая разница, умри сейчас, или умри через 10 лет – все равно ничего не изменится. - Эй! Ты меня слышишь?! Опомнись, эй, я тут! Ну, посмотри же ты на меня! – кричала во все горло Шиори, пропуская свои руки сквозь хрупкое тельце Айки. Она так отчаянно пыталась вытащить эту дуру с чертового края, но та все равно ее не слышала, и не видела. Да и услышишь она голос с того света, вряд ли бы что-то изменило. - Мамочка, я иду к тебе… - Айка продвинулась пятой точкой немного вперед, зажмурила со всей силы глаза, и все… С диким криком полетела вниз, ища смерть и покой у холодного, ровного асфальта. Шиори только провела рукой по воздуху, попытавшись еще раз схватить Айку за волосы в последний раз. Хруст костей и все – смерть. Еще минуту назад была жива, гневно орала во весь голос, а теперь расплющенный труп на земле, куда как всегда собралась толпа зевак. И лица такие «обеспокоенные», и жалеют участь самоубийцы, а на самом то деле - всем все равно. - Прости.. не смогла помочь... – одними сухими губами прохрипела Шиори, закрывая глаза. Руки все еще беспомощно висели в воздухе, а сама душа девушки не могла отойти от шока. – Прости.. не уберегла.. Что было потом – она не помнит. Просто в какой-то миг до ее слуха донесся противный звук сирены, где-то там внутри приехали копы, скорая, и прочие, от которых «Память» провалилась в бездну. А когда очнулась – то обнаружила себе где-то у побережья тихого океана, ночью, при полной Луне, и на удивление звездном при зведном небе. Воспоминания о, покончившей с жизнью Айки куда-то пропали из головы, и Шиори забыла про нее. Будто и не было ее, будто не видела никогда. Помнила лишь, как наблюдала за закатом с крыши здания, а затем чудом очутилась на берегу океана. И первый, за всю эту ночь, в итак прекрасном и звездом небе, раздался ослепительный салют, который сейчас созерцали сотни влюбленных пар… и… одинокие, но прекрасные, как у ребенка карие очи. *** Руруми весь извелся, пока ждал хоть какие-то новости от слуг. Аю и Майю, наверное, как всегда заболтались со своими подружками из других храмов, и не особо то и спешили домой. Ох, уж эти девушки, даже здесь, в параллельном и другом мире, совсем не отличались от земных. Все бы им говорить и посплетничать… - Ваше Величество, позвольте приготовить сам нектар, - с мягкой улыбкой обратился к богу счастья некий молодой юноша, в ослепительно-белом кимоно. – А то вон как распереживались… Личный сад, куда был доступ только лишь самому богу и приближенным ему слугам, был поистине милым и очень уютным. Аккуратные деревья нежной сакуры, были повсюду, куда только бросался взгляд. Фонтан с кристально чистой водой, стоял в центре сада, откуда мелкие брызги разлетались в разные стороны, а сама вода блестела, подобно россыпям алмаза на берегу. И цветы под ногами росли необычайно красивые и совершенно не похожие на земные. От них шел настолько дурманящий и сладкий аромат, что этот воздух не мог не успакаивать и не придавать сил. По этой самой причине, Руруми и покинул свой храм, переместившись сюда, и устроившись в небольшой беседке. Здесь было место только для двоих, на случай, если какой-либо бог решит прийти в гости, или если нужно переговорить о чем-то срочном наедине. - Приготовь обычный чай, и кинь туда пару лепестков сакуры, - Устало попросил бог, размахивая маленьким веером перед лицом. - Слушаюсь, мой повелитель, - юноша беспрекословно удалился выполнять приказ. Ну и не приказ совсем… просто обычную просьбу бога. Вид из беседки был, действительно, потрясающий. И существа, похожие на маленьких ангелов пели хвалу на деревьях, и вода по-летнему журчала в фонтане, и цветы дурманили своим нежным ароматом, и сакура радовала глаз. Все сияло в разноцветных тонах, и излучало радость и свет. Вот только Руруми, привыкший ко всему этому, не особо то был рад. Бог счастья, а позволил себе приуныть… - Мой повелитель, ваш покорный слуга, принес вам чай, - перед носом бога опустился маленький поднос с чашкой ароматного чая, и с небольшим хрустальным чайником. Это на случай, если ему захочется еще испить этот чудесный нектар. - Спасибо, Кэдзу. Не желаешь ли выпить со мной? - А? Что? – парень, кажется, смутился. – Нет.. я… Как такой жалкий слуга, как я, смеет пить с вами чай, мой повелитель… Руруми искренне рассмеялся, смотря сейчас на то, как один из его приближенных, раскраснелся, прям как девчонка. - Садись, и не смей отказываться, - все еще посмеиваясь предложил бог, указывая рукой на место напротив. – Майлин, принеси ка еще одну чашечку. Служащая при храме девушка, в ту же секунду исполнила приказ, и уже через минуту из беседки раздавался аромат божественного чая. Кэдзу настолько был смущен и скован, что не смел поднять на бога свои черные глаза. Забавный парнишка, когда-то давно был человеком, жил на земле среди людей и вынес не мало горя… То изгоем был долгие годы, то терпел унижения в обществе, то камни в него кидали, то любимая девушка предала и ушла к другому, то друг единственный отвернулся. Но, не смотря на все это, парень продолжал жить, и никогда никому не желал зла. Если в него бросали камни, молча уходил, если издевались, то все равно на следующий день дарил улыбки, если друг предал, желал ему добра. Необычайно добрый, не сломавшийся испытанием и жизнью парень, всегда знал и чувствовал, что найдется тот, кто ни за что не предаст и не бросит. И нашелся. Не среди людей, так среди высшего общества. Бог. Бог счастья – Руруми. Тогда, много лет назад, удивившийся стойкости и чистотой души, бог принял душу парня в свой храм. Даже испытывать его дух не стал в параллельном мире, просто принял и повысил до приближенного слуги. - Кэдзу, почему ты не пьешь чай? – спросил с улыбкой Руруми, наблюдая, как парень смущенно поднял на него глаза, и тут же их опустил обратно. И снова бог звонко и искренне рассмеялся. - Я… да.. сейчас, мой по..повели..тель, - буквально по слогам промямлил приближенный, и дрожащими, как осенний лист руками потянулся к чашке с чаем. Руруми не переставал хохотать, изящно прикрывая лицо веером. А, когда паренек от волнения и смущения, еще и чай пролил, то бог совсем залился смехом, прислушиваясь, как Кэдзу начал в страхе извиняться и суетиться. Если можно было бы найти милее создания – то, наверное, бы бог так и не нашел его. - Пожалуйста, простите! Я не хотел! Я испортил Вам одеяние! О, Господи, что же я наделал! Ой…. Мне очень жаль! Кэдзу опрокинул еще и чайник, чувствуя себе беспросветным идиотом, над которым сейчас так звонко и громко смеется бог. Нужно было видеть сейчас паренька – картина века. Лицо красное, глазки испуганные, как у провинившегося ребенка, руки то и делают, что размахиваются в стороны, а его попытки все убрать с деревянного столика и вытереть – умора. Обляпался в луже чае, забрызгал ею все что можно, а под конец еще заплакал со стыда. - Ахахахахаха. Кэдзу, прекрати… - Руруми чуть ли со смеху не ложился на землю. – Если, вы потеряете бога, то скажите всем, что я умер счастливой смертью, хахахахаха. Захихикали даже ангелы на деревьях, наблюдая такую забавную и донелези милую картину. - Мне жаль, простите пожалуйста, мне стоит понести наказание! – все причитал паренек, не зная куда себя деть от стыда и страха. - Ахахах. Кэдзу, все хорошо. Как видишь, я ни чуточку не злюсь. Мне наоборот было грустно, но ты молодец, поднял мне настроение. Лицо слуги засияло, подобно двум солнцам. Глаза такие искренние и полные слез, что на такое милое создание, как ни старайся – злиться невозможно. - Ваше Величество, - прекрасную и теплую атмосферу нарушило появление одного из слуги храма. – Аю и Майю вместе с другими слугами прибыли в храм, и сейчас Вас там ожидают. - Я понял, Котаро. – Вытирая слезы от смеха кивнул Руруми, и поднялся из-за столика. – Кэдзу приберись здесь, а мне нужно отлучиться. Как-нибудь в другой раз выпьем чай, хихи. - Да, мой повелитель… - с глупой улыбкой поклонился юноша, и сопроводил удаляющего бога добрыми, искренними глазами. *** - Что вы узнали, бездельницы? – брови божества слегка нахмурились, когда в его личных покоях виновато на коленях сидели девушки. – Опять, поди, заболтались? - Простите, нас, Ваше Величество! – в один голос запищали приближенные, низко кланяясь. - Ладно, говорите что узнали. - Майю, начинай, - Аю слегка толкнула подругу в бок, и та обиженно показала ей язык. - Ну, мы обежали практически все храмы, опросили почти всех известных богов. Они, кстати, очень недовольны, что Вы перестали приходить к ним в гости и радовать своим присутствием. - Продолжай, - Руруми махнул веером. Майю на секунду запнулась, но затем все же продолжила говорить: - Как оказалось, многие из них даже и не слышали о подобном боге, и имя Ган им ни о чем не говорило. Кхм.. Аю, дальше ты. Теперь Аю показала язык Майю, за что получила легкий удар по голове. - Так вот. Единственный, кто дал нам хоть какую-то информацию, так это бог дождя. Бррр, его храм оказался таким холодным, серым и унылым, что у нас до сих пор мурашки по коже бегут. – Аю даже вздрогнула, стоило ей вспомнить тот храм. – Он рассказам нам немного, но это хотя бы лучше, чем ничего. Как оказалось, Ган, действительно, бог воспоминаний, памяти и прошлого. Своего постоянного храма он не имеет, и в основном ведет бродяжный образ существования. То там храм возведет остановиться, то там возведет, то снова идет куда-то. Слуг у него тоже, оказывается, нет, души тоже в его храме не обитают, т.к. он вечно скитается. Единственное место, куда он приходит постоянно, так это огромное дерево воспоминаний. Если же у нас, на них всегда растут листья или бутоны цветов, то у него за место листьев – сосуды с человеческой памятью. Как правило, они стерегутся очень мощной печатью, и вход к этому дереву доступен только лишь Гану. Также мы узнали, что он может отбирать память у заблудших, застрявших между мирами душ, чтобы тем было легче сосуществовать. Обычно наполненные отчаяньем души легче всего заражаются скверной и становятся одержимыми, а так без памяти, без прошлого и будущего они сами решают куда попасть. Вдруг повезет, и какой-нибудь бог решит подобрать к себе, но вряд ли подберет, ведь если душа вспомнит свое темное прошлое, то может натворить множество бед. Это пока что все. Девушки в завершении своего донесения, еще раз поклонились перед богом и выпрямились. Теперь они сидели с идеально-ровной осанкой, и ожидали дальнейших поручений от Руруми. Тот почему-то молчал, и на какое-то время даже полностью погрузился в свои мысли. О чем он в этот момент думал – слугам знать было не дано. - Я понял, спасибо милые мои. Хорошая работа, можете идти и отдыхать, - каким-то, прохладным голосом поблагодарил бог счастья временем спустя. Девушки послушались тут же, решив испариться, пока не влетит за лясы с подружками из храмов во время задания. Руруми вновь задумался, все размышляя об этом таинственном Гане. Что за бог вообще такой, раз не имеет собственного храма? И, куда он тогда души избранных забирает? Любое божество, какое бы оно ни было, обязано было возвести свой личный, постоянный храм, куда и в будущем поселит души, прошедшие определенное испытание и достойное место под «солнцем». Выходит, у него были храмы то там, то сям, а души? Тоже перекочевывали следом? Ох, как же Руруми все эти тайны не нравились… - Хм, да и вообще, какое мне с того дело, - пытался отмахнуться он, делая пофигистичное выражение прекрасного лица. – Подумаешь, бог-отшельник, душа-бродяжка, я то причем… - Серые глаза при этом находились в прищуренном состоянии, говоря о том, что богу вовсе то и не все равно. – Нет, и все же. Мне очень интересно все это. Особенно таинственный Ган. Что же он такого задумал, что лишил памяти душу и заставил ее страдать… И, куда другие беспамятные деваются… Надеюсь, не превращаются в демонов, и не идут искушать другие такие же потерянные души… Я должен подробней разузнать об этом. – Теперь бог уже наяривал круги туда-сюда, в предвкушении чего-то интересного и необычного. И, раз уж на Аю и Майю положиться особо то и нельзя, то Руруми решил доверить более подробное «расследование» Кэдзу. Все же он парень, и не станет молоть языком с подружками из других храмов. Тоже сплетницы нашлись, обсуждают у кого кимоно красивей, у кого какие заколки в волосах, кто и куда пришел, и прочая ненужная ересь. Вроде далеко не люди, а все туда же… И коли многоуважаемый и скрытный Ган не идет сам в логово «тигра», то «тигр» сам идет на него на охоту.