Грязь

Раз оставишь грязь — чистоты не будет «Мизери» Стивен Кинг В мире, где живу я, люди почти не улыбаются. А может быть я разучилась видеть их улыбки за тем темным облаком, которое покрывает мою душу? Сквозь эту пелену я не видела не только чьи-то улыбки, я не видела вообще что-либо хорошее или светлое. И самое главное, что виновата во всем этом я сама. Я сама создала это ненавистное мне облако, сама отгородила себя от людей и нормальной жизни. Жизни, в которой я когда-то была счастлива. В какой именно момент началось моё очернение? Возможно тогда, когда я первый раз соврала матери, сказав, что ухожу к подруге на ночёвку, а сама с этой же подругой сбежала в клуб. И слава богу, тогда мы не нашли приключений на свою пятую точку, это случилось гораздо позднее, когда я стала старше и потихоньку начала познавать все прелести взрослой жизни. Алкоголь, баловство травкой, гулянки до двух ночи. В те моменты я совершенно не беспокоилась о том, что же чувствовала моя одинокая мать, не наблюдая меня дома вечерами. А, собственно, кого это волновало? Я была глупым, вольным подростком, который искал наслаждения и не беспокоился о чувствах других. Как жаль, что моя глупость не прошла со временем… Не сказать, что я была законченной стервой. Иногда в моей душе скапливались крупицы вины, и когда они образовывали довольно большой болезненный комок, я не выдерживала и просила прощения у матери и у всего мира за собственное вранье и никчемность. Мать меня слышала и прощала, а вот мир — нет. Он словно ухмылялся мне и говорил: «Ты не учишься на своих ошибках и поплатишься за это!» О да, я поплатилась сполна. Очередной вечер, очередное вранье матери, очередная вылазка в клуб. Вот только вид мой на этот раз был более вызывающим, юбка — ещё короче, чем в прошлый раз. Я хотела приключений, и я их нашла. Тот парень, даже не назвавший своего имени, не стал со мной церемониться. За несколько мгновений я была освобождена от одежды, которая итак толком не прикрывала то, что должна была, и предстала перед ним в постыдном виде, опьяненная алкоголем. Сопротивляться этому здоровяку, показавшемуся мне сначала довольно симпатичным, было бесполезно. Да и хотела ли я сопротивляться?… Лишь только потом, когда он грубо лапал моё обнажённое тело, и когда что-то твердое терлось о мою промежность, я осознала сквозь пелену, окутавшую моё сознание, что это мой первый раз. Мой первый, черт подери, раз! Но было слишком поздно. Чувствуя, как этот похотливый мерзавец вдалбливается в меня и с силой сжимает мои запястья, я чувствовала далеко не наслаждение, которое так отчаянно искала. Я чувствовала лишь боль, стыд и унижение масштабом во всю вселенную. Мне лишь хотелось, чтобы эта пытка закончилась, чтобы этот громила ушёл, и я забыла его гнусное лицо. Он ушёл, оставив на мне свои метки, в виде синяков, и свою отвратительную белесую жидкость, от которой мне была охота блевать. Вот только лицо его я не забыла. В ту ночь я шла из клуба, пребывая в состоянии некого шока, шатаясь и роняя слезы на землю. Я думала лишь о том, что О БОЖЕ ОН ОСКВЕРНИЛ МЕНЯ! ОЧЕРНИЛ! ОН ИСПОРТИЛ ЧУДЕСНУЮ МАМИНУ ДОЧКУ! ЧТО ЖЕ СКАЖЕТ МАМА? Конечно, я бы ни за что не сказала об этом маме. Я бы не сказала об этом никому. Придя домой, я с силой терла мочалкой тело, которое ОН ОСКВЕРНИЛ, стараясь смыть с себя грязь, оставленную им. Но эта грязь, казалось, въелась под кожу и стала растекаться по всему телу. Процесс ОЧЕРНЕНИЯ запущен. Лицо того громилы не раз преследовало меня в кошмарах, после которых я просыпалась с диким криком. Мама не могла понять, в чем дело. Что же случилось с её хорошей девочкой, которая уже не была так чиста, как раньше. Я разрывалась от желания рассказать ей все, но не могла. Это мой позор и мне с ним жить. После того случая моя жизнь пошла под откос. Я боялась контактировать с людьми, думая, что они увидят мою грязь, обо всём узнают. И мне оставалось только прятаться в местах, где бы никто не увидел мою чернь, потому что у самих ее наверняка не мало. Клубы стали моим вторым домом, а в первом доме оставалась только мать, без конца употреблявшая успокоительное и стиравшая слёзы, собиравшиеся в уголках глаз. А я употребляла кое-что другое. Какую-то дурь, которую мне навязывали случайные знакомые. Чувствуя, как кайф наполняет всё мое тело, я понимала, что эта дрянь не только делает мне хорошо. Она ОСКВЕРНЯЕТ меня, погружает в бездну под названием «Грязь», из которой мне уже не выбраться. Вернувшись домой в тот вечер, я обнаружила мать в яростном состоянии. Видимо, ей надоело терпеть. И тогда куча нотаций обрушилась на мою итак ничего не соображавшую голову. Мне не составило никакого труда крикнуть ей что-то оскорбительное, потому что Чувство Вины давно помахало мне рукой. «Отвяжись от меня, старая дрянь!» - разве так говорят хорошие чистые дочери своим матерям?… Кинув кое-какие вещи в походную сумку, я покинула свой дом, в котором выросла и в котором осталась ошеломленная, но всё ещё любящая меня мать. Первое время я жила у знакомой, с неохотой принявшей меня под свою крышу, но я пообещала, что заработаю и сниму квартиру. С трудом мне удалось устроиться официанткой в кафе, потому что кто захочет брать на работу девушку с пожелтевшей кожей, осунувшимся лицом и волосами, похожими на солому? Нет, такая может только отпугивать посетителей. Но когда я пришла в третий раз, на меня махнули рукой со словами «Ладно, черт с тобой!» и вручили мне тряпку для протирания столов. Так начались мои рабочие будни. Со временем я убеждалась, что мужчины — похотливые твари. Несмотря на мой непривлекательный внешний вид, посетители мужского пола не упускали возможности ущипнуть меня за задницу или посадить к себе на колени. Тогда в моем мозгу мгновенно всплывал образ того подонка, который запустил ЭТОТ ПРОЦЕСС, и я отскакивала от них как ошпаренная. Среди работников кафе прошёл слушок, что я еще и сумасшедшая. Правда… был один не такой, как все. Он приветливо мне улыбался, всегда оставлял чаевые, был неплох собой, но… гораздо старше меня. Сама не знаю как, но я ухитрилась закрутить с ним роман. Хотела отказать, когда он пригласил меня вместе поужинать первый раз, но не отказала. Хотела отказать, когда он стал намекать на секс в номере отеля, но опять же не отказала. Да, было безумно страшно, но мой немолодой любовник вошёл в меня неожиданно нежно, и я быстро забыла образ того негодяя из клуба. Никаких синяков, никакого насилия. Но осталось неизменным одно. ГРЯЗЬ всё так же проникала в меня, заполняла изнутри. Но теперь, кажется, я уже сроднилась с ней. Да, мы теперь — словно одно целое. Мой взрослый ухажёр настроил мне кучу воздушных замков, пообещал избавить меня от унизительной работы, обеспечить счастливую жизнь. Но разве кто-то поверит в эти небылицы? Вряд ли. Но я поверила. Мой ошеломительный и супер-короткий роман закончился, когда выяснилось, что у моего прекрасного спасителя (по крайней мере, таковым я считала его) имеется жена, да ещё и ребенок. Отчасти я не удивилась. Да, он не сказал мне. Но какой дурак бы сказал? На что я вообще могла рассчитывать?… Лишь только в очередной раз поняла, что от этой гнилой жизни мне не избавиться. Вздохнула, протерла стол, за которым раньше Он сидел каждый день, и поспешила в мой временный дом, думая о том, что очередной паршивый день подходит к концу. Я кое-как наскребла небольшую сумму и теперь спокойно могла уйти из этого кафе. Да, я законченная мразь, но хоть немного совести у меня есть, и я не собиралась слишком долго стеснять знакомую, у которой жила непозволительно долго. Квартира, которую я вскоре сняла, была довольно скверной с ее светло-серыми грязными обоями, низким потолком и обшарпанной мебелью, на которой уже давно притаилась ГРЯЗЬ, как будто ожидая меня. Но, как говорится, человек привыкает ко всему. Вот и я привыкла к тому, что в моей жизни нет ничего хорошего, люди смотрят на меня с недоверием, а в голове изо дня в день проносятся призраки-воспоминания из прошлого. Но тогда я еще не знала, что вскоре со мной случится то, что раз и навсегда изменит мою прогнившую, никчемную жизнь.