ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС» Директор: Северус Снейп. Дорогая мисс Мэтьюз! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.
Искренне Ваша, Помона Стебель, декан факультета Пуффендуй.
Кроваво-красная печать — столь неожиданная, столь долгожданная кричалка от недовольных своим чадом родителей, безжалостно разрывающая тишину одинокого дома. Предупреждение… нет, обещание неминуемого наказания. И от него не спрятаться, не убежать. Не выдумать себе оправдание, что спасёт. И всё, что ты можешь, это смиренно ждать, отсчитывая секунды, минуты, дни, не позволяя ужасу вновь заполнить пространство твоего нутра и вопить, что кроваво-красная печать — это печать цвета твоей полугрязной, полумаггловской крови.***
Поезд тронулся с места. Линда, будто очнувшись после недолгого сна, встрепенулась и растерянно огляделась вокруг. Она была одна. Поезд набирал скорость. Линда подумала, что никто не придёт. И эта мысль одновременно испугала её и успокоила. Сложись всё так, ей было бы намного легче, намного сложнее. Линда, честно говоря, сама не понимала, что было бы для неё лучше, чего она на самом деле хотела. Возможно, только оказаться как можно дальше от этого пропитанного счастливыми воспоминаниями и нынешним страхом поезда. И, пожалуй, чашку мятного чая. Чашку успокаивающего мятного чая. Девушка откинулась на спинку дивана, закрыла глаза, тем самым отдаляя себя от реальности, и попыталась дышать в такт с равномерными постукиваниями поезда. Дыхание сбилось. Что-то было не так. Линда напрягла слух и прислушалась к окружающей обстановке. Она не могла уловить ни звука. Казалось, на купе были наложены чары, заглушающие малейшие шорохи извне. Линда чувствовала себя неуютно без периодически доносящегося до её купе неконтролируемого смеха, звуков взрывов из-за неправильно произнесённого учениками заклинания и топота ног пробегающих мимо волшебников, ищущих своих друзей и одногруппников по всему поезду. Ей захотелось, чтобы действие заклинания как можно быстрее закончилось, чтобы кто-нибудь рискнул самостоятельно развеять этот дурман, чтобы всё вернулось на круги своя. Но ничего не происходило. Линда прислонила голову к окну и стала наблюдать за проносящимся мимо пейзажем. Что-то внутри говорило ей, что это последний раз, когда она видит эти поля, покрытые сочно-зелёным одеялом. Что это последний раз, когда она является пассажиром этого поезда мечты. Она попыталась как можно дальше отогнать от себя подобные мысли и расслабиться. Через некоторое время дверь в купе отъехала в сторону. Несмотря на оглушающую тишину в этой, кажется, и вовсе пустой части поезда, девушка не уловила ни единого звука приближающихся шагов. «Может и вправду заклятие?» У Линды перехватило дыхание. Она с силой вжалась в сидение, испуганно взглянув на прибывшего. Рука её, повинуясь кричащему инстинкту, взметнулась к поясу затёртых джинсов. Ей мимолётно вспомнились многочисленные предупреждения учителей: никогда не носить волшебную палочку в кармане штанов — но она ничего не могла поделать с этой небезопасной многолетней привычкой. — Если ты думаешь, что нам было весело врываться к разного рода придуркам, то ты ошибаешься. Что, ещё дальше купе не нашла? От пережитого стресса хотелось то ли засмеяться, то ли заплакать. А может всё и вовсе одновременно. Знакомые черты лица расплывались перед глазами, руки покрылись мелкой дрожью, сбилось дыхание. Но сейчас Линда казалось счастливой, по настоящему счастливой. Она с облегчением улыбнулась. Немного неловко, немного глупо, но улыбнулась. И это было самым настоящим достижением за последнее столь тяжёлое для неё время. — Я тоже рада тебя видеть. — Замолкни. В купе вошёл немного сгорбленный, будто желающий уменьшить свой рост, юноша. Одет он был просто и без вкуса. Лицо его выделялось крупным носом и стальными, словно у каждого для женщин из солдат, глазами, и было покрыто мелкой россыпью подростковых прыщей на лбу, коих он всеми силами пытался скрыть своими густыми волосами. На вытянутых вниз руках он держал спортивную сумку, которую он сразу закинул наверх, а после сам с размаху приземлился напротив Линды. На лице его была видна усталость и в чуть меньшей степени раздражённость. Казалось, что-то тревожило его, и для Линды это было столь привычно, сколь и ново. Ей не было никакой необходимости на этот раз думать о причине подобного. Теперь она понимала. Лучше других понимала эту сосредоточенность во взгляде и напряжённость в каждом движении, словно в ожидание точки невозврата, словно в ожидание той самой войны, самого Тёмного лорда, Пожирателей смерти. Девушка понимала, что Аарон, именно так звали молодого человека, чувствует себя не менее неуютно, чем она, но пытается скрыть это под маской раздражения. Правой рукой он начал тормошить волосы, затем, будто передумав, нервно пригладил их. Линда и представить не могла, как сильно она соскучилась по нему до этого момента. Если бы Аарон не относился бы к объятьям с такой неприязнью, она бы немедленно крепко приобняла парня. Никогда она не любила его так сильно, как сейчас. — Этот даун застрял где-то в начале, — со вздохом произнёс Аарон. — Сказал, что хочет найти Стебелька, но вполне возможно, что он просто направился в буфет. «Стебельком» многие ученики Пуффендуя ласково, а кто и немного насмешливо, называли своего декана, Помону Стебель. Женщина эта была добродушная и понимающая. Ученики любили Помону за её непредвзятое отношение к каждому и её отзывчивость. Нередко пуффендуйцы обращались к ней за помощью или советом, и она всеми силами старалась помочь им. Единственные её отрицательные качества, вызывающие насмешки у некоторых юных волшебников, были неопрятность и некая рассеянность. Но Линде это казалось даже немного милым. — А остальные? Для Линды этот вопрос был столь же неожиданно, как и для Аарона. Она совершенно точно не хотела задавать его, как, впрочем, и Аарон слышать, но девушка нуждалась в ответе, каким бы жестоким он ни был. Парень на миг растерялся и стал похож на того маленького потерянного мальчика, с которым Линда познакомилась на первом курсе. Но он тут же взял себя в руки и жёстко ощетинился. Девушка поняла, что вскрыла ещё не зажившие раны Аарона, и с грустью представила, какую боль причинила этим, но не отступила. Не из-за упрямства, нет. Отступать уже было просто напросто некуда. — Ты знаешь, что Эми и Джил — грязнокровки… Линда почувствовала себя так, будто ей со всей дури влепили пощёчину. Она долго не могла привыкнуть к тому, как грубо начал выражаться Аарон на одном из младших курсов. Она не знала, делал ли он это для того, чтобы казаться крутым и самоуверенным, или это была выработанная годами защитная реакция нападения, но всячески старалась подстроиться под его норму общения. Давалось ей это поначалу довольно трудно. Линда была человеком ранимым и многие его слова принимала слишком близко к сердцу, хоть и осознавала, что Аарон не всерьёз. Но спустя годы привыкла и научилась не обращать внимания на вечные перепалки и оскорбления. И всё же, когда Аарон перегибал палку, как не старалась, ощущала хлёсткую, неоправданную её поведением пощёчину. Впрочем, сейчас она осознавала свою вину. Но легче от этого не становилось. — … что родители Эми и Джил — магглы, — исправился Аарон, будто признав, что её слабость не стоит такого бессердечия с его стороны. — И им лучше держаться как можно дальше от волшебного мира, пока всё не решится. А остальные… Возможно, поступили точно также. Не могу их винить. — Я знаю, Аарон. Газеты каждую неделю приходили домой совиной почтой, с некоторыми ребятами я поддерживала связь, но… в общем, я не об этом… ты знаешь, я… — Линда почувствовала себя столь жалко и беспомощно, как никогда раньше. — Просто скажи, что всё хорошо. Аарон, пожалуйста. Скажи, что всё хорошо. В глазах Линды стояли слёзы. Почувствовав это, она обернулась к окну и обратила глаза к небу, ослепляюще лазурному и невероятно чистому. Девушка, не выдержав вида такого мирного неба в такие тяжёлые времена, с болью на сердце не в первый раз признала, что Бога нет, что никто не смотрит на неё из царства небесного, что люди просто умирают. Даже волшебники. И заплакала. Все эти месяцы она старательно пролистывала колонку смертей во всех присылаемых ей газетах. Стоило ей лишь задуматься об именах, написанных там, как смазывался окружающий её мир и сердце сжималось, будто грудная клетка вдруг больно сдавливала его. Одна мысль наводила на неё страх и отчаяние. Линде не хватало сил противостоять этому и узнать о тех, кого ей всю жизнь придётся оплакивать. И сейчас она сваливала эту непосильную для неё ношу на Аарона. Он же чувствовал себя не менее беспомощно. Парень всегда слабел перед женскими слезами, ощущая себя их причиной. Он сложил руки на колени и, казалось, ещё сильнее сгорбился. Лицо его выражало сожаление. Он отвёл глаза. — Линда… не плачь, прошу тебя… не плачь. Я не знаю точного количества погибших, но большинство наших знакомых живы. — Кт-то? — Лори. Линда взвыла и тут же прикрыла рукой рот, испугавшись столь громкого звука. Лори была их однокурсницей. Её и Аарона. Они не были особо близки, но она знала её. Она училась вместе с Лорой на протяжении четырёх лет, и пусть они не были друзьями, но делили вместе комнату, списывали друг у друга, пару раз ходили вместе в Хогсмид и боролись за звание лучшего факультета. Лори не заслуживала этого. Никто не заслуживал. Слёзы полились с новой силой. Линда закрыла лицо руками. — Я… я так боялась этого… так боялась… Аарон всё ещё не смотрел на неё. Он понимал, что Линде нужно время, чтобы выплеснуть горе, принять данное и успокоиться. Он помнил, как сам, узнав об этом, закрылся в комнате и разнёс её к чертям, пытаясь избавиться этой боли. Не получилось. Ей нужно время. По правде говоря, всем им нужно время, чтобы вырасти. Но никто не собирался ждать, и им приходилось становиться взрослыми с каждой новой потерей, бьющей под дых. Аарон встал и вышел в коридор, не забыв прихватить с собой волшебную палочку. Перед выходом он обернулся назад и, так и не осмелившись взглянуть на Линду, произнёс: — Всё будет хорошо. Я обещаю.***
Аарон стоял в коридоре, облокотившись о стенку, и смотрел в окно, пытаясь зацепиться за что-либо из проносящегося мимо смазанного пейзажа. Голова его была пуста. Руки сложены на груди в защитном жесте. Он понятия не имел, что будет дальше и сможет ли он выполнить своё обещание. Но он сделает всё возможное, чтобы уберечь тех, кто дорог ему. «Вот только будет ли этого достаточно?» Коридор пустовал. Все в страхе попрятались по своим купе, не зная, насколько может быть опасна поездка в школу, и не желая проверять это на собственной шкуре. Группами обсуждали последние известия, пытаясь понять, в каком дерьме они оказались и как из него выбираться. Даже слизеринцы не решались выходить или устраивать какие-либо концерты, не осознавая своего места и возможностей. Честно говоря, Аарон и сам бы с удовольствием отсиделся. Но обстоятельства почему-то всегда складывались не так, как хотелось бы Аарону. Он было хотел разозлиться на грёбаные обстоятельства, на несправедливую жизнь, но не смог. Устало вздохнув, он решил вернуться обратно, надеясь, что Линда уже успокоилась. Однако его окликнул знакомый голос: — Аарон! Ты не поверишь, что мне дал Большое Ухо! Аарон обернулся на звук. К нему быстрым шагом, немного неловко переваливаясь из стороны в сторону, подобно косолапому медведю, шёл Боб. Боб был чуть ниже Аарона, уступая ему всего на пару сантиметров, но во много раз обгоняя в ширину. Одежда была на нём более дорогая и добротная. Лицо, покрытое бледными веснушками, казалось, немного расплылось: черты его были крупные, но не резкие. В левой руке он нёс чемодан со всеми вещами, что могли бы понадобиться ему за этот учебный год. В правой же руке у Боба была небольшая коробка и, если получше приглядеться, то можно было увидеть маленькую, еле заметную надпись: «Всевозможные Волшебные Вредилки». На лице Боба красовалась радостная улыбка. Нетрудно было догадаться, как горд он своей добычей. Аарон успел лишь подумать, что это может оказаться весьма кстати, как на него накатила волна оглушающей ярости. Не успел Боб приблизиться, как пуффендуец схватил его под руку и толкнул в купе. Чемодан вылетел у Боба из рук, и сам он еле смог удержаться на ногах. Оглядев коридор на признаки живых существ, Аарон последовал вслед за пареньком. Захлопнув за собой дверь, он произнёс парочку заклинаний и, удостоверившись, что никто их больше не услышит и не ворвётся неожиданно в купе, убрал палочку. Развернувшись, Аарон дал по башке Бобу с такой силой, что тот вновь с трудом смог удержать своё полное тело в вертикальном положении. — Идиот, ты вообще напрягаешь свои грёбаные извилины или они у тебя для красоты?! — Да что я сделал такого? — растерянно пробормотал Боб, глядя на разъярённое лицо Аарона и потирая ушибленное место. Линда за время, что друг дал ей, уже успела успокоиться и привести себя в порядок, скрыв от окружающих людей свои покрасневшие от слёз глаза. Конечно, она ещё не справилась с болью потери, да и как она могла за такой короткий срок? Но она понимала, у неё есть Аарон и время. Она справится. Несмотря ни на что, справится. Просто потому что у неё, как и у многих других волшебников, затронутых войной, не было другого выхода, как бороться. «Вот только за что?» В данный момент она сидела на том же месте и удивлённо наблюдала за неожиданной перепалкой двух друзей, не зная, куда себя деть. Она понимала, что пропустила что-то важное, но что? Боб, казалось, тоже не понимал причины происходящего. — Не прикидывайся, грёбаный ублюдок! — Аарон выхватил из рук Боба коробку и потряс ею в воздухе прямо перед носом парня, словно тыкая кошку в её испражнения. — «Вредилки»! Мерлин тебя раздери! «Вредилки»! Линда, сразу всё поняв, подумала, что зря Аарон так сделал. «Вредилки» были вещью непредсказуемой и запросто могли отомстить обидчику за подобное к себе обращение. До Боба медленно начало доходить. «Всевозможные Волшебные Вредилки» были запрещены пару месяцев назад Министерством Магии. К сожалению, причины никто из троих друзей не помнил, а сами хозяева, знаменитые близнецы Уизли собственной персоной, находились в бегах, подпольно продолжая продажу своего товара. С учётом произошедших в волшебной Великобритании за последнее время событий, неизвестно, что сделали бы с Бобом, сдай его какой-нибудь мимо проходящий волшебник. — Прости, о Боже мой, прости. Я совершенно не подумал! Боб помахал перед собой руками, искренне раскаиваясь в подобной глупости. Теперь, поняв свою ошибку, он был здорово напуган. Но Аарон продолжал сверлить его взглядом с такой злобой, что Бобу показалось — он сейчас загорится под столь сильным натиском. Линда поспешила вмешаться, волнуясь за сохранность своего друга: — Аарон, успокойся. Всё обошлось, — немного взволнованным тоном проговорила она и тут же попыталась переключить внимание собеседников: — Лучше давайте посмотрим, что находится в коробке. Это может быть полезным. И у неё получилось. Аарон прикрыл глаза, сделал пару громких вдохов и выдохов, привычно растрепал, а затем быстро пригладил причёску, и сел на своё место. Боб последовал его примеру, заняв место рядом с Линдой, видимо, немного опасаясь очередной вспышки друга. Парень, по глупости притащивший запрещённую коробку, выглядел виноватым. Линда ободряюще улыбнулась ему, краем глаза замечая, что Аарон ещё хмурится. Она была почти уверенна, что он ещё припомнит им это. Ну и пусть. Иногда Аарон казался просто невыносим. Он и был невыносим. Но также, что казалось иногда просто удивительно, он был по настоящему добр. Аарон был истинным пуффендуйцем. Может быть только немного грубым. Руки её за время перебранки сильно вспотели, и Линда пыталась незаметно вытереть их о джинсы. Помнится, Аарон здорово подшучивал над ней из-за этого и не прекращал до тех пор, пока однажды не довёл до слёз. Линду вообще было очень легко довести до слёз, но за годы общения с колким и грубоватым приятелем она научилась быть более сдержанной. Аарон с трудом вскрыл упаковку, не забывая попутно проклинать всех вокруг, и стал по очереди доставать из неё полезные «Вредилки»: один комплект защитной одежды, две отвлекающие обманки, порошок мгновенной тьмы и две пары удлинителей ушей. Линда чуть не поперхнулась воздухом. Ребята переглянулись и облегчённо разулыбались друг другу. Да, с таким комплектом, всё становится, пусть и не намного, но проще. — А ты что радуешься? — оборвал всеобщую радость Аарон, зыркнув на успокоившегося было Боба. — Ты всё равно придурок.***
— Зачем ты ходил к Стебельку? — с интересом спросила Линда, когда «Вредилки» были честно разделены и как можно более незаметно сложены в сумки. Ей показалось, что глаза у Боба засверкали. Он чуть выпрямил спину и довольно улыбнулся, заметив, как внимательно наблюдают за ним ребята. Линда прикинула, как долго он ждал этого вопроса, и с весёлостью взглянула на него. Аарон продолжал хмуриться, видно, ещё не отойдя от последней ссоры. Боб приступил к своему рассказу, не забывая обильно жестикулировать при каждом слове: — Читала в газетах про возможный учительский состав в этом году? — после того, как Линда кивнула, Боб продолжил, переводя взгляд от Линды к Аарону и обратно. — В общем, мы подумали с Аароном, что должны всё выяснить до прибытия в Хогвартс. Поэтому я направился прямиком к Помоне. Ты помнишь, я брал у неё проект на лето? Ну вот, под предлогом рассказать о своих достижениях я отправился к купе, где обычно едут преподаватели. Ну, ты знаешь, самое ближнее ещё к буфету… В общем… Мне повезло, в купе были лишь Помона и профессор Макгонагалл. Мы поболтали по поводу моего проекта, а потом я невзначай начал расспрашивать по поводу новых учителей… Линда сжала руками колени. До неё доходили слухи об утверждённом учительском составе на этот год. И каждое следующее имя было другого страшнее. Поговаривали, что пост директора займёт сам Тот-Кого-Нельзя-Называть, и Линда сильно обрадовалась, узнав, что новым директором школы станет профессор Снейп. Всё же привычное зло лучше нового. Хотя после всего произошедшего она не была уверена, что знала о нём хоть что-то. Что хоть кто-то знал его настоящего. Ведь даже сам Дамблдор ошибался в нём. — …Алекто и Амикус Кэрроу. Пожиратели. Алекто — маггловедение, Амикус — защита от Тёмных искусств. В остальном всё те же. Так-то. Боб продолжал сидеть с прямой спиной. Можно было легко догадаться, как сильно он гордится собой и искренне ждёт поздравлений или хотя бы банальной похвалы. Аарон развалился на диване и переваривал информацию, пытаясь вспомнить, где он мог слышать эти имена. Линда помнила. До самой мельчайшей детали помнила. — Они были в тот день, — парни с интересом уставились на неё. Девушка рассматривала свои руки, — когда… Линда почувствовала ком в горле и попыталась сглотнуть его. Не получилось. Слёзы вновь выступили на глазах. Она сильнее сжала колени и отвернулась к окну, пытаясь сдержать слёзы. — …когда погиб профессор Дамблдор. В купе воцарилась тишина.***
С последнего диалога прошло около получаса. Каждый продолжал думать о своём. По крайней мере, парни. Линда старалась ни о чём не думать и лишь наблюдала за раскинувшейся за окном картиной природы. Она дарила покой и умиротворения, отгоняя ужасные мысли. А сейчас это всё, что нужно Линде. Сегодня она самой себе казалась излишне нервной. Надо же было зареветь при Аароне! Правда, причина была веская. Довольно веская. Линда потрясла головой и обернулась к парням. Боб развалился подобно Аарону, видимо, поняв, что хвалить его никто не собирается, и немного насупился. Не от обиды, конечно. «Наверное, его гложут тяжёлые думы о том, что бы съесть по приезду», — подумала Линда и, неожиданно для самой себя, улыбнулась. Аарон всё так же сидел напротив неё. Положив голову на стол, он, похоже, задремал. «О, мой герой, вне сомнений, под твоим начальством, следуя придуманной тобой стратегии, созданием которой ты так упорно сейчас занимаешься, мы победим самого лорда Ещё-Пять-Минуточек», — подумала Линда и тихо, почти про себя засмеялась. Возможно, всё не так уж плохо. Линда вспомнила слова друга: «Всё будет хорошо. Я обещаю». Аарон никогда не нарушал своего слова. И девушка, зная это, позволила себе поверить в него, в них, в будущее. Поверить в то, что они справятся. Несмотря ни на что.