Твелву нравится снег

Найн любит черный кофе с корицей, а Твелв — просто кипяток без заварки. Но вместе они пьют красный чай с лимоном. Ужасно кислый и горячий, но такой уютный. Парни сидят перед потертым кофейным столиком по-турецки и обхватывают ладонями большие дымящиеся кружки. Двенадцатый прихлебывает кипяток, страшно причмокивая, отчего сосед хмурится и отворачивается. — Твелв, прекрати, это невозможно слушать, — недовольно говорит он куда-то в сторону. Чай обжигает потрескавшиеся от мороза губы и приятно жжет горло. — Да ну, брось, — лицо озаряется улыбкой и он опять шумно хлюпает чаем. На Твелве растянутый вязаный свитер с нечеткими оленями, на котором уже скатались комочки от многократных стирок. Его голова уютно утопает в колючем широком вороте, а пальцы осторожно выползают из рукавов, чтобы обнять горячую керамику. Каштановые волосы спутаны, редкие прядки липнут к вспотевшему лбу. В карих глазах бегают огоньки, и густые ресницы лишь чуть прикрывают их. Щеки розовеют после недавнего возвращения с улицы, где зима уверенно взяла бразды правления в свои руки. За покрытым узорами стеклом играет метель. Твелву нравится снег. Он как Найн. Снежинки мягким облаком ложатся на узкий подоконник. Такие колючие, обжигающе ледяные. Твелв не трогает снежинки, они тают в его мозолистых ладонях, становясь прозрачными капельками. Он знает, что на свете нет двух одинаковых снежинок, и так жестоко убивать невоспроизводимый оригинал. Они стремительно несутся сквозь черный замерзший воздух, обгоняя друг друга. В причудливых ледяных кристалликах по-особенному преломляется свет. Сугробы переливаются всеми оттенками спектра и почти режут глаза своим ослепительным блеском на солнце. Твелву нравится снег. Он как Найн. Твелв в упор смотрит на уставшего Найна. Он наспех накинул одну из застиранных темных футболок, когда Двенадцатый оторвал его от работы неожиданной просьбой помочь занести в квартиру кондиционер, притащенный со свалки. Зачем он вообще поволок его домой и чем его он так зацепил, не смог бы сказать и сам инициатор, который с довольным лицом потягивал кислый чай. Найн снимает очки в полюбившейся оправе и потирает переносицу двумя пальцами, кипяток стынет на ободранном лаке. Найн любит черный кофе с корицей и свой компьютер — в этом Твелв абсолютно уверен. Еще Найн любит тишину, но, увы, это слишком большая роскошь в их квартирке у оживленного шоссе. Интересно, Найн любит снег? Гостиную наполняет приглушенный свет и запах апельсинов. Твелв любит апельсины, а Найн терпит их из-за него. Босые ступни греет мягкий ковер противного цвета, который они таскают из одного своего жилища в другое. Дома почти тихо. Если бы Девятому предложили пульт, отключающий шум моторов автомобилей за окнами, он бы, не раздумывая, отдал многое из того, что у них осталось. Твелв улыбается и хлюпает чаем, опять обжигаясь. Пар поднимается над кружкой с ярким рисунком и осядает капельками на кончике носа юноши. Он вытирает каплю кусачим рукавом. — Найн, — зовет шатен. Тот только невнятно мычит в ответ. — Хочешь, я с чем-нибудь помогу? Сосед поднимает удивленные глаза. Твелв улыбается и пожимает плечами. Девятый качает головой, возвращает очки на законное место и встает, оправляя широкие спортивные штаны. — Я пойду воздухом подышу. Он натягивает куртку поверх домашней одежды, влезает в кроссовки и исчезает в темном коридоре. Шаги мерно удаляются от комнаты, в которой всегда шумно. Шатен глотает кислый, но уже поостывший чай и гладит кончиком указательного пальца яркие линии на керамике. На тротуаре под подъездом появляется Найн, он прячет руки в карманы и выдыхает клубы пара. Твелв смотрит на его спину и иссиня-черные волосы, с которыми играет ветер. Снежинки кружатся вокруг него, садятся на синтепон и порхают обратно в гудящую темноту. Твелву нравится снег. Он как Найн.