Шампанского этому столику!

После непродолжительной истерики, в течение которой я задыхался, а Юлька с мамой всеми силами меня успокаивали, я сорвался и помчался в «Парус». Юлька, конечно, пыталась меня остановить. А когда поняла, что не удержит, порывалась поехать со мной. — Нет, — строго запретила ей мама. — Это не твое дело. — Но я с самого начала говорила ему!.. — Вот именно! — осадила ее мать. — С таким настроем ты ничем не поможешь! Всю дорогу меня трясло так, что я едва сдерживался. Как Остап мог так поступить? Бросить меня по телефону? Это низко! Такие вещи нужно говорить в глаза. Стоя лицом к лицу, полностью осознавая всю подлость поступка. Хотя в глаза я бы ему не позволил такое сказать. Зажал бы рот, как недавно Юльке. Несмотря на то, что было уже достаточно поздно, половина восьмого, в офисе я встретил седовласого Бориса. Странно, он даже не стал задвигать, что не имеет права рассказывать о личной жизни коллеги постороннему человеку. Просто как-то удрученно сообщил, что Остап Модестович уехал со своей бывшей женой, Оксаной Владимировной, и уехал, видимо, в её любимый ресторан. А после, вероятно, направится домой, делить вечер с бутылочкой коньяка, которую предусмотрительно захватил из офиса. Получив все адреса, я ринулся спасать нашу с Остапом большую, хоть пока еще не состоявшуюся, любовь. — Вы, пожалуйста, будьте с ним помягче, — попросил на прощание Борис. — Встречи с Оксаной ему дорого даются… В «Кафе де Пари» я приехал уже к финалу трапезы. Остап меланхолично дожевывал остатки салата, пока его спутница пила светлое вино и что-то ему втолковывала. Проигнорировав метрдотеля, попытавшегося преградить мне путь, я помчался к их столику, на ходу хватая свободный стул. — Добрый вечер! — выпалил я, усаживаясь рядом. — Григорий, — мужчина испуганно уставился на меня, — что ты здесь делаешь? — Ты мне должен, Остап Модестович! Забыл, что ли? Свидание. Меня все еще колотило. Расстроенный Остап лишь махнул официанту: мол, всё нормально. Заведение явно было не из простых. Чего только стоили белоснежные льняные скатерти, которые наверняка приходилось не только ежедневно стирать, но еще и менять после каждого нового посетителя. А эти громоздкие позолоченные люстры? В меню, наверное, даже страшно заглядывать: будут какие-нибудь блюда из лягушек. В животе предательски заныло. Да уж, суп я сварил, а поужинать так и не успел. Мне любезно принесли стакан воды. Жмоты. Хотя после пробежки всё равно было очень кстати. — Кто это? — подала голос женщина, пока я жадно глотал воду. Оксана Владимировна выглядела не менее сногсшибательно, чем ее дочь, хоть и была уже старухой. Как ни крути, возраст не скрывала ни косметика, ни чересчур фривольное платье. — Григорий Лисичкин, — я протянул ладонь для рукопожатия, — любовник вашего бывшего мужа. Знакомству не рад, нет. Вопреки ожиданиям, женщина ничуть не смутилась. Она лишь презрительно поджала губы, проигнорировав руку, и внимательно посмотрела на меня. — Не мелите чепухи, молодой человек, — она подняла бокал и сделала глоток. — Ну какой еще любовник? Я хотел было съязвить, но Оксана не дала вставить и слова, продолжив чуть громче: — Я прожила в браке с этим человеком восемнадцать лет! И я прекрасно знаю, что всё это: вы, желание попробовать что-то новое — лишь временная блажь. Не обольщайтесь, — она перевела взгляд на свой маникюр, вздохнув. — Остап, налей мне еще вина. А, впрочем, я сама справлюсь. А вы, Григорий, здесь лишний, у нас с мужем личный разговор. Так что прошу, покиньте это заведение. Или мне придется позвать охрану. Я промолчал, вглядываясь в Остапа. Почему он не реагирует? Что-то было не так. Мужчина сдулся, сгорбился, он лишь ковырял остатки салата, не пытаясь перечить своей бывшей. Что за ерунда? Где та расслабленность и открытость, что привлекли меня? Что эта женщина с ним сотворила? — Остап? С тобой всё в порядке? — спросил я, прекрасно осознавая, что нет. — Эй, ты плохо выглядишь. Может, поехали отсюда? Он лишь покосился на Оксану, равнодушно доливающую остатки вина себе в бокал. — Григорий… И ничего не добавил. Оксана закатила глаза: — К сожалению, Остап сам не знает, что ему нужно. Как обычно. — А вы, видимо, знаете? — меня задело такое отношение. — Конечно! Я создала этого человека, — заявила женщина. — Вложила в него столько усилий, облагородила. Вытащила из провинции, из его грязного городишки, устроила на работу к отцу. Это я привела первых клиентов в его смехотворное агентство. Где бы он был, если бы не я?.. И когда он вздумал от меня уйти… Это был нож в спину, Остап. — Оксана, мы уже тысячу раз это обсуждали, — выдавил мужчина, но его слова просто проигнорировали. — И сейчас… Остап, как ты мог связаться с этим мальчиком? — она ткнула в меня пальцем. — Я тебя не узнаю, Остап. Эти твои внезапные смены настроения… Ты меня разочаровываешь. Я понимаю, кризис среднего возраста, седина в бороду, но, Остап, сейчас ты просто выставляешь себя на посмешище. Ладно бы ты завел любовницу, но затащить в постель мальчишку? Это уже ни в какие рамки не вписывается. Хватит. С меня хватит. Если Остап терпел эту мегеру восемнадцать лет… Ему нужно памятник поставить. И медаль вручить. За выносливость. — Прекратите, — прохрипел я, косясь на Оксану. — Заткнитесь. — Мальчик, когда же ты поймешь, что у тебя здесь нет права голоса? — Вы просто старая высокомерная ведьма, — я не удержался от оскорблений. Впрочем, Оксана и бровью не повела. — И сами прекрасно это знаете. Что вам нужно от Остапа? — Мне? — женщина презрительно фыркнула. — Мне ничего от него не нужно. — Отлично! — я ухватился за предоставленный шанс. — А мне нужно! Остап мне нужен! — Зачем? — женщина вдруг пьяно расхохоталась. — Зачем тебе сдался этот старый хрен? Да у него уже последние лет пятнадцать не стоит, наверное! Как жаль, что воды в стакане оставалось всего на пару глотков. Впрочем, я достаточно метко выплеснул жидкость в лицо женщины, заставив ее замолчать. — Остап хороший и добрый, — сказал я, трясясь от злости и явственно ощущая, что если задержусь здесь еще хотя бы на десять минут, то захлебнусь в ее яде. — И мы сейчас уезжаем. Остап, тебе вообще не стоило встречаться с этой женщиной. Оксана скривила губы и брезгливо принялась вытирать лицо. Черт, я в который раз устроил представление в ресторане! В скором времени не останется мест, куда меня вообще будут пускать. Хотя этот «Де Пари» тухлое какое-то местечко. И музыка здесь дурацкая. И официанты злые. — Уйми свою подстилку, — прошипела Оксана, обращаясь к бывшему мужу. Остап аккуратно отложил вилку и промокнул губы салфеткой, а потом, не глядя на меня, спокойно произнес: — Григорий, — непривычно низким голосом обратился ко мне мужчина, — ты пришел без приглашения и диктуешь свои условия. Прошу, не нужно так поступать. Если ты будешь пытаться распоряжаться мной, моим временем или как-то по-другому давить на меня, боюсь, я не стану подобное терпеть. Я даже отпрянул от неожиданности. Вот тебе и разобрались! Обидно, Остап Модестович! Неужели ты встанешь на сторону этой старой ведьмы? — Оксана, — продолжил тем временем мужчина, — а тебя прошу попридержать коней и не оскорблять ни меня, ни молодого человека. И я еще раз повторяю: моя личная жизнь тебя уже давно не касается. — Да ты хоть представляешь, какие пойдут сплетни?! –лицо женщины еще больше перекосилось. — Как будут на меня смотреть? — Мне без разницы, — жестко ответил Остап. — Без разницы?! Ты в своем уме?! Что скажут Волковы? Что скажет мой отец? — Мне без разницы, — еще раз повторил Остап. Оксана вдруг мгновенно подобралась и взяла себя в руки. Она медленно выдохнула и произнесла с той же надменной интонацией, с которой встретила меня: — Ладно, — женщина достала кошелек и ловко отсчитала купюры. — Ладно. Если тебе этого так хочется, езжай с ним, милый. Так и быть, я прощаю тебе это временное помешательство. Позвони мне, когда наиграешься. — Оксана… — только и сумел выдавить Остап. — Не думайте, что оставили за собой последнее слово! — успел бросить я на прощанье.

***

А потом Остап без возражений повез меня к себе. Мужчина вел автомобиль молча, полностью сосредоточившись на дороге. В той же тишине мы вошли в тёмную прихожую его квартиры. — Нет сил, — пожаловался Остап, скидывая туфли. Это было заметно. Я помог ему снять пиджак, а потом просто обнял, уложив его голову себе на плечо. — Всё в порядке, — сказал я, гладя Остапа по спине. — Теперь всё в порядке.