Шампанского этому столику!

Анжелика как раз дочитывала главу, когда к ней подошла Юлька. Девушка уложила томик в сумку и предложила: — Может по мороженому? Надо ловить последние тёплые дни, на следующей неделе обещают дожди. — Давай, — кивнула Юля. — Анжелика, а какое ты любишь? — Лика, — поправила её девушка, поднимаясь с лавки. — Друзья зовут меня просто Лика. Я ем только белый пломбир, тут недалеко есть палатка со вкусным. В последнее время они часто переписывались. То, что Юля смогла выдержать её характер так долго, говорило о многом. И Анжелика, сама от себя не ожидая, почему-то прониклась симпатией к этой острой на язык девчонке. Они купили по рожку и отправились гулять по парку. — Красотка, у тебя такие ножки, вах, — весело восхитился проходящий мимо парень, разглядывая Анжелику. — А твоей маме зять не нужен? — Статья сто тридцать третья уголовного кодекса, — отчеканила она в ответ, презрительно поджав губы. — Домогательства. — Не понял? — парень оторопел. — Ты что, так меня отшила? Во долбанутая! — Статья сто тридцатая, оскорбление личности! — бросила Анжелика ему в спину. Парень лишь неразборчиво выругался. — Лика, ну ты даешь! — удивилась Юлька, хихикая. — Это было жёстко. — Надоели мудаки, которых цепляет только моя внешность! А сейчас, на контрасте с тощей тобой, мои сиськи привлекают еще больше внимания. — Получается, теперь я твоя страшненькая подружка? — сощурилась Юлька. — Извини, — спустя несколько секунд поняла Анжелика, — я не хотела тебя оскорбить. Просто сказала, как есть, не подумав. Извини. Ты милая на самом деле. Юлька несильно ткнула ее локтем. А потом вдруг рассказала, что ее брат в последнее время не ночует дома: совсем, видно, решил поселиться у Остапа. Даже зубную щетку к нему уволок. Анжелика молча слушала, а потом, наконец, произнесла то, что мучило её несколько последних дней: — Может зря мы так с ними? Я недавно к отцу домой заходила. Нужно было кодекс забрать… У папани кастрюля борща в холодильнике, никакой пыли по углам и рубашки все выглажены. Висят в шкафу, рассортированы по цвету. — А Гришка в универе восстанавливается, — поделилась Юля. — На заочку, правда. — Кажется, наша операция с треском провалилась, — улыбнулась Анжелика. А потом скривилась. — Натравливать на них мамашу было жестоко. Отец уже две недели мне не звонит. Слушай, может нам снова устроить совместный обед? Поговорим, попробуем установить перемирие. — Уверена? — Юлька с сомнением покосилась на подругу. — Ты сможешь держать себя в руках? — Ну, если я снова пойду вразнос, можешь меня пинать. Юлька хихикнула и согласилась, но с условием, что приведет еще свою маму: ей тоже пора познакомиться с Остапом. Август подходил к концу, листья на деревьях понемногу желтели. Анжелика с удовольствием подумала, что скоро снова на учебу. — …А борщ был вкусный. — Попробовала? — Не удержалась. * * * …Ночью двор порядком занесло снегом. Наблюдая, как автолюбители выкапывают свои машины из-под сугробов, я подумал, что Остап не зря тратит деньги на закрытую парковку. Все-таки он тот еще педант и аккуратист. Подарю ему на новый год крутой ежедневник. И красный колпак. Со своей бородой Остап будет в нем похож на Деда Мороза. Размышляя над тем, как лучше провести праздник (нужно устроить большие домашние посиделки с конкурсами и обязательным скандалом от Анжелики!), я допил утренний чай и вымыл посуду. А потом, зевая, вышел в коридор, где Остап уже минут пять крутился у зеркала, то и дело принимая разные забавные позы. — Ты был всего на трёх тренировках, — сказал я, подходя ближе. — Так быстро результатов не будет. И вообще, если хочешь нарастить мышечную массу, нужно особое питание. Протеиновое, которое жрут культуристы. Но это не полезно. — Может, попробовать? — призадумался Остап. — Не хочу рядом с тобой выглядеть стариком. — Ты не выглядишь. Ты красивый. Я обнял его, скрестив руки на животе. Мне нравилось, как мы вместе смотрелись в зеркале. Загорелый улыбчивый бородач и я, белокожий блондин. Надо будет попросить Юльку нас как-нибудь пофотографировать. — Раньше я и не знал, что объятия могут быть такими приятными, — улыбнулся Остап, накрывая мои ладони. — Где-то читал, что человеку для хорошего самочувствия нужно не менее пяти в день. У тебя, вообще-то, накопился сильный недобор. Будем восполнять. Остап еще немного побалдел, а потом повернулся и сам уже сжал моё тело так, что затрещали ребра. — Ого, полегче! — задохнулся я, чувствуя, как Остап приподнимает меня над полом. — Когда раскачаешься, вообще раздавишь. Остап весело хмыкнул и коротко чмокнул меня в лоб, а потом ушёл одеваться. — Сегодня идешь в бар с друзьями? — уточнил он, застёгивая рубашку. Я осторожно кивнул. Остап никогда не показывал недовольства. Неужели ему всё равно, чем я там занимаюсь? Он настолько мне доверяет? Странно. Я бы себе так не доверял. — Ненадолго, до десяти, — предупредил я, привалившись к дверному косяку и наблюдая за мужчиной. — К этому костюму возьми бордовый галстук. Да-да, тот, что в горох. И не делай такие глаза, ты в нем классный! А вообще, пошли сегодня со мной. В конце концов, познакомлю тебя с ребятами. — Нет уж, — как обычно ответил Остап, — смотреть футбольный матч с бутылкой пива — это не для меня. — Ты что, совсем не волнуешься? — обиженно спросил я, глядя на то, как Остап расправляет штаны. — Мало ли, вдруг там будут красивые мужчины? Вдруг меня кто-нибудь уведёт? — Куда? — Остап смешно замер с одной натянутой брючиной. А меня уже понесло: — Вдруг мне встретится какой-нибудь красивый и страстный мужчина, способный на секс чаще, чем дважды в неделю? Вдруг?.. И тут же прикусил язык. Вот это я ляпнул. Вот это я идиот. — И почему я терплю твоё хамство? — простонал Остап, отпуская брюки и выпутываясь из них. А потом в три шага приблизился ко мне, аккуратно прижимая к стене. — Потому что знаешь, что настолько охуенного любовника ты себе больше не найдешь? — Настолько охуевшего не найду, — проворчал Остап. Я ухмыльнулся: надо же, нахватался от меня словечек. Испортил я мужика. Мало того, что склонил к мужеложству, так еще и пробудил что-то агрессивное: вон как глазами сверкает. Я не удержался и погладил его по волосам. И чмокнул в нос. — Григорий, это грязная провокация, — заметил мужчина, ослабляя галстук. — Угу, — промычал я в поцелуй. Остап не часто баловал меня такими вот утренними нежностями. И прилюдно совсем терялся, смущаясь от любых проявлений привязанности. Но иногда в нашей уютной квартирке у него просто сносило крышу, прямо как сейчас. И от этого, от его страсти и жадного желания, крышу сносило уже у меня. — Напомни, что ты там говорил про дважды в неделю?.. — ладони Остапа переместились ниже. — Мало тебе? Ну, сейчас мы это исправим… — Нет! — я попытался вывернуться, оказавшись не готовым к такому напору. — Тебе же на работу… Надо… — Мм, думаю, я сегодня немного опоздаю, — Остап совершенно не собирался меня отпускать, целуя шею. — Боже, Остап… Мне надо… Я не… И упёрся ему в грудь, отталкивая и переводя дух. Да уж, молодец, Гришка! Завёл мужика и сам же сваливаешь в кусты. Но что хорошего в сексе на скорую руку? И вообще, давно доказано, что качество лучше количества! — Вечером, — нашёлся я. — Приду в десять. И только попробуй заснуть к этому времени! — Ни за что, — серьезно пообещал Остап, отступая. — Наденешь для меня эротическое бельё? — пошутил я, на что мужчина лишь закатил глаза. Какой же он все-таки классный. Красивый. Смешной. Мой. Больше я не стал его отвлекать. Мне и самому пора было собираться на работу. — А знаешь, я до сих пор в каком-то нелепом восторге от тебя, — проговорил я на прощание, помогая Остапу надеть пальто. И добавил то, что умел говорить только в спину и только шёпотом. — Я тебя люблю. Остап обернулся. Несколько секунд он не шевелился, внимательно глядя на меня, а потом тепло и мягко улыбнулся: — Я тоже тебя люблю, солнце.