Я думал, ты будешь всегда!

Год 1987.       Одинокий парень, лет 17, спешит на поезд, до ухода которого оставались считанные минуты. Угольно-черные волосы, белые, словно снег, глаза, стройное тело — его внешность была приятной и необычной для этой местности. Одет он в поношеные брюки, шерстяной свитер и потертые старые кеды, а сверху было накинуто тёплое пальто, которое не пропускало промозглый осенний ветер. Он бежит к поезду, не разбирая дороги, как вдруг случайно сталкивается с парнем, который разговаривал с кем-то. Спотыкаясь, черноволосый падает, роняя сумку с вещами и документами. Рука начинает неприятно щипать. Похоже, он сильно ободрал её. Людей на платформе было немного, и большая их часть даже не посмотрели в сторону, из которой раздался звук падения. Подумаешь, с кем не бывает, в спешке упасть может каждый. К нему подходит довольно высокая фигура и протягивает руку, помогая подняться, подхватывая заодно и чужую сумку. — Вы не ушиблись? Вам помощь не нужна? — спросил мужской голос с хрипотцой. — Нет… Простите, я совсем не увидел вас. Мне очень неудобно, — ответил парень, отряхивая немного испачканные брюки от грязи. — Ничего страшного. Вы, похоже, спешите на поезд? Тот, что должен был отправляться сейчас, отбывает только через 20 минут, не волнуйтесь. Он задерживается из-за каких-то технических неполадок, — высокий парень отдал чужую сумку в руки её обладателя, спросив: — давайте познакомимся? — Давайте — черноволосый парнишка мило улыбнулся. — Как ваше имя? — Лаггер. — Такое имя редкое. А как думаете? Как меня зовут? — Ну… Имён много, так угадать просто невозможно, — Лаггер отвел взгляд. — Ладно, вот вам несколько имен на выбор: Ростик, Мистик, Бади, — парень повыше не спускал с губ улыбки — что думаете?       Белоглазый задумчиво взъерошил свои волосы, посмотрев в глаза тому, кто задал такой странный вопрос. Лаггер еле-еле доходил макушкой до подбородка этого парня: ростом тот был под два метра. Красивые голубые глаза, каштановые волосы, зачесанные в чуб, завораживающая улыбка. Его крепкое подкаченное тело. Одет он в потертые джинсы (а ведь джинсы достать было довольно трудно, да и далеко не каждому это было по карману), черно-белые кеды, выглядевшие совершенно новыми, тёплый свитер белого цвета, а поверх него — длинный тёмный плащ. Похоже, у этого парня была хорошо обеспеченная семья, раз он мог позволить себе носить столь дорогую одежду. — Мистик — для вас слишком высокое имя, далекое и мистическое, так сказать. Бади — слишком простое, вам оно не подходит. Думаю, Ростик, — задумчиво проговорил черноволосый. — Не совсем. Ростиком зовут моего товарища и лучшего друга. Вон он, — голубоглазый указал на зеленоглазого парня среднего роста, с тёмными, немного взлохмаченными волосами, стоявшего неподалеку. Одежда у него была победнее, чем у его друга. Он все это время наблюдал за парочкой, не смея даже подойти. — а то имя, которое Вы назвали «слишком высоким», мое. — Понятно. Красивое имя, — Лаггер немного смутился. — А давайте будем на «ты»? Вроде познакомились уже, немного узнали друг о друге. — Да, давайте… Ой, всмысле, давай.       Оба парня тихо посмеялись, но их смех резко прервался из-за женского голоса, исходивший из громкоговорителя: — «Поезд номер: 467 Москва-Ленинград прибыл на станцию! Просим пассажиров занять свои места. Отправление через 10 минут!»       Ребята переглянулись, и Лаггер, повесив сумку на плечо, развернулся к прибывшему поезду. — Это мой. Мне нужно идти. Рад был познакомиться с тобой, Мистик, — парень улыбнулся и уже было направился к поезду, но его схватили за руку. — Лаггер, возьми мой номер, пожалуйста. Вот, — Мистик протянул бумажку с номером.       Парень взял листок и задумчиво посмотрел на него, но потом, словно решив для себя что-то, полез в сумку, вытаскивая оттуда блокнот и ручку. Быстро что-то написав, он потянул за листок, вырывая его из записной книжки, и протянул его голубоглазому. — А это мой. Созвонимся как-нибудь, — проговорил Лаггер, убрав блокнот и ручку на место — а сейчас мне пора. Поезд ждать не будет. Пока.       Черноволосый подмигнул и ринулся к поезду, где в огромном потоке людей моментально исчез из виду. А Мистик в это время подошёл к другу, складывая переданный ему номер пополам и убирая во внутренний карман. — Что-то закрутилось у вас там все-таки, — хихикнул брюнет, запихивая руки в карманы брюк. — Не знаю даже, о чем ты говоришь. Но он меня на самом деле очень зацепил. Было бы здорово, если бы у нас что-нибудь получилось. Когда-нибудь, когда встретимся, — тихо проговорил чубатый, провожая взглядом поезд, в который только что зашёл его новый знакомый.

***

Наше время. 2017 год.       Мистик стоял у могилы того, с кем прожил почти всю свою сознательную жизнь. Родственники только закончили обустраивать ее, раскладывая цветы на свежевырытом бугре земли. Фотография была повешена на крючок дорогого креста. На ней Лаггер был запечатлен до болезни: здоровый, сверкающий улыбкой, с мишкой в руках, подаренным Мистиком на годовщину их свадьбы. Ему было всего 47. Мать Лаггера — Маргарита Степановна — рыдала, причитая, как много он бы мог ещё успеть.       Рядом с матерью стоял младший брат Лаггера — Саша. Ему недавно исполнился 21 год. Внешне он был таким же, каким был Лаггер в их первую встречу. Те же волосы, телосложение, даже улыбка его. Только глаза у него были зелёными, как у матери. Детей у Мистика и Лаггера не было, все не решались взять ребёнка из детского дома, но зато голубоглазый стал крестным отцом младшего братика своего любимого. Они вырастили его, как своего сына. Им было этого достаточно. Саша даже называл Мистика папой, ведь родного отца он никогда не видел. Теперь он вырос и возмужал, чем оба его "родителя" очень гордились.       Жизнь Мистика казалось сказкой, пока у Лаггера не обнаружили очень тяжёлую болезнь — рак мозга. С каждым днём ему становилось все хуже и хуже, приступы становились частыми, он сгорал на глазах. Три дня назад умер в больнице. Медсестра сообщила об очередном приступе Мистику, и он успел приехать, успел успокоить его, пока тот не скончался прямо на его руках в половине пятого утра. Просто закрыл глаза, прошептав что-то похожее на: «Я люблю тебя». Лицо голубоглазого после того дня не выражало ни одной эмоции, но внутри у него в тот момент что-то оборвалось. На похоронах у него не было слез, не было боли, не было ничего. В его душе была лишь безграничная пустота. Он не мог отвести взгляда от любимого человека, смотревшего на него с фотографии. Откуда-то сбоку послышался голос Маргариты Степановны: — Боже, как же так? Какое горе, какое горе! — причитала она — ещё какой-то старик лежит рядом с нашим Лаггером. Неужели не могли похоронить его где-нибудь в другом месте? Что это за могила такая? — она указала на старую могилу без опознавательных знаков рядом с могилой её сына. Сама могила густо поросла травой, которую, похоже, никто никогда не косил.       Мист посмотрел на травяной бугор. Странно, что он не заметил его раньше. — Может, родственник? Ну, кто-то из далёких, — проговорил Александр. — Не было у него никого. Кроме меня и тебя, Саш, — ответила мать, захлебываясь в слезах. — А родной папа?       Маргарита Степановна не ответила, отводя взгляд и продолжая плакать. Она никогда не говорила об его отце. Лаггер тоже ничего не рассказывал. — Почему ты мне не позвонил, Саш? — неожиданно подал голос Мистик, не отрывая взгляда от могилы его умершего любимого. — Я… Прости, времени не было. — отозвался он. — Если бы не медсестра, я мог и не успеть. Ты же первый узнал. — Я забегался. На работе были проблемы, не мог позвонить. — В следующий раз обязательно сообщи мне, если что-то произойдёт. — разворачиваясь, сказал Мистик. — А должно что-то произойти? — Просто, на всякий случай, — после этого он ушёл к машине, оставив в недоумении и Сашу, и его мать.