Я думал, ты будешь всегда!

      Поздний вечер. Мистик с самого раннего утра работает над своими проектами, подписывая бумаги и просматривая счета. Перед его глазами сменяют друг друга цифры, долги и чьи-то имена, оставляя в сознании лишь бухгалтерия. Иногда, сильно затягиваясь в работу, в его сознании всплывают моменты минувших дней. Он вспоминает, как каких-то несколько недель назад к нему в такие моменты подкрадывался его самый родной человек, закрывая своими небольшими ладошками его глаза, и нежным, словно колыбельная, шепотом, говорил:       «Думаю, пора бы тебе, наконец, отдохнуть . Ты наверняка устал, весь день с этими цифрами работаешь. Пойдём спать, м?». После они вместе уходили в спальню, обнимали друг друга и засыпали, убаюканные дыханием друг друга.       Но сейчас его нет рядом с ним. Никто больше позаботится о том, во сколько он пойдет спать, никто не прошепчет ему ласковых слов на ушко, никто не обнимет ночью. Болезнь разбила их спокойную жизнь так же неожиданно, как и проводила на небеса одного из них.       Он даже не помнит, когда говорил Лаггеру три заветных слова: «Я люблю тебя». Не помнит, когда в последний раз водил его в кино, в ресторан, когда у них был романтический ужин. Да и вообще, дни в последние годы были почти одинаковыми, работа забирала уйму времени, не оставляя ни минуты на самое главное.       Лаггер мечтал слетать в Египет, даже отель присмотрел, куда можно было заселиться. Поближе к морю, с захватывающим видом с балкона отеля. Денег хватило бы на все это, ведь работа голубоглазого пусть и была рутинной и изматывающей, приносила довольно много денег. Но сама работа не отпускала его на давно заслуженный отпуск: счетов и квитанций с каждым днём становилось все больше, важный проект на который должно было уйти не меньше двух месяцев. Слетать так и не успели, а проект получилось закрыть уже через два дня после трагедии. Вот, ещё бы пару дней ему дожить, и тогда полетели бы они на море, с белым песочком, с пальмами, с той самой красотой Египта.       (А полетели бы? Или какой-то сверхважный проект вновь отсрочил их планы?)       Жаль, что все это просто рухнуло. Мистик не мог лететь никуда без него и никогда не полетит. Без любимого — его жизнь пуста и никакое море уже не воскресит его душу.       От мыслей мужчину отвлекает его крестник, который все это время сидел позади, закопавшись в старых альбомах с фотографиями. Вот целый альбом с их свадьбой, где было очень много народу. Огромный свадебный торт. Их руки с кольцами на фоне неба. Поцелуй на огромном свадебном теплоходе. Медовый месяц, прошедший в Италии. Все это было в огромном альбоме, которым так дорожил Лаггер. Почти каждый год он доставал его и, закрывая дверь в комнату начинал просматривать все фотографии, окунаясь в сказку. Мистик иногда видел сквозь щелку в неплотно закрытой двери, как его любимый, просматривая альбом, плакал, снова и снова рассматривая фотографии с их свадьбы. Даже во время болезни он не забыл об этих воспоминаниях. В последнее время он часто говорил: «Я хочу запомнить каждый счастливый момент моей жизни. Даже, когда умру, я хочу быть счастливым, как раньше. Я вообще счастлив, Мист, что у меня есть ты. Пообещай мне, что даже после моей смерти ты будешь жить дальше, а не бесконечно страдать по мне». И он пообещал ему, надеясь, что смерть разлучит их еще нескоро и болезнь будет побеждена, но судьба не изменила своему решению. Он держит обещание и будет его держать всегда. Даже во время похорон он держался,не позволив ни одной слезинке упасть на землю.       — Пап, я нашёл старую фотографию с вашего первого свидания. Я искал её, а она, оказывается у тебя. — сказал Александр, вытаскивая фотографию из светло-зеленого конверта.       Первое свидание. Как такое забудешь. Мистик помнит, как пошёл с Лаггером на какой-то романтический фильм. Сам фильм он не запомнил, ведь тогда они были заняты не просмотром, а страстью. Они сидели тогда на последнем ряду, чтобы никому не мешать. В зале было темно, камер в то время ещё не было, поэтому можно было без проблем целоваться на последнем ряду. После фильма они отправились в парк, где встретили фотографа. Он предложил за 4 копейки сделать качественную фотографию. Не обманул все же. Фотография правда получилась великолепной, несмотря на то, что фотоаппараты раньше были на пленке, а хороший было найти почти не возможно. Так и был запечетлен один из их самых волшебных дней.       — Я нашёл тут фотографию…- подал голос Саша. Он перевернул фотографию, где было написано имя, — Косухин Серафим Николаевич. Это же твой отец, верно?       Мистик тяжело вздохнул, не отрываясь от документов. Ему нечего было сказать по поводу своего отца. Он никогда не интересовался своим сыном. Из того, что мать рассказывала про него, запомнилось только то, что он уехал в Ивантеевку, и там у него своя семья. Но сам Мистик отца не помнил.       Александр не стал добиваться ответа до крестного отца и переместил взгляд на телевизор. Взяв пульт, он сделал звук чуть громче. «- Вы, мужчины, не знаете толк в медицине! Откуда у вас руки вообще растут? — донесся женский голос из динамика телевизора, — почти сотня человек умерли за последнее время от таких тяжёлых болезней, как, например, рак мозга! Я думаю, что стоит отдать это дело в руки женщинам, ведь мы более аккуратнее и внимательнее вас, мужчин. Вам ни в коем случае нельзя браться за нож! Лучше бы людей от простуды и бронхитов лечили, а не в хирурги подавались!» — возмущалась довольно полная женщина в телевизоре.       Мистик уловил ухом всю суть женщины из телевизора. Ему стало очень противно. А ведь правда, мужчинам действительно нельзя давать в руки скальпель, ведь они могут сделать только хуже. Он вспомнил, что лечением Лаггера занимался мужчина. Он говорил, что до операции нужно подождать, опухоль ещё слишком мала. Вот так и дотянули! Операция не была проведена вовремя, от чего его любимый скончался. Глупые эти недоврачи! — Саш, выключи телевизор. — сказал Мистик, подавляя всю злость в себе.       Саша даже не шелохнулся, даже ухом не повёл, он слушал весь разговор женщины. — «Многим пациентам операция не была обеспечена, из-за неких проблем с деньгами. По словам врачей, все стерильные инструменты были израсходованы, а новые купить денег попросту не хватает. А ведь, чтобы полностью простерилизовать все использованные инструменты для операций, необходимо двое суток. Что это за бред такой!» — продолжала возмущаться женщина.       У Мистика уже уши вяли от этой болтовни. Он прекрасно видел, что крестник его игнорирует, даже не желая послушаться. — Саша! Выключи телевизор я сказал! — мужчина уже кричал на юношу, повернувшись к нему.       Парень снова не обратил внимание, без эмоций слушая весь разговор женщины. — «Рак мозга — самая страшная болезнь, которую только можно представить. С ней люди живут максимум месяца 3, может побольше. Вы же, мужчины, отмахиваетесь, что эта болезнь не самое страшное. А что же по вашему тогда страшное? Рак мозга — это вам не какой-то там кишечный грипп! Люди на глазах умирают! Неизвестно ещё, откуда она вообще берётся. Это может случиться с каждым! Когда же вы наконец возьметесь за ум? Какие же вы все же глупые, мужчины! Или вы работаете врачами, лишь бы деньги получать? А на больных людей вам плевать? Вы монстры!» — негодовала женщина.       Мистик был сильно зол на крестника, ведь тот его вообще даже не слушал. Он подошёл к юноше, выхватил у него пульт и выключил телевизор. — Ты специально это делаешь? Я же попросил тебя! — мужчина не сдерживался от нахлынувшей злости. — А что ты хотел? Противно слушать причину смерти моего брата? Ты сам виноват, что он умер! — Александр поднялся с кресла, начиная махать руками. Он уже не мог сдерживать свои эмоции, начиная кричать на отца. — Чего? Ты вообще соображаешь, что говоришь? Хочешь сказать, что я не любил твоего брата? Он был моим всем! — орал мужчина на крестника. — Когда ты вообще в последний раз обращал на него внимание? Ты же был весь в своей этой чертовой работе! Ему нужно было капельку внимания! От тебя ничего и не требовалось больше! — Я старался быть с ним всегда! Я старался не забывать о нем! Я не виноват, что работа полностью забирала время на отчёты и проекты! — Да что ты говоришь? Вспомни тот день, когда ты уехал в командировку! Ты ему изменял целый месяц! А потом, эта баба звонила ему, а он из-за этого плакал на кухне, даже не собиравшись выяснить это с тобой! Ах, да, конечно! Ты же постоянно в работе! А ты же даже не знаешь о его маленькой тайне!       Повисло молчание. Слова крестника просто проткнули сердце Мистика на сквозь. Ему хотелось сквозь землю провалиться. Что ещё за тайна такая? — Что это за тайна? У него кто-то был? — тихо произнёс он. — Так бы я тебе и сказал! Ничего не скажу! Ты просто отдалился от него, ты даже не знал, как ему было плохо без тебя! Ты видел, каким он был во время болезни? — не переставал кричать Саша, выплеския эти слова, словно ядом в лицо Мистика. — Я видел. Хочешь сказать, я был плохим мужем для него? Знаешь, катись к черту, раз я такой плохой! — выкрикнул чубатый, а после, натянув плащ, вышел из квартиры семнадцатиэтажного дома. — Сам катись! Урод! — уже шепотом проговорил юноша, наливая себе стакан дорогого коньяка и залпом его выпивая.