idle worship

Oh, it’s such a long and awful lonely fall Down from this pedestal that you keep putting me on What if I fall on my face? What if I make a mistake? If it’s okay a little grace would be appreciated Paramore, Idle Worship

— …Особой популярностью в тридцатые годы двадцатого века, — месье Клеман на мгновение остановился, чтобы пролистнуть слайд, показав студентам очередную чёрно-белую фотографию красавицы в вечернем платье, придерживающей спадающую с плеч накидку, — пользовались меховые накидки, а также шляпы. Перчатки же стали обязательным атрибутом в гардеробе… Лекцию по истории моды прервал громкий возглас с последнего ряда лектория, принадлежавший Марку Монти — худощавому парню-гику, постоянно залипавшему в телефоне, но неизменно державшемуся на плаву в учёбе благодаря таланту:  — Месье Клеман, прошу прощения, что прерываю… Просто тут реально такое! — парень встал и взмахнул правой рукой, в левой по-прежнему сжимая смартфон. Студенты невольно обернулись и скептически оглядели Марка, но тот предупреждающе поднял руку вверх, как только преподаватель открыл рот: — Просто откройте новости! И… Маринетт Дюпэн-Чэн, она ведь… в нашем потоке? Маринетт почувствовала, как взгляды сидевших рядом однокурсников устремились на неё, и нервно запахнула кардиган, хоть и была уверена, что огромный синяк на плече и ключице под одеждой незаметен. Девушка, судорожно оглянувшись, пыталась сообразить, чем могла привлечь внимание новостей её негероическая часть, но взять в руки смартфон, как сделали больше половины студентов и даже месье Клеман, не решалась. А вдруг что-то с родителями? С пекарней? Что-то страшное? Сердце предательски пропустило удар. А Монти, хмыкнув, наконец нашёл девушку взглядом и окликнул:  — Маринетт! — та медленно обернулась, и парень, глядя в её бледное лицо, продолжил: — Ты… ты правда ЛедиБаг?! Сердце Дюпэн-Чэн пропустило ещё один удар. Тишина в аудитории начала давить: словно весь мир замер, дожидаясь её ответа, а ей в уши наложили ваты. Лёгкие сдавила нехватка воздуха. И тут телефон самой Маринетт выдал сразу несколько уведомлений, став сигналом к действию и вырвав из леденящего оцепенения: девушка вскочила, не проронив ни звука, повесила на плечо рюкзак и сгребла с парты свои вещи, благодаря все существующие и не очень высшие силы, что сегодня села прямо у прохода. В аудитории начались перешёптывания и переглядывания, то и дело слышались сигналы уведомлений мессенджеров, но Маринетт смотрела только вниз, боясь запнуться от волнения о ступеньки лектория, и слушала только свой внутренний голос. «Главное — дойти до дома, и всё будет в порядке. Главное — игнорировать вопрос, и скоро всё станет как раньше». Маринетт всё-таки зацепилась носком туфли о последнюю ступеньку и чуть не потеряла равновесие. Кажется, ещё несколько человек повторили ей в спину вопрос Марка Монти, но Дюпэн-Чэн не среагировала ни на однокурсников, ни на удивлённо вытянувшегося в лице преподавателя, попытавшегося остановить её:  — Мадемуазель Дюпэн-Чэн, вы куда? «Главное — дойти до дома, и всё будет в порядке. Главное — игнорировать вопрос, и скоро всё станет как раньше». Девушка пулей вылетела из аудитории, закрыв за собой дверь и прижавшись к ней спиной. Вдох. Выдох. Вибрация телефона, оповещавшего о ещё нескольких сообщениях. На секунду прикрыв глаза, Маринетт собралась с силами и посмотрела на экран смартфона: семь сообщений от Альи, пять — от незнакомых людей, три — от Нино, два — от Хлои… И все с одним и тем же вопросом. Девушка сглотнула и дрожащими пальцами вынула из телефона аккумулятор, небрежно закинув его и остальные вещи в рюкзак. Домой. Срочно домой. Впервые Маринетт жалела, что не носит толстовки с капюшоном. Или что у неё нет чёлки на пол-лица, какую носила Джулека в коллеже. Или что сегодня на улице пасмурно и у неё в рюкзаке не завалялись солнечные очки, кепка, шляпа или хоть что-то, способное скрыть её от взглядов. На неё то и дело оглядывались студенты и некоторые преподаватели, кто-то из знакомых, кажется, пытался окликнуть, но Маринетт не останавливаясь шла. Лестница, коридор, ещё одна лестница, переход из корпуса в корпус, чтобы выйти не через главный вход… На улице оказалось полегче: какой бы ни была новость, не все прохожие успели с ней ознакомиться, и Маринетт почти поверила, что всё в порядке. Да, за минут пятнадцать, пока она быстрым шагом шла по знакомому маршруту к пекарне, она действительно успела убедить себя, что всё происходящее не столь ужасно и все те вопросы от однокурсников — просто чья-то шутка. Никто же в здравом уме не поверит, что тихая и немного неуклюжая студентка Маринетт Дюпэн-Чэн периодически надевает костюм из спандекса и прыгает по крышам?! Но чем ближе была пекарня, тем больше любопытных взглядов чувствовала на себе девушка. Несколько знакомых в лицо соседей даже задавали вопросы, но Маринетт шла вперёд на негнущихся ногах и молчала, делая вид, что вокруг никого нет. Завидев несколько журналистов, смутно знакомых ей по интервью в обличье ЛедиБаг, Маринетт торопливо прошла к чёрному ходу и наконец зашла домой. Бросила рюкзак у входа, сняла туфли и на цыпочках подошла к дверям в пекарню, прислушиваясь. Пока из зала для посетителей раздавался привычный шум и разговоры, а значит, до родителей никакие новости ещё не дошли. Девушка выдохнула: есть время подготовиться. На цыпочках же Маринетт поднялась к себе в комнату и выпустила Тикки из сумочки на поясе, тут же включая компьютер.  — Маринетт, что произошло? Как они узнали?.. — квами расстроенно плюхнулась на плечо девушки, вглядываясь вместе с ней в экран.  — Не знаю… но сейчас выясню, — твёрдо прошептала Маринетт, открывая браузер. Незакрытую с вечера вкладку с её страничкой в Фейсбуке было не узнать: девушка никогда не думала, что будет жалеть о своих настройках конфиденциальности. Стена и сообщения были завалены посланиями от незнакомцев. Сделав несколько успокоительных вдохов-выдохов, Маринетт решительно зашла в настройки и деактивировала аккаунт.  — Кажется, проблема не решится бегством из соцсетей, — обеспокоенно покачала головой Тикки, и Маринетт кивнула, открывая новости. Долго искать не пришлось. Статьи пестрили похожими, как две капли воды, заголовками, и девушка кликнула на первый попавшийся, уже понимая, что она пропала.  — Известный скандальными расследованиями журналист и блоггер Ален Леруа выложил на своей странице разоблачающее видео, в котором назвал наиболее вероятные имена парижских героев, — едва слышно начала читать вслух Маринетт, и звук собственного голоса худо-бедно помогал ей поверить в реальность происходящего. — По мнению месье Леруа, подкреплённому всевозможными доказательствами в его полуторачасовом видео, Котом Нуаром является двадцатиоднолетний Адриан Агрест — лицо одноимённого бренда, принадлежащего его отцу. Личность ЛедиБаг оказалась менее знаменитой, однако тоже так или иначе пересекалась с брендом «Агрест»: Маринетт Дюпэн-Чэн — студентка, дважды проходившая практику у Габриэля Агреста. Мадмуазель Дюпэн-Чэн также является бывшей одноклассницей Адриана Агреста, однако… — Маринетт нервно облизала губы, — месье Леруа уверен, что на сегодняшний день без масок герои почти не общаются.  — Мари… — Тикки подлетела к лицу подопечной и тревожно поглядела ей в глаза. Девушка не ответила. Она пролистала ещё два абзаца, не читая, и нашла в конце страницы то самое видео. Обречённо посмотрела на свою квами и, после ободрительного кивка Тикки, кликнула. Полтора часа пролетели незаметно, и Маринетт могла только поаплодировать, если бы ей не было так горько. Ален Леруа проделал колоссальную работу: он опирался не только на внешнее сходство, он проанализировал все фотографии с ЛедиБлога и с их страниц на Фейсбуке, сравнивая неизбежные травмы, которые не излечивались Чудесным Исцелением. Каждое отсутствие Кота Нуара совпадало с командировками Адриана Агреста. Каждый пропуск занятий Маринетт — с появлением акум. Каждая царапина и синяк на теле Дюпэн-Чэн совпадали с травмами героини. У Агреста совпадали реже, но журналист умудрился поговорить с одним из бывших фотографов Адриана, который подчеркнул, что в своё время намучился ретушировать фотографии парня. Ален Леруа пробрался даже к школьным знакомым и учителям, упомянув и про подростковую влюблённость Маринетт в Адриана, подняв щекотливую тему отношений Кота и его Леди. Маринетт закусила губу, стараясь не расплакаться.  — Это конец, Тикки. Я… провалилась. Я, наверное, худшая ЛедиБаг в истории, — потрясённо прошептала она. Квами села перед подопечной и подняла на неё свои большие глаза:  — Маринетт, ты справишься. Ты не ошиблась, ты сделала всё, что можно для сохранения тайны личности, просто в современном мире собирать доказательства куда проще, чем в прошлом. И в этом нет ни твоей вины, ни Адриана, если он действительно Кот Нуар, — твёрдо сказала квами, подлетев к лицу Маринетт. Маринетт охнула:  — Адриан… чёрт возьми, Адриан Агрест — Кот Нуар. Даже не знаю, худшее это или лучшее сочетание, — девушка уткнулась лицом в ладони. Кажется, раскрытие личности напарника дошло до неё только сейчас. Школьная влюблённость, как ей казалось, давно прошла, и они изредка виделись, когда Алья собирала их прежнюю компанию, но подобное откровение поставило Маринетт в ступор.  — Ты не рада? — уточнила квами.  — Пока не знаю, — пожала плечами Маринетт, не отрывая ладоней от лица. — Тот факт, что правильный и вечно одетый с иголочки Адриан, не смеющий запятнать фамилию и бренд, и мой напарник с языком без костей — один человек, весьма… удивляет. Ставит в ступор даже. Но это сейчас наименьшая проблема, — девушка тряхнула головой, — первоочередная проблема: что я скажу родителям?  — Только им? — уточнила квами. Маринетт вздохнула:  — Что сказать всем горожанам — прежде надо обсудить с Котом, потому что эта проблема у нас общая. А вот родителям… — Маринетт с мольбой посмотрела на квами, — я больше им врать не хочу, Тикки. Тикки кивнула:  — Хочешь, чтобы объясняться с родителями я пошла с тобой? — уточнила она. Маринетт кивнула, и квами ободряюще улыбнулась.  — Тикки, ты прелесть, — с благодарностью прошептала девушка, взяв квами в ладони. — И ты… ты не осуждаешь? Что я решила им рассказать? Квами вздохнула, признаваясь:  — Ты не первая ЛедиБаг, которая решила открыть свою тайну семье, а в сложившихся обстоятельствах действительно лучше, если твои мама с папой узнают все в результате честного разговора, Маринетт. Хотя бы полную версию, — серьёзно сказала квами и ободряюще пожала своими маленькими лапками палец Маринетт. Дюпэн-Чэн кивнула и слабо улыбнулась:  — Тогда… идём? Может, у них сейчас перерыв на обед и… — девушка не договорила и решительно встала. Спускалась по лестнице она в подозрительной тишине: со стороны пекарни не доносилось ни звука. В голову Маринетт полезли мысли одна страшнее другой: что, если Бражник не терял времени даром? Что, если акуманизированный злодей уже расправился с её родителями?! На втором этаже Маринетт замерла: в гостиной горел свет. Девушка осторожно, готовясь в любой момент начать трансформацию, заглянула в комнату и облегчённо выдохнула: родители сидели на диване и что-то тихо обсуждали. В руках Сабины лежал планшет, и Маринетт была почти уверена, что родители просматривали на нём новости. Томас заметил тихо пробравшуюся в гостиную дочь первым, и Сабина, словно прочитав его мысли, обернулась. Маринетт тревожно сжала пальцы и слабо улыбнулась:  — Мам, пап? Мы можем поговорить? — девушка, не дожидаясь ответа, прошла к родителям и села в кресло напротив них, склонившись и предупредительно подняв руку. — Я… хочу извиниться. Что не могла сказать раньше. Я не знаю, что конкретно обо мне вы уже услышали или только услышите в новостях, но мне бы хотелось, чтобы правду вы узнали от меня. Вы… лучшие в мире родители, и вы заслуживаете знать правду. Маринетт неуверенно подняла взгляд и с удивлением заметила, что во взглядах родителей нет осуждения. Сабина ободряюще улыбнулась:  — Дорогая, мы догадывались, — женщина сжала руку мужа.  — Ч-что?! — Маринетт подскочила в кресле и уставилась на маму.  — Мари, мы ещё в состоянии узнать собственную дочь, — кивнул Томас. Маринетт по глазам отца видела, что он волнуется, но не рассержен, и это вселяло надежду.  — Которой часто нет по ночам в комнате именно тогда, когда парижане выкладывают фото с патрулей ЛедиБаг, — Сабина покачала головой и отложила планшет на журнальный столик. — Конечно, это не значит, что мы не волнуемся. Очень волнуемся, Мари.  — Но понимаем, что для тебя — и не только для тебя — это важно, — Томас перегнулся через стол и коснулся колена дочери. Маринетт часто-часто заморгала, чувствуя, что сейчас расплачется. Похоже, серьги ЛедиБаг действительно приносили удачу, потому что с семьёй Дюпэн-Чэн невероятно повезло. Маринетт закусила губу:  — А… а вы сейчас не торопитесь в пекарню?  — Боюсь, у нас сегодня выходной, — пожал плечами Томас Дюпэн. Сабина рассмеялась:  — Нашей выпечки всё равно не хватило бы на всех журналистов! Маринетт покраснела, вдохнула поглубже и выпалила:  — Тогда, может, я расскажу вам всё с самого начала? И кое с кем познакомлю? Отец свёл брови и настороженно поинтересовался:  — Что, пора искать в твоей комнате Кота Нуара? Девушка снова подскочила, правда, теперь от ужаса: может, заикание и влюблённость прошли, но пара плакатов с Агрестом-младшим в её комнате осталась, а делиться подобным откровением Маринетт не собиралась. Адриан и так наверняка после просмотра видео будет считать её глупой фанаткой.  — Н-нет, — Маринетт замотала головой и с облегчением заметила улыбку на лице отца. — Нет, я бы хотела вас познакомить с той, кто помогает мне становиться ЛедиБаг, — Маринетт почувствовала, как из-за полы кардигана вылетела квами и осторожно подставила ладошку, позволяя той сесть. — Это Тикки. Томас и Сабина удивлённо смотрели на крошечное красное существо в ладони дочери: Тикки имела вполне узнаваемые чёрные пятнышки на щеках и на лбу и смотрела на супругов неестественно большими синими глазами.  — Рада познакомиться с вами, месье Дюпэн и мадам Чэн, — с улыбкой проговорила Тикки. — Я квами и помогаю Маринетт становиться ЛедиБаг. Супруги настороженно глядели на квами, не зная, что ответить. Сабина вопросительно посмотрела на дочь, и та смущённо пояснила:  — На самом деле, Тикки помогает мне не только с этим… Я с ней советуюсь, когда надо сделать выбор или решиться на что-нибудь, ещё Тикки меня поддерживает и, — Маринетт смущённо улыбнулась, — будит по утрам…  — Пытаюсь, Маринетт, пытаюсь! Тебя порой совершенно невозможно разбудить, — хихикнув, поправила квами. Сабина усмехнулась, смущённо заправив прядь за ухо:  — Кажется, я тебя понимаю, Тикки, — под немного удивлённым взглядом мадам Чэн квами радостно взлетела над ладонью Маринетт и рассмеялась.  — Кстати, вы делаете очень вкусное печенье, — Тикки решилась подлететь поближе к родителям Маринетт, позволяя себя рассмотреть.  — Ты ешь печенье? — удивился Томас, и тут же усмехнулся: — Да, это чистая удача, что твоя ЛедиБаг родилась в семье пекарей! Тикки рассмеялась; Маринетт счастливо шмыгнула носом, не скрывая улыбки: самый важный для неё на данный момент вопрос — принятие её «маленького хобби» родителями — разрешился наилучшим образом, и она почувствовала в сердце надежду: может, раскрытие их с Нуаром личностей не обернётся для Парижа катастрофой из акум? Но об этом можно подумать позже, когда она найдет своего Кота и обсудит с ним сложившуюся ситуацию. А пока можно ещё немного побыть счастливой дочерью, а не отважной героиней, не имеющей права на маленькие слабости и ошибки.