***
Что вообще за радость — сосаться с мужиком? Ладно ещё с бабой сопли разводить, они без этого никуда, но зачем это впёрлось Йену? Подтвердить, что у них дохуя настоящие отношения, и заклеймить таким образом своё право трахать его зад? Хотя с этим старикашкой Галлагер даже и не встречался, просто трахал время от времени, по его же собственным заверениям. Как и узкоглазого с параллели, и… Сколько их, мать вашу, вообще было, пока Микки отсиживался в колонии? И самое главное: почему это вообще его ебёт? Учитывая, что если устроить подсчёт, то он явно победит Йена в количестве отдрюченных задниц. — Эй, братан, не тормози, сам же позвал! — брат заходит в комнату и достаёт припрятанную под матрас пушку, на обратном пути со всей силы засадив ему рукояткой по голове. — Да ща иду, не пизди! — кричит ему вслед Микки, зло растирая ушибленный череп. Ладно-ладно, он готов признать, что ему самую малость интересно, что в этом такого находит рыжий Галлагер. Как оно именно с ним… Неосознанно проводит по растресканным губам пальцами и только потом понимает, насколько дебильно выглядит сейчас. С какой стати ему вообще заниматься чем-то подобным с этим педиком, когда он даже с девками никогда не тратил на это время?! Идёт в ванную, раскручивает ржавый смеситель на полную и, состроив гримасу самому себе в зеркале, подставляет голову под ледяной поток. Освежает однозначно, только вот мысли о блядских губах Галлагера не вымывает. На выходе сталкивается с Мэнди и решается. Вместо того чтобы уйти, захлопывает дверь и закрывает расхлябанную щеколду. За ней есть пара должков, она болтать не будет. А ещё Мэнди — лучшая подруга Йена, а значит, и знает его лучше всех, да? — Эй, ты чего творишь? — сестра подозрительно осматривает его с ног до головы. Да, разговоры по душам — это явно не про Милковичей. — Вопрос есть. Как считаешь, поцелуи — обязательная часть отношений с кем-то? Даже если вы просто трахаетесь время от времени? Что вообще в этом такого? Мэнди тут же изменяется в лице. Расплывается в ехидной улыбочке, прищуривает густо намалеванные черным глаза со слишком уж явным пониманием. Которое сквозит даже в позе. В сложенных на груди руках, в том, как она жуёт блядскую жвачку. — Йен хочет целоваться, да? — ухмыляется ещё шире, когда Микки перекашивает. — Просто засоси его, да и всё. — На кой мне это? — огрызается Микки и в тысячный за эти короткие пару минут жалеет о своем решении поговорить. — Иначе он так и будет трахать других. А тебе же это не нравится, да? — Мэнди делает шаг к нему и проводит кончиками пальцев по выбритому подбородку. — Ты хочешь, чтобы он только тебя имел. Даже марафет навёл. Микки сбрасывает с себя её руку и упирается предупреждающим взглядом в лицо сестры. — Считаешь, что то, что ты засунешь ему язык в рот, сделает тебя педиком больше, чем то, что он каждый день засовывает в тебя свой член? Глупый братец. — Быстро чмокает его в щёку, наверняка перемазывая её в помаде, и выскакивает из ванной. — Попробуй, тебе понравится! — кричит уже откуда-то снизу и, судя по хлопку входной двери, уходит.***
Что вообще значило это её «Понравится»? Что Йен и с ней пососаться успел, или что, по её мнению, Микки на самом деле может понравиться что-то подобное? Всю дорогу до дома этого виагроида он исподлобья пялится на губы Йена, то и дело инстинктивно облизывая свои. Правда? Он правда решится? Сделает это? Только для того, чтобы не заработать СПИД при следующем сексе, или же… потому что действительно хочет? Хочет поцеловать Йена. Ладони потеют, а в голове долбится мысль, что это самое хуёвое решение из всех, которые он принимал в своей короткой жизни. Но точно знает, что надо именно сейчас. Не в подсобке магазина, не под трибунами, а здесь. Сейчас. Вот в этот самый момент. Показать не то, что Йен может ебать только его, а что только он имеет право ебать Йена. Удовлетворение интереса будет идти бонусом. Микки дожидается, пока братья скрываются в доме, разворачивается на пятках и опрометью бежит обратно к машине. Адреналин бьёт по нервам, их могут спалить, но плевать. На всё уже плевать. Запрыгивает в салон и на ходу буквально впечатывается в губы Йена. Прихватывает своими и замирает. Прислушиваясь к ощущениям. Растягивая. В последний момент проходясь языком по нижней и отскакивая обратно. В висках стучит, а рот горит, несмотря на то, что это нормальным поцелуем-то можно назвать с натяжечкой. Да что там рот, всё тело горит, словно его на сковородке жарят. Но даже так… приятно. Чертовски. Но Микки не доставит Йену такого удовольствия, слишком много для одного раза будет. «Отсоси, Галлагер, теперь только я тебе нравлюсь», — на бегу показывает средний палец и ловит улыбкой чуть растерянную улыбку Йена. Их первый поцелуй по вкусу — дешёвое курево.