Горечь победы или жизнь после смерти

853 год Приложившись затылком к холодной, каменной стене, Энни прислушивалась к разговорам нескольких солдат, осторожно выглядывая из-за угла плохо освещенного коридора. Место ей совсем не знакомо. Скорее всего, под землей, а значит трансформироваться в Женскую особь опасно. В сознании «извивалась» единственная мысль  — выбраться во что бы то ни стало. Она должна выяснить, где Бертхольд и Райнер, после чего они заберут Координату и доставят «ее» к Мари. Яркой вспышкой в разуме мелькнули горящие яростью зеленые глаза, а после — знакомый взгляд, полный некого сострадания и…человечности. Взгляд вовсе не Атакующего титана. Взгляд юноши, что любой ценой мечтал истребить гигантов… Последнее воспоминание перед кристаллизацией нахлынуло на Энни, отчего к коже прильнула кровь, вызвав жар. Она должна собраться. Цель… у нее есть цель. Перед глазами встал образ сорокалетнего сутулого мужчины, чье лицо уже начали обрамлять морщины, а во взгляде читалась некая грусть. И горькая улыбка, которой он одарил ее перед отъездом. «Отец», — слегка подрагивая ресницами от озноба, она обтирает капли холодного пота со лба тыльной стороной холодной ладони, обладающей остужающим эффектом. Найдя в себе силы дрожащими руками оторваться от стены, чтобы не завалиться на ватных ногах окончательно, Энни что есть мочи сжимает ладони в кулак, готовясь прорваться через любые преграды, стоящие у нее на пути. В глазах лишь холод и решительность, когда до барабанных перепонок доносится шорох чьих-то шагов. Набрав в легкие максимальное количество воздуха, она слышит в сознании ускоренный ритм бьющегося будто бы в голове, а не груди, сердца. Она прикрывает веки, готовясь нанести удар. Фигура неизвестного военного поравнялась с ее, слишком поздно заметив скрывающуюся в тени особу. Одно мгновение, и не успев даже пикнуть, разведчик падает ниц, тем самым увеличивая шансы Леонхарт на побег. Его напарник, заподозривший неладное, неуверенно окликнул товарища по имени. И не дождавшись ответа, побрел по тому же пути, совершая наиглупейшую роковую ошибку… Она сметала всех на своем пути. С каждым ликвидированным солдатом, Энни чувствовала прилив бодрости и жажды свободы. Она подобна дикому зверю, которого слишком долго насильно удерживали в клетке. Стремление на волю буквально опьяняет и так затуманенный рассудок, включая лишь инстинкты выживания. Подъем по крутой лестнице, отчего стучащий по вискам пульс ускоряет свой темп практически вдвое. Ноги ноют с каждой ступенькой все сильнее, вынуждая ее буквально свалиться на колени у самого выхода. Облокачиваясь на руки, она поднимает взгляд голубых глаз из-под блондинистых мокрых прядей, падающих на ее лицо, и улавливает свет звездного неба, просачивающийся через небольшую щель в люке, ведущим на поверхность. Оттолкнувшись от земли, она находит в себе силы ускорить шаг, переходя на бег трусцой в сторону желаемого объекта, будто он, подобно миражу в пустыне, исчезнуть в один миг. Движение вентиля по часовой стрелке, и крышка люка откидывается вверх, давая ей возможность вдохнуть свежий ночной воздух, подгоняемый легким прохладным ветром. Вот он — запах свободы. Запах ее второго шанса. — Эй, ты какого рожна здесь делаешь?! — доносится из-за спины недовольный голос караульного. Энни лишь слегка ведет плечом, не сразу реагируя на обращение солдата, продолжая всматриваться в звездное небо, имеющее необычно яркое освещение сегодня. После чего оборачивается на него с лукавым оскалом. От глаз военного не скрывается некое наслаждение во взгляде «льдинок», как и тянущаяся рука к ее раскрытому рту с обнаженными зубами… *** Ритмичный стук маятника прорезал тишину рабочего кабинета, приобретая вычурную громкость, нежели в дневное время, где он терялся в симфонии разнообразных по своему происхождению звуков. Широкая стрелка на циферблате указывала на римскую цифру два. Сидя в рабочем кресле, Леви перевел усталый взгляд с настенных часов на папку с досье новобранцев. Пока немного затуманенный взор не наткнулся на знакомую фамилию, вызвавшую смешанные эмоции. «Неужели прошло столько времени?» — всплыло в его сознании. Он отчетливо слышал голос бывшего подчиненного, рассказывающего об успехах брата, поступившего в Кадетское училище. «Когда он закончит, капитан, вы же не будете против еще одного лучшего бойца в вашем отряде?» И такая знакомая самодовольная ухмылка на лице , не считая обычно прикусанного языка, несокрушимая даже надменным взглядом самого Леви. «Вера брата в тебя все же оправдалась, Феликс…» — читая успехи юноши, оказавшегося лучшим среди кадетов сто седьмого выпуска, мужчина практически не изменился в лице, однако, подобно песку на дне озера, всколыхнувшиеся воспоминания взвесью частичек роились в его голове, вынуждая снова окунуться в события давних лет. Кинув папку на стол, что сопровождалось тихим хлопком, Леви облокотился на спинку кресла, шумно выдохнув. Глаза слипались, не говоря об опоясывающей голову «веревке», будто сжимающейся в тугую петлю. Однако после очередного неприятного сновидения, возвращаться в постель ему не очень хотелось. Прикрыв от усталости веки, он снова обдумывал разработанный план вторжения в Мари. Пока не почувствовал на оголенной груди, видневшейся из-под распахнутой рубашки, прикосновение скользящей к прессу ладони. Вторая же рука легла на его плечо и повернувшись, он увидел сонные глаза со слегка замедленными при моргании веками. Умиление подобной картиной возникло само собой, отчего он не смог сдержать тени улыбки. — Не спится? — обратился он к Микасе, аккуратно нависшей на спинке кресла и прильнувшей к ней щекой. — Без тебя холодно, — в такой же отстраненной манере пояснила она, чувствуя мурашки на плечах, не прикрытых белоснежной простыней, в которую она укутала свое нагое тело. В короткую реплику было вложено сразу несколько смыслов, однако до Леви дошел лишь один. — Если хочешь, я принесу плед. Или же он просто умело скрывал свою проницательность. Ладонь, греющаяся на его груди, еле заметно дернулась, и Микаса уже собиралась отпрянуть от него, но мужская рука легла сверху, остановив ее нерешительное действие. В помещении с минуту царила тишина. Пока уже более эмоциональный голос не прервал ее. — Иди в постель. Тебе нужно выспаться, — спокойно озвучил Леви. — Как и тебе, — стояла на своем полуазиатка. Отличаясь упорством от природы, они и не думали уступать друг другу. Мужчина решил взять ее «измором», вернее своим молчанием. Лишь «холодные» глаза, которые он не при каком условии не отведет первым. — Можете прожигать меня взглядом, капитан. Я без вас не уйду, — в речи прослеживалась укрощающая спесь мужчины ласка, которую Микаса умело применила к месту. «Все-таки ты игрок, маленькая чертовка», — промелькнуло в его голове. Ее мотивы были вполне объяснимы, учитывая, что за месяц близкого общения с ним, она наконец-то осознала, как мало часов Леви уделяет на сон, что каким-то чудом еще не отразилось на его навыках и здравомыслии. — Как скажешь, — пожав плечами, он с максимально непринужденным выражением лица повернулся к рабочему столу, потянувшись к ранее просмотренным папкам. И взяв одну из них, раскрыл на первой странице, демонстрируя невероятную сосредоточенность на информации, представленной внутри. Легонько поджав губы, не ожидая подобной реакции с его стороны, Микаса потупила взгляд на стол, почувствовав резкую слабость во всем теле, которую мог восполнить лишь здоровый сон. Видимо, ей придется возвращаться в холодную постель в гордом одиночестве. — Иди-ка сюда, — слишком поздно уловив властные нотки в его голосе, она теряет равновесие из-за резкого рывка за кисть. Один ловкий разворот ее тела мужской рукой, предплечье которой опоясала ее живот для более надежной поддержки, и Микаса оказывается на его коленях под взором серо-голубых радужек. Ноги закинуты на подлокотник кресла, а затылок вжимается в плечо Леви, позволяя ему в который раз чувствовать свое превосходство, смотря сверху вниз. В глазах мужчины играет ликование, смешанное с нотками нежности, адресованными только ей. — Я тебе кое-что покажу, — холодно выдает он, давая ей возможность расположиться удобней на его коленях. — Что это? — рассматривая папки, интересуется она. — Досье членов моего нового отряда, — спокойно произносит мужчина, медленно гладя ее бедро под белой тканью простыни. Уловив боковым зрением вопрошающий взгляд серых глаз на своем профиле, он продолжил. — Ханжи поручила выбрать нескольких новобранцев на мое усмотрение. А так же распределить других разведчиков из списка между тобой, Кирштайном, Браус и Флоком. Микасу не застала данная новость врасплох. Это должно было произойти рано или поздно. Быть в одном отряде таким опытным и умелым разведчикам стратегически не выгодно. Они должны обучить новобранцев. — Феликс Бозарт, — прочитала она знакомую фамилию. — Отличается умелыми навыками и владением устройством пространственного маневрирования… Лучший кадет сто седьмого выпуска. — Шадис его всячески нахваливал, — спокойно добавил Леви. — У меня появился конкурент, капитан? — Ты вне конкуренции, — с характерной беспристрастностью парировал он, продолжая вчитываться в содержание папки. — При любом раскладе. Пусть Леви говорил о ее боевых навыках, но в душе Микаса ощущала тепло от произнесенных слов. Аккерману, в свою очередь, было не чуждо вкладывать в собственные высказывания несколько значений, далеко не всегда явных. Она лишь скромно улыбнулась, одарив его согревающим взглядом, что мужчина уже никак не мог игнорировать, сильнее прижавшись ладонью к ее бедру, что вызвало мурашки на девичьей коже. — Значит, скоро мы доберемся до материка и объявим войну Марлии? — более серьезный голос не смог укрыть волнение Микасы. — Хистория хочет освободить элдийцев, а наша задача — покончить с титанами. Поэтому объявление войны будет, скорее, внегласным. Леви ощущал рецепторами кожи некое терзающее ее чувство, которое он не мог оставить без внимания. — Волнуешься? — с осторожностью завел он за ее ухо непослушную прядь, когда она прижалась к его груди. Вслушиваясь в ровный и спокойный стук живого сердца, Микасе казалось, что ничто в этом мире не может изменить его стабильный ритм. Даже если весь мир остановится. Аксиома, не требующая доказательств. Или же теория, подтверждаемая многими примерами. — Нет, — донесся тихий девичий голос. — Пока, по крайней мере. Нам еще предстоит преодолеть тонны гектаров воды. Море кажется таким бескрайним… Океан — одна из причуд многогранной природы. Совсем нетвердое вещество, способное разбить самый мощный флот во время шторма, превращаясь в дикую, своевольную стихию. Леви видел подобную силу в брюнетке. Такая же необузданная при необходимости, несмотря на обычно довольно покладистое поведение, подобно водной глади. Микаса сокрушает титанов одним взмахом руки. Так же, как сокрушает сильнейшего воина человечества одним лишь взглядом серебристых глаз. — Кому-то не мешало бы поспать, — колко подметил он, взглянув на разинувшую подобно титану рот подчиненную, не успевшую прикрыть ладонью собственный зевок. — Идем. Сонно улыбнувшись выигранной «битве», Микаса с грацией кошки поднялась с его колен, получив дополнительную мотивацию в виде шлепка по упругой мышце, что отразилось легким возмущением на ее лице. — Капитан Леви! — навязчивый глухой стук в дверь снаружи, — Срочное донесение, сэр! — еще несколько ударов по дереву, вмиг разрушающих все надежды на совместный сон. *** Одна из самых ошеломляющих новостей добралась до Развед-отряда, остановившегося на дополнительной базе возле стены Мария, через несколько часов после случившегося. Повисшее в кабинете напряжение можно было резать ножом. Никто не решался произнести ни звука, ощущая на собственной коже медленно ползущие костлявые пальцы. При прошлой встрече с Женской особью «Крылья свободы» понесли огромные потери, не говоря о сотнях погибших мирных жителей на территории Стохесса. — Выжившие есть? — обратилась Ханжи к прибывшему посреди ночи гонцу. Взор всех присутствующих устремился на солдата. — Довольно много. В основном ее приемы наносили травмы и лишали сознания. Но… есть и несколько погибших, — в неком сумбуре тараторил солдат, пытаясь отчетливо ответить на вопрос Командора. Эксперимент все же имел успех. Хотя результат проявился не сразу. — Значит… она снова на свободе… — с заметной тревогой в голосе произнесла Саша, сразу же потеряв аппетит к украденному из подсобки куску карбоната, которым она хотела заняться под утро. Рядом стоящий Конни опасливо сглотнул густую слюну, переглянувшись с ней. Их мысли идентичны. И они всем потоком направлены на воспоминания о первой в их жизни вылазке. 57-й вылазке за стену. Армин стоял рядом с Ханжи, всем своим видом показывая тяжелый мыслительный процесс, сопровождаемый практически скрипом извилин. Они просчитались. Сила координаты подействовала не сразу. Зоэ поднесла руку к чуть приоткрытому рту, пытаясь скрыть свои чувства. Подобная новость застала врасплох даже ее. — Почему она не превратилась в титана?.. В этой форме она менее уязвима и более быстро передвигается… — бубнила она себе под нос. Микаса и Жан сохраняли молчание. Однако от ее взора не укрылось напряжение каждого мускула в теле товарища. Как и некая пустота в его глазах, устремленных в деревянные доски скрипучего пола. В подобном состоянии она наблюдала сослуживца впервые. — Я никогда такого не видел… — до сих пор находясь на эмоциональном подъеме от произошедшего, караульный, не сумевший остановить Энни, делился воспоминаниями. — Она прокусила до крови свою руку с некой улыбкой, словно безумная… но ее ожидания не оправдались и ухмылка тут же исчезла… Она буквально пожирала собственную руку… вгрызалась в плоть… — от нахлынувшего волнения его дыхание участилось. Лицо Армина начало источать некое прозрение, как и серые глаза Микасы. Встретившись взглядами, она поняли друг друга без слов, одновременно посмотрев в сторону Эрена, «изумруды» которого стали светлее на полтона от услышанного. Описанная картина была им слишком знакома. — Она не может превратиться. Видимо, после долгой спячки организм не успел восстановить свои возможности, — озвучил предположение Арлерт. — Необходимо найти ее как можно скорее, — сталь в голосе Леви практически блеснула в воздухе, подобно лезвиям. После чего серо-голубые глаза с прожилками металла устремились на Армина и Зоэ. — Ваша теория, — в таком же непоколебимом тоне произнес он. — Ее воспоминания связаны с разрушением Стохесса, — продолжает Армин, замечая в выражении лица Ханжи согласие. — Она не знает о событиях последних трех лет. Вероятнее — вернется к изначальному плану: доставить Эрена в Марлию. Взгляд Микасы потемнел, что увеличило количество негативной ауры в их с Жаном стороне. — И, скорее всего, попробует разыскать своих соратников, — добавил светловолосый юноша. — Сколько у нас времени? — холодно уточнил Леви единственное, что имело значение. — Точно никто не знает… Каждая минута на счету, — пожал плечами Армин, от бессилия и неутешительных новостей опустив руки, после чего продолжил. — Быть может, сутки… пару часов, или… — …по земле уже бродит Женская особь, — договорила за него Ханжи. *** Ночное небо, осыпанное звездами немного освещало лесную чащу, через которую пыталась проломиться Энни. Ноги несли ее в рандомно выбранном направлении. Она смогла уйти от преследования, но в сознании продолжал «гореть» единственный приказ — беги. Ветки хлестали по лицу, оставляя небольшие царапины, а икроножные мышцы с каждым шагом болели с такой силой, словно их окутала колючая проволока. Еще раз небрежным движением стерев собственную кровь с подбородка ладонью, перемотанной наспех оторванным от одежды лоскутом ткани, она наконец-то остановилась, чтобы восстановить сбивчивое дыхание. Вдалеке не было слышно какого-либо движения. Лишь лесной шорох, способный вызвать у обычного человека панический приступ. У простого смертного — возможно, но не у воина Марлии. По прошествии пяти минут, она двинулась дальше. Лишь скрип ломающихся веток по мере ее продвижения, пока взгляду не предстает опушка, на которой стоит деревянный дом и небольшая конюшня рядом. Живот тут же отозвался характерным бурчанием, напомнив о своем существовании. Где люди — там еда. Не в силах отказать себе в удовлетворении жизненно необходимой потребности, она направляется в сторону дома. Возможно, в конюшне есть подсобка с какими-нибудь съестными запасами. Медленно приближаясь к выбранному объекту, она ощущает на себе чей-то внимательный взгляд, вынудивший ее остановиться и повернуть голову на небольшую, метр высотой постройку. Раздается рычание, и секунду спустя из будки выпрыгивает пес с обнаженными клыками. От неожиданности Энни даже шагнула назад, что позволило ей избежать укуса. Пса сдерживала цепь, однако громкий рычащий лай сработал по задумке владельца дома, посадившего «охранника» на улице. В окне загорелся свет, и Леонхард уже попробовала дернуться в сторону лесной чащи, однако звук открывающегося замка и распахнутой двери говорил о том, что она не успеет. — Эй, ты! Не двигаться! — до ушей донесся громкий мужской голос и звук перезарядки огнестрельного оружия. Рефлекторно остановившись, Энни медленно поворачивается на владельца дома, что наставил на нее ружье. — Подними руки! — четко произносит он. Девушка медленно поднимает ладони, чтобы не вызывать у него подозрения, пока она придумает, как добраться до его продовольствия. Однако ситуация разрешилась сама собой. — Ты ранена? — слегка расслабляет он руки, удерживающие оружие. — Напали звери? — Да… — спустя мгновение сориентировалась она. — Но я смогла убежать. Опустив ружье, мужчина опасливо огляделся вокруг, после чего мотнул головой в сторону двери. — Идем. Ночью в лесу не безопасно. *** Внутри дом оказался довольно уютным и теплым, благодаря не прогоревшим углям в камине. — Значит, все-таки волки. Лес кишит ими. Тебе повезло, что смогла уйти, — подбросив дров в камин, рассуждал хозяин дома, пока Энни вгрызалась в предложенную индюшачью ножку, подобно голодной Браус. Голод мучил ее слишком долго. На скамейке рядом со столом сидели два мальчика пяти и одиннадцати лет соответственно, странно посматривая в сторону ночного гостя. — Как ты очутилась здесь? — повернулся он к обгладывающей кость девушке. Закусив большим ломтем хлеба и запив предложенным отваром ужин, Энни слегка успокоила свои животные инстинкты, облизнув немного испачканный рот. — У нас были учения в лесу, — пыталась она придумать более правдоподобную историю, учитывая военную форму, которая была на ней надета. — И я отбилась от своих. — Суровые у вас тренировки, — удивился мужчина. — Неужели, товарищи тебя не разыскивают? — вопрошающе взглянул он. — Сейчас ночь. Хоть глаз выколи, ничего не видно. Утром я отправлюсь в сторону штаба, — умело соврала она. Затем оглядела небольшое помещение, пытаясь выявить какие-нибудь подозрительные детали. — А вы, видимо, не военный? — А что, похож? — усмехнулся мужчина. И не заметив изменения в серьезном взгляде блондинки, поднялся с корточек, отряхнув руки от сажи. — Я выращиваю пшеницу, и иногда промышляю охотой, чтобы добыть пропитания для мальчиков, — подошел он к младшему сыну, слегка потрепав его по волосам. — Мы не так давно живем на поверхности. Благодаря королеве нас переселили из Подземного города в эти плодородные земли, в ответ взимая лишь небольшой процент урожая. Честная сделка. По началу даже не верилось в ее осуществимость. — Вы живете в лесу, кишащем дикими зверями, и радуетесь этому? — в голосе слышалась толика осуждения. Хозяин дома чуть усмехнулся, взяв из хлебницы ломоть. — Ты никогда не была в Подземном городе, не так ли? Это ад, где человек был лишен свободы, воли и нормальной жизни, вынужденный прозябать в нищете среди бандитов и убийц. Моя жена не дожила нескольких месяцев до нашего переезда. Чуть ранее мы лишились старшей дочери. Помещение окуталось неприятной тишиной. — Соболезную, — все, что смогла произнести Энни, решив озвучить более уместную реплику, нежели равнодушное молчание. Он лишь с грустью кивнул, откусив ржаного хлеба. — Теперь я могу дать сыновьям свободу. Мы принадлежим сами себе. И можем радоваться подобному существованию. Волки боятся света, боятся людей. Они не заходят днем на нашу территорию, а ночью мы укрываемся в доме. С Джеком ты уже знакома? — с тенью улыбки уточняет мужчина. — Он отпугивает их. Добротный пес. Слушая его историю, Энни разглядывала в чашке собственное отражение, пытаясь осознать, что является свободой для нее. Может ли она назвать Гетто Ребелио своим домом? Местом, где она чувствует себя… счастливой? Ответ был известен заранее, но разум отказывался принимать его. — Как твоя рука? Ее необходимо обработать, — более обеспокоенной обратился мужчина. Энни уже хотела отмахнуться, но он побрел в сторону кухни, откуда доносились звуки переставляемых бутылок и хлопающих ящиков и дверц. И спустя минуту, хозяин дома вышел оттуда с бутылкой. — Это спирт, не волнуйся. Но щипать будет, — осторожно взял он ее руку, которую девушка пыталась всячески укрыть. — Волки переносят бешенство. Необходимо продезинфицировать рану, — более строго произнес он. Леонхард понимала, что не стоит привлекать лишнее внимание. Как только мужчина заснет, она покинет его дом, забрав лошадь и припасы. — Зачем вы это делаете? Зачем так добры к незнакомцу? — искренне не понимала столь неоправданного риска в поведении мужчины. — Каждый может оказаться в передряге. Как говорится в песнях о святых Марии, Розе и Сине — прояви добро к нуждающемуся, и святые вернут его тебе троекратно. Энни не могла определиться, что ее больше удивляет. Его безграничная глупость, или его необоснованная доброта, не считая каких-то религиозных предрассудков. Среднего роста и телосложения, не обладающий хорошей физической силой, он проиграл бы большинству злоумышленников, покусившихся на его имущество. — Грех не помочь разведчику. Это же «Крылья свободы»? — указал он пальцем на ее форму. Энни еще раз оглядела нашивку на куртке, что она стащила с ликвидированного ей солдата. — Мы многим обязаны вам. Не щадите своих жизней в борьбе с чудовищами. Так что, не думаю, что молодая военная может представлять для меня и моих детей опасность. «Все-таки ты безгранично глуп и наивен», — промелькнуло в ее голове. Достоин ли подобный слабый человек существования? Эта мысль медленно расползалась в ее сознании, пока он разматывал окровавленный кусок ткани на ее ладони. — Как же это?.. Взглянув на собственную руку, на которой не было ни единого следа ранения, Энни осознало, что именно напугало ее собеседника. Глаза, в которых читался страх и непонимание, устремились на нее. Сильный удар в челюсть, и хозяин дома падает на спину, показывая покрытые кровью зубы, с ужасом смотря на ледяной взгляд блондинки, стоящей над ним. — Ты слаб. И если будешь таким и дальше — вы все умрете, — произносит она, хватая со стола буханку хлеба. Затем быстрым шагом направляется на улицу, проносясь мимо плачущего пятилетнего мальчика и его брата, ошарашенно глядящего ей в след. — Бежать больше некуда, Леонхард, — не дрогнул некий голос. Она стояла рядом с конюшней, норовя забрать одного из скакунов. Взглянув на крышу дома, ее взору предстал силуэт, освещаемый звездным небом. Джек разрывался на лай, предчувствуя опасность. С лаем смешался и звук тросов нескольких разведчиков. Усмехнувшись, Энни дернулась в сторону проселочной дороги. Достаточно отойти метров на двадцать, и дом на опушке не пострадает. Почему она так поступает было загадкой даже для нее. — Думаешь, сможешь остановить меня? Иди домой, или я раздавлю тебя, — зло прорычала Энни, устремив решительный взгляд на соперника. — Моли о пощаде, стерва, — с не меньшим запалом ответил голос. «Сам напросился, гаденыш», — покачала головой Энни, резко цапнув себя за палец, что запустило биомолекулярную реакцию превращения в гиганта, сопровождаемую желтой молнией…