Что может дать один человек другому, кроме капли тепла? И что может быть больше этого? © Эрих Мария Ремарк
855 год
Выбраться из тлеющей плоти гиганта, рывком высвобождая руки и ноги под упоительный, смачный звук рвущихся мышц. Сломленная физически, Энни лишь бесцельно брела прочь от бьющегося с другими гигантами Атакующего титана. Вдалеке раздается гром пушек и топот солдат Дальневосточного Альянса, окружающих марлийские войска. Истощенные и практически поверженные благодаря союзу, обеспеченному взаимовыгодными условиями, основным из которых оставалась полная изоляция людей-титанов от внешнего мира. Чтобы элдийцы не сделали, преодолеть барьер отчуждения им вряд ли когда-либо удастся. Однако в руках Марлии сила гигантов представляла еще большую угрозу. Ватные ноги вступают на песчаную землю рядом с полуразрушенным гетто Ребелио, где Энни едва узнает знакомые улицы и дома. Почему-то в голове пронеслась ассоциация с Тростом при падении стены Роза. И снова как наяву перепуганный голос Марко. «Энни… Энни, помоги!» Поврежденное бедро, из которого сочится темная кровь, ветвистыми струйками окутывающая голень, начинает саднить с большей силой, отчего Леонхард с неким рычанием сквозь сомкнутые губы замирает. И сделав пару глубоких вдохов продолжает брести, волоча за собой раненную ногу. Отца больше нет, значит и возвращаться не к кому. Хоть ложись и подыхай посреди дороги. От подобных размышлений раздался нездоровый, гортанный смех, отозвавшийся болью в животе. «Осталось недолго», — с некой иронией подмечает она. После чего ноги окончательно подкашиваются, и она падает на колени, опираясь рукой о землю. Измазанные, некогда светлые пряди, покрывают лицо. Глаза закрываются сами собой, отчего навострившийся слух улавливает приближающийся гул тяжелых шагов. Медленно поднимая взгляд, Энни наконец-то смотрит в лицо своей судьбе, представшей в обличии пятиметрового титана. Значит, смерть подкралась раньше. Рывком потянувшись вперед, гигант захватывает ее в ладонь, словно неживую, а она лишь продолжает размышлять о том, что же чувствовал Марко в тот день. Только страх? Или же боль от предательства и подобной жестокости соратников? Милосердней было бы свернуть ему шею. «Райнер сошел с ума! Энни, помоги…» Когда она из-под полуприкрытых век замечает приближение разинутой пасти, ресницы смыкаются окончательно, а тело, по-прежнему расслабленно в надежде почувствовать меньше боли. Смрад из недр титаньей глотки бьет в ноздри. Лицо окутывает тягучая слюна, пока она прикладывает все силы, чтобы вспомнить. Наконец-то воображение демонстрирует едва заметно улыбающегося мужчину, присаживающегося на корточки рядом с ней. Сколько ей было тогда? Шесть или, быть может, чуть больше? «Мы скоро будем вместе… папа», — последнее, что она успевает произнести в уме, прежде чем раздается жуткий хруст и наступает окончательная тьма…857 год
Поднявшийся гул в просторном зале суда с расписным потолком и высоченной кафедрой, во главе которой восседает Дарис Закклай, утих лишь после повторного громкого замечания мужчины, сопровождаемого ритмичным стуком ладони о деревянную поверхность. Срочно собранное слушание в силу необходимости после произошедшего ни коем образом не вызвало у главнокомандующего каких-либо эмоций, пока в донесении он не увидел емкое имя, чаще используемое без фамилии, вынудившее даже такого старожила слегка опешить. Сквозь витражи пробиваются лучи закатного солнца, широкими световыми полосками озаряя клубящиеся в хаотичном порядке пылинки, когда, распахнув просторные двери со скрипом, в проеме появляется невысокая фигура под изумленные взгляды присутствующих. Медленные, размеренные шаги, сопровождающиеся ритмичным стуком, пока силуэт не оказывается в центре зала, по-прежнему сохраняя идеально ровную осанку. — Капитан Леви Аккерман, командир первого отряда вторжения на материк… — не забыв приложить правый кулак к сердцу, флегматично чеканит он, всматриваясь в ухмыляющуюся физиономию Дота Пиксиса и чуть привставшую со своего сидения королеву Хисторию, облокотившуюся обеими руками на кафедру, чтобы воочию убедиться в присутствии бывшего командира. Пока Леви, не вдаваясь в подробности, озвучивает рапорт, схематично освещая события последних лет, в частности недавнее происшествие, организованное Геровальдом Лотеером, стоящие за одной из трибун разведчики внимательно вслушивались в содержание, попутно ловя себя на мысли, что подобное было бы под силу лишь одному человеку. Шепот не питающих особой приязни к капитану разведки представителей различных военных структур сливается с изумленными репликами возвысивших его в ранг некого «идеального образа» зевак под многозначительное молчание не испытывающих каких-либо эмоций касательно его возвращения скептиков, чье видение наиболее близко к правде. Будь воля Аккермана, он и не стоял здесь, потакая помпезности процессии, но военный устав никто не отменял. Также внимая монологу несловоохотливого приятеля, Ханжи Зоэ не сразу замечает пробивающегося с задних рядов солдата, что некоторое время спустя поравнялся с ней, устремляя взгляд в трибуну напротив. — Значит, я тебе все же не безразличен? Слегка нахмурившись от неожиданного заявления, Ханжи едва заметно вздрогнула, после чего медленно перевела на обратившегося взгляд, приобретающий еще более лукавый оттенок из-за наличия черной повязки на одном глазе. — Ты так беспокоилась обо мне, что подослала своих ребят, — с неким хвастовством подметил начальник комиссии по приему в Кадетское училище, слегка дернув кончиком своих аккуратных, черных усов. — Всего лишь рабочий аспект, — максимально непринужденно констатирует она, снова переводя взор в сторону отвечающего на вопросы Верховного совета Леви. — Не принимай близко к сердцу, — довольно остро отрезала Ханжи, сама от себя не ожидая подобной колкости, возникающей каждый раз в беседе с ним. — Тогда… — ничуть не растерявшись от довольно язвительного заявления, безмятежно озвучил на голову выше ее мужчина, проведя большим пальцем по легкой щетине на подбородке. — Как насчет встретиться вне рабочего аспекта? — практически ей на ухо вполголоса добавил он. Не сказать, что заявление ее ошеломило, но упавшая нижняя челюсть слегка пригладила носок ее обуви. Не обладая изящной внешностью, Ханжи Зоэ не пользовалась особой популярностью среди представителей сильного пола, больше предпочитая завоевывать их внимание и уважение своим умом и занимательными беседами, что в последующем вытекало чаще в дружеское взаимодействие, нежели любовное. Оттого заботливое отношение Моблита Бернера, вызвавшее в последующем у нее приятную привычку, в начале так же не было особо замечено женщиной. Доверяя помощнику абсолютно любые вопросы, она всегда знала, что может на него положиться. Пока не стало совсем поздно. Переживая гибель Моблита довольно болезненно, Ханжи более не обращала внимание на мужчин как на гендерную принадлежность, чаще всего общаясь именно с хмурым, неразговорчивым Аккерманом или же мозговитым Армином по долгу службы. Женившись на хрупкой наследнице небольшого ресторанного бизнеса в довольно молодом возрасте, начальник приемной комиссии слишком быстро стал вдовцом, когда супруга скоропостижно скончалась от воспаления легких. И зарекшись более никогда не связываться с болезненными, худенькими девицами, отдавал предпочтения женщинам из своей сферы, обладающим более устойчивыми физическими данными. Однако не задерживаясь ни на одной из этих особ надолго, он продолжал плыть по течению, оставаясь верен лишь одной единственной пленившей его безвозвратно «даме» — своей работе. Пока, продвинувшись по карьерной лестнице пару лет назад не столкнулся с командующей знаменитыми «Крыльями свободы», одной колкой фразой сразившей его наповал, не говоря о столь экстравагантном образе с придающей этакий «шлейф опасности» повязкой на один глаз, в купе с замашками вояки и пристрастием к сигаретному дыму, следующим за ней по пятам. Будучи прямолинейным от природы, он не раз пытался проявить свою заинтересованность. Однако воспринимая его действия как грубые и пошлые, Ханжи лишь еще выше задирала голову в его присутствии, бросаясь остужающими пыл фразами. Но, судя по ее замешательству, есть шанс, что Фортуна ему рано или поздно улыбнется.***
— Эрвин не ошибся, когда завербовал тебя в разведку, — позволил себе фамильярный шлепок по плечу «сильнейшего» Дот Пиксис, не смотря на уловимое неодобрение во взгляде Леви. После чего, заложив руки за спину, двинулся в сторону выхода из просторного зала. — Значит, информация подтвердилась? — подметил Аккерман, попутно рассматривая лица присутствующих, периодически натыкаясь на кивающих или отдающих честь разведчиков. — Бесспорно, — с пылом подтвердил командующий Гарнизоном, не забывая так же кивать на приветствия солдат. После чего вернул необходимую серьезность. — Судя по полученным известиям, эта «заварушка», задуманная твоим приятелем с материка, не имеет никакого отношения к Марлии. По крайней мере, они отпираются всеми возможными частями тела. — И что вы намерены предпринять по отношению к Геровальду и его приспешникам? — Он марлиец, — озвучил небезызвестный факт Дот Пиксис. — И своими действиями подорвал и так шаткие отношения двух государств, тем самым навредив большей степени Марлии. Совет еще не решил, но вероятнее всего, их вышлют на материк. Нынешнее правительство вряд ли будет подвергать риску только-только воцарившийся мир. В конце концов, они лишились всех титанов. Ханжи тебе не рассказывала? Очнувшись посреди полуразрушенного гетто, Габи испытывала легкую слабость в теле, смутно вспоминая произошедшее. В изодранной майке и шортах, она пыталась отыскать хоть какое-то средство борьбы, пока не наткнулась на вооруженных солдат Восточного Альянса. Уже приготовившись расстрелять ее, они первой случайно выпущенной пулей лишь чуть зацепили предплечье, которым она пыталась заслонить лицо. Подобная неосторожность стоила им жизни, когда девочка, стремясь уцелеть, сумела использовать полученную от Энни Леонхард силу***
Критично осмотрев предоставленный королевой Хисторией транспорт, Леви все же озвучил предложение добраться до Троста на лошадях, придерживаясь проверенных годами привычек. Однако встретившись с непроницаемым взглядом Микасы, уверившей в том, что на автомобиле будет быстрее, неохотно уселся на заднее сидение современного экипажа, внимательно осматривая окружающую обстановку. В целом поездка прошла более-менее гладко, несмотря на несколько встрясок на ухабах, которые в былые времена при нахождении в карете, запряженной парой чистокровных жеребцов, были более ощутимы. На озвученное ей предположение, что, возможно, он когда-нибудь сможет заменить четырехногого скакуна на «четырехколесного», Леви лишь скептически хмыкнул, не сразу способный принять столь радикальные перемены. Как и сменить неотъемлемую деталь своего образа, безвозвратно вышедшую из моды. На протяжении всего пути, он наблюдал украдкой ее волнение, выражающееся слегка теребящими рукав формы движениями пальцев. И догадываясь о вероятной причине, не стал донимать ее излишними вопросами, выразив свою заботу приглаживающим движением ладони на ее бедре, обладающей согревающим эффектом далеко не в единственном смысле. Поблагодарив миссис Кирштайн за предоставленный кров и присмотр за Евой, Микаса поспешила забрать дочь, с аппетитом уминающую еще не остывшее овсяное печенье, приготовленное умелыми руками хозяйки дома. Обрадовавшись появлению матери, девочка с радостными возгласами сразу же потянула ручки к родительнице, стремясь как можно скорее очутиться на ее руках. Стараясь привести ее в подобающий вид для знакомства с отцом, полуазиатка принялась осторожно вытирать оставленные вокруг ее ротика крошки, когда, к удивлению матери, при появлении еще одного человека, Ева резко переключила свое внимание на облокотившегося плечом на косяк двери Леви, поприветствовав его восторженным «Гав!», одновременно ерзая на ее руках от переизбытка накопленных эмоций. Подобное отразилось смесью противоречивых мыслей, постепенно расставив все ее домыслы касательно спасения дочери по полочкам… — Тебе нравится что-нибудь? — попробовав найти контакт с ребенком, поинтересовался Леви, продолжая с любопытством изучать маленькое существо, ерзающее рядом с ним. Сидя на двухместной кровати, Ева, разложившая все свои, благо для Аккермана, немногочисленные игрушки в ряд, успела озвучить имя каждой, полагая, что не так давно составившему ей компанию в первом в ее жизни приключении с перестрелками мужчине, данная информация крайне необходима. К собственному удивлению самого Леви, их на первый взгляд несуразное общение доставляло ему не до конца осознанное удовольствие. И стремясь постичь этот маленький мир внутри нее, попутно анализируя действия девочки, он внимал каждой едва разбираемой фразе, озвученной ее не до конца наполнившемся молочными зубками ртом. — Лукас, — произнесла Ева, судя по всему, отвечая на его вопрос. И немного забавно поднявшись на ноги, побрела в сторону сидящего на краю Леви. После чего снова плюхнулась рядом с ним на попу. — Он делает так … — добавила она, изображая нечто похожее на фырканье лошади, вызвав искреннее умиление у мужчины. От природы в целях собственной безопасности, стремясь снизить проявление агрессии, детеныши животных обладают столь проникновенным обликом. Мужчине доводилось встречать разных представителей видов. Достаточно одного взгляда, чтобы уловить их беззащитность, вызвав сострадание, не позволяющее поднять на них руку. Не являлись исключением из правил и человеческие дети, которых он ранее лицезрел лишь издалека, находя их весьма шумными, и местами даже отталкивающими. Однако сидящая рядом со свешенными ножками Ева, которыми она периодически радостно болтает, ероша покрывало, вызывает неимоверно сильное чувство, как-либо охарактеризовать которое в уме Леви не в силах. — У тебя хорошо получается, — на первый взгляд так же серьезно заключает он, слегка напрягаясь, когда она, переворачиваясь на четвереньки, забирается ему на колени. — И почему он тебе нравится? — У него класивый хвостик, — поднимая на него голову, лепечет девочка, после чего слегка хмурится, судя по кряхтению и нечленораздельным звукам, пытаясь сказать что-то еще. И когда Леви, по наитию придержав ее за спинку, чтобы она не свалилась с колен, поправил белый, вшитый воротничок на ее платье, делая образ маленькой Аккерман более опрятным, она наконец-то вспомнила сложный термин. — … и глива! — Каталась на нем? — замечая слипающиеся глазки Евы, уточнил он, одновременно пододвинувшись спиной к подушке у изголовья кровати. В кресле было бы привычнее, однако данный инвентарь мебели при пожаре не уцелел. В ответ она слегка кивает, после чего тянется к прикроватной тумбе, где находится ее любимая книга с красочными иллюстрациями. Когда Леви берет объемный том, выполняя ее просьбу, Ева точно указывает свой любимый рассказ, шустро перелистывая хрустящие страницы вместе с ним. И понимая, что ему не отвертеться от подобного занятия, судя по настойчивому взгляду непривычно больших, серо-голубых глаз, он, лишь шумно выдохнув, принимается читать вслух, не проявляя особого таланта сказителя. Однако интонация как таковая для Евы не важна. И разместившись на его груди таким образом, чтобы вместе с ним наблюдать разноцветные иллюстрации, вслушивается в непривычный голос, непроизвольно испытывая искреннее удовольствие от появление еще одного человека в своей жизни. Наблюдая за их взаимодействием из-за полуоткрытой двери, Микаса осознанно не вмешивается, давая им возможность привыкнуть друг к другу. За все время общения с Леви они никогда не поднимали вопрос о детях. Быть может, было рано, или же намеренно избегая непростой темы, она волновалась о его реакции на новоявленную дочь. И результат превзошел все возможные ожидания. Продолжая слушать интерпретацию известной истории со слегка хрипловатым, местами резким озвучиванием, она не могла поверить в происходящее, рефлекторно потянувшись к тонкому кольцу на безымянном пальце.***
Проснувшись от некого грохота, Леви сразу же обратил внимание на сопящую у него под боком Еву, судя по всему только во сне отпустившую мужчину из своих маленьких, но цепких объятий, из которых не удалось его выпутать даже настойчивым голосом Микасы. Бесшумно приподнявшись с постели, он, осторожно подхватив ее на руки, переложил спящую девочку в специальную кроватку дабы уберечь ее от нежелательных падений при бурном пробуждении. По привычке шагнув к зеркалу, стремясь подвергнуть критике свой образ, он заметил знакомую шкатулку на невысоком комоде. И слегка пригладив торчащий после сна вихор на затылке, еще раз натолкнулся заспанными глазами на лежащую рядом с ней цепочку, кусочек золота на которой не так давно согревался на его груди. Несколько стрекочущих движений, и Леви бесшумно прикрывает дверь спальни, пока комната наполняется знакомой мелодией. — Так… и где же ты? — доносится с кухни ворчащий полушепот, когда он медленно спускается по лестнице. Надеясь порадовать супруга навыками хозяйки, которые ранее продемонстрировать ей не подворачивалось случая, Микаса ненароком создавала шум, гремя кухонной утварью, в попытке найти необходимое «снаряжение» для готовки. — Я то думал на кухне рота солдат поселилась, — доносится в флегматичной манере его колкое наблюдение. Обернувшись на Леви, она наигранно прищурилась, после чего непроизвольно преобразовала мимику лица в легкую обеспокоенность. — Ева?.. — не заметив на его руках дочери, осведомилась она. — Спит, — сразу же констатирует он, медленно приближаясь к ней. — Все в порядке. Дернув уголками губ вверх, Микаса, снова повернувшись к пристенному столику, продолжила что-то валять в муке, мягко сжимая и разминая тесто. — Ты не против… — немного взволнованно начинает она, когда Леви подхватил с полу слова, понимая о чем идет речь. — Она… такая маленькая, — казалось бы констатирует он очевидный факт, в то же время стараясь вложить ощущаемые эмоции в столь короткое слово, скорее близкое к «хрупкая». После чего, вернув типичную сухость, с крупицами легкой надменности, продолжил. — Избалованная. Да и характер явно твой. Но… — Она уже без ума от тебя, — перебивая его псевдонедовольство, пояснила она, сразу же сбив его классический настрой. — Даже к Эрену она так не тянется. Не испытывает такой нужды в его присутствии, — продолжая обеими руками сминать приятную на ощупь субстанцию, договаривает Микаса. Почувствовав прикосновение его рук на своих плечах, она, поддаваясь его непринужденным действиям, поворачивается к мужчине лицом, упираясь ягодицами в край столика. И, испытывая практически забытый трепет в его присутствии, осторожно поднимает глаза. Необычайно мягкий оттенок его радужек действует словно штормовой ветер, усиливая биение в груди трехкратно, словно нижняя часть тела резко проваливается под землю, создавая пьянящее чувство телесной пустоты. И когда Леви чуть двинулся в ее сторону, она, испытывая неконтролируемое смущение, немного судорожно убирает с лица прядь волос, поворачиваясь к столику под его разочарованный взгляд. — Нужно сделать для нее кашу, — словно пытаясь оправдать свое действие, заключает Микаса. — Просыпается голодной, как волк. Да и тебе не мешало бы поесть, — с едва уловимой лаской добавляет она, сумев унять нахлынувшее волнение. Совершенно не привыкнув сдаваться так просто, Леви продолжает наступать. Приблизившись к ней со спины, он запускает руки к ее животу, едва осязаемым прикосновением приобнимая стройное девичье тело. — Готовка может подождать, — упоительно тихий голос возле ее уха отзывается всплеском жара в месте прикосновения его губ на ее шее. Каждый рецептор кожи, опаленной его дыханием, неутомимо возбуждается, сокращая мельчайшие мышцы, отчего образуются чувствительные бугорки. Волоски не просто встают дыбом, они буквально кричат о ее желании беззаветно отдаться ему, что сопровождается инстинктивным прикрытием век. — Я до сих пор не могу поверить, — озвучивает она собственные эмоции. — Каждый раз, когда захожу в комнату, мне кажется, что тебя там не будет. Что это сон, — ощущая его ладонь, накрывшую тыл ее правой руки, Микаса замечает наличие кольца, которое когда-то с едва скрываемым румянцем надела ему на палец. Провалившись в воспоминания последующих событий, она остро ощущает собственную вину, словно грызущую кость псину, стремящуюся добраться до мозгового вещества. — Ведь это я оставила тебя там. Если бы я знала… — повернувшись к нему лицом, тараторит она, не в силах взглянуть на него. — Перестань, — спокойно реагирует Леви, ни разу не имея мысли обвинить ее в случившемся. Он принял непростое решение осознанно, прекрасно догадываясь о последствиях. Пригладив бархатную кожу шеи, он аккуратно приподнял ее подбородок, испытывая физическую необходимость в зрительном контакте. — Я ведь обещал тебе. Утопая во взгляде любимых глаз, часто имеющих избыточную серьезность из-за прищуренных век, она небрежно целует его в губы, не сразу решаясь дотронуться испачканными в муке руками. Уже думая отстраниться, Микаса ощущает сильные ладони на своем теле, явно не намеревающиеся ее отпустить когда-либо. Совершенно наплевав на его предпочтения в чистоте, она, предварительно скользнув белыми пальцами по его лицу, ныряет в темные пряди, оставляя следы от муки, параллельно чувствуя более требовательные руки на своей пояснице, вынуждающие изогнуться в спине. От его пылкого порыва ноги буквально подкашиваются, заставляя умелыми манипуляциями окончательно отдаться на его милость, когда Леви резво прижимает ее к кухонному столику, отчего находящиеся на нем предметы с грохотом тряхнуло. Легкий ушиб лишь прибавляет им скорости, действуя подобно катализатору, когда она, со всей страстью припав к его устам, ощущает прикосновение влажного языка в ротовой полости. Каждое его движение, даже самое незначительное, отзывается каскадом ощущений, расплывающихся по всему организму приятной истомой. Сильнее обнимая его за шею, она скользит от губ к виску, довольно быстро добираясь до уха. Подверженная неконтролируемому возбуждению, пока он с усилием сжимает ее ягодицу, одновременно развязывая поясок ее халата, Микаса прикусывает его ухо, с упоением улавливая барабанными перепонками раздразненное рычание. Слегка отстранив ее от себя, властно обхватив ее тело, Леви пылко стаскивает с ее плеч халат, отчего приятная на ощупь ткань, скатившись по стройным рукам, падает у самых ног. Несдержанно вцепившись в его рубашку, она расправляется с несколькими верхними пуговицами, осязая на бедре собирательное движение его руки, стремящейся как можно быстрее забраться под тонкую ночную сорочку. От щиколоток до паховой области прокатывается каскад приятных парастезий, словно крошечные иголочки укалывающие внутреннюю часть бедер, каждая из которых наделена небольшим электрическим зарядом, суммируя возбуждающий эффект. Когда его горячая ладонь практически ошпаривает покрытую тысячами мурашек кожу, Микаса в неком исступлении рывком распахивает мужскую сорочку, оголяя торс, на котором выступают фиолетово-бордовые уродливые шрамы, местами деформируя выраженные линии пресса. Пока его рубашка скользит по спине и рукам до локтевых сгибов, она, по инерции приглаживая его выраженные грудные мышцы, усиленно вздымающиеся из-за азарта предвкушаемого соития, не может оторвать взгляд от неотвратимого напоминания о душераздирающих событиях. Замечая ее взгляд сквозь спадающую на лицо челку, Леви, испытывающий нестерпимую тесноту в узких брюках, ведет ладонью по ее щеке, направляясь к блестящим при утреннем солнечном свете, мягким, насколько верна его тактильная память, волосам. Микаса испытывает укор совести, отзывающийся щемящим в груди чувством вины, подстегивающим к очередному страстному порыву. Ведя пальцами по возвышающемуся над поверхностью кожи дефекту, она удивляется факту заживления столь серьезной раны, вероятнее всего, оставившей похожие «следы» и на внутренних органах, явивших чудо регенерации, после которой они умудряются функционировать практически в прежнем режиме. Столько раз он рисковал ради нее, не жалея сил и нервов. Леви причастен к рождению Евы. Именно он причина ее бьющегося в ритме галопа самого быстрого скакуна сердца. Как и переполняющих ее эмоций, так стремящихся излиться в явь. Именно он причина незабываемых событий ее жизни, хранящихся так глубоко, что коснуться их кроме нее может только он сам. Опускаясь на колени, она оставляет влажное прикосновение языка в области его солнечного сплетения, после чего снова и снова припадает губами, покрывая каждую неровную линию на его животе. Замерев от ее действий, Леви осязает увеличение распирающего ощущения в половом органе, когда ее язык игриво скользит внизу живота, готовясь нырнуть следом за приспускающимися штанами, быстро оказывающимися на мужских бедрах благодаря паре ловких движений ее рук. «Чертовка», — с упоением перебирая ее пряди, думает он, когда она дразнящими движениями ведет языком от основания по всей длине ноющего в неистовом ожидании органа до самой чувствительной головки, попутно заглядывая в его распаляющиеся радужки, смотрящие на нее сверху вниз. Едва приоткрывая рот, она словно дает надежду на прекращение мучительного стремления почувствовать ее в более тесном контакте. Однако снова смыкая губы у нежной плоти, лишь усиливает томление, стремясь довести партнера до состояния аффекта. Пара попыток, и ей удается раздразнить его до безумия, вынуждая собственноручно заставить ее вобрать в себя плоть на всю длину. Возможно чересчур грубо, но ей хотелось именно этого. Ощущения беспомощности от его манипуляций, когда она чувствует несдержанную истому между ног, проявляющуюся физиологическим выделением секрета. — Довольно, — томно шепчет он, дергая ее за пряди, отчего она скользит губами по мягкой коже затвердевшего донельзя органа, не забыв лизнуть кончиком языка головку, попутно натыкаясь потемневшими глазами на его довольный взгляд. Резко притянув ее к себе, Леви оставляет небрежный влажный след кончиком языка на ее устах, получая ответную реакцию в виде легкого прикусывания его нижней губы. Наглаживая подтянутые бедра, прибавившие в объеме после его предыдущего изучения, он замечает сквозь полупрозрачную ткань мягкий силуэт ее повзрослевшей фигуры, имеющей более грациозную талию из-за отсутствия ежедневных усердных тренировок, и чуть более пышный после родов бюст. Обхватив ее ягодицы, он усаживает Микасу на столик, в том самом месте, где рассыпана мука, отчего аппетитные формы слегка припудриваются. Тонкие лямки спадают на плечи, помогая изучить выглядывающие соски, слишком заметно просвечивающиеся сквозь светлую ткань в состоянии возбуждения, отчего он не может сдержаться, чуть приглаживая их, заключив выдающуюся часть женского тела в ладони. Она сама раздвигает бедра навстречу ему, стремясь утихомирить возникший в голове импульс. Не тратя время на полноценное раздевание, Леви задирает край ее сорочки, осязая подушечкой большого пальца влажный эпицентр ее истомы. От горячего прикосновения Микаса едва вздрагивает, предвкушая связь с ним. По бедрам атласными лентами скользят пестрящие мурашки, словно она переживает происходящее впервые. Припадая к тонкой мышце шеи, он, окончательно озверевая, смыкает на ней зубы, словно стремясь прокусить, отчего полуазиатка ведет плечом кверху от невозможности стерпеть щекочущее ощущение. Тем же большим пальцем ведя по ее нижней губе чуть приоткрытого от возбуждения рта, будто намеренно стремясь разрушить всевозможные оковы стеснения, он сжимает другой рукой ее бедро, властно притягивая женский таз к краю стола. Пока наконец-то не происходит движение вперед, позволяющее томящемуся в нестерпимой ломке половому органу удовлетворить желание обоих. Собственными бедрами вжимая ее в столик, втягивая запах ее тела, Леви неистово имеет ее в самом грязном смысле этого слова, ощущая ее впивающиеся ноготки на собственной спине. Одна рука скользит по его шее к затылку, даря дополнительные покалывания, расползающиеся по коже головы из-за приглаживания коротких волос против роста. Резкое движение руки, и бумажный пакет с мукой с глухим хлопком падает на пол, создавая «заснеженную зону поражения». Однако они слишком заняты воссоединением в единое целое, чтобы заметить столь незначительную деталь. Как и падающие столовые приборы, которые Леви ненароком задел, опираясь ладонью на стол, чтобы дотянуться до ее игривых губ, которые ловко ускользают от его прикосновений. От столь тесного контакта внутри, Микаса не может сдержать тихих стонов, одной рукой обвивая его шею. Опаляя его лицо сбивчивым дыханием, она с нежностью прикасается к ушибленной не так давно скуле, осознавая, что погорячилась. Ощущая подступающий всплеск удовольствия, она слегка увеличивает звучание, рискуя перейти на стон в голос. Однако Леви легонько шипит ей в губы, пытаясь утихомирить, попутно замечая улыбку на ее лице. Чувствуя самым напряженным органом наступление ее разрядки, ударившей в голову ощущением неземной легкости, он переживает долгожданную концовку со звучным рычанием, наяву понимая, как необходим столь естественный процесс. Прижимаясь к нему разгоряченным, покрытым соблазняющими капельками пота телом, Микаса ведет кончиком носа по его влажной шее, усиленно вжимая ладони в его спину, пока он заключает ее в объятиях, сомкнув руки между ее лопаток. Делая пару глубоких вдохов, Леви ощущает легкую судорогу в излившемся органе, отчего он едва заметно ведет плечом. — Мы… — окончательно восстановив дыхание через нос, тянет он, приглаживая ее волосы, — можем сделать это еще раз? Подняв на него взгляд, в котором не скрылось легкое изумление, Микаса немного смущенно кивает, готовая дать согласие на самую сумасбродную идею, какая может взбрести ему в голову. Стягивая ее со стойки, он резко разворачивает Микасу к себе спиной, любуясь покрытыми мукой ягодицами, на которых более выражены следы его требовательных рук, отчего на лице появляется легкая ухмылка, вызванная ощущением очередной волны возбуждения и возможностью воссоединиться с ней, быть может, в чуть более грубой и осязаемой форме… Придаваясь не утихшей за время разлуки любви, они стремились насытиться друг другом, довольствуясь недолгим временем уединения. Пока не раздались вскрики Евы, судя по всему, изрядно выспавшейся и притомившейся ждать появления взрослых. Лежа на полу рядом с продемонстрировавшим «постельные» навыки супругом, Микаса никак не могла восстановить дыхание, ощущая приятное напряжение в утомившихся после физической нагрузки бедрах. — Я скучала по тебе, — не оправившись от ощущения всепоглощающей эйфории, выдохнула она. — Только сейчас поняла? — не отказал себе в удовольствии слегка задеть ее Леви. И заметив нависшую над ним полуазиатку, увидел светящийся взгляд красивых глаз. Наклонившись к нему, она с нежностью прильнула к его губам, до сих пор испытывая последствия их близости в виде приятной легкости во всем теле. Поднявшись на ноги, она интуитивно вытягивает по струнке нагое тело, вставая на носочки, после чего подхватывает с пола халат, попутно осматривая царящий вокруг хаос. — Нужно сходить за Евой… — запахивая деталь гардероба, подмечает Микаса, когда поднявшийся за ней Леви, так же испытывая кислородное голодание, позволяет себе хорошенько зевнуть, потянувшись руками. — Нам с ней предстоят утренние процедуры, поэтому у тебя есть возможность заняться любимым делом. — Без тебя? — само собой вырывается из его уст. — Я про уборку, — не до конца понимая, правильно ли он ее понял, уточняет она. — Как и я, — ощущая легкую неловкость, беспристрастно парирует он, и не думая демонстрировать свое замешательство. Однако критично осмотрев окружающую его обстановку, Леви «узрел» корень проблемы воочию. — Что ты планировала? — Есть мука, яйца… — перечисляет она наличие необходимых продуктов, — и я раздобыла на рынке свежий творог. — Тогда будут сырники, — заключил он, ощущая накатившее чувство голода под ложечкой, попутно натягивая на босые ноги штаны. — Заварка есть? Двинувшись к нему, сохраняя таинственное молчание, Микаса элегантно выгибается в спине, слегка отводя ягодицы назад, попутно раскрывая полку над его головой. Практически вся заставленная различными баночками, она содержит довольно широкий выбор разнообразной засушенной растительности с обязательными надписями на каждой из тар. Выражение лица Леви было непередаваемо в этот миг. Слегка распахнутые глаза с необычно расширенными зрачками. Ей определенно удалось его ошеломить. — Ты не безнадежна, — вернув типичную беспристрастность в мимике, сухо произнес он, озвучивая свою интерпретацию наивысшей похвалы.***
Сидя за очередной партией в шахматы, судя по всему, заключительной в последние дни ее холостой жизни, Хистория думала лишь о ладье, сулившей ей вероятный «шах». Однако граф Эрнест Леманн озвучил свой ход в иной игре. — На свадьбе будут все приглашенные? Не понимая, к чему он клонит, Рейсс попросила уточнить, никак не ожидая услышать имя «Эрен» из его уст, прозвучавшее с неким знанием определенных фактов. И когда она, попробовав уйти от ответа, пыталась выдать что-то неконкретное, он избавил ее от последующего всплеска воображения. — Сложно не заметить частого гостья в Вашей спальне, — ставя в близкую к ее королю клетку ферзя, добавил Эрнест, не вкладывая в высказывание какой-либо интонации «обвинителя» Пытаясь защитить свои позиции в партии, Хистория жертвует конем, стремясь реорганизовать военные силы. Не зная, как красивым образом можно выйти из подобного положения, она уже думает извиниться перед ним, включая природную дипломатию, однако Эрнест вновь избавляет ее от лишних и никому не нужных реплик. — Не стоит. В конце концов у нас с Вами дипломатический брак, — с едва уловимой ухмылкой расправляясь с ее белым конем, выдает граф, уже предугадав ее дальнейшие ходы. — В любви Вы мне не клялись, как и я Вам, — облокачиваясь на спинку стула, продолжает он, складывая руки на животе в замок и немного вальяжно закидывая голень на соседнее колено. — Но, думаю, рано или поздно мы сможем найти общий язык. — Значит, Вы не отмените свадьбу? — не до конца понимая его мотивов, интересуется она напрямую, понимая, что все карты раскрыты. — Первая любовь — одно из ярчайших воспоминаний, — как бы само собой произносит он, слегка пожимая плечами. — И трагичность лишь добавляет ей большей красоты. — Вы поэт, Эрнест? — едва улыбнувшись ему, окончательно убеждается Хистория в его осведомленности касательно судьбы Эрена и ее взаимоотношений с ним. — Скорее прагматик, — не кривя душой, поясняет граф Леманн. — Вы видная женщина. Делить ложе с такой как вы для любого мужчины удовольствие. И если я когда-нибудь смогу завоевать Ваше сердце, это будет грандиозная победа, — продолжая искрить метафорами, зажимает он белого короля в кольцо, не оставляя и шанса на победу. — Однако добровольная сдача будет куда уместнее, — заканчивая партию, кивает он, приподнимаясь из-за стола. И не забыв стянуть со спинки стула пиджак, небрежно бросил его на плечо, двинувшись в сторону выхода. — С нетерпением буду ждать нашей следующей встречи.***
— Мы обязательно должны идти туда? — Я согласилась на их приглашение. К тому же они не раз помогали нам. Некрасиво было отказывать. Заметив еще более нахмуренные брови мужа, Микаса легонько пригладила плечики его пиджака. — Не делай такое выражение лица. Не пребывая в восторге от предстоящей встречи, Леви лишь слегка подтянул сидящую на руках Еву, с любопытством рассматривающую висящий на входной двери венок с колокольчиками и вставленными светло-желтыми цветами. — Она может ходить и сама, — как бы невзначай проинформировала его Микаса, постучав массивным кольцом, зацепленным за пасть льва, по деревянной поверхности. Снова взглянув на синий бант на голове дочери, мужчина в очередной раз подметил наличие вкуса у супруги, проявленного не только в выборе наряда для Евы, не пестрящего какими-то яркими деталями, и в то же время подчеркивающего ее озорные глаза. Будучи свидетелем шустрых передвижений девочки во время прогулок, он прекрасно знал о ее навыках. Но учитывая пасмурную погоду и вполне ожидаемые грязные лужи, мимо которых неусидчивый ребенок не проходит, Леви просто не мог допустить, чтобы она плюхнулась куда-либо, испачкав в въедливой грязи бежевые сандалики из замши. Слишком хорошо они пошиты. Так что на руках держать ее надежнее. — Тебе идет, — не поскупился он на комплимент, подмечая, как хорошо подчеркивает ее фигуру приталенное платье пастельного цвета с красиво расшитой кружевом и пуговицами зоной декольте. — Взаимно, — улыбнувшись, ответила Микаса, слегка смущаясь от его пристального взгляда, вынудившего ее отвести от Леви глаза. Характерный скрежет повернутых защелок, и дверь открывается внутрь просторной прихожей, в которой виднеется фигура Найла Дока. — Микаса, вы пришли? — по инерции констатирует глава полиции, замечая сначала полуазиатку, и по мере раскрытия двери классический взгляд Леви, чей непроницаемый образ спасает лишь наличие девочки на руках. — От…лично, — слегка приуныв от легкой неловкости, движением вытянутой руки приглашает он зайти в дом. — Мари, они здесь, — более громко оповещает Найл супругу, прикрывая входную дверь. Если бы Леви когда-нибудь сказали, что он будет в гостях у надоедливого однокурсника Эрвина Смита, вкушая приготовленные миссис Док блюда за непринужденной беседой, он бы задумался о здравомыслии предположившего подобное. Учитывая непростые отношения с главой их семейства. Однако жизнь продолжает преподносить сюрпризы, связывая порой крайне необычные звенья тех или иных событий между собой. Узнав о беременности, Микаса не имела понятия, куда можно обратиться для ознакомления с необходимыми «правилами», пока не вспомнила весьма опытную в материнстве Мари Док. Добросердечная супруга главы Военной полиции с неподдельным интересом разъясняла Аккерман те или иные аспекты, необходимые при наличии маленьких детей, начиная от бытового пеленания и способов принудить неугомонное чадо успокоиться. Чем глубже Микаса вникала в детали, тем больше ей казалось, что это непосильная ноша. Держа в руках различные распашонки и чепчики, она не сразу догадывалась, к какой именно части тела данные предметы гардероба прилагаются, чем вызывала добродушный смех у Мари, уверяющей в том, что у нее все получится. Найл Док остро ощущал неуплаченный долг за спасение собственной семьи. Оттого даже самая незначительная помощь Микасе воспринималась им с неким энтузиазмом. Она не часто обращалась к ним, прибегая лишь при крайней необходимости, однако к каждой просьбе они старались относиться со всей серьезностью, пытаясь отыскать подходящее решение. Мари была приветлива и достаточно скромна за ужином, тщательно ухаживая за гостями под одухотворенным взором любящего супруга, периодически делающего замечания носящимся по дому детям. Встретившись лицом к лицу с Леви, только вышедшим из ванной комнаты после тщательного мытья не только своих рук, но и Евы, охотно повторяющей за отцом все действия, Грейс не могла вздохнуть, замерев в оцепенении. Однако заметив стоящую рядом с ним темноволосую девочку, цепко обхватившую его палец ладошкой, лишь рефлекторно улыбнулась, понимая, что конкурировать за его сердце более бессмысленно. Количество «принцесс» вокруг него резко увеличилось. Когда Микаса, привстав из-за стола, предложила Мари помочь на кухне, Леви, по-прежнему неустанно следящий за маленькой Аккерман, не сразу нашел тему для разговора с сидящим напротив Найлом, так же выражающим некое замешательство. Однако неожиданно подняв вопрос о недавнем взрыве в штабе Военной полиции, Док смог вытянуть пару реплик из немногословного собеседника, в целом открытого к диалогу. Периодически изучающе переводя взгляд на детей хозяев дома, Леви не сразу узнал младшего сына главы полиции, при предыдущей встрече не умевшего даже пешком под стол ходить. Однако когда мальчик, подбежав к нему, поднял с пола выпавшую из рук Евы игрушку, без которой она не могла посетить ни одного «светское мероприятие», Аккерман заметил тревожную заинтересованность в его глазах. И когда, улыбнувшись, мальчишка побежал прочь, еще раз обернувшись в их сторону, мужчина поспешил пресечь все возможные предположения. — Если ты думаешь, что я позволю твоему сыну когда-нибудь жениться на моей дочери, — ладонями прикрыв ушки Евы, в холодной манере произнес он, — ты сильно ошибаешься. Выпав в осадок от серьезного тона Леви, Найл, имеющий неосторожность в этот момент пригубить из стакана воды, резко поперхнулся, еле сдерживая струю жидкости из собственного рта в попытке откашляться. Их неформальное взаимодействие и так превосходит чьи-либо догадки. Не хватало только наличие родственной связи. Очередную неловкую ситуацию сгладило появление Мари, поставившей свежевыпеченный ягодный пирог на середину стола. И присоединившейся к ним Микасы, оповестившей о своем приходе легким движением ладони по спине Леви, прежде чем сесть рядом с ним. Словно по щелчку выражение лица Аккермана приобретает незримую ранее доброжелательность, читаемую в ласковом взгляде, направленном в ее сторону. — У вас получилась такая хорошая девочка, — не удержалась от озвучивания своего наблюдения миссис Док. — Не хотите завести еще? Синхронно остановив трапезу с застывшими в воздухе руками, удерживающими столовые приборы, они устремили на Мари две пары фраппированных глаз. Вопрос определенно застал их не просто врасплох, а весьма озадачил. Медленно опустив чуть усиленней сжимаемые вилку и нож у белоснежной, фарфоровой тарелки, Микаса краем глаза замечает, как Леви тянется к темно-бордовой салфетке. Пока он легким, немного педантичным движением убирает возможные остатки салата в углу рта, она испытывает волнительное ожидание. Занимаясь воспитанием Евы, брюнетка не задумывалась об этом. Однако, когда в ее жизни вновь появился тот, от кого она была бы не прочь родить столько детей, сколько ему захочется, намеревалась услышать его мнение по этому поводу, узнать которое ранее ей так и не удалось в виду дефицита времени их общения. Положив салфетку, Леви непринужденно опустил ладонь левой руки под стол. Когда Микаса почувствовала его теплое прикосновение на тыле кисти, обхватываемой его пальцами, сомнения сразу же улетучились, уступая место уверенности в их будущем, ради которого они столько пережили. — Всему свое время, — более плотно обхватив ее ладонь, достаточно нейтрально ответил он. В любом случае, они позаботятся об этом на досуге, учитывая, что первые шаги уже сделаны.862 год. Королевский дворец в Новой Элдии.
— Сегодня приедет посол из Хизуру с делегацией. Необходимо их встретить и обосновать во дворце. И ты мне поможешь. Достаточно вальяжно шагая в сторону королевских покоев, выполняя поручение своей нанимательницы, Порко Галлиард предвкушал очередную шумную поездку за город вместе с неусидчивым будущим королем, родители которого заняты на важных политических мероприятиях в ближайшее время. — Я же не прислуга, чтобы проводить экскурсии по дворцу, — в слегка развязной форме пробурчал он, позволяя себе легкую фамильярность с Хисторией наедине, помогающую ей отвлечься от дворцовой суеты. — Показывать каким-то расфуфыренным послам их убранства… — Итак, маленький принц, соблаговолите пройти до экипажа? — распахнув дверь спальни, обратился к четырехлетнему мальчику Порко, отвлекая будущего военноначальника от наработки опыта в построении артиллерии из оловянных солдатиков. — Мне показалось, нашим гостьям будет приятно присутствие такого обаятельного молодого человека, как ты, — и не думая сдаваться, попыталась переубедить его королева, подмечая важную деталь, ранее от него скрытую. «Гостьям?» — Нужно поскорее доставить тебя тете, — подходя к зеленоглазому мальчику, приобретающему весьма грозный вид во время управления своими «войсками», пояснил Галлиард, предвкушая вечерний прием во дворце, организованный для прибывших в Новую Элдию делегатов. — Тебя ждут маленькие полуазиатки там, а меня - более взрослые здесь, — разъясняя вполне выгодные условия их взаимодействия, добавил он, стремясь свести протесты принца к минимуму. — Так что мы оба в выигрыше.