Верность с оттенком багрянца

- Нет-нет, все в порядке, Окита-доно. Вы можете идти, не за чем вам обо мне беспокоиться, лучше сами бережней относитесь к своему здоровью. Содзи лишь хмыкнул на это заявление Макото. Строптивая докторская дочка как всегда была до невозможности непокорна и упряма. А переспорить ее было также нереально, как и заставить кумите* пятого, Такеду Канрюсая, любить женскую грудь вместо упругой мужской задницы. Впрочем, сейчас речь шла не об охочем до юношей Такеде. Окита пытливо окинул взглядом резко замершую брюнетку. Хотя Содзи не мог видеть ее лица из-за того, что девушка глядела совсем в другую сторону, однако, он был готов биться о заклад: Макото была багрово-алой от смущения, да и он сам был не лучше. Впервые, смущенный до невозможности Содзи, крепче, чем стоило бы, сжал хрупкое девичье запястье. - Окита-доно, пустите пожалуйста, - тихо попросила зеленоглазая, смело посмотрев в бескрайне глубокие и такие же сочно травянистые глаза своего собеседника. - А вот я не захочу отпускать, пока ты не признаешь, что я прав и ты действительно порвала его, - подчеркнуто оживленно, как никогда ранее, заговорил неуемный и беспардонный Окита, наглейшим образом, ткнув пальцем в порванный гэта собеседницы.Ему до безумия нравилось провоцировать почти всегда старающуюся казаться спокойной и сдержанной сестру милосердия. Макото была готова от стыда сквозь землю провалиться. Этот острый на язык, неугомонный тип из Мибуро, был, определенно, большим любителем морального насилия. И она уже искренне сочувствовала тем, кто имел честь хоть раз попасть, пребывающему в игривом настроении Оките на глаза. - Вам так принципиально важно, чтобы вас признали правым, Окита-доно? Холодно поинтересовалась Макото и взглянула на отжившие свой долгий век гэта. - Да, важно, только ты одна до сих пор упираешься. Даже Хидзиката-сан быстрее сдался. - Знаете, вы - невозможный тип, Окита-доно. - Знаю, и активно этим пользуюсь, - ехидно улыбнулся сестре милосердия Содзи. - А раз знаете, то побудьте хоть раз покладистым мальчиком и отпустите мою руку, наконец! Зашипела снова начавшая багроветь девушка. - Неа, - издевательски пропел молодой человек, напрочь игнорируя тот факт, что и его щеки приобрели такой же алый оттенок, как и у его оппонентки. - Да что это такое? На нас люди уже смотрят! И правда, стоило Содзи кинуть безразличный взгляд в сторону, и ему открылась чудесная картина. Их маленькое, до смешного глупое «выступление» собрало не мало любопытных зевак. Одни смотрели на них с открытым осуждением, другие всем своим видом выражали бурный восторг, будто ничего забавней не видели. Кто-то особенно безбашенный даже присвистнул. Но Оките было сейчас от чего-то без разницы, кто и что подумает о них. Он в первую очередь был настроен получить признание своей правоты из уст упертой до нельзя брюнетки. - Хм, это все твоя вина, Макото-тян, если бы ты было немного посговорчивей, мы бы здесь не торчали. - Моя? От возмущения Макото забавно нахохлилась, непослушные иссиня-черные пряди выбились из старательно уложенной прически. - Твоя-твоя и ничья больше. - Вы... да вы несносный грубиян, вот кто вы! Уже не стесняясь, управляемая больше эмоциями, чем здравым рассудком выпалила Макото и попыталась вырваться из мертвого захвата Окиты. Однако тот держал ее настолько крепко, что она даже рыпнуться с места не смогла. - О? Даже так? Сочту это за комплимент. Однако Макото-тян, зачем же так бессмысленно трепыхаться, просто признай уже, наконец, что я прав, - елейным голоском пропел уставший, однако, от препираний с девушкой Содзи. - Екай с вами, Окита-доно, они действительно порвались, - недовольно отозвалась Макото и сбросила с очаровательно маленькой ножки, бесполезную ныне вещь. - Вот бы раньше ты была такой покладистой, - заметил довольный собой Содзи и отпустил хрупкое запястье девушки. Он подошел к небрежно брошенной обувке Макото и поднял изрядно поношенный гэта. Они были настолько стары, что Окита даже удивился тому, как девушка смогла их носить до сих пор. Сначала он хотел даже поискать какую-никакую ткань у себя, но это было бессмысленно. Сейчас у него ничего не было, кроме десяти ре, чудом не растраченных на игрушки и сладости для детворы со всего Мибу. А Макото все стояла на одной ноге, как небезызвестная пагода Тодзи, раздраженно сверля его взглядом. - Макото-тян, а почему ты все еще не ушла? Ты же так спешила. Разве нет? Беззаботно поинтересовался у своей жертвы Окита. - Окита-доно, я вас поколочу и не посмотрю, что вы больны, - глухо прорычала разозленная девушка, опасно накреняясь вбок. Содзи задорно рассмеялся. Сестра милосердия и правда была презабавнейшим созданием. Ее так весело было поддевать. А уж как она порой бурно реагировала на его замечания. Каждый раз по-новому и из раза в раз с новым, ранее не виданным, но все равно по-своему забавным выражением лица. - О, это же стойка бесконечного предела, которую практикует по утрам Симпати-сан после веселой ночки в Симабаре! Кстати, вы случаем не знакомы? - Окита-доно... я точно вас выпотрошу, как рыбу фугу. - Ладно-ладно, я же просто пошутил, - примирительно затараторил Содзи, из последних сил сдерживаясь, чтобы не засмеяться в голос. - Но с вот этим ты далеко не уйдешь, даже я бы сказал, совсем не пойдешь. - Как-нибудь сама справлюсь, без вашего вмешательства. - Да? Ну тогда ладно, я пошел, - Окита на полном серьезе развернулся и медленно потопал на другую сторону моста, тихо посмеиваясь. Он уже буквально был одной ногой в другой части города и кожей ощущал гневный взгляд праздных зевак, как до боли привычный женский голос снова окликнул его. - Погодите, Окита-доно, я, кажется, передумала. Содзи, конечно, мог проигнорировать зов о помощи и преспокойненько пойти по своим делам, но будучи по-мальчишески азартным и не в меру любопытным, он просто не мог не вернуться и заново не попытаться поддеть забавную девчушку. Ведь Макото можно было спокойно дразнить и не опасаться за свою жизнь, чего не скажешь о также бурно реагирующем на его шуточки они-фукуте*. Содзи подчеркнуто медленно, даже в некоторой степени вальяжно подошел к несчастной, пытающейся сидеть на одной ноге Макото. И попробовал сначала всучить ей свои варадзи*, но на глаз определил, что они будут в этом случае бесполезны в равной степени также, как и ее видавшие виды гэта. Маленькая аккуратная ножка девушки просто утонет в них, а она скорее зашибется в дороге, чем вернется домой до захода солнца. Оценив сложившуюся ситуацию со всех сторон, Окита по-лисьи ехидно ухмыльнулся и, присев на корточки рядом со смущенной брюнеткой, заговорил: - Раздобрел я, однако. Наверное, старость раньше времени пришла, того гляди скоро лысиной обзаведусь от своей доброты. Но так и быть, сегодня я не в меру примерный мальчик, поэтому соглашусь сыграть с тобой в одну замечательную игру: « Такеда Синген* и его верный конь » называется.Обычно я в нее только с Кондо-саном играю, но сегодня особый случай. - Вы... вы предлагаете мне залезть к вам на спину? - Лезь давай, пока я не передумал. - Но ведь... - Что «но ведь»? Боишься потерять статус примерной дочки из-за того, что якшаешься с одним из Мибуро? Процедил начавший непонятно из-за чего закипать Содзи. - Да нет же! Как вы не понимаете! Вам нельзя... - Если ты о том, что мне слегка нездоровиться, то я просто попрошу тебя угомониться. Я совсем не считаю, что окочурюсь прямо здесь только из-за того, что протащил что-то тяжелее дайсе*. - Окита-доно...спасибо вам. - Таа-ак, мне долго тебя ждать, Такеда Синген без бороды? Нетерпеливо пропел Содзи, напрочь игнорируя благодарность в свой адрес, чтобы лишний раз не заливаться так раздражающим румянцем. - Нет... я сейчас... И не какой я не Синген безбородый! - По мне так вообще на одно лицо. - Вы... вы обнаглевший грубиян! - Есть что-то такое. - Окита-доно! Девушка возмущенно вскрикнула, подхватила оставленный ранее гэта и попыталась поколотить обнаглевшего в край Окиту. К слову, это у нее совсем не получалось, едва прыгать на одной ноге было неудобно, а хитрющий, как кицуне, Содзи очень мастерски уворачивался от ее неумелых ударов. - Эй, Макото-тян, прекрати, или я буду вынужден тебя арестовать и доставить в штаб, как злостную преступницу. - Я вас не боюсь! Вы все равно не в меру разбалованный мальчишка! - Да ну? Содзи скептично сощурился, оценивающим взглядом окинув раскрасневшуюся в пылу очередного спора Макото. Девушка дрожала, как кленовый листок на холодном осеннем ветру, но судя по тому, как изничтожающе-раздраженно Макото смотрела на него, от своих слов строптивая брюнетка отказываться не собиралась. - Не боишься, значит, тогда почему у тебя колени дрожат? - Они всегда дрожат, когда я злюсь, в особенности, на вас терпения никакого нет! - О, так я еще и особенный для тебя? Это уже интересненько. - Не льстите себе, господин вяленая камбала! - Пойдем-ка прогуляемся до штаба, Макото-тян, - игривые нотки в голосе Окиты испарились на удивление быстро, уступив место холодному, леденящему сердце своей серьезностью, тону. Одним слитным движением Содзи подхватил растерянную и перепуганную девушку, не иначе, как мешок с рисом, и понес ее в сторону необычайно оживленной улицы, своим наигранно веселым настроением и время от времени трепыхающейся ношей, распугивая снующих туда-сюда горожан. *** - Это... Окита-доно, мы ведь не в сторону Мибу идем? - М? А ты, как я погляжу, прямо стремишься к нам в штаб попасть. Что, тоже небось на Хидзикату-сана глаз положила? Если да, то даже не надейся, у него список на два года вперед расписан. Или же... ты шпионка Тесю? - До чего же у вас противный язык, Окита-доно! Мне надо домой до захода солнца вернуться, не вы же детей покормите. И скажите уже, наконец, куда вы меня тащите? - О, хоть один стоящий вопрос за все время. - У меня все вопросы стоящие! - Я бы не сказал. - С вами бессмысленно разговаривать. - Тогда зачем начала? - У кого мне еще спросить, как не у вас? Вы же меня тащите куда-то, я бы конечно, у людей спросила, да вряд ли они знают, что у вас в голове творится. На сей раз ответа не последовало, да и он, по сути своей не нужен был. Стоило только Макото поднять голову, как ее взору открылся вид на всегда многолюдный, шумный рынок Нисики. Вот уж где жизнь действительно кипела. Сколько бы времен не прошло, рынок никогда не менялся, оставаясь таким же ярким, приветливым и открытым. В любое время года и в любой сезон старательные купцы радовали жителей большого города чем-нибудь новым и необычным, но неизменно традиционным, в этом было главное отличие древней столицы, от той же кичевой, извечно стремящейся за модой Осаки. Даже сейчас на центральной площади во всю шла торговля. Приезжие купцы демонстрировали городским красавицам расписные шелковые кимоно, причудливые по форме и расцветке кандзаси*. Столичные модницы( в их числе были известные на все Киото гейши и прекрасные обольстительницы тайю) спорили у латков, кричали и придирчиво выбирали подходящую им расцветку, прикладывая пестрые ткани к сахарно белой коже. Время от времени их перебивали торговцы рыбой и сладостями. В толпе неизменно сновали дети бедняков и беспризорники. - Окита-доно, так вы не сказали куда именно мы идем. Содзи остановился, на этот раз аккуратно освободил девушку из плена своих крепких рук, позаботясь о том, чтобы та не упала, затем снял собственные варадзи, оставшись совершенно босым. - Стань на них. - Зачем? - Не задавай лишних вопросов, просто стань, - немного смущенно прошептал до этого бывший совершенно дерзким Содзи. Макото, дабы не провоцировать лишний раз вспыльчивого юношу покорно использовала его варадзи, как подставку для ног. А после до нее неожиданно дошло: Окита не хочет, чтобы она испачкала совсем недавно стиранные ею, походные таби*. Даже тут она в очередной раз удивилась, как быстро может меняться этот молодой человек в зависимости от какой-то ситуации. В одно время он может показаться удивительным в своих неловких попытках помочь кому-то, в других –совершенно беспощадным убийцей и упертым, невыносимым бараном. Пока Макото размышляла, Окита снова, как и в тот раз, на мосту, присел на корточки и выжидательно на нее уставился. Второй раз ее приглашать не надо было. Она, смущенно краснея, неловко взобралось к Содзи на закорки и крепко вцепилась в мощные широкие плечи молодого Мибуро. А тот был на удивление быстр даже не смотря на то, что шел не на легке, а с приличной ношей. Они пару раз сворачивали, немного петляли между многочисленными лотками, вызывая шокированные возгласы старовозрастных семейных пар, легкий румянец на щеках спешащих по своим делам одиноких горожанок и тяжелые обреченные вздохи тех, кто так или иначе был отвергнут объектами их воздыханий. Сам Окита тоже не на шутку был смущен, взволнован и раздражен. Все то время, пока он сжимал аккуратные миниатюрные ножки девушки, по телу разливалось непонятное, не поддающееся объяснению нестерпимое тепло. Жгущее, теснящее грудь, оно, тем не менее, было от чего-то приятным, в отличии от время от времени накатывающего кашля. Но сегодня он не жаловался на свое здоровье, вопреки всем увещеваниям доктора Такахаси, сейчас Содзи чувствовал себя просто отменно. - Все, мы пришли, - констатировал факт Окита и слегка отвел в сторону тканевую вывеску, громко окликнув хозяина роскошной, по меркам Макото, торговой лавки. - Вакасе-сан, вы еще не закрыты? Ответа не последовало, зато Макото и Содзи четко уловили доносящийся со второго этажа грохот посуды, женские вопли на тему: « какой неугомонный в постели сам хозяин лавки», а когда все более-менее стихло, на лестницу, в одних фундоси* выкатился торговец Вакасе собственной персоной. - Вакасе-сан, это ... это чем вы здесь занимаетесь? Шокировано вопросил Окита и вовремя закрыл ладонями глаза своей не менее шокированной спутнице. Что-то ему подсказывало, что давний знакомый совсем не изменяет своим привычкам. Хозяин лавки, тем не менее, совсем не смущающийся ни присутствия незнакомой девушки, ни собственной наготы, довольно расселся на ступенях и принялся лениво натягивать хакама. - Кого я вижу! Неужто Окита-кун пожаловал? Вижу, ты уже за то время, пока мы не виделись повзрослел, очаровательную подружку завел. Как время-то быстро летит, кажется еще вчера ты был голозадым мальчишкой и мечтал стать настоящим самураем, а теперь вон Кондо-куну невесту в дом ведешь. Впрочем, он недавно заглядывал с некоей прекраснейшей особой по имени Миюки. Мы хорошо с ним поговорили. - Нет... вы ошибаетесь, это не... не моя невеста. И вообще не невеста. Она просто моя хорошая знакомая. У нее случилась беда с обувью и я ее к вам привел. Вы же были известным на все Эдо мастером, вот я и подумал, что к вам можно, но если вы закрыты... мы пойдем, пожалуй. - С чего это ты таким робким стал, Содзи? Ты же знаешь, что моя лавка для вас с Кондо открыта в любое время или это все же твоя подружка и ты пытаешься быть в ее присутствии милым, скрывая свою неугомонную личину? А? Мелкий прохвост? Хитро подмигнул Оките старый развратный торговец и обратился уже непосредственно к Макото. - У меня огромный выбор, прелестница, а для невесты Окиты-куна мне вообще ничего не жалко, проходи, выбирай, что душе угодно. Окита-кун, пусти девушку, как она выберет, если ей ты своими грязными лапищами обзор заслоняешь? Это ж надо его таким покладистым сделать. Кто бы мог подумать, а? - Вакасе-сан, я бы вас просил, - прошипел недовольный и в край смущенный этим разговором Содзи, угрожающе звякнув мирно покоящейся в ножнах катаной. Мужчина осекся на полувопросе и больше ничем не интересовался у скорого на расправу юноши. Жизнь была куда дороже. Окита, конечно, знал, что у старого друга Кондо-сана язык без костей, как у него и такая же необузданная страсть к женщинам, как у Хидзикаты-сана, но это был уже край даже для этого "друга семьи". Вот только как теперь доказать этому старому пердуну, что Макото не его невеста? Он только выйдет за порог, как этот старый тануки* примется писать письмо в Эдо, чтобы обрадовать всех «замечательной новостью»! Помешанный на фехтовании, наконец, женится! Содзи даже живо представил эти строчки в письме и необычайно обрадованные сиим прекраснейшим событием лица досточтимого семейства Кондо. От одной мысли об этом его даже передернуло. Тьфу, ну и дернул же екай меня к этому сплетнику обращаться за помощью. Но все же Содзи прислушался к мнению торговца и отпустил Макото, к тому же, этот любитель походить в одних фундоси уже наделся и любезно пригласил их пройти на его торговый ряд в самом здании. Все то время, пока неугомонный хозяин лавки демонстрировал содержимое своих рядов, Макото шокировано молчала. Во-первых, девушка не могла понять, с чего все вдруг решили, что она невеста этого несносного типа? А во-вторых, ее беспокоили цены на обыкновенные, ничем не примечательные гэта и проще говоря ветер в ее тканевом кошельке. А Окита в свою очередь обрадовался тому, что хоть на одну головную боль стало меньше, однако, как показала практика, это было только затишье, перед неумолимо надвигающейся бурей. Следующим камнем преткновения этой своеобразной парочки стало неожиданное отсутствие хитрого торговца, исчезшего где-то в доме, цена на злосчастные гэта и ветер в кошельке Макото. И пока растерянная брюнетка по второму кругу оглядывала лотки, Содзи предавался невеселым думам. Кажется, его предположения оправдывались. Несносный старикашка все-таки отправился писать письмо в Эдо. И где-то через месяц, может раньше, в Мибу придет гневный ответ Сюсай-сенсея, оскорбленнного своим «неведеньем по этому вопросу»,это в лучшем случае, а в худшем, Фудэ-сан, приемная мать Кондо-сана, снарядит в Киото О-Цунэ-сан,тогда ему точно мягко говоря, не поздоровится. В свете таких событий, за сокрытие стратегически важной информации ему грозит не только воспитательная беседа, но и позорная для взрослого самурая порка бамбуковым дубцом, в лучших традициях О-Фудэ-сан, которая трепетно передала их своей невестке. А если брать во внимание еще и то, что сама О-Цунэ-сан всячески старалась заменить Содзи безвременно почившую мать и рано оставившую его в додзе сестру, то ему мало не покажется. По-другому отсутствие данного торговца никак нельзя было объяснить и Окита совсем немного жалел, что не может его втихую зарезать. Ну ведь не зря, не зря он всегда убивал лишних свидетелей. Из размышлений Содзи вывел мелодичный, но требовательный голосок его спутницы. Часом ранее он предупредил Макото, что она может выбирать здесь, что угодно и что стоимость особого значения не имеет. Он даже сам не до конца понял, с какого, собственно, перепуга, взялся помогать девушке, демонстрируя той аккуратные, изящно расписанные гэта, в баснословную, по меркам придирчивой брюнетки цену. - Окита-доно, три ре за одну пару слишком много! За такие деньги семья из пяти человек может месяц спокойно питаться! Тем более, я вам никто и вы мне по факту ничем не обязаны... - Нет, ты просто возьмешь их и все, - пугающе холодно ответил Содзи. Окиту всегда дико раздражало, когда его решения и желания ставились под сомнения или напрочь игнорировались. Если он, Содзи, решил, значит так нужно. Он, в конце концов, уже взрослый мужчина, не сопливый мальчишка, и в полной мере несет ответственность за то, что сделал или обещал. Но сама Макото, похоже, была совершенно другого мнения на этот счет. Однако и ее тоже можно было понять. - Окита-доно, как же вы не понимаете, я не могу принимать такие дорогие подарки от постороннего мужчины, если он мне никем не является. - Какая к екаям разница, если это просто благодарность за заботу, не более. - Но я не могу... - А я не могу постоянно работать твоим личным рикшей. Или ты берешь, или... Гневную тираду смущенного до нельзя Содзи прервал воистину стадный топот. А потом и появившиеся будто из ниоткуда три до боли знакомые макушки в дверном проеме. - Окита-куун~. Да еще и не один! Какая приятная неожиданность! В один голос пропела неразлучная троица в лице подозрительно довольного Харады, и вечно что-то жующих Нагакуры и Тодо, волей случая оказавшаяся в гостях у одного из самых верных осведомителей Синсенгуми.