Твое имя

— Имей в виду, я это делаю не потому, что ты там что-то себе придумал, — сказала Гермиона, строго сведя брови. Она пришла ровно без пятнадцати девять, собранная, сосредоточенная в идеально сидящем сером костюме. — Просто происходит что-то странное… во всем Министерстве. Прошу вас, мистер Брайн, слушаться меня и держаться рядом. — Я вас понял, Гермиона. Проводив их и узнав у Уильяма про ипподромы (так как он аристократ, ему было больше известно, чем мне), я уже как два часа внимательно следил за зданием Британского Управления Конного Спорта. В разгаре шумел день, за моей спиной сновали черные такси, красные автобусы и блестящие дорогие иномарки. С первого взгляда можно было подумать, что здание исключительно магловское, но несколько характерных хлопков аппарации в тупике между домами говорили об обратном. Из тупика выходили с иголочки одетые джентльмены с тросточками, а элегантные черные плащи-мантии кричали о богатстве и статусе. Выпив очередной стаканчик уличного кофе, я метко забросил его в урну. Из парка, в котором я сидел, ведя слежку, старинное желтое здание с колоннами просматривалось только с фасада. Три этажа, небольшая огороженная чугунной решеткой зона, калитка, которая предусмотрительно была закрыта, горшочки с цветами на каждой ступеньке. Как мне не хватало своего плаща, но его я отдал Тому, ему он нужнее. Интересно, как они там? Деревья в парке горели золотом и багрянцем, редкие листья лежали на дорожках и на пока еще зеленой траве. Мимо меня прошла пожилая пара с не менее пожилым белым пуделем. Возле деревьев на пледе устроились влюбленные, присмотревшись повнимательнее, я понял, что там отдыхало двое мужчин: один лежал на животе второго и читал книгу. Я откинулся на спинку скамейки и посмотрел в низкое ярко-синее осеннее небо. Снейп просто все в моей жизни испортил… как всегда. После той унизительной фразы мы с ним больше не виделись. Кажется, вечером он опять куда-то ушел. К черту Снейпа. Хотя в глубине души было чертовски обидно. Раздался еще один едва слышный хлопок аппарации, я быстро встал и пошел к зданию, на ходу накладывая на себя чары невидимости. Секунду спустя из тупика вышел пожилой маг, который тяжело опирался на черную лакированную тросточку. На лысеющей голове зайчиком мелькнул солнечный луч, ударяя мне по глазам. Пришлось даже подождать старичка, пока он доковылял до калитки Управления. Кряхтя, он поднял тросточку и коснулся ручкой железной решетки, та задрожала и пошла рябью, а потом прутья плавно распутались, открывая проход. Издав то ли хрип, то ли стон, маг шагнул вперед, я тенью — следом за ним. На самом деле, я ожидал, что сейчас сработает какая-нибудь система защиты, и меня вытолкнет назад. Но все было спокойно, разве что старик шептал себе под нос проклятья на каждую ступеньку. — Никак не могут сделать по-нормальному… и в дождь, и в снег… аппарирую за угол, как какой-то бродяга… Чтобы у них яйца отсохли, — патетично закончил он, и я едва сдержал смех. Только мы встали перед дверью, как она плавно открылась. — Добрый день, Лорд Пемброк, — поздоровался низенький щуплый, судя по одежде, дворецкий. — Да чтоб ты провалился со своим добрым, — сварливо отозвался маг, скидывая ему в руки свою мантию. — Принеси мне чай с ликером. Я попал в роскошную гостиную: потолок в мавританском стиле, шикарные бордовые шторы, хрустальные позолоченные светильники. Стены украшала коллекция произведений искусства, пол покрывала замысловатая мозаика из разных пород дерева, диваны и кресла из кожи сверкали бронзовыми коваными вставками. Огромный камин возвышался венцом великолепия: массивный, жемчужно-белый, с золотым барельефом и живым огнем. Я невольно сглотнул. Меня, привыкшему к чуланам и каморкам, такая роскошь пугала. Оставив вредного старика, я поднялся по широкой лестнице с деревянными, будто карамельными, перилами. Длинные галереи с портретами тянулись по обе стороны, как и не меньше десятка дверей с номерами. Надо было раздобыть план здания. — Прошу вас, Лорд Малфой, — раздалось за моей спиной. Я резко обернулся — по лестнице, по которой я только что поднимался, следуя за дворецким, шествовал Люциус. — Кабинет двадцать пять. Малфой молча кивнул и, распахнув деревянную дверцу, зашел в комнату. Я бросился за ним и, едва не сбив дворецкого, который ошарашено посмотрел по сторонам, залетел следом. Вот так удача! Кабинет был просторный, залитый оранжевым осенним солнцем, красивый камин трещал огнем, мягкие кресла и диван манили уютом и комфортом, в углу черной тенью притаился рояль. Малфой оглядел помещение цепким взглядом, подошел к окну, выглянул через щель между полупрозрачным тюлем. Чувствовалось, что он напряжен. Может быть, он понял, что я его ищу? Сбросив мантию, он сел в темно-бордовое кресло с ушками и потянулся за газетой. М-да… Я как статуя стоял прямо за ним. Главное, не спугнуть, иначе, что-то мне подсказывало, я вылечу отсюда, не успев произнести: Гриффиндор лучше всех. — Добрый день, мистер Малфой, — очень тихо прошептал я. Не знаю, может это такое старое поколение, которое ничего не пугается. Но Люциус, как и Том (когда я появился у него на кухне), даже не вздрогнул. Только раздраженно дернулась четко очерченная бровь. — У меня к вам несколько вопросов. — С кем имею честь говорить? — не отрываясь от газеты, спросил он. — С тем, кому вы обязаны своей свободой. И тут он вздрогнул. — Не может быть… — Сжимая белыми пальцами страницы газеты, потрясенно прошептал он. — Вы очень не вовремя и не к месту. — Что ты там хотел обсудить, Люц? — Дверь бесшумно открылась, и в комнату зашел Август Руквуд. Как он?.. Почему он на свободе? Почему он жив? Я потрясенно уставился на Пожирателя, который выглядел ничуть не хуже Малфоя: дорогой костюм, начищенные туфли, запах парфюма — все говорило о том, что в Азкабане он явно не был. И в моей голове щелкнуло. Невыразимец. Бывший Невыразимец, который убил Фреда… Снимая с себя заклинание невидимости, я буквально в один шаг налетел на него и, ударяя в солнечное сплетение, вдавил в стену. — Ты! — выплюнул я ему в лицо. Гнев разрывал мышцы, требуя сломать подонку шею прямо сейчас. Но лицо напротив не выражало никакого испуга. — А я думал, мы с вами больше не увидимся. — Я убью тебя, — прорычал я, не давая ему закончить, и сжал горло сильнее. Вдруг за моей спиной раздалось тихое и обреченное: — Поттер… Я застыл, не понимая происходящего, чуть повернул голову и увидел, как Снейп снимал с себя чары невидимости. — А вот и тот, кого я искал, — прошептал Пожиратель под моими руками. И в следующую секунду меня швырнуло на тот самый рояль, удар был такой силы, что, кажется, треснули ребра. А сам рояль, не выдержав столкновения со мной, с диким грохотом разлетелся под спиной. Сквозь слезы на глазах я видел, как Снейп сцепился в бою с Невыразимцем, который появился прямо из стены. — Уходи! — закричал Снейп, и Малфой, даже не накидывая мантию, исчез, дернув что-то на шее. В это мгновение в комнате появились два других Невыразимца. — Не убивать! — закричал Руквуд. Снейп что-то кинул на пол — вспыхнуло красное пламя, которое стремительно поползло по комнате. Но огонь не причинил вреда ни Руквуду, ни его приспешникам — не было ни жара, ни дыма. Невыразимцы тем временем оттесняли Снейпа в угол, сыпля заклинания без остановки. Он отбивался, показывая нечеловеческую концентрацию и скорость. На три атаки он отвечал четырьмя. Руквуд смотрел на это возле дверей, сложив руки на груди. Зрелище его явно занимало. Я с трудом скинул с себя кусок крышки и попытался подняться. И тут же привлек внимание Пожирателя. — К вам у меня тоже есть дело, мистер Поттер. Я едва вас узнал… — Пошел к черту! — Мистер Тень, займитесь им, — кивнул головой Август. Один из Невыразимцев повернулся ко мне, у меня внутри все сжалось от страха. Сильный… Хоть спину уже и залечили, но тело помнило. Только он шагнул на меня, поднимая руку, как Снейп кинул в него один из своих флакончиков — загорелось синее пламя, а потом, смешиваясь с красным огнем, взорвалось так, что мага разорвало на части. Кровавые ошметки и внутренности брызнули на стены и пол. Несколько капель попало на мое лицо. — Ого! — восхищенно протянул Руквуд. И тут одно из заклинаний Невыразимцев достало Снейпа. Его швырнуло на стену, от удара у Снейпа изо рта брызнула кровь. И он упал на колени, держась за грудь. Нет-нет-нет. — Это конец, — улыбнулся Руквуд, но Снейп бросил на него злой и отчаянный взгляд, а потом посмотрел на меня, и жуткий ужас сжал мое сердце. Что он задумал? Хотя, к черту! Разозлившись, я вытащил Старшую палочку из внутреннего кармана и крикнул: — Сектумсемпра! Режущее заклинание вышло невероятно сильным — волна магии будто огромный нож в одно движение рассекла на две части пол, потолок и стену, отделив Снейпа от Невыразимцев. Огонь взмылся вверх, а потом будто вода потек вниз на этаж. Все, кто стоял на ногах, упали, закрывая голову от обломков перекрытий. Этого хватило, чтобы я быстро поднялся и, подбежав к Снейпу, схватил его. Ох, какими глазами он посмотрел на меня, такого взгляда я еще никогда не видел. Чистая ярость, казалось, он был готов меня удушить. Но я дернул его на себя, и мы в водовороте красного огня полетели в разлом на первый этаж. Упали на мягкий диван, но это не помешало моим ребрам протяжно заскрипеть — Снейп придавил меня своим весом сверху. Кое-как поднявшись, он схватил меня за локоть и потащил из комнаты. Нам навстречу выбежал перепуганный дворецкий, но Снейп запустил в него Остолбеней, и беднягу откинуло на десять метров. — Не дайте ему уйти! — ревел Руквуд, сбегая вместе с Невыразимцами вниз по лестнице. Я Бомбардой выбил дверь, пока профессор отбивал заклинания. Мы вылетели на улицу, минуя ступеньки, и как только упали на землю, рывок аппарации закрутил меня. Больно ударившись локтями, я приземлился на твердый пол, сбоку упал Снейп. Я прислушался к боли во всем теле, кажется, у меня действительно были сломаны ребра. Стараясь не делать резких движений, я сел и осмотрелся. Комната была маленькой, захламленной старыми поломанными вещами, сквозь грязное окно пробивался тусклый свет. — Где мы? — спросил я у прислонившегося к стене Снейпа. — Какого черты ты всё всегда портишь? — не поднимая головы, сказал он. — Э-м, я… просто хотел поговорить с Малфоем… — Я столько времени выслеживал… Малфой рискнул всем, чтобы заманить его в ловушку… И появился ты! — Он поднял на меня черные глаза, в которых билась такая ярость, что я невольно поежился. — Я не знал! — закричал я, резко вставая на ноги. Боль тут же обожгла нервы, но я отмахнулся от этого. — Если бы ты мне сказал! — Как я устал с тобой возиться! — взревел он, тоже вскакивая на ноги. — Ведешь себя, как ребенок, вечно суешь свой нос куда не просят. Скажешь нельзя — все равно сделает по-своему! Потому что для великого Гарри Поттера не существует ни законов, ни авторитетов! — Я искал Малфоя! Откуда я знал, что там будешь ты! — Столько времени… и столько усилий… — сжимая кулаки, рычал он. — Второго шанса уже не будет! — Да они бы тебя убили! — закричал я, вспоминая, какой силой обладали Невыразимцы. — Если бы я не отвлекся на тебя, если бы тебя там не было, — наступая на меня, кричал Снейп, — я одним мигом убил бы их… Эгоистичный, самолюбивый, заносчивый сопляк! — Я просто хотел помочь! — отчаянно кричал я. — Я хочу тебя защитить… — Я не нуждаюсь в твоей сраной защите.  Этот мир не вращается вокруг тебя… Думаешь, сможешь спасти всех? Да тебя никто не просит. Тебя опять могли убить. Мало тебе было тогда?! Хочешь опять?! Я смотрю, ты не знаешь, куда деть свою жизнь! — Как будто я тогда хотел выжить… Я не знал, почему сказал именно это. Каждое сказанное слово трещало электричеством и разбивало мои оправдания. Иногда я думал, что мне не было места в этом мире, что все, что я делал, было не так и не тем. Моя жизнь должна была закончиться на той поляне в окружении Пожирателей. Таков был план. Но по глупости я выбрал жизнь. Зачем? Снейп же застыл напротив меня, словно вмиг лишился голоса. Только смотрел широко распахнутыми глазами. — Ты прав, я не знаю, куда деть свою жизнь, но куда-то ее надо же деть, — прошептал я. — Я только надеюсь, что однажды Авада все-таки убьет меня, и я избавлю тебя от своего жалкого существования. В глазах не было слез, а вот в душе росла безумная усталость от бессмысленности своих действий. Только я хотел его обойти, чтобы убраться с глаз, как сильные руки сгребли меня в охапку. Я растерялся, совершенно не понимая этого действия, стоял, опустив руки по швам, пока Снейп стискивал мое тело. Было безразлично. Все безразлично. — Стой, — Теплые пальцы подняли мой подбородок так, чтобы наши глаза встретились. Но я не мог смотреть, поэтому просто закрыл веки. — Что ты творишь? Зачем убиваешь себя? — Поцелуй меня, — попросил я, — и я уйду. — Тогда я не буду тебя целовать. — Рука прошлась по спине, сильно надавливая, я не сдержался и дернулся. — Трещина в ребрах. Снимай одежду. — Не надо… — Это ты не надо! Живо снял! — прорычал он. Я невольно улыбнулся. Прав Уилл, говоря, что его лучше держать в спальне на цепи, вот только оглаживать хлыстом будет он. Снейп отпустил меня, подтолкнул к кровати, так еще и помог снять пиджак и рубашку. Холодные руки прошлись уже по обнаженной коже — я поежился, пытаясь уйти от прикосновений. — Вот, выпей и полежи, — сказал он, протягивая мне пузырек с бурым зельем. Я сделал два глотка и чуть не выплюнул все обратно, вкус был чудовищно горький и кислый. — Гадость, — вытирая слезы, сказал я. — Концентрированный Костерост, — ответил Снейп, — кости срастутся в течение часа. — И скрылся за облезлой дверью. Послышался шум воды. Я лег на кровать, колючий потертый плед наждачной бумагой прошелся по коже. Прислушался, этажом ниже раздавались пьяные крики, но с улицы не доносилось шума машин. Было не понять, где я, все еще в городе или уже за пределами Лондона? Тяжело вздохнув, я спрятал глаза в сгибе локтя. Как я мог подумать, что этот человек нуждается в моей помощи? Я думал, что подобрал щенка на улице и решил, что смогу о нем позаботиться. Какой, к черту, не позволю причинить вреда? Он сам кого хочешь убьет. Как он смеялся, наверное, с моего глупого обещания. У него больше причин для мести. Почему я лезу? Я лишь просто хотел узнать его получше. Шум воды прекратился, судя по звуку, открылась дверь, послышались шаги. И тишина. Я так и лежал на спине, закрыв рукой глаза. Лучше сейчас уйти. Я попросил его поцеловать меня, потому что хотел убедиться, что это не приснилось мне тогда. Кровать рядом прогнулась, а затем несколько капель теплой воды упало на кожу груди. Я вздрогнул и уже хотел убрать руку, чтобы посмотреть, как теплый влажный язык скользнул от пупка вверх до шеи. Я забыл, как дышать, судорожно сжал рукой покрывало. Что происходит? Медленно отняв руку, я посмотрел из-под ресниц, Снейп склонился надо мной, упираясь руками по обе стороны. И насколько я мог судить, он был полностью обнажен, капли воды бежали по бледному телу, черные волосы блестели от влаги, а глаза будто застыли неподвижно. Тяжелый, будто мертвый взгляд заставил меня напрячься. — Боишься? — прошептал Снейп. — А стоит? Улыбнувшись кончиками губ, он наклонился ко мне, ложась грудью на меня, придавливая своим весом и даря тот самый поцелуй. И целовал он жестоко, кусая зубами, залезая языком до глотки, стискивая пальцами подбородок, чтобы я не мог увернуться. А я и не хотел. Скорее всего, это будет наш первый и последний раз. Куда-то к окну полетели мои штаны, упали на пыльную старую швейную машинку. Я ногами обхватил бедра Снейпа, притягивая его ближе. Это было в тысячу раз острее и чувственнее, чем с Уиллом. Почти теряя голову, я царапал спину Северусу, кусал плечи, сжимал объятья так, что он едва мог пошевелиться. Он входил резко и рвано, цепко держа за бедра. Сильные толчки заставляли меня стискивать зубы, чтобы не стонать в голос. Жуткий плед, казалось, стер кожу на лопатках и заднице в кровь. Впиваясь зубами в крепкое плечо, я кончил, прокусывая кожу и чувствуя кровь на языке. Северус под ухом зашипел от боли и, глубоко войдя в меня, замер. Мы упали на постель, потные и уставшие, перед глазами цвели белые круги. Я повернулся на бок, чтобы посмотреть на него. Сильное тело дрожало, виски вспотели, а длинные волосы облепили плечи и прядями упали на грудь. Я поднял руку и осторожно убрал их, открывая гладкую кожу. Удивительно, пропали даже очень старые шрамы, кожа выглядела чистой, будто новой. — Куда ты уходил все время? — решил я устроить допрос. Конечно, это не самое подходящее время, хочется понежиться, устало потянуться, приласкать, но… Больше мы так с ним не побудем. Думаю, я вернусь домой, в Глазго, и все забуду. Он сильный, справится. Я ведь только мешаю. — Выслеживал Пожирателей и убивал, — спокойно ответил он, рассматривая потолок. — А Малфой? — Он помог мне бежать, Август шантажировал его тем, что мог предъявить Визенгмоту воспоминания, в которых Люциус предстает не лучшим образом и даже слово Гарри Поттера не помогло бы ему. — Это он стоит за всем? Невыразимцы подчиняются ему? — Невыразимцы подчиняются ему, но не он стоит за всем. — Фадж? — спросил я. — Возможно. Даже Люциусу этого не удалось выяснить. Если бывший министр, то он не один, слишком прямолинеен для этого. — Но зачем это кому-то из Министерства? — Я сел на постель, потрясенно смотря на Северуса. — Бессмертие — недостаточный повод? — подняв бровь, спросил он. — Наверное, — пожал я плечами. — Хорошо, что у него его нет… — Кто тебе сказал, что нет. Мне показалось, что я ослышался: — Что? — Я создал камень. — Но…но… — Думаешь, их остановит один камень? Представь, сколько можно получить, продавая бессмертие? — О, Мерлин, — потрясенно выдохнул я. — Так получается, они не остановятся, пока не найдут тебя, чтобы опять держать и заставлять создавать философский камень? — Можно и так сказать, — вздохнул он и, взяв меня за плечо, потянул на себя. Не понимая, что он хочет, я поддался и лег ему на грудь. Под ухом спокойно билось сердце, кожа была горячей и медленно остывала. Пальцы зарылись в мои волосы, перебирая пряди, прошлись ото лба до затылка. — Что ты будешь делать? — прошептал я, стараясь не дышать и лежать неподвижно. — Спать, — спокойно ответил он. — Но… — Спать, я и так всю ночь варил те зелья, которые даже толком не смог использовать. — Прости. Он ничего не ответил, глубоко вздохнул так, что под моим ухом высоко поднялась грудная клетка, и выдохнул, рукой дернув за край покрывала, укрывая нас. Как-то я не подумал, что Снейп в состоянии создать философский камень — не зря же он талантливый зельевар. Страшно представить, что будет, если они начнут торговлю Эликсиром жизни. Им нужен Снейп, чтобы создать еще камней. Появление Руквуда в этой истории объясняет Невыразимцев: он, как бывший член Тайного отдела, должно быть оставил там друзей. Они ему подчиняются, а он подчиняется Фаджу, но Снейп сказал, что бывший министр глуп. Тут я должен согласиться — его упрямство и недальнозоркость в прошлой войне вышли всему Магическому миру боком. А кто достаточно хитер и умен, чтобы тянуться к власти и богатству?