Джейсон
Мир — даже самые маленькие его части — наполнен вещами, о которых ты понятия не имеешь.
— Что это, блять, за хрень, — стонет Пайпер, скрестив руки и окончательно бросив попытки закончить хронологическую таблицу по истории США. — Мне похуй на Эндрю Джексона. Единственное, что он сделал — устроил геноцид моего народа. Я смотрю на неё, стараясь сохранять серьёзность. Фрэнку задали такую же таблицу, но он сдался еще минут десять назад, предпочтя спокойно наблюдать за страданиями Пайпер. Аннабет пыталась ей помочь, но запуталась в президентах после Джеймса Мэдисона и сейчас как раз гуглила правильный порядок. Перси же наблюдал за ней с обожанием во взгляде, удивляясь, как Чейз могла забыть про Мартина ван Бюрена. После их свидания в пятницу он буквально одержим ею. — Спасите, история меня убивает! — стонет Аннабет. — О, я могу помочь, — Лео явно веселит вся эта ситуация. — Да у тебя яйца вместо мозгов… — Какие именно: куриные или… — А какая разница? — О, для тебя она может быть очень существенной, — не унимается Лео. — Ох, блять… — закатывает глаза Аннабет. — Да ладно, будет приятно. Пайпер фыркает, и я воспринимаю это как знак, что мне тоже можно посмеяться. Моему примеру следуют все кроме Хейзел. — Ты отвратителен, — она пихает Лео в бок. — Да ладно, смешно же! — Ага, тебе. — Может мне уже кто-нибудь поможет? Пожалуйста? — Давай, — я протягиваю руку за её учебником, положив его поверх своего собственного. — Ты уже упомянула о его должности в Национальном банке, потому что это очень важно. — Вот мои записи, — она с некоторым вызовом бросает мне тетрадь. «Эндрю-придурок-Джексон был идиотом почти во всём, именно поэтому новый глава его партии — такой осёл, а ещё от него постоянно пахло дерьмом». — Эм… Пайпер? — Да? — Тебе и правда нужна помощь. Перси заходится в приступе хохота, но быстро умолкает. — Спасибо, гений, — она вырывает у меня свою тетрадь. — И что надо поправить? — Поправить? — фыркает Аннабет. — Ох, заткнись, — Пайпер раздражённо проводит рукой по волосам. — Пайпер, успокойся, — Фрэнк кладёт ладонь ей на плечо. — О, она у нас всегда такая заведенная, — Аннабет изо всех сил сдерживает смех. Мне приходится задержать дыхание, чтобы не рассмеяться. — Это было жёстко — усмехается Лео. — И как нас всё ещё не выгнали отсюда, — бормочет Хейзел. — Пайпер, давай встретимся в шесть в библиотеке. Я помогу. — Будешь моим репетитором? — Да, а что? — Да ничего, просто думала, ты слишком занят жизнью мистера Идеальность, — слегка подтрунивает она. — Идеальность — его второе имя, — вставляет Перси. — Вовсе нет, — я со смехом качаю головой. — А какое на самом деле? — интересуется Пайпер. — Сэмуэль. — Джейсон Сэмуэль Грейс? Ебать сколько пафоса, — восклицает Аннабет. — Да уж. — Пафос это по твоей части, Аннабет, — произносит Перси. — У тебя вот какое второе имя? — Лилиан. — Мне нравится, — Перси чмокает её в щёку. Теперь настаёт очередь Аннабет спрашивать. — Александр. Мерзость, — отвечает Перси. — Это почему? — смеюсь я. — Произнеси моё полное имя и скажи мне в лицо, что оно не вызывает ассоциаций с каким-нибудь задротом. — Персей Александр Джексон. Звучит вовсе не по-задротски, — уверяет Хейзел. — На самом деле звучит охуенно, — соглашается Пайпер. — Вообще, если тебе станет легче, мне мама дала мне ещё целых три имени. Традиция такая. — Прикольно, чувак, — фыркает Перси. — И как тебя зовут? — мне действительно очень интересен данный разговор. Лео позволяет себе заговорить с ужасным мексиканским акцентом, от которого словно бы пытался избавиться долгие годы. — Лео Мигель-Анхель Луис Рикардо Вальдес. — Красиво, — Пайпер пару раз медленно хлопает в ладоши. — Благодарю, — кивает ей Лео. — И зачем вообще нужны эти дополнительные имена? Они будто есть почти у всех, но какой смысл? — задаётся вопросом Аннабет. — У меня вот нет, — звучит тихий голос Фрэнка. — Правда? А почему? — спрашивает Хейзел. — Просто — он пожимает плечами. — Родители как-то не придумали. — Везет. Знал бы так как ужасно звучит «Пайпер Элизабет, немедленно иди сюда!» — Элизабет? — Ага, — она морщит нос, — аж тошнит. — А можно я буду звать тебя… — судя по тону, Лео явно очень весело. — Если хочешь узнать, насколько у меня сильный удар, — шутливо угрожает Пайпер. — А я Мишель. Хейзел Мишель. — Это настолько мило, что даже несправедливо, — смеётся Аннабет. — Эм…спасибо? — Прими за комплимент и беги. Аннабет не то чтобы щедрая на них. — Что ты сейчас сказал? — Аннабет смотрит на Перси, скрестив руки на груди. — Да ладно, вот мне ты никогда не делаешь комплиментов. — Комплименты надо заслужить, — её улыбка полна вызова. Раздаётся короткий звон, и мы с Фрэнком идём на бухучёт. — Чувак, если хочешь, можешь поработать с нами в библиотеке. — А я не помешаю? — Нет, у нас ведь не свидание, — я говорю это, словно оправдываясь. — Ладно. — Так ты придёшь? — Ага. В шесть? — Да. Остаток урока мы проводим в молчании. После я иду на тренировку, а потом — домой за ноутбуком. Когда я вхожу, на кухне слышится какой-то шум, а потом в дверном проёме возникает мама. Справедливости ради, её лишь слегка шатает. Что уж говорить, ликёр её не берет. — Привет, мам. — Привет, малыш, — она икает и тут же закрывает рот ладонью. — Я за ноутбуком. С друзьями будем заниматься проектом в библиотеке. Она кивает: — Только не задерживайся допоздна. Деньги есть? — Ага. — Перекуси чем-нибудь. Я замечаю, что у нее глаза на мокром месте, и сбегаю в комнату. Отца нет уже две недели, а она всё пытается скрыть от нас с Талией, что пьёт. Как будто в подвале всё не заставлено бутылками пива и вина. Отец хранит для вечеринок, которых у нас никогда не бывает. Мама всегда восполняет запасы к его возвращению, а мы с Талией понимаем, что лучше вообще её не трогать по этому поводу. Я хватаю ноутбук и оказываюсь в библиотеке как раз около шести. Войдя внутрь, я начинаю искать Пайпер и Фрэнка. В библиотеку редко кто заходит. Иногда дети сидят в чересчур больших для них креслах, читая доктора Сьюза. Девчонки постарше листают дурацкие романы, а парни приходят почитать книги, до которых ещё не доросли, потому что считают, будто это делает их лучше других. Ну и ещё старики сидят за компьютерами и читают электронную версию «Нью Йорк Таймс». Я брожу вокруг, оглядывая столы в поисках девушки, на которой чересчур мало одежды, и парня, который в этой самой одежде словно тонет. Но в читальном зале их нет. Поэтому я начинаю заглядывать в учебные комнаты с мягкими диванами и фальшивыми каминами. Казалось бы, я давно должен был их найти, но нет. Приходиться заглянуть и в компьютерные комнаты. Они оказываются в самой дальней из них. Их видно через стекло у двери. Пайпер, похоже, танцует под песню, слов которой мне не разобрать, а Фрэнк словно раздумывает, рассмеяться ему или всё же нет. Она, смеющаяся под словно проходящую прямо сквозь нее музыку, с косичками, кончики которых бьют её по лицу, выглядит абсолютно волшебно. Она открывает глаза, и её взгляд тут же встречается с моим. Она улыбается и слегка машет рукой. Я возвращаю ей улыбку и вхожу в комнату. Там меня встречают звуки Bohemian Rhapsody. Фрэнк буквально задыхается от смеха, пока Пайпер продолжает подпевать. Из неё получился не плохой Фредди Меркьюри, скажу я вам. Я закрываю дверь, чтобы музыка не орала на всю библиотеку. — Джейсон, спаси меня, — Фрэнк кашляет в перерывах между приступами смеха. — Не волнуйся, теперь я с тобой, — фыркаю я. Пайпер ставит песню на паузу и падает на пол, заливаясь смехом. — Что я пропустил? — Пропустил выражение лица Пайпер. Пайпер включает песню сначала и начинает драматично подпевать. На моменте с «let him go» я уже не могу сдерживать смех, глядя на выражение её лица. — И вот поэтому, — в конце она победно перекидывает волосы через плечо, — я — самая горячая девчонка в этой школе. — Что-то не припомню, чтобы было голосование на этот счёт, — фыркает Фрэнк, — ну, я точно за тебя не голосовал. — Эй, я думала между нами что-то особенное. — Ладно, хватит. У нас полно работы, — я достаю ноутбук и кликаю на нужные нам с Фрэнком для проекта файлы. — Зануда, — Фрэнк устраивается на стоящем поблизости стуле. — А вот и нет. — А вот и да, — Пайпер пожимает плечами. — Неправда. — Чем докажешь? Сыграешь с нами в игру о президентах? — Может в игру о фондовой бирже? — Об этом даже думать больно, — Пайпер буквально падает на стул. — Это уж точно, — я закатываю глаза. — Ладно, за работу. — Не-е-е-ет… — простонал Фрэнк. — Выбора нет, чувак. — Кто сказал? — Я! — неожиданно Папер возникает прямо перед ним. — Твою мать, Пайпс! — Боюсь она не в твоём вкусе, — Пайпер подмигивает ему. — Ладно, хватит. — Есть, сэр. Мне называть тебя учителем? — Нет, потому что я тебе не учитель, — сейчас уж точно не время для ролевой игры учитель/ученица. — Она всего лишь хотела пошло пошутить. Мог бы подыграть, — комментарий Фрэнка заставляет меня залиться краской. — Ничего я не хотела. Как говорится, невозможно любить секс не будучи шлюхой и невозможно ненавидеть его не являясь при этом гребаным святошей. И на этой чудесной ноте можете меня убить, — она скрещивает руки на груди. — Обращайся. Устроим в любое время, — смеётся Фрэнк. — Ублюдок, — Пайпер вытаскивает из сумки тетрадь. — Ладно, что там с президентством Джексона? — Пайпер открывает рот, чтобы что-то сказать, но я добавляю: — Желательно без тирад о том, как сильно ты его ненавидишь. На самом деле, мы сделали довольно много. Главное — начать и дальше всё пойдёт как по маслу. Если помочь Пайпер настроиться на нужный лад, она сосредотачивается и у нее всё как-то само собой получается. Фрэнк работает над презентацией для нашего небольшого проекта по бухучёту. А Пайпер, похоже, имеет довольно неплохое представление о том, что у неё должно получиться в конечном итоге, но ей нужна помощь с датами и с тем, почему то или иное событие является значимым. Я не успеваю оглянуться, как на часах уже девять вечера, а я ещё даже не начинал своё задание по алгебре. — Чёрт, — вздыхаю я, представляя объём предстоящей работы. — Что-то не так? — Мне всё ещё нужно решить кучу задач и прочесть четыре главы «Над пропастью во ржи». — Хуево в квадрате, — Фрэнк слегка пихает меня плечом. — Не смешно. — Вот, только верни потом, — Пайпер роется в рюкзаке и протягивает мне тетрадь с решёнными задачами. — Ты настоящий ангел. — Это точно, — она начинает убирать остальные вещи в сумку. — Почему-то не думал, что ты поощряешь списывание, — судя по всему, Фрэнк действительно удвилён. — Это не списывание, а помощь. — Всё равно это неправильно. — Ох, уже трясусь при мысли о последствиях. Наверняка, они будут ужасными. — Ладно, ты права, — фыркает Фрэнк. — Тебя подвезти? — Не, я пешком. — Уверен? — Да, увидимся завтра, — он машет нам на прощанье. — Надеюсь, теперь это задание не кажется таким страшным? — Да. И кстати…спасибо тебе. — Нет проблем. — Нет, серьёзно, я знаю, как со мной временами сложно, но ты меня терпишь. — Вовсе не терплю, клянусь. Поверь, я бы не предложил помочь, будь это так. Она с легкой улыбкой хватает свой рюкзак и закидывает его на спину. — Ну, многие бы могли с тобой поспорить. — Многие, но не все. — Да, я знаю, — она очень внимательно разглядывает свои туфли. — Придёшь на игру в четверг? — Ещё не решила. Мне больше по душе вечеринки после игр, смекаешь? — в её голосе слышится такой явный сарказм, что это даже сбивает меня с толку. — Обещаю, игра будет крутая. Можешь прийти ко второму тайму с плакатом в мою честь. — Как будто ты испытываешь недостаток в фанатах, — закатывает глаза она. — Что? — У тебя есть состоящий из девятиклассниц фан-клуб, вообще-то, — она произносит это «вообще-то» с особым нажимом. — Вообще-то, — повторяю я, — было бы здорово, чтобы кто-нибудь пришёл за меня поболеть. Мои родители… В общем, они не ходят на игры. Сестра бы пришла, вот только она занята. — Понимаю. Что ж, тогда придётся рисовать плакат. — Насчёт плаката я пошутил, — мы идём к парковке. — Ну, теперь-то ты точно получишь один. С блестками. — Пожалуйста, не надо. — Эх, ладно, — она смеется. — Увидимся завтра? — Да, конечно. Я провожаю её взглядом, пока она идёт к машине, покачивая бёдрами, и та уверенность, с какой она это делает, на мгновение вводит меня в транс. Клянусь, она меня околдовала. А я даже не возражаю. Сажусь в машину. друзья говорят, от нее один неприятности. Но она настоящая. Она весёлая, внимательная, умная. Мне казалось, я запал на неё, потому что она производит впечатление оторвы, но возможно, теперь она нравится мне как раз потому, что в ней есть нечно гораздо более важное, чем её коротенькие топики. Купив по дороге премерзкий бургер, я приезжаю в наш удушающе тихий дом. Иду на кухню, чтобы поесть. Но стоит мне включит свет, как слышится стон, и мне приходится сделать над собой усилие, чтобы самому не издать нечто похожее. Мама свернулась калачиком прямо на кухонном островке. Рядом — разбитая бутылка вина. Я скидываю рюкзак и убираю бургер в сторону. — Ну же, мам, — я слегка трясу её. Снова стон, но никакого движения. Обойдя островок, я беру её на руки и несу в спальню. Осторожно уложив её на кровать, укрываю простынёй и закрываю за собой дверь А потом съедаю свой бургер, склонившись над раковиной. Ночь проходит за уборкой битого стекла и чтением о неуклюжем придурке, который изо всех сил старается не сдохнуть. Какая ирония. В четверг тренер Хедж как и всегда читает нам лекцию о том, насколько нам необходима победа в предстоящей игре. Первый тайм выдаётся сложный. И заканчивается со счётом 21-0. Думаю, вы догадались, в чью пользу. Я выхожу в старте на второй тайм, как только заканчивает выступать школьная группа. А лучше бы не выходил. У меня ужасная мигрень и никакой надежды принесть команде хоть немного пользы. Но выбора нет, можно было бы, конечно, сымитировать травму, но я не хочу. Мы выходим на поле. Ряды наших болельщиков заметно порядели, стоило родителем ребят, играющих в группе, разойтись по домам. Оставшиеся не то чтобы верят в нас. И я их не виню. Потому что у нас нет шансов. Мы занимаем свои позиции, и я сканирую глазами зрителей. Талия пообещала, что попробует прийти, но она, наверное, работает или пытается поднять маму с пола в ванной. При чём оба варианта одинаково вероятны. Я натыкаюсь глазами на блестящий плакат с надписью «Ты чемпион». Должно быть, это отсылка к Queen. Что и говорить, увиденное меня рассмешило. Особенно розовые блестящие стикеры и уродливая картинка короны рядом с надписью. Она улыбается мне. Я улыбаюсь ей. Игра начинается снова. Даже то, что кто-то пришёл за меня поболеть, не отменяет того факта, что чувствую я себя всё так же дерьмово. Голова идёт кругом. Мяч летит в мою сторону лишь дважды за всё оставшееся время/ Каким-то непостижимым образом, в основном благодаря усилиям Дакоты, мы зарабатываем два тачдауна. За две минуты до конца нам удаётся перехватить мяч, но в конечном итоге всё так и заканчивается проигрышем. Но хотя бы не таким разгромным, как казалось изначально. Вернувшись в раздевалку, я плюхаюсь на одну из скамеек. Остальные лениво направляются в душ. Моя голова раскалывается настолько, что при всём желании я бы не смог двинуться с места в данный момент. Тренер хорошенько проходится по каждому из нас прежде чем сообщить, что завтра у нас вечерняя тренировка. — Форбс, лучше тебе поработать над передачами. Они настолько дерьмовые, что один Бахус может их обработать, а это уже проблема. Риджес, ты мне должен сто отжиманий. А тебе Грейс лучше начать молиться всем известным тебе богам, потому что, боюсь, после завтрашней тренировки руки у тебя будут отваливаться. — Да, сэр, — бормочу я, медленно стягивая экипировку. — Эй, чувак, не вини себя. Ты почти всегда на высоте, — Дакота берет из шкафчика полотенце. — Одна фиговая игра не считается. — Но только одна, правда? — Да, к тому же завтра в это время ты будешь разваливаться на части. — Спасибо. — Ага. Идешь на вечеринку к Сабрине? — Я подумаю. Чувствую себя дерьмово. — У всех бывают неудачные дни, чувак. Но ты наш идеальный принц, так что мы тебя прощаем. Я не шучу, я и правда чувствую себя ужасно. Всё тело трясёт, и кажется, у меня жар… Всё ещё не худшее состояние, в котором я выходил на поле, но всё же. Я не иду в душ, потому что хочу свалить как можно скорее. Затолкав все вещи в шкафчик, я ухожу не проронив ни слова. Вокруг поля всё ещё есть люди, пусть и не так много. Интересно, Пайпер уже ушла? Наверное, да. Надеюсь, что да. — Это было ужасно, Грейс, — позади меня раздаётся саркастичный голос. — Даже я бы смогла нормально принять те передачи. Чёрт, может начать играть в футбол и исправить этот ужас, что происходил сегодня. Я поворачиваюсь к ней с улыбкой: — Спасибо, что пришла, чувиха. Чувиха? Чувиха?! — Не за что, бро. Хочешь оставить себе плакат? — Разумеется хочу. Идёшь к Сабрине? — А ты? — Не знаю. Пока думаю. — Не ходи. Судя по твоему виду, тебе бы не помешало поспать и принять аспирина. Нормально себя чувствуешь? — Просто расстроился из-за игры. — Ну да, конечно. И нет, я не иду на вечеринку, если этот факт поможет тебе укрепиться в своём собственном решении никуда не идти. Или может всё наоборот, и если бы я пошла, тебе бы идти расхотелось? — Пойду-ка я лучше домой. — Хороший план. Сделай себе одолжение и отправляйся сразу на боковую, — она протягивает мне плакат. — Увидимся завтра. — О, я надеюсь, — почти кокетливо улыбнувшись напоследок, она уходит прочь. Я сажусь в машину и медленно направляюсь к дому, размышляя о том, как ужасно будет не пойти завтра в школу из-за плохого самочувствия. Особенно, учитывая, что мы ещё и проиграли. Дома я собираю рюкзак и ложусь в постель. На утро я чувствую себя ещё хуже, чем вчера. Съев на завтрак целое ничего, я тем не менее закидываю в рюкзак злаковый батончик, на случай, если у меня каким-то чудом проснётся аппетит. — Джейсон, милый, ты куда? — мама стоит, привалившись к стене у двери своей спальни. Она слегка щурится, глядя на меня, словно смотрит на ослепляющее солнце. — В школу, мам. — Ах да, ты ведь всё ещё школьник, — она со вздохом потирает лоб. — До сих пор? — Пока мам, — по пути в школу голова снова начинает раскалываться. Такое чувство, что меня сейчас вырвет, хотя я ничего не ел со вчерашнего ужина. Возможно идти в школу было дерьмовой идеей. Стоя у своего шкафчика я размышляю о том, не пойти ли к директору, чтобы взять разрешение уйти, когда рядом возникают Дакота и Рейна. — Эй, чувак, ты пропустил охуительную вечеринку. А ещё смотри, кто всё ещё жив. — Спасибо, Дакота, — Рейна закатывает глаза. — Да, я все ещё с вами. Как дела Джейсон? Прямо сейчас? Ужасно. — Всё хорошо. Пока что мне даже не хочется начать орать от усталости, так что это победа. — Ну, ты всегда был оптимистом, — смеется она. — Что-то в последнее время мы совсем не видимся. Ты ведь меня не избегаешь? — Нет, просто очень занят, так что не было времени наверстать упущенное. — Понимаю, — звенит звонок, что немного застаёт меня врасплох. — Дакота позвал меня с вами пообедать. — Круто, тогда увидимся, — не разбирая дороги я иду на алгебру и буквально падаю на своё место. — Выглядишь ужасно, — Пайпер слегка поворачивается, чтобы лучше видеть парту Алека, и в этот момент я вижу её бельё. Не знаю, чтобы она сказала, если бы заметила, в конце концов, у нее ужасно короткое платье, но я решаю не думать об этом. — Это из-за вчерашнего. Он всё принимает близко к сердцу. Очень чувствительный парень. — Чувствительный, да? — фыркает Пайпер. — Как же. — Серьезно, уверен, ты таких раньше не встречала, — такое чувство, будто Алек пытается нас свести или что-то вроде того. Я, конечно, ценю это, но только не сейчас. У меня нет сил вслушиваться в то, что говорит преподаватель, потому что разум затуманен болью. Острой болью, которая волнами проходит через всё тело. В середине лекции я встаю и выхожу из класса, потому что понимаю, что меня сейчас непременно стошнит. Я только и успеваю закрыть за собой дверь кабинки, как мея выворачивает наизнанку. — Чувак, ты в порядке? — снаружи раздаётся голос Алека. Подкатывает новый пристут тошноты. — Похоже, что нет. Я принесу тебе записку от медсестры. Я пытаюсь выкашлять всё до конца, чтобы, наконец, почувствовать себя лучше. И к тому времени, как возвращается Алек, мне это удаётся, так что я выпрямляюсь, нажимаю кнопку смыва и открываю дверь кабинки. — Пойдем, — он тянется за моим рюкзаком. — Ты поверишь, если я скажу, что сейчас все уже нормально? — Можешь попытаться, всё равно не выйдет, — он идёт немного впереди меня. — Теперь понятно, почему вчера тебе чуть мячом в лицо не прилетело. — Да, именно поэтому. — Тренер придёт в экстаз. После того как ты ушел, он пустился в разглагольствование о том, что ты потерял интерес к игре и так далее. Высказал кучу бредовых предположений на твой счёт. — Скажи, что мне ну очень надо было проблеваться, — от попытки выдавить из себя смешок горло начинает саднить, и я закашливаюсь. — Оу, ты в порядке? — Алек останавливается, поглядывая на меня с опской. — Абсолютно. На все сто, — я тяжело сглатываю и вновь начинаю идти. — За такую откровенную ложь ты попадешь в ад. — Так я и знал. Медсестра едва удостаивает меня взглядом, велев взять разрешение и отправляться домой. Всё тело горит, и даже ходьба причиняет боль. На парковке мне уже хочется разрыдаться. Всего десять, но на улице жарко, а в моей машине ещё жарче. Я подъезжаю к дому и замечаю машину Талии, а это означает, что возможно мы увидимся впервые больше чем за неделю. Едва открыв входную дверь я слышу: — Джейсон, это ты? — Талия выходит из кухни либо во вчерашнем, либо уже в новом медицинском халате. — Что-то забыл? Ещё до того, как произнести хоть слово, я чувствую, что голос у меня дрожит. — Кажется, у меня жар, — тихо говорю я. Она щупает ладонью мой лоб. — Чёрт, Джейсон, почему ты раньше не сказал? Я бы предупредила администрацию. Иди приляг на диван, ладно? — Ага, — я иду в гостиную. Талия отпрашивается с работы, чего она не далет почти никогда, чтобы остаться дома и позаботиться обо мне. Это очень мило. Один лишь этот поступок заставляет меня почувствовать себя во много раз лучше.