«Не было пока случая испытать правильность его суждений, и в конце концов за свои суждения каждый отвечает сам». © Эрнест Хемингуэй из романа «По ком звонит колокол».
Сидя на неудобном детском стульчике, клоун тихо напевал забавную песенку себе под нос, рукодельничая над столом. Складывая листочки бумаги в полноценное произведение, шут с улыбкой смотрел на своё и на чужие творения. Все поделки, стоявшие чуть поодаль на столе, принадлежали убитым детям, которых Сплендер так постарался коварно убить. Рука сама невзначай потянулась к белому и чуть-чуть мятому лебедю и преподнесла к носу. Этот оригами сделала радостная малышка, которая никогда в жизни не догадывалась о том, что в жизни может существовать жестокость. Шут и сам не знал — зачем он это делает: зачем причиняет боль, зачем отбирает души у маленьких детей и уродует их. У каждого брата есть определенное хобби. И со Слендером они находились в близких отношениях. Может быть поэтому он не может так оторваться? Или он просто сумасшедший ублюдок из ада? Взгляд метнулся на следующее оригами — обычный голубой кораблик, сделанный наивным мальчиком, на котором можно было заметить отпечатки детских пальчиков, что были съедены давным давно. Все дети наивные, глупые и ничем неинтересные. Ведь именно благодаря их детскому интересу Сплендер может лакомиться кусочками плоти. Скучающе проведя кончиком пальца по пыльным творениям, клоун глубоко вздохнул и посмотрел чуть в сторону, на новое произведение. Это была девочка, в бесцветном платьице, с длинными волосами. Только жалко, что она вся белая. Хорошенько было бы раскрасить и добавить её в свою коллекцию, назвав «Бедная Лерочка». Сплендер буквально через поверхность бумаги ощущал это возбуждение перед особенной смертью. И это возбуждение нельзя сравнивать с убийствами других детей, потому что такого чувства, такой страсти он не испытывал никогда. Чем-то эта Лерочка цепляла. Может быть её наивностью, как у ребёнка? Или невинным взглядом? Этой лёгкостью и доступностью перед собой… Этой хрупкостью и дрожащими пальчиками рук. Лишь бы Слендер выполнил своё обещание…***
«Опять?» — вылетев из кухни, словно пуля, девушка понеслась в коридор, где она могла бы посмотреть на себя в зеркало. И снова. Вот опять! Медленно обволакивающие сгустки чёрных щупалец, что так и хотят обхватить твоё тело. — Нет… — услышала девушка позади себя и повернулась на звук. — Что? — не поняла она, чувствуя, как жжение становится все сильней и сильней, — Ай… — Дай мне посмотреть, — длинная кисть медленно потянула вниз ворот футболки. Острое прикосновение как будто током отдало по всему женскому телу. И почему ей приятно ощущать это? — Что ты знаешь? — тихим голосом сказала она, будто шёпот в опустевшей квартире, но только он мог слышать её. Только он. Тонкий молчал. — Слендер, не томи! — почти крикнула Лера, но вмиг утихла. — Метка начинает съедать тебя ещё сильней. — Это то самое проклятие, о котором ты говорил? — девушка смотрела на него снизу вверх и искала ответ в безликом лице. — Скорее всего. — И что нам делать? — рука сама потянулась к шее, прикрывая, словно там находится уродливый шрам, не дающий спокойно жить. — Нам? По-моему, ты забыла. Никаких нас нет и не было, — высоко подняв голову, будто насмехаясь над безвыходной ситуацией этой особы, Безликий хмыкнул. — Да что ты говоришь? — хмыкнула в ответ Двачевская, — как раз из-за самого себя ты страдаешь. Как раз из-за твоей ошибки ты загнал себя в яму. Или ты забыл? — Дрянь, — воткнув хрупкое тело в стену, Безликий приблизился настолько близко, насколько мог, — Скажи спасибо своему отцу, отродье. — Нет уж, мы вместе скажем, когда окажемся на том свете. Или думаешь, что так просто выкрутишься? — сузив глаза и хитро улыбнувшись, Двачевская заметила, как нашла слабое место в дьявольской душе. Когтистые лапы стали постепенно сжимать тонкую талию. Вцепившись в руки, Лера пыталась оторвать от себя холодные и притягательные оковы. На миг показалось, что ей чертовски нравится получать боль. Лишь бы только на миг. — И когда же ты скажешь мне спасибо? — Никогда. Даже не мечтай об этом, — прошипела сквозь зубы девушка. — Очень жаль, что ты не помнишь многие события, мерзавка. Как ты думаешь, почему так? — Без понятия, — рыкнула она, ощущая, как когти все больнее и больнее сжимают плоть. — Ты и сама прекрасно заметила, что не знаешь, как закончилась та или иная история. Никогда не думала, что могло стать причиной? — Я… — замолчав и открыв рот, девушка поняла, что не помнит, как она оказалась на следующий день в своей квартире не из-за алкоголя, а из-за него! По телевизору крутили новости, как нашли труп молодого человека в сугробе, в том месте, где оборвалось последнее воспоминание, — Ты… — Да, милая, я! Всё из-за меня! Можешь ненавидеть меня, но мне будет это только в радость. — Сволочь… — зарычала девушка и заплакала, начав биться головой об стену, — Какая ты сволочь! Моя жизнь обречена из-за тебя! Тварь! Урод! Впечатав женскую голову в стену, Безликий стал наблюдать, как слёзы быстро скатываются по щекам, потом на грудь, где вместо бледной кожи, была уже копчённая плоть. — Зачем ты стираешь мне память? Для чего? — Каждый раз, делая это, я думал, что твоя жизнь начнётся заново, с чистого листа, но как назло ты делала ровно наоборот. Каждый раз ты попадала в новые неприятности, требующие физическую боль. Я не хотел, чтобы ты знала меня. Я следил за тобой, чтобы ты просто жила. Жила, — повторился он, — ты бы только знала, как я ненавижу ту ошибку, которую допустил тогда, — Безликий сильно ударил руками стену, отчего по всей поверхности образовались маленькие трещины. Отойдя подальше, чтобы ненароком не причинить вред девушке, Слендер сел на пол. Лера пыталась сделать шаг вперёд, сказать, что думает, что её терзает, что причиняет боль, но почувствовала облегчение. Жар уходил. Стало легче дышать полной грудью. Теперь она точно поняла, что это все значит. Кожа постепенно окрашивалась в прежний цвет, безумно радуя девушку. Ещё бы мгновение и что-нибудь точно произошло, только бог знает что конкретно. — Видимо нам стоит держать дистанцию, — улыбнулась скорее печальной, чем весёлой улыбкой Лера. Странно было все это говорить, когда только недавно тебя хотели убить. В принципе и сейчас хотят. — Это всё равно не поможет. Он сидел. Она стояла и спокойно наблюдала. — Не смотри на меня свысока, несносная, — прошипел Безликий. — У меня нет выбора. Хочешь, чтобы я села к тебе? — Тебе совсем плевать на свою жизнь? И когда ты стала такой безразличной? — Я просто издеваюсь над тобой, как ты в своё время. — Приятно это чувствовать, — щупальца дрогнули за спиной, показывая настроение хозяина. Оказывается, его очень просто можно разозлить. Нужно добавить лишь капельку язвительности. — И кто из нас мазохист… — промолвила девушка, но тут же вспомнила, — когда мы отправляемся в эту… как её?… — Геенну. — Ну да, туда. Так когда? — Буду с тобой откровенен, я не хотел тебя брать до последнего момента. — Что изменило твоё решение? — Точнее «кто», но суть не в этом. К сожалению, у меня не получится это сделать, так как для того, чтобы поломать прочные узы… — замолчал Безликий. «Не говори только брака». — Слендер услышал это, но уместно промолчал. — Нашего проклятья — нам нужно отправиться туда вместе. — Уже нам? Кое-кто говорил, что никаких «нас» не существовало и быть не может, — улыбнулась девушка, явно зная, что может получить за это. — Планы меняются. Сегодня я могу оставить тебя в покое, а завтра прижать к стене и начать душить. Издевательства никто не отменял. Девушка невольно закатила глаза, ощущая, как над ней смеются. Ну конечно. Только судьба так щедро могла подкинуть такой «подарочек» в виде «клоуна» без лица. И речь идёт даже не о его брате. — И да, по поводу Сплендера… — Двачевская заметно напряглась, снова слыша это имя. Лишь бы не вспоминать, что было в прошлый раз, но так не получается, — в ближайшее время он тебя точно не будет трогать. Я бы хотел с тобой остаться, но боюсь, что сделаю только хуже. Может Оффа позвать? — Это не лучший вариант. — Как ты себя чувствуешь сейчас? — Как обычно. Чувствую незаметное покалывание и все. — Значит такое расстояние для нас безопасно. — А ты разве ничего не чувствуешь? Эта грязь появляется только на мне? — Нет, — Безликий резко дёрнул белоснежную, словно первый снег, рубашку и распахнул оголенную шею. Валерия аж слюну проглотила, видя это зрелище, да только приглядевшись, поняла, что чернота постепенно окутывает мраморную кожу Слендера. — Ясно, — коротко ответила она, смотря, как Тонкий трепетно застегивает пуговки обратно. То, с какой аккуратностью он это делал, было для девушки чем-то невыносимым. Как эти руки способны делать что-то аккуратное? — Прекрати смотреть на меня. — И даже мерзавкой не назовёшь? — Вроде бы взрослая женщина, а ведёшь себя хуже младенца, — девушка хмыкнула. Уж если она и свихнулась, то пусть этот цирк продолжается дальше. — Я слишком молода для женщины, — повернувшись на носках, Лера пошла на кухню с желанием срочно покурить. Ах, она точно знала, что подбешивает Слендера, только ей было это в радость. Недавно она задумалась над тем, что слишком частое общение очень негативно влияет на ее поведение в виде колких фразочек, язвительного тона и мазохизма. Только жаль нельзя это остановить. Или не жаль? — С каких пор ты куришь? — поинтересовался Тонкий, все также сидя в другой комнате. Рано или поздно эта телепатия доведёт девушку до гроба. — С сегодняшнего дня. — И какие были на то причины? Лера очень сильно хотела сказать «Ты», но в последний момент проглотила обидное высказывание туда, в глубину своей души. — Нет причины. — То есть люди уничтожают свой организм просто так, ты хочешь сказать? — Люди многое делают без причины. Например, заводят семью только потому, что так им сказали или совершают различные поступки под влиянием общества. Есть те, кто дают слишком неправильные советы. — Поэтому тебе карьера важнее, чем семья? «Что-то много он болтает. Не похоже на него».— подумала девушка. — Это мое решение. И хватит переводить любой разговор на меня. Мне кажется, что тебе мало было наблюдать за мной. Ты же все итак прекрасно знаешь. — Но не знаю, что творится у тебя внутри. Лера промолчала. Постепенно злость начала наполнять тело девушки, выливаясь будто грязь в реке. Ей не нравилось это. Вообще. Растворяясь в дыме сигарет и чувствуя некую эйфорию, девушка сидела и тихо наблюдала, как солнце медленно уходит в ночную гладь. Как это было прекрасно, не считая монстра в соседней комнате. Но хотя бы есть плюсы — он не тронет тебя больше. По крайней мере хотя бы. Ей хотелось запомнить этот момент таким, каким он есть, без всякий гадостей и негатива. Чем-то нужно пожертвовать ради счастливого будущего. Она пожертвует прошлым, что так трепетно хранила в своём сердце. Лишь бы потом она дышала полной грудью. Разве этого она хотела от жизни? Работать до потери пульса, не набирать чертовы калории, потому что не понравишься мужику и жить ради кого-то? Вряд ли. Детство слишком сильно повлияло на её мировоззрение, отчего она сильно отдалилась от брата. Кстати как он там? Наверное также ничего не делает, тусит с друзьями и курит. Откуда пошла вообще эта привычка? Наверное от отца. «Папа». Валерия выдохнула дым. Как она скучает. Если он был жив, она бы столько ему рассказывала. Ей казалось, что это был единственный человек, который готов был её выслушать. Даже мама не была таким человеком. Она была слишком холодной, но всё также любила своих детей и никогда не давала их в обиду. Если бы… Если бы… По кухне раздался свист чайника. Выключив его и достав огромную чашку, девушка сделала крепкий чай. Такой она любила. Жгучая жидкость, наполняющая твоё сердце, как чьи-то объятия. А если подумать ей не особо даже везло с мужчинами. Были лишь, как их называют, «мальчики», раздавая свои обещания о совместной жизни направо и налево. Нет уж. Такого тоже не надо было. А что тогда надо? Приключения на задницу по Аду? Да, давайте в двойном размере и плюс монстра без рожи. Вот веселуха. — Слендер, чай будешь? — крикнула девушка с кухни. Будет смешно, если он давно ушёл, а она кричит. — Да, — не ушёл. Вот черт. Добавив пять ложек сахара, девушка направилась в комнату, но тут же остановилась около двери. Не хватало ей ещё больше получить тумаков. Аккуратно поставив кружку около двери, она села возле стены и начала ждать, когда дверь откроют. Чёрное щупальце ловко взяло кружку и забрало к себе в берлогу. Ключица начала жечь, но не так сильно, как это бывает. Как они отправятся в Геенну с такой фигней? — Ты там будешь сидеть? — спросил Безликий, отворив дверь. Девушка увидела, как он элегантно сидел в кресле и попивал чёрный чай. — Ради своей безопасности — да. — Как пожелаешь, — поджав ноги и облокотившись на стену, Лера начала рассматривать тёмный силуэт Тонкого. — Знаешь, я настолько привыкла к тебе, что иногда думаю, будто у нас бытовуха, а не… Нет, дружбой это никак не назовёшь. Я никогда не жила с мужчинами, а тут ты нарисовался, — улыбнулась девушка от своей шутки. — Это плохо? — Ну, как посмотреть, — склонила голову она. Боже, двадцать восемь лет, а такой опыт с мужчинами. — По-моему, люди лишаются девственности ещё в молодом возрасте. — Опять ты про это, — вздохнула Лера, — когда ты закончишь с этой темой? Ты хочешь, чтобы я прямо сказала, был ли у меня секс с кем-либо? — Скорее всего да, — Двачевская опешила от такого заявления. Да он издевается над ней! Хочет поиграть на тоненьких ниточках нервов! — Нет, твою мать, ни с кем у меня ничего не было, больной ты ублюдок! Я бежала от тебя все двадцать четыре года в поисках спокойствия! Только у меня это не получилось… — она замолчала, — снова. Наклонив голову чуть в бок, Лера пыталась понять, почему именно она. Почему всё это случилось именно с ней? Иногда ей казалось, что каждый день она общается со своим воображаемым гостем, который приходит к ней каждый день и пытается убить. Не зря же она попала в психиатрическую больницу. А уж как она сбежала, мозг не хочет вспоминать. — Это путешествие будет тяжелым для тебя. — Зачем ты говоришь мне это? — Чтоб ты знала. Не хочу слышать твоё нытьё, — девушка улыбнулась краешками губ. Когда же эти эмоциональные качели кончатся. — Ты слишком плохого мнения обо мне… Может, — замялась особа, потирая холодные плечи, — расскажешь мне что-то о себе? Я ничего о тебе не знаю. — Нет. — Это просто нечестно! Ты следил за мной, следишь и сейчас, спрашиваешь что-то, интересуешься, знаешь всю мою жизнь, а я обычные вопросы не могу задать. Какой бред. Тонкий положил ногу на ногу и стал пристально наблюдать за девушкой. Эти невольно надутые щеки, пушистые волосы, которые она каждый раз теребит в руках, длинные ресницы, закрывающие глаза, тонкие пальцы рук. Ребёнок, застрявший в теле взрослого человека и недостойного родительского внимания. Иначе сказать никак, как можно объяснить её поведение. — Что конкретно тебя интересует? — девушка подняла глаза и улыбнулась, но тут же спрятала улыбку. — Есть ли у тебя родители? — Безликий медленно вздохнул. — Есть отец. — А мама? — Без понятия. — Где твой отец? — Гуляет, ищет шлюх, ублажает их и гуляет дальше. — Весело, — оценила особа, — каково жить в такой большой семье, если можно так назвать? — Не сложно, но и не просто. К каждому нужен свой подход и особое внимание, — девушка снова улыбнулась. Вся эта холодная аура была неким «прикрытием», чтобы не показывать, что находится у чудища внутри. Чем-то они даже похожи между собой. Кто бы мог подумать, что злое существо так трепетно относится к своим братьям, — Однако, это не всегда даётся. Очень сложно общаться с Оффом. — Охотно верю. На улице давно стояла глубокая ночь, но только два существа тихо таились внутри четырёх стен и мирно беседовали между собой. На полу разбросанные вещи сильно мозолили глаза и бесили, но сил убрать весь этот мусор попросту не было. Нервно чиркая зажигалкой перед носом, девушка трясла её из стороны в сторону, пока перед глазами не возник долгожданный маленький огонёк. Вздохнув до предела ядовитый дым, Лера прикрылась одеялом, сидя на полу и стряхивая весь пепел рядом. Свежий воздух нагло попадал в комнату, встряхивая страницы книг и тетрадей, будоражил до косточек и даже будил от нежеланного сна. Существо сидело все также в кресле и давило морально своим молчанием, словно тебя закрыли в душной банке. А ты в этой банке лишь насекомое. — Не молчи, пожалуйста, — прищурилась девушка. — Почему же? — спокойно ответил Слендер. — Давишь, — взглянула на него Лера. — Тебе бы поспать нормально, — сказал Тощий. — Ой только давай без своих забот. Один раз уже позаботился, взяв меня к себе, лучше только не стало, — выдохнула дым Двачевская, движением перебрасывая волосы назад. — Я все ещё надеюсь, что ты мой кошмар, что тебя здесь не было и никогда больше не будет. — Так хочешь, чтобы я ушёл? — Было бы круто, но с воображаемыми друзьями очень тяжело расставаться. Представляю, как я выгляжу со стороны — разговаривающая больная девушка. Забавно. — Ты давным давно сошла с ума, Лера, только сама себе признаться боишься. Столько пережила, столько пыталась забыть и начать жить заново. Даже я пытался помочь тебе… — Ох какая помощь. Спасибо тебе большое, — улыбнулась язвительно девушка и провела пальцами по волосам. — И тебе снова что-то не нравится… Надоело тебя слушать. — Взаимно, — ввинтив сигарету в рядом стоящую пепельницу, девушка снова откинула волосы назад. Горло как назло першило. Тяжеловато говорить. И в голову пришла довольно глупая, но заманчивая идея: — Выпьем? — предложила Лера, засматриваясь на тёмный силуэт существа. — Пожалуй. — Что любишь? — Коньяк, виски. — А я мятный ликёр. — Гадость. — Эй! Я про твои вкусовые предпочтения ничего не говорю. Будь добр, ничего не говори про мои. — Только такая как ты можешь пить такую дрянь. — О господи, ты невыносимый. Девушка встала и направилась на кухню в поисках выпивки для неё и для него. Достав из шкафа алкоголь, она взяла с собой пару бокалов и пошла обратно. Как только она подошла чуть ближе к залу, то поставила всё на пол и начала спокойно разливать содержимое в бокалы. — На, — отодвинула от себя бокал с коньяком девушка, — порадуйся перед смертью. — С чего бы? — Безликий взял вектором алкоголь и чуть-чуть отпил. — С того, что из нас двоих умрешь ты, — смело подняв голову вверх, сказала Лера. Слендер промолчал. Потому что сам не знал, правда таится в ее словах или все-таки ложь. Но он все ещё помнил о том обещании, данное его брату, и свято верил в него. Глупо загадывать будущее, когда надежды толком нет в твоём сердце, благо есть вера в чертову судьбу. Пока она пила, Безликий рассматривал её. Какая она молодая, думал он, какая молодая, неопытная, капризно-очаровательная, опасная и опрометчивая. Ничего она не знает. — Что молчишь, лысый? — нетрезвым взглядом посмотрела на него Двачевская, — Строишь план, как убить меня? — Мне нет никакого дела убивать тебя, сама знаешь, дура. — Охохо, вот так мы заговорили. Теперь оскорблениями раскидываемся? Напоминаешь типичного русского мужика. — Что же ты всех мужчин сюда приплетаешь? То, что тебя обижали мужчины, не значит, что все козлы. Обиженка недоделанная. — А сам лучше что ли? — наконец-то сказала Лера эту фразу, что так глубоко таилась в ее голове, — Сам пару раз чуть не убил, оскорблял, потом пытался «извиниться» и делать вид, будто ничего не произошло. Манипулятор! Твои качели задолбали! — девушка выпила всё содержимое до конца и громко поставила бокал на пол. Немного качнувшись туловищем, нарушая координацию, Лера аккуратно прилегла. — Знай, лысый, ты мне не нравишься. И никогда не будешь… — Приятно слышать. То, что ты рядом, меня тоже не радует, — Тонкий аккуратно покачивал бокал и смотрел, как переливается жидкость в лунном свете. Его не волновало, что ей что-то не нравится. Это было сейчас. Потом она или забудет, или будет за это отвечать. — С-сволочь… — донёсся тихий голос из угла коридора, — ненавижу тебя… Если бы ты знал всю суть, ты бы не допустил эту ошибку. А ещё каким-то «гением» себя называешь. Ты глупый болван и не более. Безликий напрягся, но держал себя в руках. — Если бы тогда ты не совершил эту тупую, никчёмную ошибку, все было бы хорошо… — Замолчи, — рыкнул Слендер. — Для тебя… — Закрой рот, я сказал. — И для меня… — Заткнись! — лунный свет, что так ярко бил в окна, вмиг исчез. Вся комната почернела, будто сама ночь поглотила тебя в свои объятия. И только в этой темноте было слышно, как тяжёлые руки сильно душат хрупкую шею, из которой доносились хриплые звуки. Безликий видел, как огонь, который все время преследовал его на протяжении столько времени постепенно гас. Он мечтал об этом столько лет. Почерневшие руки все также находились на грани жизни, где тихо таилось маленькое сердце, и разума, который так сильно обхватил крепкий алкоголь. — Отпусти… — захрипела девушка. Все это время она пыталась отцепить цепкие руки от себя и вздохнуть глоток воздуха. Тонкий очнулся. Ярость все ещё не покидала его тело, но он понимал, что дальше лучше не идти. Он схватил женскую шею покрепче, пока не почувствовал, что тело расслабилось и успокоилось. Пусть поспит, пока может. Ведь дальше будет только хуже.