hungry

Чонин не знал, что сказать Чанёлю, потому что он явно был невменяем, когда его выкинули на обочину возле дома. Судя по его истерике — случилось что-то не очень хорошее. Чонин банально не знал, как справиться с собой. Потому что колотило что-то внутри так, что крышу срывало. Он много курил. И много думал. С Сехуном они не разговаривали. Чонин на самом деле не знал, что ему делать с этим подонком, потому что он теперь не находится в банде, он теперь сам по себе. С Чанёлем. Он не знал, что делать, потому что были бы они в банде — Сехуну голову снесли бы или пырнули ножичком уже на следующий день. Но сейчас не то время. Всё уже совсем не так. И Чонину не хочется убивать. Он до сих пор помнит тот взгляд Бэкхёна, когда в машине он сказал, что убрал все лишние сорняки. Чонин вздохнул и зашёл в дом. Чанёль сидел на диване и пялился в стену. Очнулся. — Чанёль. Пак не повернул голову, поэтому Чонин пошёл к нему сам и сел рядом. — Расскажи мне, что случилось и почему Бэкхён у Исина. Чанёль сглатывает, но продолжает смотреть в одну точку. Чонин вздрагивает, когда слышит его хриплый сорванный голос. — Мы собирались уходить. Я услышал выстрел. Повернулся, а Бэкхён… — Чонин понимает, что его тело замерло в болезненном напряжении. — Его подстрелили. Кажется, в лопатку попали. И я бросился к нему, но меня чем-то укололи и я просто… потерял сознание. А дальше я оказался здесь. И моя челюсть болит. Чонин шумно выдыхает и сжимает кулаки. Потому что хотелось ударить ещё раз. Сколько раз за последнее время он практически не может держать себя в узде? Мужчина глубоко дышит и возвращает своё терпение обратно. Потому что сейчас нужно понять — что делать дальше, а не поддаваться ярости и злости. — У тебя была истерика. И я от неожиданности тебя вырубил. Чанёль поворачивается к Чонину и Ким замирает на месте. Потому что это… что-то изменилось. — Нам нужно вернуть его. — Чанёль, что с тобой? Чонин хмурится, отчётливо улавливая перемены в поведении Чанёля. — Ничего, я просто… нам нужно вернуть Бэкхёна. — Почему ты этого хочешь? Чанёль хмурится и отворачивается, хватаясь за голову. И в итоге ничего не отвечает. Потому что в голове шум. Затуманенное сознание не даёт нормально думать. Мужчина не знает, что чувствует. Странно. Всё стало странным так резко. Будто он чувствует что-то давно забытое. Что-то… далёкое. Что-то из прошлого. — Тебе нужно прийти в себя, Чанёль. Иди поспи. А я что-нибудь придумаю. Чанёль ничего не отвечает, молча поднимаясь с дивана. А Чонин провожает его взглядом, решая, что он не будет пока рассказывать про Сехуна и Исина. Потому что Чанёль слишком странно себя ведёт и от этого становится не по себе. Чанёлю стоит лишь лечь в кровать, как в голове неожиданно появляются обрывки воспоминаний. Его воспоминаний.

***

— Ты в порядке? Хриплый бас разносится по помещению, но Бэкхён даже не вздрагивает. Он вообще никак не реагирует. Просто чуть заметно хмыкает и продолжает умываться. А Чанёль ждёт ответа, попутно рассматривая паренька и приходя в немой ужас от того, что видит. И это не от того, что волосы Бэка растрепаны или глаза красные, не от того, что его руки трясутся так, что он не может воду нормально набрать в ладони… это от всего сразу. — Не хочешь отвечать? — Тишина. — Ладно. Проехали. Чанёль хочет уйти. Не надо было спрашивать. Дурак. Но что это за грёбаное беспокойство за человека, которого знаешь только по фотографиям? Которые, как правило, просто подделка эмоций. — Я в порядке. Чанёль не успевает выйти за дверь, когда снова слышит этот голос. Бэкхён смотрит ему в глаза лишь несколько секунд, заставляя Чанёля поёжиться, как от холода, хотя это просто глупо, учитывая то, что Бэкхён и вовсе в одних трусах. Модель проходит мимо Чанёля, берётся за ручку, останавливаясь «слишком» рядом, поворачивает её, но не выходит, потому что Чанёль снова решает влезть в его жизнь. — И, кстати… — Бэкхён замирает, чувствуя холод, исходящий от металла, попутно прислушиваясь к спокойному дыханию Чанёля, которое слишком близко. — Твоя задница совсем не жирная. — Как тебя зовут? — Чанёль. Пак Чанёль. — Спасибо тебе, Пак Чанёль.

***

Чанёль глубоко дышит, пытаясь унять дикую головную боль, но воспоминания не спрашивая влезают в его голову. Это ведь была их первая встреча… Это же была их первая встреча. Чанёль прикусывает губу.

***

— Бэкхён, тебе плохо? Ты в порядке? — Я так дерьмово выгляжу? — Может тебе не стоит сниматься сегодня? — Ты же не моё лицо снимать будешь, так? — Чанёль молча смотрит на парня. — Моя задница всегда выглядит хорошо, поэтому беспокоиться не о чем. — Но… — Слушай… Чанёль, так? — Чанёль злится на наглость модели, но молчит и просто кивает. — Не делай вид, что тебе есть дело. — Слушай, Бэкхён… ты просто плохо выглядишь и еле на ногах стоишь. Один выходной тебе погоды не сделает. — А кто работать будет? — Чанёль смотрит на его потрескавшиеся губы. — Ты думаешь, что удержаться на этом месте так легко? — Чанёль смотрит в глаза, в которых полопались сосуды. — Нет, блять. Я должен всегда работать, даже если буду подыхать, ясно? — Чанёль смотрит и ни черта не понимает. — Потому что жизнь — не такая уж и простая штука, Чанёль. Бэкхён резко поворачивает кран и снова включает воду. Кажется, совсем ледяную. И Чанёль снова хочет закутаться в плед и пить кипяточный чай литрами. А ещё… Бэкхёну вообще не холодно что-ли? — Знаешь… Мы не в сказке. И я не знаю, что происходит в твоей жизни и должен ли я вообще с тобой разговаривать сейчас об этом, но… если это и сказка, то она слишком дерьмовая, не находишь?

***

Чанёль вдруг усмехается, продолжая глубоко дышать. Хочется орать от всего, что находится в голове. Ему больно. Чанёлю больно и он это знает. Он это чувствует. Он ведь вспоминает того Бэкхёна. Бэкхёна, который был с ним с самого начала. Чанёль вспоминает. Он всё вспоминает. И от этого больно. Мужчина хватается за голову и чуть ли не рвёт на себе волосы.

***

— Ешь. — Не хочу. — Да ладно тебе. — А становится всё интереснее и интереснее. — Это же обычная каша. Видок, конечно, не очень, но тебе нужно поесть. — Я сказал, что не хочу, что тебе не ясно, блять? — Так тебя из-за этого вышвырнули из модельного бизнеса?

***

Чанёль тогда сделал больно, не понимая этого. Потому что не до конца осознавал всю проблему. Это глобальная проблема всего человечества — не осознавать.

***

— Не бросай этого идиота одного. Он попадает в больницу слишком часто в последнее время и я боюсь, что однажды его просто… привезут ногами вперёд. — Чунмёну сложно говорить. И он нервничает. Это Пак тоже заметил. — Каким бы он злым и противным не притворялся, это просто маска. Я не знаю, зачем тебе всё это говорю, но Бэкхён просто маленький мальчик, который так сильно запутался в себе, что один он уже не справится. — Чанёль не знал, что говорить. Он просто слушал, становясь с каждым словом всё беспокойнее. — Он хороший. Всегда был хорошим. И сейчас такой, просто… — Чунмёна снова позвала медсестра. — Просто не бросай его. Помоги ему. Ты первый человек, которого я вижу рядом с ним за последние годы. И если ты рядом, значит это не просто так.

***

Чанёль вспоминает их разговор с Чунмёном. День, когда они познакомились. Чанёль стискивает кулаки, когда убирает руки от головы. А потом и вовсе садится на кровати, потому что нужно хоть как-то двигаться и что-то делать. Чанёль совершенно не знает, как остановить этот поток воспоминаний. Он даже задаётся вопросом — а его ли это воспоминания вообще?

***

— Фух, как же хорошо. — Бэкхён раскидывает затёкшие конечности в стороны, не замечая, как Чанёль на него смотрит. А смотрит он странно. — Чего вылупился? Кости никогда не видел? Чанёль действительно смотрел на кости. Футболка Бэкхёна задралась, открывая вид на ребра, что так сильно выделялись под кожей, что порезаться можно. А Бён просто лежал в позе звёздочки, прикрыв глаза, пока не вздрогнул и не затаил дыхание. Длинные, кажется, обжигающие пальцы Чанёля скользят по рёбрам, осторожно дотрагиваясь до выпирающих косточек. У Бэкхёна внутренности скручивает и кислород заканчивается, а этот ублюдок так и продолжает водить своими, блять, жгучими пальцами по бледной коже. Эта пытка продолжается, пока Чанёль не приходит в себя. Он резко убирает руку и Бэкхён снова может дышать. Какого чёрта эта башня вызывает у него такие смешанные чувства? — Порезаться можно. — А тебе я вижу понравилось? Чанёль усмехается. — А тебе так хочется, чтобы понравилось? — А почему нет?

***

Первый намек на что-то большее. Чанёль уже не может нормально дышать. Ему не хватает кислорода. Он снова валится на постель и обхватывает голову руками, пока не начинает чуть ли не выть от боли. Больно вспоминать. Вспоминать его. Вспоминать себя.

***

— Чанёль — Бэкхён резко перелезает на колени Пака, пока тот в недоумении пытается понять, что происходит, но не успевает, потому что Бэкхён обхватывает его лицо своими до одури ледяными пальцами. — Можешь сделать кое-что для меня? — Бён, что ты делаешь? — Просто ответь. Можешь? Пак вздыхает и через минуту все же кивает. — Поцелуй меня. — Что? — Поцелуй. — Почему я дол… Чанёль осекается и закрывает рот. Потому что Бэкхён, кажется, дрожит. Вот дурной. Чанёль резко подается вперед и Бэкхён зажмуривает глаза. Его губы сухие и прохладные, а у Чанёля теплые… горячие. И это создаёт невероятный контраст, который приводит к тому, что Пак сам углубляет поцелуй, обхватывая Бёна за хрупкую талию. Хочется согреть. До невозможности. Сука.

***

Вместе с поцелуем Чанёля вырубает как лампочку. Он резко проваливается в сон и всё исчезает. Исчезает он. Исчезает Бэкхён в его руках. Исчезают их губы. Исчезают воспоминания, которые прожигают насквозь и заставляют Чанёля чувствовать. Исчезает боль. Остаётся темнота. Тем временем Чонин сидит на кухне. А затем видит, как Сехун выходит на улицу и идёт за ним. Сехун курит. А Ким встаёт рядом и вздыхает, понимая, что нужно говорить. Хотя совсем не хочется. — Мне нужна твоя помощь. Сехун в недоумении поворачивается к Чонину и даже переспрашивает: — Что? Чонин достаёт зажигалку и уже через пять секунд делает первый затяг. Сехун ждёт. — Что слышал. Я выразился вполне понятно. Сехун сглатывает. — И чем я могу помочь? — А ты хочешь помочь? — Я провинился. Лоханулся по полной программе. — Хорошо, что понимаешь. Чонин краем глаза замечает движение позади себя и понимает, что Чунмён их подслушивает. Но он не останавливает себя, а наоборот, хочет, чтобы Чунмён слышал их разговор. Поэтому продолжает говорить: — Мне нужно, чтобы ты помог мне попасть к Бэкхёну. — Что? И как я должен это сделать? Сехун усмехается, открывая новую пачку сигарет. Чонин поворачивает голову к нему. — Ты имеешь доступ к вашему дому. Тебя он пустит, так как ты ему очень помог. А я поеду с тобой. И мы как-нибудь с ним договоримся. Скажи, что я привёз лекарства, необходимые Бэкхёну, или что-то в этом роде. Да всё, что угодно, Сехун. А я буду паинькой и не снесу вам обоим головы в первую секунду. Чонин снова пытается контролировать себя. Он старается. Очень старается. Сехун смотрит на него задумчиво. И никак не может осмелиться сказать ответ. А если он долго молчит — показатель того, что в его голове отказ. А Чонину не нужен отказ. — Соглашайся. Чунмён выходит из дома и смотрит на Сехуна, который с волнением смотрит на него в ответ. Чонин усмехается про себя и докуривает сигарету. — Ради меня, Сехун. Сехун молчит пару секунд, а потом резко и неожиданно отвечает: — Хорошо. Едем завтра. И уходит в дом, проходя мимо Чунмёна. Чонин поворачивается к Киму и ухмыляется. — А ты оказывается манипулятор. Я то думал, что ты влюбишься. А влюбился он. Чунмен смотрит ему в глаза, отвечает: — А кто сказал, что влюбился только он? И уходит в дом, оставляя задумчивого Чонина с сигаретами наедине.