hungry

Бэкхён абсолютно потерял себя в днях. Он не обращал внимания на Исина и уже даже не делал вид, что ест. Раны на руках саднили. Чувства голода уже не было. Бэкхёну было абсолютно наплевать на то, что он может снова заболеть и случится что-то ужасное. Ему просто было плевать, потому что его смысл потерялся где-то далеко. Прошло слишком много времени. Дверь резко открывается. Бэкхён оборачивается. На пороге стоит Исин. Он смотрит на полные еды тарелки, замечая, что ничего так и не было съедено, щурясь. Бэкхён молча смотрит на него, не выражая никаких эмоций. Ему было безразлично. Ему не хотелось ничего. Только Чанёля. Только его. Исин резко подходит ближе и склоняется над парнем, хватая его подбородок своими холодными пальцами. — Когда это прекратится? Я забрал тебя от монстра, потому что хотел привести в порядок. Я хотел тебя откормить и сделать твою жизнь лучше, почему ты так поступаешь со мной? Бэкхён также молча смотрел на мужчину пустыми глазами. — Сегодня мой садовник увидел твои проделки в кустах. И это было последней каплей, Бэкхён. Я больше не намерен терпеть твоё сучье отношение ко мне. Исин склоняется ещё больше и через секунду опрокидывает Бэкхёна на кровать. — Я хотел по-хорошему. Но теперь уже поздно. Ты сам виноват в этом. Бэкхён хмурился и не понимал. Ему по-прежнему не хотелось разговаривать, но когда руки Исина полезли к пуговицам на его домашней рубашке — Бён запаниковал. Никто не имел права касаться его. Кроме Чанёля. Никто. Бэкхён попытался оттолкнуть, но Исин наотмашь ударил по лицу, заставляя утихомириться. Бён начал барахтаться лишь сильнее, приходя в себя даже слишком быстро, и ему хотелось закричать, когда паника начала накрывать с головой. — Отпусти! Отпусти меня! — Ты заговорил со мной? Какая прелесть. Исин разорвал рубашку и полез к завязкам на его штанах. В этот момент Бэкхён уже истошно вопил, понимая, что это ничем хорошим не закончится. Бэкхён пытался оттолкнуть, царапался, кусался, но получал за это пощёчины. Он рыдал взахлеб, когда руки Исина полезли за резинку трусов. Ему было противно, ему было мерзко, ему хотелось просто выпасть из сознания, а потом проснуться и понять, что это сон. Исин приблизился к его лицу. — Как же тебя ещё расшевелить, а, Бэкхён? Как вернуть тебя к жизни? Почему Чанёль может, а я нет? Почему он чёрт возьми для тебя так много значит? Исин орал. Он кричал прямо Бэкхёну в лицо. И тот (в итоге) перестал сопротивляться. Он просто посмотрел Исину в глаза и сказал: — Чанёль никогда бы не сделал мне больно. Он не тронул меня даже тогда, когда был не в себе. Он не посмел. Исина будто отрезвило. Он слишком резко отпустил Бэкхёна, который тут же начал задыхаться в приступе, и встал с кровати. А потом резко вышел из его комнаты, оставляя Бэкхёна рыдать, скрючившись в позе эмбриона. Бён задыхался снова. А Исин так и не заметил, что Сехун стоял за углом. Сехун, который всё слышал.

***

Чунмён тогда сказал Сехуну, что не готов говорить с ним. И Сехун ушёл. Эти несколько дней он снова не появлялся. Все будто с ума посходили. Чанёль чуть ли не рвал и метал, потому что хотел разнести дом Исина к чертям, а у самого Чунмёна сердце было не на месте, потому что он не знал, как может помочь. Ведь он просто доктор. Но он помогал Чонину прийти в себя и его лицо выглядело уже намного лучше, чем когда Ким нашёл его. Было очень страшно, но сейчас Чонин в порядке. Только с Чанёлем он теперь общается очень сухо, лишь помогая его утихомирить. Его мысли перебил входящий в дом Сехун. Но в этот раз Чунмен не ушел. Он остался сидеть на диване вместе со всеми. Они только что с Чонином смогли утихомирить Чанёля, который сидел в кресле и держался за голову, в порыве унять боль. — Я успел выяснить кое-что. И это вам не понравится. Чанель поднимает голову и смотрит на Сехуна в упор. — Сегодня я был там. И я поднялся по лестнице вверх, когда услышал крики. — Кто кричал? Голос Чанёля был очень хриплым и устрашающим. Сехун даже не знал, какая будет реакция. Было банально страшно говорить. Но он всё же попытается. Он должен. Он обещал. Его взгляд резко метнулся к Чонину и обратно, давая понять, что ему нужна будет помощь в случае чего. Чонин напрягся. — Исин. И… Бэкхён. Он тоже кричал. Сопротивлялся. — Сопротивлялся чему? Сехун сглотнул. Чунмён молча пытался дослушать до конца, а Чонин не хотел слышать того, что было дальше, но сидел на месте. — Бэкхён не ел эти три недели. Вообще ничего. Он выбрасывал еду сначала, а потом и вовсе перестал что-либо делать. Ему стало абсолютно похер на всё. И Исину это надоело. Он решил, что если тронет его, то… — Тронет? Чанёль встаёт. Чунмён вздрагивает. Чонин осторожно встаёт следом, но не двигается. Чанёль подходит к Сехуну и останавливается в метре. — Бэкхён что-то сказал ему. И Исин отпустил его. Он ушёл, Чанёль. Стоит гробовая тишина. Чонин ждёт чего-то. Сехуна будто приковали к месту. Но Чанёль вдруг резко уходит на второй этаж, не говоря ни слова больше. Чонин быстро отдаёт приказы. — Сехун, закрой все двери, его нельзя отпускать. Иначе всем нам конец. — Чунмёна начинает трясти. — Чунмён, спрячься. Просто иди в комнату и не выходи оттуда, ладно? Всё будет в порядке. Чунмён кивает и на трясущихся ногах уходит, пытаясь не поддаваться истерике. А Сехун действительно пытался как можно быстрее заблокировать окна и двери, потому что если Пак сорвётся — будет только хуже. Чонин направляется наверх и видит Чанёля, который заряжает пистолет. — Чанёль, что ты собираешься делать? — Я иду за ним. Этот ублюдок перешёл все границы, а я устал ждать. Я больше не собираюсь сидеть на месте, Чонин. У меня есть мои люди, которые помогут мне. Вы мне больше не нужны. — Чанёль, о чём ты? — Я вынашивал свой план. Все эти правила ваши мне не помеха. Легион запретил мне вступать в конфликт, но я не собираюсь больше слушать. Сейчас я в такой ярости, что готов убить любого, кто встанет на моём пути. Ясно? Чонин сглатывает. И пристально смотрит Чанёлю в глаза. — Что ты ещё скрываешь от нас, Чанёль? Пак лишь подходит ближе и отвечает: — Никому нельзя доверять, Чонин. Никому. Чонин даёт пройти. Потому что уверен, Чанёль бы пристрелил его. И даже бы не моргнул. И тут даже дело не в том, что он стоит на пути. А в том, что он стоит на его пути к Бэкхёну.