Кричать

       Гроза разыгралась ужасная. Небо вспыхивает огнем, то и дело яркое пламя молний озаряет его, разрывая на части.        Анита всегда боялась грозы. Завывания ветра, нередко ее сопровождающие, приводили ее в состояние паники, при котором единственным желанием всегда было сбежать. Обычно в такую погоду она запиралась в своей комнате, ложилась на кровать и дрожала, как осиновый лист, засунув голову под подушку. Трусихой Анита не была, но стихия выводила ее из равновесия.        Сейчас Анита храбрилась. Дрожащими руками держась за ручку кружки судорожно глотала чай. Щурясь при неярком свете настольной лампы заглядывала в книгу, которую бросила читать, едва только раздались первые раскаты грома. Она не могла позволить себе спасовать. Круэлла (невозмутимо курящая, сидя в соседнем кресле) такого трусливого поведения бы не поняла. Этой девушке, казалось, страх совсем не ведом. Что бы не случалось вокруг, она оставалась непоколебима, как скала. Пожалуй, наивысшая мера изумления, которую Анита когда-либо видела в исполнении Круэллы – приподнятая бровь.        От страха Анита начала икать и стала глотать чай. Наконец затушив сигарету, Круэлла пристально взглянула на нее и ее кроваво-красные губы, слишком вызывающе накрашенные как для леди, тронула легкая улыбка. Покачивая бедрами, она подошла к Аните, села на постель рядом и взяла ее за руку. От прикосновения прохладных ладоней стало не по себе.        - Дорогая, что с тобой?        - Прости, Круэлла – смущенно улыбнулась Редклифф. – Гроза сводит меня с ума. Ты же знаешь. А сегодня еще так сильно громыхает.        Вдогонку этим словам раздался сильный гром. Анита поежилась.        - Ясно – кивнула Круэлла, забирая у товарки чашку. – Ложись!        Анита не поняла, зачем это нужно делать, но знала, что со своенравной Круэллой лучше не спорить. Потому легла на кровать, привычно зарываясь в подушку, подальше от раскатов грома и закрывая глаза, чтобы не видеть огненных бликов.        Почти сразу же она заметила, что Круэлла достала из вещевого шкафа плед и укутала им ее поплотнее. А затем опустилась рядом на кровать, включая старый проигрыватель.        - Не надо дрожать, дорогая. Лучше джаз послушай.        - Такая шумная музыка, - улыбнулась Анита, осторожно выныривая из-под теплого плена подушки, - непривычно.        - А мне нравится. Все лучше, чем заунывные грустные баллады, где каждое слово – фальшь – спокойно возразила Круэлла, придвигаясь чуть ближе, и по-хозяйски кладя руку за голову.        Они больше не разговаривали. Круэлла только осторожно взяла подругу за руку, слегка сжав её пальцы своими - тонкими, длинными, от которых пахло крепкими сигаретами.        То ли от теплоты пледа и звуков джаза, разливающихся по комнате, то ли от присутствия Круэллы рядом, а может, потому, что гроза начала стихать, Анита стала погружаться в сладостную дрему. Последнее, что она запомнила прежде чем забыться окончательно – что Круэлла сладко спит, горячим дыханием обдавая ей руку.        - Эй! Дорогая, гроза закончилась! Хватит спать!        Щурясь спросонку, Анита открыла глаза. Круэлла сидела на краю кровати с сигаретой в руке и смотрела на нее сверху-вниз. Потянувшись, Анита села на кровати:        - Который час?        - Без четверти восемь утра, дорогая.        О, ужас! Анита вскочила с постели и бросилась к шкафу в поисках вещей. В конце концов, нацепила единственную попавшуюся под руку юбку и джемпер с высоким воротником, и без толку пыталась расчесать сбившиеся за ночь волосы.        - Черт, я опоздаю в школу! – спешно сунув бутерброд в рот, ринулась надевать ботинки. Ох, если она не явится на математику, мистер Тормуд не пустит ее еще на четыре занятия в наказание. А Аните математика нужна была для поступления, как ничто иное! Черт, черт, черт!        Обычно набожная, она сейчас готова была призывать себе в помощь любую нечисть. Выглянув в окно, бессильно застонала: машину привалило деревом. Видимо, вчерашний ураган таки добил старый каштан, растущий около их дома.        - И как же теперь ехать в школу? – в полном отчаянии простонала она. – Круэлла, ты меня не подбросишь, милая? Пожалуйста!        Де Виль ничего не отвечает. Поднявшись, она берет в руки календарь, что всегда лежал в верхнем ящике письменного стола подруги, и протягивает ей.        Сегодня суббота.        Круэлла начинает смеяться. Анита же злится, очень злится. Зачем она над ней посмеялась? Раздосадованная, Анита пнула Де Виль в бок:        - Круэлла!        Де Виль хохотала – заразительным и искренним смехом, собирая слезинки в уголках глаз. В конце концов, упала на подушки, потянув Аниту за собой.        - Ну прости, дорогая! Просто ты такая смешная!        Круэлла склонилась к лицу Аниты, звонко поцеловав в щеку.        - Ты нервничаешь – тут же сделала вывод она.        Это звучало как приговор, не подлежащий обжалованию.        - Да – кивнула Анита. – Есть немного.        - Почему ты нервничаешь?        Звуки джаза разливаются полноводной рекою, расслабляя и располагая к откровенному разговору. Анита крепко сжимает холодную, как всегда, руку Круэллы, вздохнув:        - Мне нужно танцевать с Губертом на тематическом вечере, а я бревно.        - Ясно – кивнула Круэлла, тут же подхватившись. – Вставай.        - Ты что задумала? – заинтригованная, удивленная Анита все же покоряется такому напору. – А?        - Вставай! Дорогая, я круче какого-то там Губерта!        В следующую минуту подружки, радостно заливаясь смехом, кружились по комнате под звуки джаза.