***
К семи становится темно. Спускаюсь на террасу в легком крепдешиновом платье в пол цвета чили. Спина открыта. На моём теле это воздушное чудо удерживают две тонкие золотые цепочки. В ушах стразы. Звучит скрипка. Свет приглушён. На столе в матовых подсвечниках-стаканах подрагивают свечи. Стол накрыт белой скатертью и усыпан алыми лепестками. Драка уже на месте. Ждет меня. — Карин, — встает и галантно отодвигает стул, позволяя мне сесть. Томно улыбаюсь ему. Обстановка вечера более чем романтичная. Официант наливает мне в бокал холодного вина, отчего стекло тут же запотевает. — За чудесный вечер, — поднимает свой бокал Драка. — За вечер! — смущённо улыбаюсь и отпиваю вино. — Тебе нравится здесь? — в глазах Драка подрагивает отражение пламени свечи. Придвигается ближе и берёт меня за руку. От вина у меня начинает кружиться голова, а к щекам приливает кровь. Киваю, кокетливо отводя глаза. — Хочешь потанцевать? Тянет за руку и выводит на неярко освещённую лужайку. Туда, где неподалёку расположился скрипач. Придерживает меня за талию. Мы плавно движемся под чарующие звуки скрипки. Над головой чёрная бездна, усыпанная миллиардами ярких звёзд. Мне начинает нравится этот тёплый южный вечер в компании Пьера. Неспешно обвожу глазами лужайку, пальмы, кусты, виллу и замечаю свет на балконе второго этажа. Пуавр стоит, облокотившись на перила. Курит, пристально разглядывая нас с Пьером. По телу пробегает неприятный холодок. Какого чёрта он торчит на балконе? Мечу недобрые взгляды на Пуавра. Музыку уже не слышу. В голове вертится только одна мысль: «Когда он уже докурит и пойдет спать?!» Но Пуавр и не думает торопиться. Не спеша затягивается, время от времени осторожно стряхивая пепел в пепельницу. Фигура Пуавра, торчащая на балконе, начинает меня нервировать. Я тихонько бешусь. Через пять минут Жильбер тушит остатки сигареты и заходит в номер. Я облегчённо выдыхаю. Музыка заканчивается, и Пьер ведет меня на место. Я не успеваю дойти до кресла, как на балконе снова возникает знакомый силуэт. Пуавр усаживается в кресло с бокалом вина. Да что же это такое! Он что, нарочно?! Внутри всё закипает. Я понимаю, что вечер безнадёжно испорчен. Пока Пуавр торчит на балконе, я не смогу расслабиться. Кожей чувствую исходящие от него волны негатива. Официант приносит на подносе роскошного омара. Драка с удовольствием отламывает клешню и принимается за трапезу. Мне же кусок не лезет в горло. Цежу вино, нервно подёргивая ногой под столом. — Карин, почему ты не ешь? — Я не голодна, — стараюсь держать себя в руках. Натянуто улыбаюсь. Вскоре Пьер тоже замечает Жильбера, развалившегося на балконе в ротанговом кресле. Увидев, что его заметили, Пуавр поднимает бокал в знак приветствия. — Жильбер! — громко говорит Драка, — может, присоединишься к нам? — Нет! Спасибо, Пьер! Я не хочу смущать мадемуазель Карин. У вас ведь романтический ужин? Романтичней некуда! Он что, издевается? Или он в самом деле считает, что не портит нам вечер своим присутствием? — Красивое платье, Карин! — обращается уже ко мне. — Глаз не оторвать! Особенно со спины! Сволочь! Шёл бы уже спать! Сколько можно торчать на балконе? Ему не надоело? — Извини, Пьер, но у меня разболелась голова. Я хочу подняться в номер, — виновато смотрю на Драка, уплетающего за обе щеки. — Как жаль, Карин. Такой прекрасный вечер! — они что, сговорились? Какой прекрасный? Вечер просто кошмарный. Самый ужасный вечер, который только можно себе представить. — Может, тебе вызвать врача? Отрицательно качаю головой. Пьер с сочувствием смотрит на меня. — Не обижайся на меня, Пьер! Хорошо? — встаю из-за стола. — Тебя проводить? — вскакивает Драка вслед за мной. — Не нужно, я дойду. Спокойной ночи! — Спокойной ночи! — Пьер целует меня в щёку. Вскидываю глаза наверх. Пуавр внимательно наблюдает за этой сценой. Так тебе! Иду через холл к лестнице и поднимаюсь к себе.***
Утром просыпаюсь рано. Разница во времени шестнадцать часов. Мой организм не успел перестроиться. В животе урчит. Последний раз я ела ещё в самолете. Вчера вечером мсье Пуавр не дал мне проглотить ни кусочка. Принимаю душ, натягиваю на себя шорты и майку и спускаюсь вниз в поисках еды. Вид у меня, прямо скажем, затрапезный. Я надеюсь на то, что все еще спят. Несмотря на раннее утро, солнце слепит вовсю. Роюсь на кухне в холодильнике. Нахожу фрукты и сок. Вполне съедобно. Наливаю сок в стакан и иду на террасу, чтобы спокойно прикончить всё, что я нашла. Не успеваю выйти из двери, как вижу Пуавра, расположившегося за столом с чашкой кофе и тостами. Сидит, развернув перед собой свежий выпуск «Паризьен». — Доброе утро, — блею я жалким голосом. Я не рассчитывала на компанию, тем более такую. — Доброе, — не глядя на меня, отпивает из чашки. Усаживаюсь рядом, недовольно сверкая на Жильбера глазами. Как ниоткуда появляется официант. — Завтрак, мадам? Что Вам принести? — М-м-м… Кофе, тосты и апельсиновый джем! — смотрю на официанта. Симпатичный молодой латиноамериканец. Поджарая фигура. Крепкие накачанные руки. Брюки пикантно облегают упругие ягодицы. Невольно засматриваюсь на него. Официант выходит с террасы. — Вы уже определитесь, Карин, кто Вы, — Жильбер встряхивает газету, на меня по-прежнему не смотрит. — Дорогая проститутка или дешёвая шлюха! — Мсье Жильбер! — мгновенно вскипаю я. — Вам не кажется, что Вы переходите все границы?! Отбрасывает «Паризьен» в сторону, зло сверкает глазами. Губы сжаты, крылья носа напряжены. — А вам не кажется, что Вы влезаете в чужую семью?! Между прочим, Драка женат и вполне счастлив в браке! А Вы своим поведением… — задыхается, захлёбываясь собственными эмоциями. — Напомнить Вам, мсье?! Как будучи так же женатым, Вы предлагали мне переспать! — в эту минуту я готова задушить Пуавра. Меня трясёт от негодования. Тоже мне моралист выискался! Мои слова на него действуют, как ушат воды. Лицо Жильбера тут же мрачнеет. Он резко откидывается на спинку кресла. — Я — другое дело, — бормочет себе под нос, сдвинув брови. — Откуда Вы только взялись на мою голову… Отводит взгляд и недовольно щурится, разглядывая лужайку. — Прошу прощения, мадемуазель Карин. Приятного аппетита, — встаёт и спешно уходит. Я остаюсь одна. Меня всё еще потрясывает, когда мне приносят завтрак. Хватаю с тарелки тост и нервно жую. Я никак не могу успокоиться. Если так пойдёт и дальше, то к концу недели у меня начнётся нервный тик. Но что имел в виду Пуавр, сказав, что он — другое дело? Впрочем, какая мне разница после всего, что он тут мне наговорил. Он просто бесится, что у него не получилось, а у Драка может получиться! Раз он предлагает мне выбрать, то я выберу! Выберу! Может даже не сомневаться! Вскакиваю с места, полная решимости, и иду к себе в номер. Если Пуавр так хочет, то я сегодня же пересплю с Драка. Пусть посмотрит! Побесится! Ведь ему нравится следить за мной. Недаром вчера весь вечер проторчал на балконе! «Красивое платье, мадемуазель Карин! Особенно со спины!» Я ему устрою спектакль! С фейерверком и летающими шарами! Посмотрим, как он запоёт! Поглядим, что он на это скажет!***
Драка звонит мне по телефону, просит, чтобы к двенадцати я оделась и спустилась в холл. Едем на симпозиум. Я, Драка и Пуавр. В салоне автомобиля тягостное молчание. Время от времени Драка пытается разрядить обстановку, обращаясь то ко мне, то к Жильберу. Отвечаю односложно. Пуавр предпочитает молчать. Симпозиум проходит в отеле неподалёку от нашей виллы, поэтому едем не долго. Выходим из машины и идём ко входу в огромный пятизвёздочный отель. Мероприятие проходит в небольшом зале с мягкими креслами и напольным ковровым покрытием. Участников не много. Всего тридцать человек, включая меня и акционеров — Пуавра и Драка. Делаю доклад. Коллеги задают мне вопросы. Удивляюсь тому, что женщин не много. Те, что есть, старше меня минимум лет на десять. Пуавр молчит, сосредоточенно изучает очередной график моей презентации. Я недовольно поглядываю на него в ожидании каверзного вопроса. К моей радости, Пуавр ни о чём меня не спрашивает. В конце первого заседания обмениваемся визитками и расходимся. Мы с Драка возвращаемся на виллу. Пуавр берёт в отеле машину и уезжает в город. Чувствую досаду от того, что мне не удастся подразнить Пуавра. Но своих планов относительно Пьера я менять не собираюсь. Напрашиваюсь на ещё один романтический вечер, недвусмысленно намекая Драка на интересное продолжение. Пьер счастлив. Весь день дурачится, словно ребёнок. С наступлением темноты спускаюсь на террасу. Всё как вчера — свечи, скрипка, лепестки, медленные танцы, изысканные блюда. На мне чёрное кружевное платье, обтягивающее тело, как перчатка, и кружевные манжеты с секретом. Тонкие чёрные ленточки, завязанные в бантики, достаточно длинные. Их можно использовать для того, чтобы привязать мои запястья к спинке кровати. Или связать между собой, сделав подобие наручников. Драка в восторге. Шмелем кружит вокруг меня. Весь вечер я поглядываю на балкон Пуавра, в надежде, что он успеет вернуться до того момента, как мы с Драка уединимся. Но к моему огорчению этого не происходит. Покончив с трапезой, Пьер тащит меня наверх, прихватив с собой бутылку вина и бокалы. Пока мы поднимаемся по лестнице, шепчет мне на ушко непристойности. Я изрядно пьяна. Глупо смеюсь над каждой шуткой, сказанной Пьером. Вваливаемся к нему в номер. Лобызает мою шею. С жаром тискает, прижимая меня к стене. — Карин, ты такая красивая… Такая властная. Ты доставишь мне удовольствие? — Драка пьян не меньше меня. — Конечно, Пьер! Я здесь как раз для этого! — О, Карин, — стонет Пьер. — Я видел эту запись, где ты и этот русский парень занимались любовью в лифте. — Что? — шиплю я. Я пьяна, но ещё способна адекватно воспринимать происходящее. Похоже, в парижском офисе все видели эту чёртову запись. Но сегодня я слишком напилась, чтобы мучиться угрызениями совести по этому поводу. — Карин, я сохранил эту запись у себя на компьютере и втихаря дрочил на тебя. — Что?! — продолжаю шипеть я, вытягивая шею, как гусь. — Да, Карин. Я знаю. Это очень плохо, — Пьер чуть ли не плачет, глядя на меня, — накажи меня, Карин! — Что?! — я тут же начинаю трезветь. Вот это новости! — Вот, — он подходит к встроенному шкафу и достает лошадиный кнут из чёрной плетёной кожи со здоровенным круглым набалдашником на ручке. — Ты накажешь меня? — судорожно выдыхает, протягивая мне кнут. — Но я… — смотрю на него ошалевшими глазами, делая шаг назад. — Не отказывай мне, Карин. Пожалуйста… Прошу тебя… Карин… — глаза затуманены. Похоже, Драка возбуждает эта игра. — Хочешь, я встану перед тобой на четвереньки? Или как ты хочешь? Только прикажи. Я всё сделаю. Нервно сглатываю. Драка смотрит с мольбой, протягивая мне кнут. Вот чёрт! Я совсем не так себе представляла ночь с Пьером. Неуверенно беру кнут в руки. Драка, не отводя глаз от моего лица, начинает расстёгивать ширинку. От страха перед неизвестностью у меня внутри всё сжимается. Брюки падают на пол. До колен стягивает с себя трусы, обнажая нехилых размеров торчащий эрегированный член. — Пожалуйста, Карин. Пожалуйста, — стонет Драка. Наклоняется, выпячивая зад. — Ну давай же… Ну… Ждёт, когда я буду пороть его. Прокашливаюсь и осторожно шлёпаю по нежным белым ягодицам. Скорее, не шлёпаю, а оглаживаю. — Сильнее, Карин! Сильнее! Я дрочил на тебя! Накажи меня за это! Замахиваюсь сильнее и ударяю. Хлыст со свистом разрезает воздух и оставляет на заднице Драка яркую розовую полосу. Пьер вздрагивает. — Я дрочил на тебя… — закатывает глаза. — Меня надо выпороть… Ещё! Накажи меня! Хм! А это намного лучше, чем ложиться под его жирную тушу. Кажется, я вхожу во вкус. Следующий удар наношу более уверенно. — Так ты говоришь, дрочил на меня! — удар! Драка вздрагивает. — Плохой мальчик… Плохой! Снова хлёсткий удар. — Нельзя так делать, — цокаю языком.-- Ай-яй, как нехорошо. — Я не буду больше, Карин! — всхлипывает Драка. Из глаз брызжут слёзы. — Врёшь, — шиплю змеёй. — А врать ой как нехорошо! Ещё удар! Пьер вскрикивает и выгибается от боли. Ещё удар! Снова вскрик. Пьер рыдает. — Ах какой мальчик! Какая красная попка! — глажу рукой по воспалившимся розовым рубцам. — Ах… — вздрагивает и всхлипывает Пьер, закатывая глаза. — А если я тебя накажу вот так, — провожу рукой между ягодиц и надавливаю пальцем на узкую дырочку. — Вот так… — Спускаюсь ниже и обхватываю рукой яички. Крепко сжимаю. Пьер воет в голос от боли. — Смазка в шкафу, — сдавленно хрипит Драка. Хмыкаю, поигрывая кнутом в руке, и иду к купе. Отодвигаю створку. О-ля-ля! Целый пыточный арсенал! Какой распущенный мальчик! Нахожу среди несметной кучи сокровищ смазку и возвращаюсь к Пьеру. Выдавливаю лубрикант на руку и смазываю Драка промежность. В этот раз палец с лёгкостью проскальзывает в анус. Растягиваю Пьера пальцем. Добавляю ещё один. — Будешь мне ещё врать? — обильно смазываю набалдашник кнута. Внимательно следит за моими действиями. — Нет… Нет… Не буду… Только не это… Пожалуйста… — стонет Пьер, раскрывая мне навстречу свой зад. — Раздвинь булки! — приказываю я. — Прошу, Карин, пощади… — разводит руками ягодицы. Наигранно ревет. Приставляю набалдашник к анальному отверстию и начинаю давить. — Карин, что ты делаешь? Ты меня хочешь трахнуть? — кряхтит Пьер, краснея. Член Драка истекает смазкой. — Уже трахаю, — медленно ввожу ручку кнута глубже, наблюдая, как зад Драка поглощает здоровенный набалдашник. Осторожно тяну на себя ручку кнута из Пьера и снова надавливаю. Драка ахает. — Да-а-а… — протяжно хрипит Пьер. Его лицо, шея и грудь сильно краснеют. Он закатывает глаза и бьётся в конвульсиях, брызгая клейкой спермой.