Французский перец

      Просыпаюсь утром от храпа Пьера, развалившегося рядом. Я в его апартаментах. Лежит в одной рубашке на голое тело. Храпит на всю виллу. После бурной ночи я завалилась спать на кровать Драка прямо в одежде. Поправляю съехавший лифчик. Одёргиваю платье. Заглядываю под кровать в поисках туфель. Моих туфель там не видно. Выхожу в гостиную, сосредоточенно шаря взглядом по полу. Куда же они запропастились?       Нахожу свои босоножки в разных концах огромной комнаты. Прижимаю их к груди и крадучись выхожу за дверь. Осторожно прикрываю её, чтобы не разбудить Драка.       — Доброе утро, мадемуазель Карин, — вздрагиваю от неожиданности. Оборачиваюсь. Передо мной стоит Пуавр в нежно-голубом поло и белых коротких брюках, пикантно обтягивающих крепкие бёдра. Влажные волосы зачесаны назад. Благоухает парфюмом. Свеж, как молодой огурчик.        Поднимаю на него глаза. Смущённо улыбаюсь.       — Доброе утро, мсье, — прикусываю губу и, вжав голову в плечи, спешно ретируюсь с места преступления. Спиной чувствую колкий взгляд Жильбера. Вот чёрт! Я чувствую неловкость оттого, что Пуавр застал меня у двери Драка. Конечно, я хотела подразнить Жильбера, но после того, что произошло этой ночью в апартаментах Пьера, мне ужасно стыдно. Мне не хочется, чтобы Жильбер узнал, чем я там занималась. Какой ужас! Залетаю к себе, захлопываю дверь и сползаю по стене вниз, прикрыв лицо руками. Боже! Вчера это была не я. Я не могла такого сделать. Это всё вино. Мне не надо было столько пить. Как я после всего посмотрю Драка в лицо. Чёрт! Чёрт! Чёрт! А если Пьер тоже, как и я, не отдавал себе отчёта в том, что делал. Да после всего, что я с ним творила, он уволит меня! Мало того! Он меня растопчет, раскатает в лепешку! Я же помню его властный тон, когда он общается с подчиненными. Пьер сильный, властный человек, а я его так унизила. Что со мной будет? Чувствую себя маленькой беззащитной девочкой. Реву, сидя на полу. Мне ужасно жаль себя. Как я могла такое сотворить с Пьером? Всхлипываю. Тихонько завываю, стиснув руками виски. Я такая распущенная. Как я могу на что-то рассчитывать после случившегося?        Наревевшись вдоволь, иду в ванную комнату. Зеркало отражает растрёпанную, сбившуюся в колтуны причёску, опухший красный нос и отёкшие веки. Умываю лицо холодной водой, продолжая изредка всхлипывать. Прохладный душ приводит в себя. Надеваю белый махровый халат и выхожу. Чувствую, как леденеют пальцы в хорошо кондиционированной комнате. Отодвигаю дверь и иду на балкон погреться. Солнце слепит глаза. Слышу характерные звуки, поворачиваю голову в сторону теннисного корта. Пуавр лихо отбивает мячи, подаваемые тренером. Бьёт со всей яростью, так, что мячи отлетают далеко за пределы корта. Смотрю на то, как Жильбер грациозно передвигается, широко расставляя ноги. Вижу, как играют мышцами его руки и бёдра. Лицо сосредоточенно и напряжено. Внизу живота разливается приятное тепло. Стою и не могу оторвать взгляда от Жильбера. В эту минуту мне ужасно хочется, чтобы он повалил меня на кровать. Я хочу почувствовать на себе его тяжесть. Хочу прикоснуться к его губам. Хочу, чтобы он раздел меня. Хочу быть слабой и беззащитной. Хочу, чтобы он наказал меня за мое ужасное поведение. Я просто хочу Жильбера.        С ракеткой в руке Пуавр идет вдоль корта, кидает на меня неприязненный взгляд. Мне становится не по себе. Наверное, он презирает меня, считает шлюхой. После всего, что произошло, он никогда не захочет меня. Разве можно хотеть такую женщину, как я? Я просто ужасна. Взгляд Жильбера расстраивает меня. Ухожу с балкона, не желая больше видеть его косых взглядов.         Тяжело вздыхаю и решаю после завтрака сходить на пляж. До двенадцати есть время. Я успею поплавать. Надеваю белый купальник, состоящий из тонких лямочек и крохотных кусочков ткани. Поверх накидываю аляповатую тунику и иду на террасу.         Перекусив папайей и соком, направляюсь через лужайку к пляжу. Располагаюсь в шезлонге и блаженно закрываю глаза. Мне нужно успокоиться и подумать о том, что случилось со мной за последние несколько часов. Шелест волн благотворно действует на порядком потрёпанную психику. Через полчаса мне надоедает лежать, и я решаю пойти искупаться. У берега дно сплошь покрыто кораллами. Единственное место, с которого можно безболезненно зайти в воду — пирс, возле которого пришвартованы яхты. Иду по длинному настилу до самого конца, где в море спускается небольшая лесенка. Опускаюсь в чуть прохладную воду. Плыву, подчиняясь легкой пульсации волн. Моё тело пребывает в блаженстве. Ложусь на воду, раскидываясь звёздочкой и слушаю, как на дне перекатывается песок. Солнце светит в лицо. Я подставляюсь его благотворным лучам. Мне хорошо. Мне очень хорошо. Я не хочу ни о чём думать — ни о Драка с его секретами, ни о Пуавре. В эту минуту мне хочется раствориться в солёной воде Карибского моря. Опуститься на дно, превратившись в маленькую белую жемчужину. Спокойно лежать там, и чтобы никто не мог меня достать.        Это, конечно, хорошо быть маленькой жемчужиной на дне моря, но дела не терпят отлагательств. В двенадцать я должна быть готова к симпозиуму. Выхожу из воды, отжимая волосы и маленькие белые треугольнички, едва прикрывающие грудь. Иду по пирсу в сторону пляжа.        — Мадемуазель Карин, — слышу, проходя мимо яхт. — Не могли бы Вы мне помочь?        Пуавр стоит на палубе одной из лодок. Держит в руках трос. Недовольно вздыхаю и подхожу ближе. Я не хочу этого делать, но не могу отказать. Это будет невежливо. Ведь он мне ничего не сделал. Даже ничего не сказал, увидев, как я выскальзываю из апартаментов Драка. Хотя мог. А его взгляды?! Что же, может сверлить меня глазами, сколько ему вздумается. Мне всё равно.         — Чем могу быть полезна, мсье Пуавр? — щурюсь от солнца, стоя на пирсе и уперев руки в бёдра.           — Поднимитесь на яхту и подержите конец, пока я натягиваю трос.       Поднимаюсь на палубу.       — Держите вот здесь, — подаёт мне веревку. Я перехватываю трос из его рук. — Крепче! Вот так!        Стоит сзади, совсем близко. Обхватывает мою руку своей. Кожей чувствую его тепло. По телу пробегает волна мурашек. В голове туманится. Жильбер почти обнимает меня.       — Держите? — дышит мне в затылок.       — Да, держу.       — Ну как? — сглатывает.       — Что? — я не понимаю вопроса. Слышу его шумное дыхание у себя за спиной.        — Ночь с Драка… Понравилась?        — Что?! — оборачиваюсь и с недоумением смотрю. Желваки играют на его лице. Смотрит на меня мутным взглядом.        — Он тебя трахал? Да? Трахал? — больно хватает за запястья и притягивает к себе. Шумно дышит. — Ну, Карин! Драка тебя трахал? Скажи мне!.. Давай, скажи!        Цедит сквозь зубы. Дышит.       — Расскажи, как он тебя трахал… — шипит. Вталкивает меня внутрь яхты и пришпиливает к стене. — Давай, Карин, ну!        Тискает меня, жадно шаря по телу руками. Трётся грудью и бёдрами. Постанывает. Запускает руку мне под плавки и засовывает пальцы во влагалище.        — Какая ты… там… М-м-м… горячая… Ах, — выдыхает, прикрывает глаза. — Давай рассказывай… Рассказывай… М-м-м… Как он тебя… А-а-а… Туда… М-м-м…  Трахал…        Я чувствую, как напряжено его тело. Чувствую каждую мышцу. Он держит меня железной хваткой.       — Прекратите, мсье Жильбер! — из последних сил пытаюсь оттолкнуть его от себя. — Уберите от меня свои руки!             — Давай же… Давай… Раздвигай ноги… Ну, давай же… М-м-м… Давай… — не слышит меня. Трётся пахом. Быстро двигает пальцами внутри меня.       Закатывает глаза и жадно сглатывает.       — Пустите меня!.. Не-медлен-но! — отчаянно рвусь из его объятий.        — Шлюха… а-а-а, — с жаром выдыхает в ухо Пуавр. — Дрянь… а-а-а… Потаскушка… Он трахал тебя… М-м-м… Куда трахал?.. М-м-м… В рот?.. А-а-а… М-м-м… В твою ненасытную дырку?.. А-а-а…       — Мьсе Пуавр! — ору я. — Прекратите это немедленно! Прекратите! Я буду кричать!       — … с-с-сучка… — цедит он, не обращая на мои вопли ни малейшего внимания. Похоже, сопротивление его только заводит. Изловчившись, бью коленом Пуавру в пах. Жильбер тут же складывается пополам и мычит от боли, зажмурив глаза.        — Мразь! — натягиваю на себя приспущенные плавки и бодро шагаю прочь. — Сволочь! — негодую я. — Скотина! Грязная, мерзкая скотина!        Внутри все клокочет. Он что, хотел меня изнасиловать?! Карина, не будь дурой! Ещё немного, и Пуавр точно бы это сделал. Чёртов извращенец! Урод!        Я просто вне себя от ярости. Захожу к себе в номер, громко хлопнув дверью. Нервно расчёсываю волосы. Сволочь! Ненавижу его! Скотина! Как он мог! И я ещё хотела… Да как вообще можно о нём думать? Мерзкая, грязная скотина! Вспоминаю, как Жильбер тискал меня на яхте, и по телу пробегает волна возбуждения. Чёрт! Его руки… Его губы… Так близко… Его голос… Прикрываю глаза и представляю, что было бы, если бы я не заехала ему коленом в пах. Меня это дико заводит. Я не должна об этом думать. Нет, нет, нет… Мотаю головой и снова чувствую на себе его руки. Вот чёрт! Чёрт! Чёрт!          «Может, рассказать Драка о выходке Жильбера? — закрадывается в голову подленькая мыслишка. — Пусть покажет этому гаду, где раки зимуют!»  

***

      К двенадцати спускаюсь в холл. Ужасно волнуюсь. Не знаю, как буду смотреть в глаза Драка после бурной ночи и разговаривать с Пуавром после утреннего приключения на яхте. Всё так запуталось! Хочется плюнуть и просто сбежать из этого роскошного дурдома на берегу Карибского моря.         Пьер ждёт в холле, полулёжа развалившись в кресле. Увидев меня, с трудом поднимается. Идёт ко мне. Представляю, каково ему после вчерашней порки. Я вся сжимаюсь. Что-то сейчас будет?       — Добрый день, Карин! — улыбается и целует в щёку, как ни в чём не бывало. Я расслабленно выдыхаю и тоже улыбаюсь ему. Уф! Кажется, я зря переживала насчёт Пьера. — Как ты? Не видел тебя несколько часов и уже соскучился, — тихонько говорит мне на ухо.        Улыбается. Ах Пьер! Нехороший мальчишка! К своему удивлению, я рада, что между нами ничего не изменилось.        Пуавра не видно. Я озираюсь в поисках Жильбера.        — Пуавр уехал. Два часа назад, — поясняет Драка, видя озабоченность на моем лице. — Что-то срочное. Теперь мы одни, — улыбается. — Нам никто не помешает. Ты рада?       Обнимает меня за талию и с нежностью смотрит в глаза.        — Да, Пьер, — киваю я головой. — Я рада.       Целует меня невесомым поцелуем в губы.        Едем в отель вдвоём. Второй день симпозиума проходит так же гладко, как и первый. Обедаем в отеле. На виллу возвращаемся только к вечеру. Драка приглашает меня на морскую прогулку. Обещаю быть вовремя. Поднимаюсь к себе. Открываю дверь и замечаю на столе возле вазы с цветами белый конверт, на котором выведено размашистым почерком: «Карин». Сердце ёкает. Я уверена, что знаю, от кого это послание.       Разворачиваю и читаю:       Карин!  Прошу Вас простить меня за мою безобразную выходку на яхте сегодня утром.  С уважением, Жильбер Пуавр.       Перечитываю короткое послание несколько раз. Сердце бешено бьется в груди. Подношу листок к носу и вдыхаю, в надежде услышать его запах. Закрываю глаза и прижимаю письмо к себе.        Чёрт побери Вас, мсье Пуавр! Чёрт Вас побери! Какой же Вы мерзавец! Мерзавец и трус! Сбежал. Испугался посмотреть мне в лицо после того, что натворил. Мерзавец. Память возвращает меня к утреннему происшествию и внизу живота жаром растекается желание. Я хочу этого мерзавца. Безумно хочу. Наверное, не стоило так сопротивляться. По-моему, от записки, оставленной Пуавром, мои мозги превратились в кисель. Это просто невероятно. Я хочу Пуавра и при этом его ненавижу. Я сумасшедшая. У меня точно не все дома. Как можно желать мужчину, который так обращается со мной? Может, у нас — русских женщин — это в крови? Бьёт — значит любит? Бред! Какой бред!        Надо собираться. Драка́ ждет меня через час.         Надеваю комбинезон-бандо из жатого шелка и иду на встречу с Драка. Пьер стоит на пирсе в сопровождении работников виллы. Внутри яхты горит свет. На столе вино и закуски. Играет музыка.        Подхожу к нему. Улыбаюсь. Берёт мою руку, целует и ведет по трапу на палубу.        — Осторожно, Карин, — придерживает за локоть, когда я спотыкаюсь, зацепившись каблуком за планку трапа.        Проводит внутрь, усаживает в кресло.       — Сиди и наслаждайся, — идёт за штурвал. Трап убирают. Драка заводит мотор, и мы отплываем от пирса. Яхта мягко скользит по воде, разрезая сверкающие в свете огней тёмные воды ночного моря.        — А почему мы поехали на этой яхте, а не на другой? — как бы невзначай интересуюсь я, когда мы отплываем достаточно далеко от берега и Пьер глушит двигатель. Меня разбирает любопытство, почему Пуавр затащил меня сегодня утром не на эту яхту.        — Та яхта — Жильбера, — поясняет Драка. — Мы купили эту виллу, когда только начинали бизнес. Раньше приезжали сюда семьями. Я с Брижит и девочками. Жильбер с Симон и Эммануэлем.        — А сейчас?        Пьер пожимает плечами.       — А сейчас всё изменилось. Дети выросли. Мы с Брижит давно не проводим отпуск вместе, а Жильбер… — Драка замолкает. Берёт со стола бокал и отпивает. — Давай лучше поговорим о тебе.        Томно смотрит.        Значит, жену Пуавра зовут Симон. Мне хочется больше узнать о Симон.        — Почему Жильбер не ездит сюда с женой?        — Там всё не просто… — морщится Пьер. — Я не хочу об этом говорить. Разговоры о Симон вгоняют меня в уныние. Если тебе так интересно, спроси у него как-нибудь сама.        — Они что, разведены? — не успокаиваюсь я.        — Нет, — хмурится Пьер. Вздыхает. — Жильбер очень любит Симон. Ты не представляешь, какая у них была безумная любовь. Он никогда не разведётся с Симон.       «Вот так тебе, мадемуазель Карин! — с досадой думаю я. — Получила? Размечталась, что Пуавр втрескался в тебя! Дура! Какая же ты дура!»       Настроение резко портится.        — Что-то ты приуныла, Карин! — обнимает меня за плечи.         — Отвези меня, пожалуйста, на берег, Пьер, — прошу я. У меня абсолютно нет желания кататься на яхте. Мне надо побыть одной, чтобы переварить то, что сказал мне Драка.       — Ну вот! Я так и знал, что эти семейные разговоры только расстроят тебя, — кажется, Пьер огорчён резкой переменой моего настроения.        — Давай покатаемся на яхте в следующий раз. Сегодня я слишком устала. Не обижайся, Пьер, — смотрю в его несчастные глаза, прикладывая руку к пухлой щеке Пьера.        — Пожалуйста, Карин, не думай обо мне плохо. У меня действительно серьёзные намерения. Ты мне веришь, Карин? — глядит на меня с тоской. Отчего-то мне становится жаль Пьера.       — Верю, Пьер. Конечно же, я тебе верю, — глажу его по лицу. Прижимает мою ладонь к щеке и целует.        — Карин, я так счастлив, что встретил тебя. Ты даже не представляешь.       Милый, милый шалунишка Пьер!        — Поехали назад, — снова прошу я. Пьер идёт в рубку и заводит мотор.        Стою на палубе. Свежий ветер треплет мне волосы. Где-то внизу под натиском гребного винта волны рассыпаются тысячами холодных брызг, оставляя на воде длинную пенную дорожку. Ночное небо над головой холодно сверкает миллиардами белых звезд. Чувствую себя безумно одинокой. В сердце саднящая пустота. Почему всё так? Почему?         В оставшиеся дни свободное время проводим с Драка. Сексом больше не занимаемся. Он не настаивает. Пьер счастлив уже тем, что мы вместе. Водит меня по дорогим ресторанам. Покупает дорогие безделушки. Катает на яхте. Я благодарна Пьеру, что он не давит на меня. Рядом с ним я отдыхаю душой. Мне хорошо и спокойно. Я чувствую себя защищённой.        В Москву возвращаюсь одна. Пьер летит на следующий день прямым рейсом в Париж. Провожает меня в аэропорту. Долго не отпускает. Держит за руку, тоскливо глядя в глаза.        — Карин, я скоро приеду к тебе. Только разберусь с делами, и приеду. Не скучай.        — Не буду, — улыбаюсь я. — Если только чуть-чуть.       — О! Карин, — цокает языком и заключает меня в объятья. Обнимает моё лицо руками и целует в губы. — Мне так не хочется отпускать тебя. Я люблю тебя, Карин.        — Пьер, — смотрю на него с укоризной.       — Да, Карин. Может это и глупо, но я влюбился, как мальчишка!       — Мне пора, — оставляю Драка стоять у стойки, и иду в зону таможенного досмотра.        За эту неделю моё отношение к Драка сильно изменилось. Он уже не кажется мне обрюзгшим похотливым боссом, мечтающим затащить меня в койку. Пьер милый, очень милый. Жаль, что я не люблю Пьера.