Глава 2
Очнувшись, Гней резко открыл глаза и тут же зажмурился. Солнце ослепило его на мгновение. В затылке стреляла боль, а левая рука не чувствовалась. Очнувшись окончательно, он снова открыл глаза. Медленно сел, упершись об что-то железное. Проморгавшись увидел, что сидит в клетке, которая в этот момент скрипя рессорами ехала по пустыне. За клеткой он видел множество всадников с длинными волосами. Апатия накрыла разум Гнея плотным саваном из-за чего ему хотелось просто лечь и ничего не делать. Мысли с трудом связывались в тугие узлы, чтобы сразу же рассыпаться песком на ветру. Ему было трудно дышать, бинты стягивали грудь. Левая рука постепенно возвращала чувствительность и ледяные мурашки уходили вспять. Блуждая пустым взглядом по пустыне, Гней хотел исчезнуть, раствориться в воздухе. Почувствовав на своем плече чью-то когтистую руку, он лениво повернул голову. Это был мужчина в красном. В этот момент он протягивал Гнею миску с какой-то приятно пахнущей жидкостью. Мужчина был уставшим борода была всклокочена, а красные от недосыпа глаза зловеще контрастировали с помятой туникой. Сказав что-то на неизвестном языке, мужчина протянул миску. Но Гней лишь отрицательно покачал головой. Ему категорично не хотелось пить неизвестно что. Устало выдохнув, мужчина сделал несколько глотков, проглотив напиток еще раз протянул миску, чуть ли не пихая в лицо. В этот раз Гней взял ее. Принюхавшись, он, уловив запах незнакомых трав. Попробовав напиток языком, Гней не уловил знакомые примеси ядов. Задержав дыхание, мужчина залпом выпил все содержимое. Отбросив миску, Гней закрыл глаза. Постепенно, пока напиток переваривался в желудке у Гнея пропадала апатия. Резко встав, он еще раз посмотрел на всадников. Скрипя зубами, он прожигал их взглядом. Злоба и обида бурлили в его крови — но не на его похитителей — а на самого себя. Зачем он пошел сражаться с ними? Этот вопрос вертелся в его разуме как ураган. Смутно вспоминая что было, он не мог не заметить ту ярость что овладела им. Она как скользкая слизь наплыла на мозг прилипнув, выталкивала адекватное мышление. А что было до того как он очнулся? Он помнил, что был в храме Тор-Агота, там он вошел в лабораторию где случайно запустил какую-то машину и потом… В этот момент его тело пробила дрожь. Перед глазами словно вспышка, пронеслись воспоминания, как он летел в космосе, как тело выкручивалось принося боль и как пред ним предстали они… Язоты, эти удивительные существа, дремлющие в пустоте меж звезд. Эти облака, переливающиеся всеми цветами радуги… и на этом все. На этом воспоминания обрывались. Гней помнил, что к нему направился один из Язотов и после пустота, словно кто-то срезал часть воспоминаний ножом, как мясник отрезает ломти мяса. Ударив затылком прутья, Гней закрыл глаза, громко дыша, он старался абстрагироваться. Сосредоточившись на воспоминаниях, он пытался увидеть что было дальше. Для него это было важно. Вспотев, он блуждал по лабиринтам памяти выискивая нужные ключи. Его тело снова лихорадило, жар накрывал голову, словно он был подвешен над костром, как туша пойманная охотником. Внезапно его грудь словно облили кислотой, вскрикнув, Гней отпрыгнул от прутьев, открыл глаза, зло уставился на смеющегося подростка с кнутом в руке. Тот что-то сказав Гнею, еще раз засмеялся, а вслед за ним его друзья. Они еще некоторое время продолжали ехать рядом с клеткой где сидел Гней что-то говоря (скорее всего оскорбления), но это им быстро наскучило и они, пришпорив коней поскакали вперед: — Дотракийцы, проклятые дикари и безбожники, — прошипел мужчина в красной одежде, следя как подростки исчезают в пылевом облаке, поднятом копытами лошадей. Чихнув, мужчина с жалостью посмотрел на Гнея: — Не привлекай их внимания, — обратился он к Гнею. — Хоть ты и раб Кхала, но это означает только то, что тебя никто не имеет права убить кроме него. «Что этот человек говорит», — приложив руку к своему рту, Гней отрицательно покачал головой. — Я Вас не понимаю, не могли бы Вы изъясняться на общем языке? — Что за язык, на котором ты говоришь? — «Я вас не понимаю», — еще раз покачав головой сказал Гней. — «Ну конечно, это же другой мир. Странно было был если бы тут изъяснялись на понятом наречье». Дальше Гней начал изъясняться жестами, он с помощью них объяснял, что не понимает своего соседа. К счастью мужчина был смышленым. Он быстро понял, что к чему. Кивнув, он назвал свое имя, приложив при этом руку к своей груди: — Хасан, — и замолчал в ожидании. — «Гней», — повторил он жест Хасана. — Хейс, — попытался тот выговорить незнакомое слово. — «Фесс» Поджав губы, Хасан еще раз произнес имя, следя за реакцией Гнея. Только на седьмой попытки, тот произнёс его правильно. Гней же управился с четвертой. Вот так и потянулись дни, а за ними недели. Кхаласар — как в будущем понял Гней — являлся ничем иным как ордой в этом мире. Это были самые настоящие кочевники, блуждающие по степям и пустыням. Только если ордынцы из его мира не чурались доспехов и стригли волосы, то эти наоборот презирали нательную броню и отращивали волосы. Кхал Босно так и не объявлялся. Он ни разу не проезжал рядом с повозкой в которой ехал Гней с Хасаном. И Гней был этому рад. Проводя все свое время в занятиях с жрецом — то что Хасан жрец, Гней узнал на восьмой день — он с жадностью умирающего запоминал новые слова. Пока что об общение на чужом языке не может быть и речи. Он лишь запоминает новые слова. Но пройдет время и хоть и с диким акцентом, но сможет общаться. Заметив подходящего к клетке дотракийца, Хасан отполз в сторону. Подойдя к клетке степняк крикнул что-то каркающим голосом. Не получив ожидаемого еще раз крикнул — достав кнут: — Он хочет, чтобы ты отошел от двери Гней. У Гнея ушло несколько секунд чтобы понять все что сказал Хасан. Кивнув, тот сел рядом со жрецом. Сощурив глаза, дотракиец открыл клетку, указал на них, поманил рукой. Переглянувшись, мужчины вышли из клетки. Первым был Гней, за ним шел Хасан. Встав на твердую землю, Гней расправил плечи. Услышав, как хрустнула шея, он невольно улыбнулся, но тут же скрючился от тупой боли в животе. Дотракиец пнул его в живот, пока Гней смотрел на небо. Не то чтобы он не мог увернуться от пинка — просто бродяга знал, что этого нельзя делать ни то будет хуже. Упав на колени, Гней хватал ртом воздух. Каркающий смех надсмотрщика неприятно бил по ушам. Еще раз пнув Гнея, тот плюнул ему на спину. Приказал подниматься. Заскрипев от ненависти зубами, Гней несмотря на дотракийца встал на дрожащие ноги. Боль уже проходила, но осадок остался: — Как дулат куд нас ведут? — прошептал Гней. В этот момент они проходили мимо юрт и только сейчас у бродяги выпал шанс посмотреть, как живет этот народ; какой у них быт, чем они занимаются в свободное время. На них никто не обращал внимания, все занимались своими делами. Был полдень, когда пленники подошли к огромному шатру. Солнце припекало нещадно, а во рту словно саламандры прошлись, выжигая любую влагу. Остановившись — дотракиец ведший их — рукояткой кнута указал чтобы они зашли в загон. Заперев за ними калитку, он еще раз презрительно посмотрел на пленников. Сплюнув, что-то пробубнил — видимо оскорбление, понятное только для своих — скрылся в шатре: — Что-то мне это не нравится, — проговорил Хасан осеняя себя знаком защиты от зла. Проведя сухим языком по губам, Гней смотрел как к загону где они сидели подходили люди. Они собирались в круг и с любопытством изучали его и Хасана. Многие переговаривались, кто-то кричал, другие смеялись. Рассаживаясь кто на чем горазд даже на земле дотракийцы чего-то ждали. Чувствуя, как у него зачесались локти, Гней сжал кулаки. Ему это кое-что напоминало, кое-что нехорошее: — Хаан, сой за мой спина, — по слогам и с остановками процедил Гней. Смотря как сквозь толпу проходит огромный мужик с длинными волосами.***
— Хаан, сой за мой спина, — едва понятно проговорил Гней. Сглотнув вязкую слюну, жрец нервно кивнул. Уняв дрожь, Хасан отошел подальше от калитки. В этот момент Босно, подняв руку приказал всем замолчать, и толпа покорно подчинилась вождю: — Ты понимаешь наш язык слуга бога? Хасан кивнул. — Хорошо, тогда передай железоглазому мои слова. Еще раз сглотнув, Хасан подошел к Гнею. Мужчина напоминал натянутую пружину. Посмотрев на своего попутчика, он заметил, как тот напряжен. Его спина чуть согнута, губы сжаты, так что видна лишь узкая полоска, глаза сощурены: — Гней, он хочет, чтобы я был переводчиком для тебя, — кивнул что понял, Гней уставился немигающим взглядом на Босно, который с легкостью выдержал его взгляд. — Железоглазый воин, мне и моему Кхаласару скучно. Поэтому ты развлечешь нас, этим ты будешь платить нам за еду и воду. На этом многие из толпы засмеялись, кто-то даже бросил камень. Вроде это был тот, кто их сюда привел, но Хасан не был полностью уверен в этом.***
Дальше на «арену» вышел мужчина, держа два меча бросив один в ноги Гнею. Приблизившись в упор к Железоглазому, тот посмотрел на него сверху-вниз. Отвернулся отойдя на другой конец арены. Взяв меч Гней покрутил его в руке. Кивнув своим мыслям, он прыгнул несколько раз, словно разогреваясь. Замер в ожидании. Хмыкнув, дотракиец побежал на него. Нанес рубящий удар слева-направо. Отбив меч, Гней попятился назад. Стараясь держать противника на средней дистанции, он привыкал к атакам, приноравливаясь под темп. Отпрыгнув вправо, Гней сделал надрез на бедре дотракийца. «Если народ собрался ради развлечения, то он его получит», — пришла холодная мысль Гнею. Зашипев оттого что неудачно встал на ногу дотракиец посмотрел на рану. Ухмыльнувшись, закрутил восьмерку мечом, прыгнул с места. Гней был к этому готов, отойдя назад, он дал спокойно приземлиться противнику. Не давая тому развернуться сделал глубокий надрез в правой руке в районе локтя. После, опять отошел назад — создавая между собой и противником дистанцию. Толпа взвыла, она как пьяный мужчина кричала от удовольствия, когда кровь жирными каплями падала на горячий песок. Теперь дотракиец не бежал, он стоя на месте сощуренными глазами смотрел на Гнея. В табунщике уже не было тщеславия и гордыни. Был лишь холодный расчет. Дотракиец понял, что с ним играют, но вместо того чтобы поддаться ярости — как рассчитывал Гней — тот наоборот начал действовать осторожнее. Устав ждать действий дотракийца, Гней дернув плечом, побежал на него. Пригнувшись под рукой с мечом, вонзил лезвие в подмышку и сразу же вынул из плоти меч. От этого дотракиец выгнулся дугой, прохрипев, он сплюнул. Сделав шаг, табунщик запнулся, умер до того, как упал на песок. В воцарившейся тишине, слова Босно звучали как приговор для Хасана и Гнея: — Мне понравилось! Кто еще желает, чтобы Железоглазый испытал его силы?***
— Остржн, — прошипел Гней, когда горячая игла вонзилась в плоть. Не отреагировав на жалобу, Хасан споро зашивал грубой ниткой рваную рану в боку Гнея. Последняя схватка была уже перебором. Одно дело сражаться с одним противником и совсем другое дело с тремя. Все еще не веря, что Гней вышел победителем из последней битвы, Хасан зубами оторвал нить. Взял кувшин с подогретым вином, налив его в кубок дал выпить залпом Гнею. Прошло две недели, как Гней стал гладиатором. Раз в три дня Кхал Босно собирал народ около пяточка земли и там устраивал представление. От желающий сразиться с «Железоглазым» не было отбоя. Все воины желали проверить себя в схватки с ним начиная с безусых юнцов, заканчивая закаленными в боях воинами. Но нет худо без добра. Их положение благодаря победам Гнея перешло с безвольных вещей на почетных пленников. Конечно женщин и развлечений им не давали, но теперь по крайней мере они не проводят все время в клетке и у них есть разрешение бродить по лагерю. Все равно они никуда не сбегут. Пустыня как-никак. Обработав последнюю рану, Хасан плюхнулся на стул: — Дотракийцы говорят, завтра мы отправляемся в Пентос. — Гралить? — Нет, конелюб поехал за женой. — Ему со надоело тлахат коней и он лешил пелейти на женщин? Налив себе и Гнею вина, Хасан сделал несколько больших глотков. Хоть вино и отдавало мочой, но все лучше чем пить запревшую, вонючую воду. — Хм, может там ждет кобылка из особой породы, которую он хочет объездить, — задумчиво проговорил Хасан. — Знат сегод не будет боев, — подойдя к пологу, Гней отдернул его, впуская свежий воздух в юрту. — Холос пусть вообще не возлас, а то уже мен это начен утомл. Кхаласар расположился на берегу моря. Соленый ветер приятно холодил кожу, чайки летали над головой, а вкус соли на губах разжигал надежду что еще есть надежда: — Я дум сегодня моз попыт. — Уверен? — спросил Хасан. — Да, сейтч или никогда. Выйдя из юрты, Гней глубоко вдохнул носом. Сел на горячий камень, зажмурился, подставляя солнцу лицо. Так он и сидел. Никто его не беспокоил, Никто не тыкал и не обзывался. Прошло то время, когда он в Кхаласаре был никем. Теперь же дотракийцы уважали его, а были и те, кто боялся. «Железоглазый», так они прозвали Гнея. С каждым боем его авторитет рос, оставаясь при этом рабом… нет, пленником. Раб вещь, а Гней кто-кто, но для дотракийцев не вещь. Слишком многие пали от его меча. Услышав топот копыт, Гней подошел к стоящей неподалеку повозке. Заглянул через нее. К лагерю приближался отряд дотракийцев. Степняки улыбались, смеялись. За ними мулы тащили повозки с награбленным: золото, ткани, украшение, рабы. Все это в будущем отправится на рынки Пентоса. Прижавшись к телеге чтобы не привлекать внимание, Гней заметил, как в клетке где он когда-то очнулся сидел гигант. Вцепившись в прутья, тот кричал и бранился, плюясь слюнями. Его грива была всклокочена, глаза безумно метались. Ударив огромным кулаком, пленник закричал: — Проклятые табунщики, освободите меня и примите честный бой! — заревел он медведем. — Я сир Дрекмайер даю Вам слово рыцаря, когда выберусь отсюда — оторву вам яйца! Повернувшись к двери — он несколько раз пнул ее — но решетка выдержала недюжинную силу Дрекмайера. На заявление рыцаря дотракийцы громко загоготали, поехали дальше. Пожав плечами, Гней вернулся на свое место. Ему нужно было о многом подумать.***
Дрекмайера поместили вместе с Гнеем и Хасаном. Виран как назвал себя Дрекмайер оказался веселым парнем. Быстро успокоившись, он сначала завел знакомство с Хасаном, а когда подошел Гней и с ним. — Я сир Виран Дрекмайер, — крепко пожав своей лапой пафосно произнес великан. — Гней Ютурна Стафий, — вслед назвал свое полное имя Гней. Посмаковав имя Гнея, Виран устало сел на стул, отчего мебель протестующе заскрипела. — Как ты здесь оказался Виран? — сев рядом спросил Хасан — Таких как я — там откуда ваш покорный слуга родом — называют «межевыми рыцарями» хотя я предпочитаю слово авантюрист, — на некоторое время Виран замолчал, покусывая губу, — ну в общем я авантюрист и, как и любой авантюрист решил посмотреть мир. Для этого перебрался из Вестероса через Узкое море в Эссос где прибился к каравану направляющимся в Асшай — всегда хотел увидеть край где всегда темно — значит едим мы никого не трогаем, как вдруг налетают эти с гиканьем и свистом. Ну я взял свой дрын и начал махать им… Моргнув, Гней посмотрел на Хасана, а тот на него. Еще раз моргнув, Гней попытался вставить слово, но Виран этого даже не заметил. Как-то так получилось, что великан так увлекся разговором что начал говорить обо всем. Совершенно забыв первоначальный вопрос. Так они проговорили несколько часов. Виран оказался дружелюбным малым, разговорчивым и эмоциональным. Он рассказал, как дотракийцы напали на караван, в котором он ехал, как они убили многих, а других взяли в плен. Самого же Вирана поймали только благодаря сети — наброшенной на него — и то перед этим великан убил двух табунщиков. — Похоже из тебя собираются сделать гладиатора, — вставил свое слово Хасан, когда Виран замолчал. — Глади… что? — Гладиатор. Это тот, кто сражается на потеху толпе, — пояснил Хасан поглаживая бороду. — Гней уже полмесяца этим занимается и раз уж ты показал себя в битве, они решили не пропадать такому таланту. Уж больно Босно нравятся подобные развлечения. — А если я откажусь? — скрестив руки на груди, мрачно спросил Виран. — Тогда тебя убьют, — спокойно ответил Хасан, а Гней кивнул в знак согласия. — И с кем они хотят, чтобы я дрался? — Животные, пленники или сами дотракийцы. Для этих дикарей не важно кто умирает лишь бы лилась кровь. Да покарает их Р’глор! — Прекрасно!***
— Что там за шум, — посмотрев назад проговорил Хасан. Была уже ночь и сейчас в лагере должно было быть тихо. Сплюнув, Виран подошел к пологу, аккуратно отдернул его. Выругавшись закрыл его: — Тот, кого Вы называете Босно вернулся. — Нич стласно, это не меш нам уйти. — Ошибаешься Гней, — покачал Виран головой. — Рядом с нашей палаткой стоят стражники. Скривившись, Гней выглянул наружу. Как и говорил Виран, стража сидела около палатки и пристально смотрела на него. Вернувшись обратно, Гней плюхнулся на свой спальный мешок. Прислушался как Виран и Хасан обсуждали что им делать дальше. Виран был в курсе что Гней и Хасан хотят сбежать. Ему об этом поведал Хасан, час назад. Мотивируя это тем, что еще одна пара рук не помешает. Внезапно полог палатки резко отдернулся, и внутрь зашел дотракиец. Осмотрев пленников он приказал им встать и пройти за ним. Они снова пришли к клетке, в которой Гней очнулся. Приказав им забраться внутрь, он закрыл за ними дверь: — Куда мы едем, — спросил Хасан у дотракийца, не ожидая ответа. Но тот ответил. — Вот те на! — Дергая за бороду пробубнил Хасан. — Сто он сазал? — Пентос, мы едем в Пентос. — Эт зет там где… — Да мой друг, туда куда Босно поехал выбирать жену. Скривившись, Гней облокотился об решетку, посмотрел на звездное небо. Над ним нависал холодный полумесяц, а звезды светились едва видимыми сквозь облака точками. Почувствовав покалывание в груди, Гней передернул плечами, выдохнул носом. Возничий громко гикнул, и мул медленно потянул повозку. Всадники тронулись, кони поднимали пыль копытами. Еще раз посмотрев на море Гней покачал головой, вслушиваясь в разговоры табунщиков. Кхал женится и Гней будет гостем на свадьбе, хочет он того или нет.