[1]
«Вот какого черта я пришла сюда?» Я шла сюда за успокоением, мне хотелось с кем-то поговорить и чтоб меня поняли и пожалели, успокоили, сказали: «да, бывает такое в жизни». Но наверно зря пришла сюда. Линдси не тот человек. К алкоголю меня не тянуло совершенно еще с той ночи, когда я перебрала, прям тошнит от одной мысли, но сейчас чего-то горького, ядовитого напитка, чтоб заглушить эту душевную боль. Линдси предложила вино, во рту вспомнился вкус вина, и тошнота подступила, я отказалась, вместо этого пригласили официанта с рюмкой водки. Сейчас водка была в самый раз. Глядя на Линдси, на ее холодность, я усомнилась в правильности своего поступка. Она стала расспрашивать, что у нас произошло. Припомнив, как она душевно нас поздравила, она была рада за нас с Джонни. Блиннн! А выговориться хотелось, хотелось поплакать в чью-либо жилетку. — Ты будешь говорить? — Пожалуй, только никому не говори, мне попросту надо высказаться. — Ладно, — так спокойно ответила с легкой улыбкой на лице, удобно усаживаясь в кресло. Я начала рассказ, жест Джонни меня взбудоражил, эмоции бурлили во мне, это сказалось на хождении по гостиной. Официант с подносом пришел как раз вовремя, я уже была на середине рассказа, когда нужно было упомянуть про нашу близость с Джонни, мне стало так неловко, а рюмка водки как раз подходила. На подносе стояла рюмка с водкой , бутылка, белая тарелка с тремя маринованными корнишонами и вилка. Нанизала огурец на вилку и залпом бахнула водку: «Ой!». Поняла, что переборщила, у меня даже дыхание перебило, быстро закусываю маленьким огурчиком и тяжело вдыхаю ртом. Чувства от этой гадости перебили душевную боль, теперь я думала только, что зря выбрала водку. Передышав, рассказ пошел бодрее. Внимательно смотрела за реакцией Линдси, если бы у неё дернулась хоть одна мышца на ее чудесном личике в негативе, то я бы сразу остановила свой рассказ. Мне осуждение не нужно, я и так себя хорошо осудила и этот поступок останется на моей совести навсегда. А она спокойно сидела и внимательно слушала. С момента появления официанта я перестала произносить имя Джонни, перешла на местоимение. Под конец рассказа во мне опять проснулась эта боль внутри, мне было противно за этот поступок и даже я не обижалась на Джонни, мне больше обидно, что я поддалась этому искушению и получила такую позорную пощечину. Блять! Замахнула еще рюмку, закусив огурцом, отпустила официанта, тот попытался оставить бутылку, я отрицательно промычала, махая рукой на выход — больше я не пью. Закрылась дверь, и я стала ожидать, когда же Линдси скажет свое слово. Она хмыкнула радостно, это меня насторожило. — Тебе надо повзрослеть, тебе сколько лет? Ты меня заинтересовала с первой встречи, я думала, почему?! Сейчас я нашла ответ, в твоем возрасте я так же рассуждала, смотрела на мир, совершала те же ошибки, что и ты. «Не это хотела я услышать. Не это!» — злость просыпалась во мне, понимаю, что совершила ошибку обратившись к ней за помощью. — Джонни прав, ты не должна была уходить, и я так понимаю, что это уже не первый и даже не второй твой побег от него — это в тебе еще живет подросток, надо уметь выслушивать и не сбегать, тебе нужно было остаться и поговорить. «Блять, что ты несешь? Я тебе о другом говорила», — мы друг друга не понимаем, у меня впервые такое ощущение складывается в общении с человеком, что мне реально тяжело с ней общаться. Я ей прямо уже сказала, что меня напугало в этой ситуации, а Юсич вообще о другом говорит. Блин, если бы подруги были рядом, то я к ним пришла рассказать и даже если они так не считали, то поняли, зачем я пришла и поддержали меня, утешили и сказали: «ты правильно поступила, мы понимаем, что ты сейчас чувствуешь». Я и так разбита, и она сейчас меня добивает. «Да, может, я еще подросток. Да! Но прошу можно только поддержать меня?!» Она продолжала нести ненужную хрень для меня, никакой поддержки не было. Довольно жесткий человек. Мне с ней трудно общаться, хотя какой раз к ней бегу. Пипец. И разочаровываюсь. Черт! После окончания ее монолога, я уже думала уходить, но она добавила. — Тебе повезло с Джонни, он готов слушать, так почему ты не можешь с ним поговорить прежде, чем бежать? Крепкие отношения и строятся на доверии, это же хорошо, когда ты можешь смело все рассказывать своему партнеру. Подожди! Ты не доверяешь партнеру? У тебя был какой-то горький опыт? Может тогда это зов подростка, а может опечаток от прошлых отношений. — Ты хочешь поговорить о моих бывших? — Почему бы и нет, если ты не против, хотя ты довольно открытая, не думаю, что тебя что-то остановит. — Что у вас с Мэнсоном, он тоже не особо радостный вышел? — захотелось побольней уколоть за ее слова. В дверь постучались, я боязно предположила, что это Джонни пришел за мной, но дверь открылась и вновь показался тот же официант, только в этот раз вместо водки принес плейстейшен. — Составишь компанию? — парнишка быстро подключил нам игру, мы выбрали Mortal Kombat. — С Брайаном хотели сыграть, но разругались. — У вас тоже не сахар всё. Сели на диван, взяли джойстики и стали выбирать персонажей на бой. — Это точно, он всё не может повзрослеть, а мне боязно рожать ребенка от такого человека. — В смысле? — Нет, я его люблю… Или любила… Но раньше точно любила, после того предательства. Черт, ты наверно меня укусила, я чет вновь откровенничаю. После того предательства я думала, что не прощу, но блин, когда мы вновь встретились, опять нахлынули те чувства любви. Не знаю, люблю ли я его так же, как до предательства или уже меньше, но рожать от человека, который мозгами сам ребенок, я не хочу, я не хочу родить ребенка и одной воспитывать его при живом отце. — Ты упоминала, что когда ты пришла и сообщила про беременность, он настоял на родах. — Да, так и было, я сама в шоке, я думала, он сразу скажет идти на аборт. А теперь мне все чаще кажется, что он передумал или боится ответственности. Я только заведу разговор, он сразу воспламеняется, прям слушать ничего не хочет насчет ребенка. Это невыносимо, поэтому, как ты и заметила, у нас частые ссоры. А мне страшно, он не дает об этом говорить и конкретный ответ не дает, нужен ему ребенок или нет, я нахожусь в таком подвешенном состоянии, либо уже бежать срочно делать аборт, пока возможно или рожать, а рожать только для себя я не буду. Если ему не нужен ребенок, то и мне тоже. «Пиздец!» Игра нас увлекла, я любила играть с братьями в плойку (плейстейшен), а тут взяла джойстик в руки и вспомнила о гипсе, боковые кнопки сразу отпали, другие могла нажимать, у меня даже получилось две игры подряд выиграть. В ходе игры мы разговорились, хотя на меня еще и алкоголь подействовал, теперь не так яростно воспринимала прямолинейность собеседницы. Линдси правда очень сложный собеседник, она сложна, с ней я каждый раз должна думать, что ей сказать, чтоб она правильно поняла. К таким людям можно прийти за советом, но не за утешением, как пришла я. — Мне так стыдно, а когда он меня еще и отшил, словно какую-то шлюху от себя оттолкнул. Мне словно пощечину отвесили. Я переспала с женатым, а ты, пережившая чет похожее, спокойно приняла заявление от Джонни, что мы с ним вместе, — вновь меня на откровения потянуло. — Зачем карать себя, если уже не исправить? Я тебя уже знаю, одно дело, когда похотливая наглая особа намеренно тащит в постель, а ты такая невинность, не складывается у меня впечатления, что ты на такое способна. Да и видно, что у вас с Джонни чувства есть. — Правда? — взглянула на Линдси глазами, полными надежды, я честно боюсь, что это мне так кажется, так как он актер, он Джонни Депп, и я могу просто себе накрутить, сложно разобраться в чувствах: вроде люблю, а может это все иллюзия — бывает, заходят такие страшные мысли, которые так меня пугают. Линдси воспользовалась моментом, и я проиграла в игре. — Да-а! — она так воскликнула, словно это очевидная вещь, я порадовалась про себя. — Еще как! — Мэнсон холодно как-то отнесся к этому признанию, даже не поздравил, — Мэнсон меня удивил, я думала, он хотя бы что-то Джонни скажет, а он просто загасился. — Да-а, забей ты на этого идиота, он своей жизнью разобраться не может, а тут в жизнь друга лезть. Играли и болтали. Она сложный человек, еще сто раз это скажу. Мы даже за игрой умудрялись не согласиться, поспорить, я пыталась больше отшутиться, как-то напряженную ситуацию шуткой сгладить, а Линдси все накаляла заново. Поэтому долгого общения не получилось, мне захотелось вновь к Джонни, мне хотелось перед ним извиниться, прижаться к нему, поцеловать и поговорить. Боже! А какие с ним легкие беседы! Не то что с Юсич. — Да! Пятая победа подряд! — радостно крикнула Линдси. Отложила джойстик, понимаю, что пора валить. Позади нас раздаются шаги, я опрокидываю голову назад на спинку дивана и вижу Джонни, я обрадовалась. — Джонни! — лихо перескочила через диван и подлетела к нему обхватила руками его шею, смотрю в его карие глаза, такой красивый, так нежно смотрит на меня, понимаю, что я полная дура, что бросила такого мужчину, что вечно убегаю от него. — Прости меня, — поцеловала его в губы, предполагался кроткий поцелуй, но место этого Джонни поддался вперед и поцелуй превратился в чувственный. — Блять, голубки, идите в свой номер! — послышался позади Джонни раздраженный голос Брайана. Джонни прервал поцелуй и оглянулся на друга смущенной улыбкой. — Брайан! Она меня победила 5 раз подряд, разберись с ней! — пожаловалась на Линдси. — Так я не понял, что ты калек обижаешь? Видишь гипс на руке! Я сейчас отомщу за свою подругу! — Мэнсон быстренько уселся на мое место. — Джонни, ты со мной? «Он назвал меня подругой?! Что с ними происходит?»****
Мы повременили с совместным времяпровождением с нашими друзьями. Вернувшись сразу в свой номер, Джонни, не откладывая, приступил к разговору, он был спокоен, довольно сложно распознать, когда он злится и недоволен, изредка, но все же проскальзывало в его речи, интонация резко подымается и сразу же спокойно говорит, и все же это не крик, просто чуть громче чем обычно. Если бы он кричал, мне было гораздо легче, а так я сильнее испытываю свою вину. Мы сидели в гостиной, Джонни в кресле, я на диване и ощущала, что меня отчитывают, хотя Джонни уже много раз произнес слова извинения. — Я извиняюсь, я правда раскаиваюсь, сам поманил и… вышло как вышло, понимаю, тебя это задело. Но я не мог, я не могу! — Я понимаю, Джонни, тебе больно и стыдно перед твоей же… — понимаю, что даже не знаю, как ее назвать его даму: женой или… именем я не назову ее, в мыслях даже стыдно думать о его жене. Лучше без имен. — Ванессой, — закончил за меня. — Мне тоже стыдно, — продолжила. — Нет! — перебивает меня, теряя мысль. Доходит смысл его слов: — Что нет?! — Мне не стыдно и не больно за нашу первую близость, за поцелуи, улыбки, объятья, за наше решение быть вместе. Мне не стыдно! Наши чувства давно угасли и даже дочь вскользь упомянула про скорый наш развод, правда, не мне, а моей матери сказала. Мне не стыдно, но если бы я осознанно настоял на второй близости, тогда я бы себя уничтожил. Сейчас я виню себя, что раньше не поставил точку в отношениях, и тебя терзаю, и себя, и Ванессу. Небольшая временная передышка. Радовало, что Джонни открылся и что он не сожалеет о своем поступке, на душе полегче стало, но все равно ощущала непонятную тяжесть, по каким причинам — неизвестно. Теперь пришло время и мне открыться. Вскочила на ноги, не могла спокойно об этом говорить. Эмоции, переживания! — Мне стыдно Джонни, перед тобой и перед собой, и это не за первую близость. Я… я никогда не думала, что смогу перешагнуть через свои принципы — переспать с женатым, я это совершила и мне даже не стыдно, а стыдно, что второй раз не удался, — Джонни захотел сказать, но я не дала и так понятно, что он хочет сказать. — Я знаю! Я понимаю, Джонни! Ты не мог, и мы не должны были! Меня что-то гложет, а что именно, из-за чего — не могу разобраться. Не понимаю, что со мной происходит! Что мне не нравится. У нас такие отношения сложные. Продолжила: — Джонни, мне правда хорошо с тобой, я такого еще не испытывала возле мужчины, но наши отношения так сложны, то ты душу разрывал со своими тайными признаниями, то согласились на отношения и в итоге погрязли в грехе, и ты сегодня уезжаешь и наши отношения переходят на расстояния, опять муки ожиданий, сомнений, ложных догадок. Опять тяжело! — Что ты хочешь от меня? — Джонни повысил голос и тоже поднялся на ноги. — Поехали со мной, сейчас же, а?! Что ты ответишь? Я знаю ответ — нет, ты не готова все бросить, так как привязана еще здесь, учеба. Я не пойму, что тебе не хватает, что тебя смущает? У нас два варианта: либо мы встречаемся на расстоянии, переживая все эти невзгоды или мы расходимся на год, но год свободных никому не обязующих отношений, и через год сходимся. Смотрю на него, он такой злой, мне хотелось к нему подойти, прикоснуться и успокоить. Но его слова о перерыве — «нет! Я не хочу перерыва!» — Я не хочу тебя терять, — с болью проговорила. — А кто сказал, что ты меня потеряешь? Ты думаешь о будущем… — А что такого, что я думаю о нашем будущем? — он меня не понимал, хотя я сама себя не могла понять, откуда тяжелая ноша в отношениях наших, что мне с ней делать. — В этом нет ничего плохого, пока оно не вредит тебе, ты заморачиваешься о пустяках, которые, возможно, произойдут, а может и нет, так зачем себя выводить догадками? Живи этим днем. «Возможно, он прав, нужно разобраться в себе», — понимаю, что я виновата, вынесла мозг своему мужчине без особой причины, нужно сначала разобраться в себе с этим чувством, а потом уже говорить с мужчиной. Джонни хочет помочь мне, я видела это, я ощущала это, его заботу, обеспокоилась, но как можно с этим помочь, если человек сам еще не понимает, что его волнует, тревожит. — Извини, — тихонько проронила и сделала пару шагов к нему. — Что прости? — переспросил от удивления, я лбом уперлась об его грудь, стою как провинившийся ребенок. — Я не осуждаю тебя, меня этот разговор не задел, я прекрасно понимаю тебя, и ты вправе волноваться о будущем, думать о наших отношениях, думать об этом инциденте, возмущаться, обижаться и даже убегать, хотя я так это ненавижу. Потерпи всего лишь неделю, и я поставлю точку в своих прошлых отношениях, постараюсь расстаться спокойно и все у нас наладится. Только не накручивай себя. Я ему верила, Джонни казался таким родным, сейчас мне неудобно за этот непонятный скандал. Джонни обнял меня, прижимая меня к себе. Я просто таяла в его объятьях, я уже полюбила его ласку, как он обнимает меня, шепчет слова любви на ухо, целует в макушку, затем подымаю голову, поцелуй идет в лобик, улыбаюсь ему, затем легкий поцелуй в губы. «Как можно сомневаться в нем?» — Джонни, я тебя люблю! — шепчу ему и целую.[2]
Немного погодя, мы вернулись к своим друзьям, на удивление, они еще не поссорились, а даже смеялись и продолжали играть, только уже играли в футбол. Юсич возмущалась, что ей достались кривоногие футболисты, Мэнсон в ответ только смеялся. Он расположился на полу возле кофейного столика, на котором стояла кружка с пивом и закуска к нему. Линдси сидела в кресле, мы заняли диван, я прилегла на Джонни, положила голову на его плечо и мы смотрели за этой игрой со смешными комментариями. Было весело. Джонни поддержал друга и тоже заказ себе кружку пива, Мэнсон не оценил сушеных полосатиков, я сидела их уплетала. Джойстик пару раз доходил и до меня, но из меня не получился хороший игрок. Футбол между Джонни и Мэнсоном вышел самый эмоциональный, их девушки активно болели за них, советы раздавали, но в итоге решало пенальти, где Джонни оказался сильней. Затем к нам присоединился Стэн, после бокала пива, он как-то расслабился и повеселей стал. Из разговора я узнала, что у него есть дочка, но кольца на пальце не было, видимо, в разводе или не расписаны, но о матери ребенка отзывался хорошо. За игрой время быстро пролетает. Мы заигрались и если бы не Стэн, который все время контролировал время, то мы забыли про самолет и опоздали на рейс. «Точнее они, я же не лечу». После такой хорошей посиделки, было грустно осознавать, что они сейчас уедут, как Мэнсон ушел за своими чемоданами, Линдси стала проверять документы, я смотрела на это с грустью, Джонни окликнул меня, что и нам пора чемоданы подготовить. Вновь ночь, две машины друг за дружкой ехали по дороге в аэропорт. Все как в его приезд. Молча, прижавшись к нему и положив голову ему на плечо. Ночь. Фонари. Когда выезжали из дворика, то на улице уже не осталось фанатов, опустевшие улицы. Я смотрела на это, мне уже стало не хватать этих фанатов, теперь и их нет, еще вдвойне грустней. Пора было возвращаться в свою скучную серую жизнь. Где тебя никто не знает, никаких преследований, фанатов, в свою съемную квартиру. «Не хочу, чтоб Джонни, чтоб они все улетали. Все-таки с ними было интересно, каждый интересный, забавный, кто-то даже нервы успел потрепать нам. Но все они хорошие, ток со своими тараканами». Почему-то дорога в аэропорт оказалась короче, чем когда мы уезжали из него. Печально смотрела, как здание аэропорта приближался к нам. Джонни провел рукой по моей щеке, от неожиданности я вздрогнула и повернулась к нему. — Ты что творишь? Напугал. — Не грусти, — Джонни попытался улыбнуться, но только правый уголок рта пополз верх, ему самому не хочется прощаться. Я чувствовала, что он испытывает такие же чувства, что и я. Мы подъехали уже к знакомому зданию для частных самолетов. Парни уже чемоданы выгружали. Мы вышли из машины, доносился радостный разговор, музыканты уже строили планы на следующий город. Грустно. Они радостные, ждут новых впечатлений, а ты такой остаешься. Хотелось сорваться и улететь с ними, оставив здесь все. Водитель выгрузил наши чемоданы, и стал вытаскивать мою сумку с шоколадом. — Оставьте, — скомандовал Джонни, водитель попытался объясниться, но Джонни не дал. — Вы дождетесь девушку, и отвезете ее домой. — Но… мой рабочий день завершен на сегодня, — водитель был прав, остальные машины стали покидать стоянку. А я даже не подумала, как буду добираться до дома. — Я понимаю, — Джонни из сумки достал портмоне, отсчитал пару купюр, и когда подавал согнул пополам их, чтоб не было видно определенную сумму. — Но вам придется задержаться сегодня. Водитель даже не взглянул на сумму положил в карман кивая головой: — Я дождусь. Мы последовали в аэропорт. — Джонни, зачем, я бы как-нибудь добралась. — Вот-вот, как-нибудь. Я этого не позволю. Я тебя сюда привез, мне тебя домой и отвозить. Бля… его слова, а… мне было очень приятно. — Боже, где я тебя такого идеального откопала? — Брахлег-стрит, дом пятнадцать, ты упала с дерева на мой участок. — Подожди, — походу, меня только что обманули, его дом находился на улице с более красивым названием. — Ты не там жил, там вроде другая улица была. Вообще, что это за улица?****
У нас осталось всего лишь минут тридцать, парни уже стали со мной прощаться, сильнее нагнетают. Мы с Джонни отошли подальше от нашей компании, хотелось понаслаждаться последними минутами. Стали у того панорамного окна на взлетную полосу. Самолеты. Фонари. Ночное небо. Романтично и грустно. — Я напишу, когда прилечу, ты еще спать явно будешь, позвоню поздней. — Обязательно, а то я буду волноваться. Смотрим на эту подсвеченную полосу, самолет взлетает, другой готовится к посадке. Они скоро нас разделят. Надолго разделят. — Я бы хотел сказать что-нибудь веселое, подбодрить тебя, но и сам не могу найти нужных слов, слишком тяжело теперь я понимаю, что тебя тревожило и к чему все эти срывы были. — Но у нас же получится перетерпеть все это? — Конечно, безусловно. Я постараюсь приехать к тебе после того, как все утрясется с моими прошлыми отношениями, и пока работа не начнется, а то там контракты, договоренности, я буду принадлежать им, всякие мероприятия, премьера фильма. — Это будет подозрительно. — В смысле? — Если ты после развода приедешь в Россию. — Я приеду тихо, без оркестра, только для тебя, — заставил улыбнуться. — Страна большая, никто не обратит внимание, только если мы не будем ходить на мероприятия. Нам погулять по городу получилось легко. — Джонни, я понимаю, что у нас холодные зимы, но у нас также бывает и тепло, скоро одежды станет меньше и твоя конспирация спадет. — Я что-нибудь придумаю, — мне сразу пришла мысль, радостно хмыкнула, повернулась к нему, обняла его, смотрю в его глаза, улыбаясь. — Будешь приезжать только зимой? — тихонько посмеиваюсь, Джонни отвел взгляд и смущенно заулыбался. — Могла бы и не… — Сам позволил, — смотрю на него, такой красивый, хороший, меня к нему так тянет. «Как ты это сделал?! Подобрал ключик к моему сердцу, и я вновь готова любить и быть любимой». — Я тебя люблю, Джонни! Поцелуй. Отдающий душевной горечью предстоящего расставания, а впереди только надежды на будущее, что у нас все получится и мы вскоре соединимся. Я когда-то любила перроны, когда влюбленные парочки прощаются и они не могут разойтись, а поезд уже трогается, парнишке кричит проводник, и ему пора. Теперь я это ненавижу. Расставание. Ожидание. Не хотелось оставаться одной без своего солнца. Жить мечтами о скорой встрече. Его пальто расстёгнуто, руками провожу по его талии, завожу руки за спину и обнимаю его крепко-крепко, показываю, как мне не хочется отпускать его. Вдыхаю его аромат, пытаясь запомнить все эти ощущения, теперь мне останется воспоминание и надежда. Джонни обнял меня в ответ, теперь я оказалась полностью в коконе из рук и его пальто. Тепло. Отпускать не хотелось. Мысленно пыталась себя подбодрить и подготовить к его отъезду, но только от одной мысли уже хотелось плакать, боль стояла. «Не хочу! Останься! Подольше, хоть на еще один час! Пожалуйста! На час!» Мы слышали, как фоном доносилось гоготание парней, они были такими радостными, разговоры велись о следующем городе, тем еще сильнее расковыривали мою душевную боль. «Возьми себя в руки, уже времени мало, нужно успокоиться и отпустить его. Только не плачь ему тяжко будет, видя мои слезы», — только об этом подумала, и слезы полились. «Успокойся!» — твердила себе, стараясь не выдать свой секретик. Тихонько слезы скатывались с моего лица и прям на свитер Джонни. Все еще удавалось держать в тайне. Зашмыгала носом, и учащенное неразмеренное дыхание выдало меня. — Ты чего?! — Джонни меня за плечи немного отстранил, смотрит на меня, а я вся в слезах, шмыгаю носом, руками прикрыла свое лицо, чтоб не видел меня в таком ужасном виде. Блин, а слезы идут и не кончаются. — Успокойся! — так ласково проговорил, я не удержалась и вновь прильнула к нему, крепко обхватив его за талию. Донеслось до нас: — Парни, пошлите! Джонни легонько повернул корпус, посмотрев на парней. Сердце сильнее сжалось. Я понимала, что началась посадка на самолет, хоть Джонни и молчит, но я все поняла. Он сейчас улетит. — Джонни, пошли! — крикнул Мэнсон. Я крепче обняла его. Мысленно пытаюсь уговорить отпустить его, но я не могла, руки не поддавались, я словно прилипла к нему. Слезы закончились, но чувство, что еще плачешь, осталось. — Тебе пора? — как-то невнятно прям в грудь проговорила. — Да… — тихо с болью проговорил. — Я не хочу тебя отпускать. — Я приеду, обязательно приеду! Я люблю тебя, детка. Уже Стэн кричит, что Джонни пора на контроль и на посадку в самолет. Тяжело-то как. Мой обхват стал словно чугунный, не могла руками пошевелить, они словно приросли к нему. Или я сейчас отпускаю, или Джонни опоздает на посадку. Раз. Два. С тяжестью в сердце отпустила руки. Отстраняюсь. Понимаю, что лучше не стоит его терзать, ему сейчас так же тяжело. Вновь кричит Стэн. Молча разворачиваемся и делаем шаг к площадке. Смотрю в пол. Душа металась, крича от боли, но мы ничего не могли поделать, так нужно. Второй шаг. Наши руки соприкасаются и Джонни тихонько берет меня за руку, и мы сжимаем друг другу руку, небольшая поддержка. Мы уже подходили, как Стэн поспешил пройти на посадку, оставляя нас. «Вот и все!». Разворачиваемся друг к другу. Смотрим друг на друга. Молчим. Джонни проводит рукой по моей щеке, пальцами приподымает мой подбородок. Поцелуй. Пропитанный весь болью расставания. Перераставший в страстный поцелуй. — Извините, сэр, но вам стоит поторопиться, время на исходе, — информирует сотрудница аэропорта. Джонни прерывает поцелуй. Тяжело так смотрит на меня. — Держи хвост пистолетом, — и улыбается. Он это уже слышал, но мне хотелось говорить ему об этом и говорить и прежде чем он уйдет, я хотела повторить: — Я тебя люблю. Джонни расцвел в улыбке: — Я тоже, — вновь шагнул ко мне навстречу и одарил поцелуем, коротким поцелуем. И пошел. Я не обращала внимание даже на эту девушку, она стояла совсем рядом и все видела и слышала, но мне было все равно. Я смотрела, как Джонни прошел рамку, оказался в зоне, где он уже недоступен для меня. Прошелся своей коронной походкой, остановился, переговорил с сотрудницей аэропорта и напоследок вновь повернулся, одарил меня улыбкой и помахал. И я ему в ответ помахала и Джонни шагнул и исчез за непрозрачной перегородкой. Пустота. Всё, что я ощутила. Словно из моей души выкачали все радости жизни. Блять, а он еще не сел в самолет, а моя жизнь уже стала пустой. Не понимала, куда мне идти, что делать. Находилась в непонятном состоянии, словно свою орбиту потеряла. Уселась на лавку, на которой и недавно ожидала их прилет, а теперь… Их самолет наверно на взлетную полосу пошел. «Он улетел!» Блять, так больно стало. Опустошение. «Боязно как-то за него, дождусь, пока не взлетит». «Взлетит!» Руками прикрыла свое лицо и заплакала. Сердце болело, разрываясь на кусочки. Я его правда люблю! Я без него теперь не могу! Он хороший, он самый лучший! Заботливый! Внимательный! Я уже чувствовала тоску по нему. Хотелось, душа рвалась покупать билет до него и лететь. Лететь к нему! Ко мне подошла сотрудница, сообщая, что их самолет взлетел, больше она ничего не сказала и ушла, но намек ее был понят, нужно было уходить. Взглянула на пустой серый аэропорт, прям тоску нагоняет. Тяжело вздохнула. После слез чувствовалась душевная легкость. Сходив в туалет, умылась, пошла к выходу, где меня дожидался арендованный транспорт. Назвала адрес, и мы молча поехали.****
Всю дорогу меня не покидало чувство, что кого-то не хватает. Где я сидела, каких-то пару часов назад сидел Джонни. Мой Джонни. Я ощущала эмоциональную истощённость, уже не было сил ни грустить, ни вспоминать. Под конец пути уже находилась в полудреме. Машина завернула во двор, и из-за лихого поворота, я очнулась. — Какой подъезд? — уточнил водитель. — Третий. Припарковаться, как всегда, уже не было где, навернули два круга, изменений так и не было. — Высадите меня где-нибудь здесь, сама дойду. — Сами?! — удивился. — Я вас провожу. — Зачем?! — поразил меня, мне даже страшновато стало, хотя этот водитель самый приятный из всех, но сейчас мне боязно стало. — Ночь на дворе, куда я хрупкую девушку отпущу?! Да и сумку должен помочь донести. Да, думаю, здесь встанем, ничего страшного не произойдет, только вы ничего не видели, а то так не положено ставать. Мы вышли, водитель взял спортивную сумку, в которой хранился шоколад. И проводил до самой квартиры. Я позвонила в дверь, я знала, что мои девчонки никуда не разбежались, водитель передал мне сумку и последовал к лифту. Дверь открылась и две радостные головы появились. — А-а!!! Пришла!!!****
Девчонки как-то не обратили внимания на мой вид, думаю, остались следы от моих слез. Или обратили, но не стали расспрашивать. Я отдала им сумку, они пошли на кухню ставить чай, а я прошла в свою комнату, чтобы переодеться и дух перевести, все-таки сейчас пойду расспросы: Где были? Что видели? О чем говорили? — Что это?! — раздался голос от Алины. Быстренько направилась на кухню. Передо мной открывается картина: сумка на столе с шоколадом, а в одной руке Алины коробка с презервативами, а во второй чебурашка, и смотрит на меня, ожидая объяснений. Эта ситуация меня развеселила, я забыла, что Джонни туда впихнул презики и чебурашку. — Чебурашку Джонни подарили фанаты, он мне его отдал, а презервативы Мэнсон в качестве подарка сунул, ну тип прикол у него такой, — на ходу придумала ложь, но все же частично это правда. Презервативы Джонни мне оставил с намеком, что в дальнейшем мы их все используем. Поэтому и получился такой сладкий набор. Подруги посмотрели на меня, молчат — «не знаю, поверят ли они в мою ложь?!» — Вот извращенец! — прокомментировала Алина. — Нихрена себе! Столько шоколада!!! — Юля стала разглядывать различный шоколад. «Все-таки так хорошо, когда у тебя есть такой ебнутый друг, можешь любую хрень на него спихнуть, от него все, что угодно, можно ожидать». Теперь я рада, что у Джонни есть такой друг. Блин. Скучаю! Подругам рассказала, где мы были, что мы видели, о чем говорили, но не рассказала о нашей близости и о нашем решении. Не смогла, да и не хотела. Хотелось наши с ним отношения оставить в тайне, в тишине, от посторонних взглядов. Эта наша жизнь и наши отношения. Да и наверно правду говорят, что счастье любит тишину, поэтому наверно мне говорить и не хотелось. Мы просидели долго на кухне за кружкой чая, пробуя шоколад. Юля наконец заговорила обо всем случившимся, столько у неё было эмоций, что всех она повидала и с Левой познакомилась, что он ее ВК добавил в друзья и они даже переписывались уже, она наконец была собой, она попросту не замолкала. – Знаете, мне все-таки нужно английский подтягивать, у меня хороший английский, пересказать, прочитать, перевести, но разговаривать я не могу. Я вот подумала, давайте мы звонить будем друг другу, голосовые записывать на английском языке, чтобы могла прокачать слуховой и разговорный английский. Мы с Алиной переглянулись, пожав плечами, согласились с этой затеей. Хотя у меня уже столько этого языка, что я устала от него, хочется русской речи. Рвение подруги в изучении языка было большой неожиданностью, я думала, она как обычно забьет, терпения в некоторых вещах ей не хватает, в языках тем более. Я рассчитывала дождаться сообщения от Джонни, и уже спокойно лечь спать, но сообщения так не поступало, а в сон невыносимо клонило и подруги засобирались спать, пришлось лечь в кровать и сразу уснула. Джонни: Мы прилетели, уже в отеле. Люблю тебя! Скучаю! [Смайлик: Поцелуй] Джонни: Напиши мне, как проснешься, наберу сразу же. ___________ Проверено Бетой - Мертвое Безмолвие, black riptidе.