Рождество

Прямо в канун Рождества в Париж пришло обыкновенное для всей Франции в это время года тепло. Снег растаял. По улицам, наперегонки, весело журча, побежали холодные грязные ручейки. Солнце поминутно то скрывалось за тучей, то вновь выплывало на грязно-голубое небо, освещая хмурую картину декабрьского дня. Но даже неприятности, которые доставляла людям непогода, не могли испортить этот чудесный день, стереть улыбку с лиц детей, погасить радостный огонёк, поблёскивающий где-то в глубине нарочито серьёзных глаз взрослых. Наступление праздника чувствовалось во всём, и всё о нём напоминало. В доме Штольман тоже все были заняты делом и готовились к празднику. Ёлка, пушистая зелёная красавица, сверкая разноцветными шарами, в которых отражались огоньки маленьких свечек, возвышалась посреди комнаты. В камине горел огонь, возле него на коленях сидели Анастасия и Маша, развешивая на крючках, которые были прикреплены к каменной кромке камина, разноцветные носки. Они то и дело о чем-то говорили, потом замолкали на секунду, и вновь слышался их тихий разговор и смех. Чуть поодаль, в кресле, сидел Яков и что-то увлечённо рассказывал сыну Паше, который примостился рядом. Беседа началась с вопроса Павла о компасе, который был подарен мальчику старшим братом пару дней назад, но рассказ отца перешёл в другое русло. Штольман что-то вспоминал, рассказывал, и давно уже не говорил о компасе, но сын продолжал внимательно слушать, не отрывая удивлённого взгляда от лица отца. Даже Александр, уже слышавший большинство историй от самого отца или матери, замер возле соседнего кресла, задумчиво облокотившись на его спинку. Анна хлопотала на кухне, дядя был тут же. Он уже полностью поправился и теперь прохаживался по кухне, то и дело что-то подхватывая с доски или плиты, сосредоточенно жуя и подсмеиваясь, несмотря на возмущённые возгласы Анны. Дом замер в умиротворении, казалось, время замедлило свой ход, секунды потекли спокойно и неспешно. Но, между тем, день всё-таки клонился к вечеру, и стрелки часов приближались к полуночи. Анна зашла в комнату дочери и застала Анастасию сидящей в кресле возле окна. На плечи её был накинут тёплый плед, а глаза смотрели куда-то вдаль, словно сквозь оконное стекло и огни ночного города, на небо и невидимые звёзды. - Мама, скажи, а тебе папа когда-нибудь снился? – спросила Анастасия, не поворачиваясь к матери. - Снился, - кивнула Анна и прошла к шкафу, доставая оттуда чистое полотенце. – Ещё до свадьбы. - И что вы делали во сне? – продолжила расспросы девушка. - Танцевали, - ответила Анна, и в голосе её послышалась улыбка. – А ты видела какой-то необычный сон? Анастасия замялась. Ей очень хотелось бы рассказать всё матери без утайки, поведать о своих чувствах, и она была уверена, что Анна её поймет, но раскрывать свою душу всегда страшно, даже самому близкому и родному человеку на земле. - Да, снился, - выдавила она наконец. – Мне снился Юрий Павлович, он дарил мне цветы, а потом мы с ним…целовались, а вокруг шёл снег, - постепенно её голос становился всё тише и тише, и мечтательную интонацию сменил шёпот. Анна молчала, и поэтому девушка всё-таки решилась спросить: - Это был вещий сон? - А разве у тебя другие бывают? – пожала плечами Анна, выражение её лица было загадочно-задумчивым и внутри Анастасии всё похолодело. Некоторое время Анна покусывала губу, а потом сказала, обращаясь к дочери, но глядя совсем в другом направлении: - Знаешь, когда я ещё жила в Затонске и мы только-только познакомились с твоим отцом, моя мать была…ужасно против него. Она даже не хотела, чтобы он приходил в наш дом. Все эти преступления, загадки, полиция, его Петербургское прошлое, словом, всё в нем маме не нравилось, всё ее пугало. Мы часто ссорились с ней из-за этого. Мне хотелось быть независимой, да и её отношения к Якову я не понимала. Мама, конечно, хотела как лучше, но тогда она ошиблась. А потом…Яков пропал, и я словно умерла вместе с ним. Мама извинилась передо мной тогда, чуть ли не единственный раз в жизни, - Анна вздохнула, - я не хочу, чтобы моя любовь к тебе затмевала мне глаза. Ты уже совсем взрослая, - мать улыбнулась, - и способна сама принимать решения. Только прошу тебя, будь уверена! Не поддавайся этой молодой торопливости и подумай перед тем, как делать выбор. А мы с папой поддержим его, каким бы он не был… Анастасия улыбнулась и, обняв мать за шею, тихо прошептала ей на ухо: -Спасибо. - Прости, мне пора идти, - извинился Алексаша, кидая торопливый взгляд на часы. - И мне тоже, - неловко кивнула Алёна. – Время пролетело так незаметно… - Влюблённые часов не замечают, - с улыбкой процитировал Александр. Алёна покраснела и спрятала лицо у него на груди. - А мы с тобой и есть влюблённые? – тихо спросила она. – Не верится… -Почему же? – спросил молодой человек. - Потому что мне до сих пор кажется, что всё это - сказочный сон, и что я вот-вот проснусь у себя дома в постели, а тебя рядом нет, и ты снова в Лондоне… - горячо прошептала Алёна. Часы над их головами пробили одиннадцать. - Мне нужно идти, - обречённо прошептала Алёна, отстраняясь. - Я приду завтра утром, - пообещал молодой человек и ещё раз прильнул к желанным устам. - До завтра, - прошептал мужской голос. - До завтра, - вторил ему женский. Два слова, как обещание, как нить, соединяющая два сердца. Звон бокалов, весёлые разговоры, детский смех – звуки счастья, единодушия, настоящей дружной семьи. Яков обнимал Анну за талию, а её голова покоилась на его плече. Они наслаждались счастьем, и как приятно было ощущать ту невидимую связь, которая существовала между всеми членами семьи. Разве не любовь соединяет