Двойное кресло.

— «А так же мы возвращаем так называемый „Золотой состав“ наставников. Да-да, — это означает, что в красных креслах мы снова увидим Леонида Агутина, Александра Градского, Пелагею и Диму Билана». Слова главного продюсера музыкальных шоу первого канала мгновенно разлетаются по сети, заставляя трепетать сердца миллионов поклонников. Кажется, тайна раскрыта. Но есть у Аксюты ещё один козырь в рукаве, маленький сюрприз для всех, в том числе и для наставников. Что-то, что заставит подскочить с места всех фанатов тандема «Пелагея — Билан». Правда, эти двое и сами не знают, что уготовил для них Юрий Викторович, что лучше для всех: как и для Аксюты, который отрезал им пути к отступлению и для них, что пока бережёт их нервную систему.

***

Утро на Мосфильме было шумным. Галдёж массовки на улице, беспорядочно бегающие туда-сюда операторы. Пелагея уже сидела в своей гримёрной, доверяя свой внешний вид специалистам. Сегодня она как всегда должна быть безупречной. Наверняка каждый, кто увидит её, завизжит от восторга, ну хотя бы, от её необычного образа. Чрезмерно декольтированный верх подчёркивал всё, что можно подчеркнуть в восхитительной фигуре девушки. Только вот её мысли были совсем не о внешнем виде. Рядом, в соседнем кресле с ней будет находится он. Тот, с кем раньше они были друзьями, кому она могла позвонить в три часа ночи, расплываясь в улыбке, услышав его сонный голос на том конце провода, кому рассказывала самые сокровенные тайны. Как ни странно, его мысли сейчас были заняты тем же самым. Каждый шаг по этим до ужаса знакомым коридорам отзывался щемящей болью в сердце. Ох и наворотил же он дел когда-то в прошлом. С того момента, как их дружба резко разошлась по швам, прошло чуть больше года. Год и три месяца, если быть точнее. И вот же снова совпадение, каждый из них винил в случившимся себя. После разлада они даже не виделись друг с другом, но продолжали делать вид, что между ними всё по-прежнему. Он вот уже второй год пишет ей поздравления в Инстаграмме, аргументируя тем, что это — хорошее прикрытие. Пусть люди думают, что их дружба крепка и нерушима. Чистая формальность, казалось бы. Но Дима и сам не понимал, что все эти тёплые слова не придуманный вполне талантливым автором текст, а пожелания, исходящие изнутри. Мозг всего лишь отдыхал, когда сердце и душа говорили всё за своего хозяина. А она, услышав от своего возлюбленного короткое: «Поль, тебе там этот, коллега твой по голосу, Билан, поздравление написал», лишь фыркнет и устало закатит глаза. А ночью, прячась от назойливых и за год въевшихся во все внутренности взгляда своего молодого человека, она, ютясь на не очень то удобном стуле на кухне будет сотый раз с замиранием сердца перечитывать его поздравления, зажимая рот рукой и роняя прозрачные слезинки на дорогую кафельную плитку на полу. Апрель 2016 года.  — Ты считаешь это нормальным, да, Поль? — без предупреждения в гримёрку подруги ворвался Билан.  — Что нормальным, Дим, не говори загадками? — стараясь не подавать виду, что её пугает этот тон друга, почти бесстрашно спросила блондинка.  — Молчать, Поль, молчать, — покачал головой мужчина, — с каких пор я вышел из зоны твоего доверия? Ты не считаешь, что наша дружба настолько крепка, что нам всё-таки стоит говорить друг-другу о своих возлюбленных? И лишь ему одному известно, сколько боли он прячет за таким, казалось бы невинным вопросом.  — Дим, ты же не рассказываешь мне о всех своих девушках, — осторожно отвечает Пелагея. Конечно, не рассказывает. Потому что два последних года в его сердце плотно засела одна особа. Блондинка, рост 163, зелёные глаза и зовут её Пелагеей. Никого не напоминает?  — Или, может, — злость уже переполняет его, он не в силах сдерживать слова, не обдумывает то, что говорит, — ты не рассказываешь мне только потому что он не такой уж и важный человек в твоей жизни? Может, так, мальчик на пару ночей? Так с какой же поры ты, Полечка, такой шлюхой то стала? Когда стала ноги раздвигать перед первым встречным?  — Да как ты можешь?! — в отчаянии кричит она, замахиваясь рукой и через секунду проезжаясь ладонью по его щеке, — если все твои подруженьки такие, это не значит, что этими словами можно описать любую девушку. К Билану приходит осознание того, что он наговорил, но что-то менять уже поздно.  — Знаешь, что, Димочка? — сквозь зубы прошипела девушка, — забудь дорогу в мою гримёрку, не подходи ко мне, не дыши в мою сторону. Не хочу иметь ничего общего с тобой.  — Да пожалуйста! — всплеснул руками Билан, — беги к своему ухажёру, пожалуйся на плохого Диму, поплачься в жилетку. Я теперь и думать о тебе не хочу.  — Вот и побегу! Наконец-то я выяснила, кто есть кто и избавлюсь уже от гнилых людей в моём обществе, — доносится до него, когда одна нога мужчины уже переступила порог помещения. Больше года абсолютного молчания. Это именно тот случай, когда как прежде уже никогда не будет. Ни-ког-да. Простое слово, семь букв и тонны слёз, миллионы разбитых сердец, душераздирающие крики отчаяния, депрессии и истерики. Всё что угодно и из-за одного слова. Что-то неведомое тянет её в коридор. То ли в гримёрке слишком душно, а там прохладно, то ли ей снова хочется окунуться в эту атмосферу целиком, ибо давно её нога не ступала здесь. Судьба? Злой рок? Или просто совпадение, но едва прикрыв за собой дверь она сталкивается с пронзительным взглядом карих глаз. Таких, что пронизывают насквозь, выворачивают наизнанку. Глаза, которые когда-то излучали только добро в её сторону. В следующий раз, когда вам скажут, что карий — это тёплый цвет глаз, гоните его за тридевять земель, пожалуйста. Ибо от этого взгляда по коже девушки пробегают тысячи мурашек и хочется закутаться в миллионы тёплых свитеров, пледов, чего угодно. Отведя наконец от блондинки свой убивающий взгляд, Дима проходит мимо, так, будто она — пустое и ничего не значащее для него место.  — Привет, Дим, — слабо выдавливает из себя Пелагея, когда он проходит мимо неё. Надеется, что он просто задумался, что дружба ещё подлежит восстановлению и через секунду она услышит радостное: «Пульхерия» и окажется в родных руках.  — Здравствуй, — сухо произносит Билан, даже не обернувшись. Как будто она чужой человек, чёртово пустое место, нечто мерзкое, блять.  — Как ты? — тихо произносит блондинка, уже не надеясь, что вопрос дойдёт до адресата. Потому что знает — он не ответит. Пропустит мимо ушей и скроется за дверью своей гримёрки. И, наверное, он должен был бы повернуться на такой отчаянный и едва уловимый человеческим ухом крик души, но жизнь это не роман, написанный бездарным автором, слепо верящим в хороший исход, не сопливая мелодрама, заканчивающаяся взаимопониманием и всеобщим счастьем, нет. У жизни совсем другие планы на этих двоих. А перед выходом на съёмочную площадку, Аксюта остановит этих двоих, чтобы сообщить им очень важную новость.  — Пелагея, Дима, стойте! Невольно переглянувшись, совсем как раньше, эти двое смущённо отведут свои глаза в противоположные углы. И каждый из них слепо примет это за нежелание общаться и иметь что-то общее.  — Вы же знаете, ваш тандем вызывает у зрителей очень даже бурную реакцию, поэтому, я надеюсь, вы примите мою идею.  — Какую идею? — осторожно спрашивает девушка, невольно краем глаза замечая, как напрягается Билан.  — Вы люди просвещённые, — с улыбкой продолжает Аксюта, а значит вы вкурсе фишечек зарубежных «Голосов». К чему же он клонит?  — Я решил позаимствовать одну идею. В этом сезоне вы займёте так называемое, двойное кресло. Да-да, то самое, которое с одной кнопочкой на двоих. Аксюта продолжает улыбаться, ожидая что-то вроде радостных воплей. Ведь эти двое — самые близкие друзья и должны просто визжать от радости от такой идеи. Да только, что-то идёт не по плану.  — Что?! — наконец срывается Билан, кажется, готовый убить продюсера музыкальных шоу первого канала, — а раньше сказать нельзя было? Когда ещё можно было отказаться? Я не буду сидеть с… — он скривился, посмотрев в сторону Пелагеи, — с вот этой. Резко развернувшись на месте и достав из кармана пачку сигарет, Дима быстрым шагом уходит куда-то на свежий воздух, чтобы переварить только что полученную информацию.  — Между прочим, вот эта, — кричит ему в догонку блондинка, чтобы не оставаться в долгу, — тоже не горит желанием сидеть рядом с таким напыщенным индюком как ты! Как же ей хочется забиться куда-нибудь в угол и разрыдаться. Громко. От безысходности, от его безразличного тона, полного неприязни. Куда делся её лучший друг Дима? Неужели она сама сломала его тогда, превратив в это нечто? Но она же сильная. Поэтому, закусив краешек губы, она всего-то развернётся на каблуках и гордо прошествует до своей гримёрки, где закрыв дверь, даст волю эмоциям, ведь тушью то она воспользовалась водостойкой. И лишь Аксюта с самым ошарашенным лицом останется стоять всё на том же месте, абсолютно ничего не понимая. Кажется, сезон обещает быть куда интереснее, чем планировалось изначально.