Лети

- Расскажи мне о своем доме. Прошло несколько дней с тех пор, как они взяли курс на Север. Несколько дней Джон провел в состоянии полной нирваны: в голове не было ни единой мысли, а пребывание в покоях Королевы на правах постоянного гостя возымело должный эффект – он был абсолютно счастлив это время, которое, впрочем, перестало иметь всякое значение. Кем он стал? Предателем? Героем? Грешником? Или всеми сразу? Дейенерис покачивала в руках позолоченный бокал, наполненный южным вином - бордовым и сладким, но легким, оставляющим после себя приятное послевкусие, а на губах – аромат роз. Она сидела в искусно сплетенном кресле около окна, и то и дело переводила взгляд мерцающих под отблеском звезд глаз с Джона на своей постели на бесконечное полотно небес. Стояла ночь. Все, что должно было случиться между двумя непохожими, словно тьма и свет людьми, уже случилось. В который раз. Произошло, разлетелось, рассыпалось, а потом собралось по кусочкам в прежде неведомую никому картину. Прекрасную фреску, ознаменовавшую рождение нового мира. Джон молча наблюдал за Дейенерис. Он не умел красиво говорить, и вряд ли бы нашлись такие слова, которыми он мог бы описать свой восторг от нее. Свою слепую влюбленность. Тот факт, что девять десятых его сердца уже принадлежало ей... Джон не знал, что сказать. Он просто надеялся, что его глаза и подаренный ей обожаемый взгляд скажут Дэни многое. Скажут ей все. - Я действительно хочу знать, Джон Сноу. - она поднесла бокал в губам, но не притронулась к вину. Обман или привычка? - Какие тайны скрывает от меня Винтерфелл? Дейенерис изогнула светлую бровь. В одном легком халате посреди несметного океана страстей она была катарсисом для Джона. Катарсисом и бездной одновременно. Он вздохнул и запустил пятерню в волосы, убирая их назад. Успел уже понять, что спорить с Дэни бесполезно. Помимо драконов и армии эта девочка привезла с собой стержень, который едва умел сгибаться. - Что именно ты хочешь знать, моя Королева? – он приподнялся на подушках, занимая сидячее положение. Рядом с ней он превращался в покорного пса. Полы его рубахи были распахнуты, демонстрируя испещрившие грудь долговязые шрамы, которые едва остыли от поцелуев. Черные кудри ниспадали на плечи. Штаны держались на бедрах на честном слове. Его и ее теплые меховые накидки покоились в хаотичном беспорядке на полу. Дэни осторожно отставила бокал и поднялась со своего места, прежде чем разрушить некую иллюзия, хрупкий зыбкий мир без обязательств, которым Джон упивался: - Что меня там не ждут. Ее губы прорезала тонкая немая линию без намека на чувства. Джон сосредоточился: Дейенерис была малообщительной, и ее желание высказаться было сродни грому среди ясного неба. Пусть озвучит нелицеприятную истину, что собралась. Пусть для этого потребовалось несколько замечательных совместных дней и ночей. Пусть говорит: сейчас, завтра, за мгновение до непоправимого – он будет готов слушать ее всегда. - Наверное, и ты, и Тирион думаете, что я слепа. - Дейенерис глотнула ртом воздух. Руки крепко сцепились в замок на груди. - Слепа и сказочно наивна, раз решила, что меня встретят с распростертыми объятиями. Что люди прямо таки сидят и ждут начала новой войны. Надеются, что придет истинный наследник, что трон обретет свою корону. Что, я не знаю, настанет мир и покой? Но ведь все прекрасно понимают, что реальность сильно отличается от ожиданий, Джон. Я это понимаю. Дейенерис смотрела куда-то в стену, словно ища на ней ответы. Или истину. - В каком качестве я появлюсь в твоем доме? В каком статусе? Королевы? Северяне едва ли будут выносить мое присутствие на своей земле, я уже не говорю о том, чтобы покориться. Не думай, - Дэни слабо усмехнулась, словно почувствовав, что Джон хочет что-то сказать, - я знаю историю своей семьи, и знаю, какой непоправимый вред они принесли Старкам и остальным домам своим безумием. Я готова быть той, которую едва терпят. Даже твое нахождение рядом не смягчит удар. Она стояла в пол оборота. Джон видел печаль, исказившее ее лицо. Что даст его присутствие? Ничего. Он хотел бы, чтобы оно что-то значило (о чем втолковывал Джораху и Серому Червю), но желания редко совпадают с возможностями, увы. - Кем я буду? – повторила она риторический вопрос – на него не требовалось ответа, хотя бы по той простой причине, что ответа не существовало в эту минуту. Он появится, когда они сделают шаг на сушу. – Представишь меня миротворцем? Сумасшедшей беглянкой с отвратительной кровью, выросшей на Юге? Женщиной, желающей изменить мир, но так и не научившейся считать до двадцати? Я понятия не имею, что мы с тобой делаем. Понятие о рациональности они утратили давным-давно – началось все с первого взгляда, а закрепилось в каюте, пропахшей мехами и травами… Джон сделал вид, что отчаяния Дэни не существует. По крайней мере, он не собирался им насыщаться. Вся их жизнь пропитана болью и страданием до отвала, так зачем загонять себе в обманчивые, обещающие покой, темноту и утопию? Все плохо? Он и без монолога Королевы это знал. Все сквернее скверного. По одну чашу весов – армия мертвых, по другую – Серсея Ланнистер, где-то между – вражда собственного дома к Дейенерис, с которой ему придется справляться Бог знает откуда взявшимися силами. Все плохо, но все хорошо, ведь он теперь неотъемлемо рядом с ней. - Мне кажется, или я слышу слова не своей Королевы, а маленькой девочки, которая дрожит от любого гневного взгляда? - Джон изогнул бровь. В его голосе послышались саркастичные нотки. Надо было срочно спасать положение. - Разве ты боялась, что о тебе подумают, когда заняла место своего Кхала? Когда приказывала Безупречным наказывать господ? Или когда шла сюда? Навряд ли. - Тогда у меня не было тебя, Джон Сноу, - Дейенерис на секунду обернулась на него. Глаза у нее были печальные. Через мгновение в них вспыхнула молния. - Обстоятельства заставляют меня делать больно единственному человеку, которой мне так дорог, хотя я меньше всего на свете хочу тебя ранить! Или ты думаешь, что твоя семья скажет тебе спасибо за то, что ты привез меня в Винтерфелл? - Нет, - покачал головой Джон. - Я так не думаю. Но мы решим это. Вместе. А пока представь нас посреди колючего снега и морозного ветра, – неожиданно произнес он. Взгляд с Дейенерис, постепенно темнеющий, скользнул к пламени в камине, а потом вернулся обратно к ней – она упорно ассоциировалась у него с огнем, ведь он был льдом – снежным и холодным, мертвым, а она горячей и живой. – Я покажу тебе Богорощу. Мы вместе посмотрим северное сияние. Ты сможешь познакомиться с Призраком… Сомневаюсь, что ты видела где-нибудь еще огромного белоснежного волка с красными глазами. Я покажу тебе Север. Он... - Джон запнулся, а затем выдавил. - Он часть меня. Дыхание сбилось. Джон приложил ладонь к груди: сердце отбивало невероятный ритм. Оно тоже соскучилось по родным местам. Картинки скакали в голове одна за другой: слишком яркие и красочные, чтобы можно было от них избавиться: прошлое и будущее, сливающиеся и сходящиеся воедино. "Ты любишь меня, Дени?" Он не решился спросить это. Он просто смотрел на нее: она стояла все там же, у окна, но выражение ее лица было спокойным. - Я бы, не раздумывая, пошла с тобой на край света, - тихо сказала она. Джон поднялся с кровати, подошел к ней и несмело распахнул халат, расправившись с поясом, чтобы запустить под него руки и согреть ладони на раскаленной, распаренной коже. Только Дэни могла опалить его. Только Дейенерис способна исцелить его. Она мягко обняла его, уткнувшись носом в плечо. - Туда мы и направляемся, Дэни. Король Севера и его Королева. Одни против всех.