Держать рот на замке не наш вариант

Прошло секунд 5 и до Ханя начинало доходить что он натворил: самым наглым образом прижимается к Чонину, который и вздохнуть боится. Но даже такая интимность не отменяла настрой Ханя. А он был настроен очень серьезно. Надрать Чонину его упругую задницу и выпустить хоть немного того стресса, с которым столкнулся сегодня ночью. - Хён, мне больно. Ты зажал мне руку и, кажется мои пальчики онемели. Чонин звучал как побитая собака, даже скорее как скулящий щенок. В этот момент ему бы очень подошел ошейник и ободок с ушками, а пушистый хвост Хань с удовольствием засунул бы ему сам. Старший даже не знал, чувствовал ли он угрызение совести за свои не совсем приличные мысли, но в тот самый момент, когда он увидел насколько Чонин раскраснелся и растерялся, волна возбуждения прошлась от груди вниз к тазу, и отозвалась вибрацией на кончике головки. Чонин был пока не готов, что бы ему надирали зад в самом прямом смысле этого слова. Даже если это Хань. Но видеть как много эмоций он вызывал у Ханя, было просто бесценно. Чонин победоносно улыбнулся. Неужели лёд тронулся? Или Хань все-таки тронулся умом от месяцев воздержания? Всё что требовалось, это немного подразнить его, и направить в нужное русло его желания. - Хёёёёёён, раз уж твоя одежда вся насквозь промокла, может ну её? Снимай это все и потрём друг другу спинки в знак примирения? Наглость Чонина никуда не сбежала, а кокетливо махала Ханю прямо в лицо. - Какого примирения, мелкий ты мазохист? Я предупреждал тебя, Чонин, что со мной такое не прокатывает. Хань всегда был таким, он делал, что хотел и никого не слушал, непрошенные советы он пропускал мимо ушей. А когда всякие засранцы как Чонин пытались им манипулировать – он терял всякий контроль, и делал все до противоположного наоборот. Когда его сознание кричало ему – Дай же ты этому засранцу подзатыльник и вали к себе в комнату, его наглое либидо, сконцентрированное в паху, шептало ему отыметь Чонина во всех удобных и неудобных позах. Хотя на самом деле Хань не отказался бы быть разложенным на всех возможных поверхностях именно Чонином, но его гордость была уязвлена, и он ни за что не проговорился бы ему об этом. По крайней мере не сейчас и не сегодня. А может и никогда. Левой рукой Хань до сих пор держал Чонина за запястье и создалось такое ощущение, будто их руки онемели и срослись. Напор из душа брызгал Ханю по шее и лицу. А потому недолго думая он пододвинулся еще ближе, и прижался своей грубой тканью футболки к чувствительному телу рядом. Хань видел какими опухшими от горячей воды были соски Чонина. Он чувствовал как младший пытался отодвинуться в сторону, но каждое движение отзывалось приятными ощущениями от трения его сосков о футболку Ханя. - Эй, Чонин, а у тебя оказывается довольно чувствительные соски. Дай-ка я проверю где еще ты такой чувствительный, а? И Чонин бы никогда в жизни не поверил, если ему когда то сказали, что он будет стоять в тесной душевой кабинке, прижатый Ханем, и по глупости любезной Хань будет вести в их игре. Но это лучше чем ничего. Правая рука Ханя и его тонкие пальцы, что царапали живот и бедро это самое лучшее, что вообще могло произойти с таким нахалом как он. Рука поигралась с волосами на лобке, смачно потянула, пока не добралась до основания члена. Хань сдерживал свое тяжелое дыхание, что бы не было заметно насколько он наслаждался всем процессом быть ведущим и контролировать удовольствие донсена. Пальцами он невесомо очертил вены, а в сознании мелькала мысль о том, насколько же Чонин был возбужден, хотя по сути Хань ничего и не сделал, но член Чонина приятно тяжелел в руке. Тягуче медленно Хань измывался над ним, он то грубо сжимал член в руке, то отпускал и методично щелкал пальцами по головке, что упиралась в смуглый подтянутый живот. - Хааааань. Хаааань, ну пожалуста. Время от времени Чонин подавал признаки жизни, хриплый жалобный, и такой возбужденный голос звучал где-то над головой Ханя. Тяжелое дыхание Чонина опаляло ухо Ханя, и он молился всем богам, что бы и его перестали дразнить. Хотя Чонин не мог этого знать. Но Ханю безумно хотелось почувствовать пухлые губы младшего на этом несчастном левом ухе. - Проси лучше, дорогой мой донсен, - Хань в очередной раз кружил ладонью по чувствительной головке, не давая кончить, - может тебе бы не помешало занять свой рот чем-то что похоже на мое правое ушко? И если ты будешь очень старательным мальчиком я дам тебе того, что ты так хочешь. Хань шептал так томно и надменно. Чонин просто не мог не послушать. Хотя по своей натуре это он хотел помыкать Ханем, это он в своих больных фантазиях длинною в два года представлял как он гладит Ханя по голове как маленького хорошенького мальчика за отменный минет. Но это все в мечтах, а сейчас все по было по настоящему. И в этом настоящем Чонин был тем кто подчиняется. Все дело было в Хане, он сделал бы для него все что угодно. И если Хань приказывал ему «просить» Чонин сделает и это. Язык Чонина лизнул ухо и стал засасывать чувствительный хрящ, Хань и сам не думал что будет настолько Х-О-Р-О-Ш-О. Дышать стало невыносимо тяжело, он и сам был на пределе. Его спальные шорты стали самой огромной преградой к получению собственного удовольствия. Хань думал, а стоит ли заходить так далеко. Но кажется Чонин и сам почувствовал своим бедром насколько тот напряжён. Осталось только прошептать в такое чувствительное сейчас ухо, и Хань пал перед Чонином так же быстро как и сам Чонин совсем недавно. - Хань, не держи всё в себе. Давай вместе, м? – узловатые пальцы зажали старшего и помассировали болезненную головку, - Я тоже хочу тебя потрогать, хён. Хань крепко держал свою руку на основании члена Чонина, наверно даже слишком, когда почувствовал что остался без белья и последней преграды между ними. Он жмурился и кусал губы, когда большая грубая рука Чонина сжалась в тугое кольцо и начала ритмичные движения. - Хааань, не отставай. Закончи уже что начал. Хань давно не получал такого удовольствия от дрочки, особенно от совместной, которая была для него в новинку. Он было потерял себя в новых ощущениях, но наглое нытье чертового Чонина быстро вернуло прежнего строптивого Ханя. - Не учи учёного! Я и без тебя знаю как нужно дрочить. Когда Хань возобновил быстрые движения рукой и вошел в ритм с Чонином, все плыло перед глазами, а младший что пошло сосал ухо и вовсе вводил в прострацию. Хань и сам не заметил как в какой-то момент перед глазами поволокло черной пеленой, и он настолько тесно прижался к Чонину что дышал ему в шею, стоя на носках. - Хань, ты мне нравишься, - Чонин говорил слишком тихо, но Хань уловил сказанное. Было не просто хорошо, было охуенно. Было так как он всегда хотел. Может он всегда и хотел что бы это было только с Чонином, но признаться в себе было так же тяжело как и заставить Чондэ выпить молоко. Чондэ лактозу проклинал. А Хань проклинал признавать свои ошибки. Зато Чонину было хорошо и он этого не скрывал. Напевая веселую песенку, он омыл и себя и Ханя. И пока старший перебывал в полнейшем ступоре, вытер их обоих. Оделся, и начал было одевать Ханя, но тот уже опомнился. Уязвленная гордость говорила надрать Чонину зад как настоящий кунг-фу мастер, а удовлетворённое либидо урчало и хотело больше подобных ласк. - Убери от меня свои клешни, извращенец! – хотя Хань и сам понимал, что тут только один извращенец, и это он сам, но опять же, он ненавидел признавать свои ошибки. А то что случилось сегодня в душевой, было именно ошибкой он не сомневался. Хань закрылся в комнате. На замок. И даже проверил несколько раз, подергав ручку. Было заперто, но он все равно боялся. Боялся, что Чонин и тут умудриться просочиться сквозь щель. Хань закутался в одеяло, хотелось сделать вид, что никаой дрочки с Чонином не было, что того в гостиной совсем нет, и что это не Чонин шептал на ухо что Хань ему нравится. Нравится, такое простое слово, но в Хане оно вызвало целую бурю противоречивых чувств. Сморенный недавним оргазмом он засыпал с мыслями о том, что разберется со всем завтра. Потому что теперь, он, кажется, в ответе за того кого приручил. Щеночков он любил, а вот Чонина нет. Но это не точно.