Двойная обещанная жесть!

      До ужаса было мало времени… Не было его, чтобы удивляться, орать на Акву или просто осмыслить произошедшее!.. Сато прикрылся теневым плащом разбойника и в этом Мире теней за один скачок оказался у Даркнесс.       В первое мгновение, когда он только переходил из Мира теней в привычный, парень обнял её за плечи и услышал, — Кад… зу… прос… — Защитница, которая в этом Мире не проиграла ни одной схватки и дуэли, сейчас сражалась со смертью… Смогла собрать все свои силы, и их едва хватило, чтобы кратко проститься с возлюбленным человеком… Пока кровь вперемешку с кусочками левого лёгкого и трахей комками не стала выходить из её горла и не прервало последнее искупление девушки… — Идиотка! Ты чего удумала?! — Ты же… мне… обеща… — Слова Сато тоже превращались в неразборчивый ком эмоций, чувств и гнева! Как на Нарцифера, так и на Акву!       Впрочем, глаза боятся за любимую, а руки делают, так сказать, перефразируя распространённый афоризм. Даже пока его горло и сердце искали нужные слова для «лентяйки», которая собиралась… «бросить всё» на полпути, рациональная его часть такими же теневыми прыжками-блинками, с помощью которых и оказался у Даркнесс, оттаскивали её ко второй половине группы. К Мэгумин и… и той, что была повинна в произошедшем… Но также единственной, кто на расстоянии двадцати-тридцати километров могла спасти самую женственную и самую златокудрую девушку во всём этом Мире…       Когда пати «воссоединилась» Кадзума ненавидя себя собирался заняться ужасающими ранами Тины во вторую очередь. Нарцифер между прочим никуда не делся! А как полоумный злобно верещал на всю гору из-за того, что стараниями мечника-вора ему не хватило буквально секунды, чтобы поквитаться с обидчицей…       Ненавидел он себя и за следующие слова, так как, казалось, в момент прощания Тёмная Даркнесс ушла навсегда и перед ним старая добрая Тина, милая, нежная, послушная, смешная, ну и да, чуточку пошлая. — «Но, если мы сейчас все тут умрём, то я не смогу помочь тебе, Любимая… Прошу… Молю… Продержись ещё немного!..» — Как молния «сверкнула» в душе парня эта мысль до слов, которые издало горло, обращённых к Мэгумин… — Мэгумин, сейчас!!! — Орал во всю глотку парень, пока демоническая туша врага с трудом, но взмывала в воздух на решающую атаку против покорёженной легендарной четвёрки! — О бездна, что темней безлунной ночи, о ужас, вселяющий страх в сердца врагов! Взываю к тебе! Откройся лишь мне и сокруши демона! — Закончив последнее слово призыва в этот Мир настоящего огненного шторма космического размаха, закончились и беззаботные деньки создателя самого большого гарема… Ранее известного, как Нарцифер…       Не было времени… Времени не оставалось, чтобы даже подхватить падающую магичку, вложившую не только всю ману в этот прокаст, но, казалось, и саму душу… Его катастрофически было мало, чтобы даже перепроверить, точно ли выжгла демоническую ересь своей тёмной силой Алая Мазоку из этого Мира…       Нежно опустив девушку, истекающую кровью, с замирающим сердцем, вор сделал ещё один скачок сродни телепортации, но только через тёмный Мир и работавший на небольшое расстояние. Ещё мгновение, и холодный металл разбойничьего отравленного ножа лёг на глотку предательницы! — Вот, что сейчас будет! Ты немедленно исцелишь Даркнесс! Да так хорошо, что она станет лучше прежней! И может… Может мы не изгоним тебя из нашей пати, обрекая на то, чтобы в одиночку сражаться с Королём демонов и всеми его генералами!!! Тебе хорошо понятно?! — Сказать, что парень кричал на надрыве глотки и чувств — это просто тишина и молчание… «Орала», казалось, сама душа вора девичьих трусиков, как бы парадоксально это не звучало. А также глаза полыхали с той сильной яростью предательства, словно бы предан и повержен был лично Кадзума, а не его ЛЮБОВница… — Поняла… Лигидро-хейн! — Произнесла жрица краткое заклинание, которое покрыло, казалось, всю кожу последней, словно испарина. Вот только этот слой был единым и нигде не прерывался. А спустя ещё мгновение тончайший слой воды взорвался паром, отбросив от себя Кадзуму с такой ударной силой, что из рук вора даже был выбит его кинжал! И он, и валявшаяся неподалёку Мэгумин покатились кубарём прочь на добрых девять-десять метров…       Кадзума с болью открывал веки, ошпаренные паром, а ещё по причине нехилой по мощи последовавшей ударной волны. Первой увиденной «картиной» было, как перед ним красуясь, немного отплясывала в танце, весёлая Богиня воды — Аква.