Delirium

      Уже поздно. Антон едет с родителями по слабо освещенному шоссе. Парень сидит в наушниках и смотрит на проносящийся мимо темный лес. Парня привлекает и в то же время, пугает эта мрачная немая таинственность. Он засматривается на звездное небо, которое кутает верхушки елей в свою мрачную синеву.       Дорога начинает сильно вилять, что вполне естественно для этих мест. Антон напрягается и сразу вжимается в кресло. — Все хорошо? — к нему поворачивается мама. Женщина тепло улыбается сыну, отчего тот почти успокаивается. — Да, — отвечает Антон, хоть и немного неуверенно. — Мы уже скоро приедем, — отец ободряюще смотрит на сына через зеркало заднего вида.       Резкий рёв клаксона грузовика разрывает тишину. Яркий свет фар режет глаза. — ПАПА!!!!!!!!!!!!!!!       Поздно. Грузовик насквозь таранит легковушку, впечатывая ее в дерево. Машину сминает в гармошку. Из капота валит дым. Капельки бензина падают на мох под деревом. Подушки безопасности заполонили собой весь салон.       Водитель фуры выскакивает из своей кабины и несется к машине. Он распахивает заднюю дверь и вытаскивает обмякшее тело Антона. Краем глаза он замечает тела его родителей. Водитель не успевает оттащить парня даже на 10 метров, как машина загорается ярким пламенем. Год спустя. — Арсений Сергеевич, там нового пациента привезли, — в просторный кабинет заглянула молоденькая медсестра. — Медкарта у тебя? — мужчина встает с кресла. — Да, возьмите. — Спасибо, — психиатр улыбается уголком губ, — можешь идти. Девушка послушно уходит, оставляя врача в одиночестве. Арсений садится за стол и открывает историю болезни, отпивая несладкий кофе с молоком из чашки. Он бегло прочитывает страницу за страницей. — Обычный посттравматический синдром- ничего сложного, — выдает он, закрывая папку с документами.       Арсений решает, что надо бы сходить к парнишке. С этими мыслями он выходит из кабинета, по дороге накидывая, снятый с вешалки, белоснежный халат. Он идет по широкому коридору, спускается по лестнице, проходит еще один коридор и оказывается около входа в самую печальную часть этой больницы — отделение для душевнобольных подростков       Так страшно бывает смотреть на этих детей, которые вряд ли когда-нибудь смогут полностью избавиться от своего недуга. Здесь они как будто живут в своем собственном мире, где их понимают. Арсений совершенно искренне любил каждого из них. Каждый раз при входе в отделение сердце врача больно сжималось. И сейчас, проходя по коридору с белыми стенами и слыша тихие разговоры детей, он молил всех богов помочь им. Он подошел к двери отдельного кабинета.       Вдох-выдох, и он открывает дверь. Кабинет выглядит самым обыкновенным образом — стол и два стула. Сейчас на одном из стульев сидел высокий худой парень. На руках болталось несколько браслетов, под которыми Арсений разглядел глубокие порезы. — Выйдете, пожалуйста, — попросил Арсений, стоящего в углу, санитара. Санитар молча вышел. — Здравствуй, Антон, — обратился врач к пациенту, садясь напротив. — Здравствуйте, — еле слышно ответил парень.       Арсений всматривался в Антона. В уголках глаз виднелись гусиные лапки — раньше много улыбался. Темная кофта мешком висит на тощих плечах. Неожиданно, он замечает дорожку слёз на щеке Антона. Руки парня начинают трястись. — Что такое? — Арсений берет парня за руку — пульс сильно учащен. Смотрит в глаза — зрачки сильно сузились. Парня начинает трясти, от чего он падает на холодный пол. — Тизерцин сюда, быстро! — командует Арсений санитару снаружи.       Через секунду в кабинет влетают медсестра со шприцем в руке и два санитара с носилками. Арсений выхватывает шприц из рук медсестры и вводит иглу в относительно здоровый участок на руке парня. Дрожь постепенно стихает, но слёзы и страх, плещущийся в зеленых глазах парня, никуда не деваются. Санитары аккуратно кладут Антона на носилки и увозят в палату.       Арсений взглядом провожает своего пациента до палаты. — Сообщите мне, когда он проснётся, — обращается он к медсестре рядом с собой. — Хорошо. — Если что, я у себя, — врач уходит, оставляя женщину одну.       В раздумьях он возвращается в кабинет. — Это не просто посттравматический синдром — тут нечто более глубокое, — вслух размышляет он, смотря в медкарту Антона, — осталось понять что.