Война роз

Холодно, слишком холодно где-то внутри, Кормлю себя прошлыми моментами Я так долго терпел выходки твои, Но всему есть предел, давай уходи Жить во лжи, я не могу, просто уходи! Он полюбил то, что другие звали шумом, Он не сдавался и порой играл довольно грубо. Один против всех, один на один с собой Он после Бога первый, но не второй. «А ведь все могло быть иначе, принцесса... Не так ли?»… «Если закрыть глаза на то, что он сделал с твоей семьей… Если бы ты никогда не узнала, кто виновен в смерти твоего отца… Как бы ты относилась к нему?»… Что ты знаешь о ненависти?»… «Я хотел ненавидеть тебя… Я честно пытался это делать, но… Но что-то пошло не так, как я планировал. Просто в один момент я понял, что не могу тебя ненавидеть, не могу причинить боль, заставить принимать какие-либо муки»… «И единственным моим желанием с первой нашей встречи стало желание быть рядом, наблюдать за тобой, знать о каждом дне твоей жизни, обладать тобой… Держать настолько крепко, чтобы никто и ни что не лишило меня права быть с тобой»… «Я не сразу это понял, но сейчас могу сказать наверняка, что не готов выдержать твоей ненависти. Твоей тихой, безропотной, молчаливой ненависти ко мне»… «Я люблю тебя»… Чувствую, как по щеке медленно скользит холодная слеза, когда я продолжаю медленно двигаться к свету. Он манит меня, позволяя забыть о самых горестных моментах в моей жизни, и только упрямые фразы из прошлого все еще звучат в моей голове, заставляя остановиться на полпути к свету. В нерешительности я останавливаюсь и медленно оглядываюсь назад. Там нет ничего. Только зияющая пустота и кромешная тьма. Однако, я замираю, вглядываясь в нее, ощущая какую-то щемящую грусть от того, что где-то там во мраке остались незавершенные дела, память о которых мешает мне беспрепятственно продолжить путь к свету. Там, за моей спиной, словно осталась частичка самой меня, и идти дальше больше не представляется возможным. Слезы застывают в моих глазах, затем медленно скользят по щекам, когда я перевожу взгляд от света впереди к щемящей пустоте и обратно. «Я люблю тебя…» - непроизвольно шепчут губы, когда я медленно отворачиваюсь от света и начинаю возвращаться обратно, во тьму. Резко раскрыв глаза, и перехватив большой глоток воздуха, я сажусь, стирая с лица бегущие слезы. Не понимая где нахожусь, и не зная, что происходит, я бегло осматриваюсь. Я сидела на кровати в просторной светлой комнате, но обстановка была мне не знакома. - Тише! Ложитесь, иначе потеряете сознание! – голос со стороны заставил меня вздрогнуть. Что здесь делает Бонни? Память постепенно начала возвращаться ко мне. Перед глазами проплывали воспоминания схватки оборотней и вампиров… Вспомнился мой разговор с Клаусом перед тем, как… - О мой Бог! – вслух произношу я, прижимая ладонь к губам. – Как… Как я выжила? Что здесь делаешь ты, Бонни? Где мы вообще? – паника, зародившаяся в первые секунды после того, как я пришла в сознание, усиливалась с каждым новым моим воспоминанием. - Мы в доме семьи Майклсон… - вздыхает няня, тяжелым взглядом изучая мое бледное лицо. – Граф милостиво позволил мне позаботиться о тебе пока… Пока ты… Пока вы были без сознания, моя госпожа. Бонни никогда не умела скрывать что-либо, и вся ужасающая правда была написана на ее лице. - Я получила смертельное ранение, Бонни. – решительно выговариваю я, будто убеждая и себя в этом тоже. – Я должна была умереть… Так почему я до сих пор здесь, в доме графа? - Он спас вас, миледи… - Бонни прячет взгляд, силясь не заплакать, а я хочу встряхнуть ее за плечи, чтобы она быстрее рассказала мне все, что я пропустила. – Клаус напоил вас своей кровью, когда казалось вам уже ничего не поможет. Однако, господь смилостивился над вами, даруя второй шанс, чтобы жить. - Господь… - задумчиво произношу я, всматриваясь в слепящее солнце за окном. – Нет, это не господь дал мне второй шанс на жизнь. Это сделал Никлаус Майклсон! Сколько уже мы здесь? - Три дня… - Бонни задумалась. – Три дня вампирская кровь в ваших венах боролась за то, чтобы вы вернулись. - Предпочла бы умереть… - вздыхаю я. - Не говорите так! – Бонни подскакивает со стула, на котором до того сидела, и мне кажется, что сейчас она занесет руку и ударит меня, но лишь огонек противоречия вспыхивает в ее глазах. – Знаете почему он это сделал? Это же не трудно понять! Он любит вас! До сих пор любит! Подумать только! Бонни, которая всегда терпеть не могла моего нареченного супруга, сейчас метала искры из глаз, взывая к моей рассудительности по отношению к графу. - Только окупит ли его любовь ваши грехи?... – няня опускается обратно на стул, поникнув и осунувшись. – Кстати, граф распорядился, чтобы я направила вас к нему, как только вы придете в себя. Боже, я не вынесу еще одного сложного разговора! - Что ж, помоги мне одеться, и я выскажу ему благодарность за спасение моей грешной души! – вздыхаю я, медленно поднимаясь с постели. Не могу унять бешеный стук сердца, когда спускаюсь в холл большого дома, затем направляюсь к кабинету Клауса, где некогда мы безудержно предавались любви на его письменном столе. Все в доме было знакомым и одновременно чужим мне. Двоякие чувства терзали мою душу, отчего я не могла ровно дышать в этих стенах. Рука предательски дрогнула, когда я нажала на ручку двери перед тем, как оказаться в кабинете. - Ты хотел меня видеть… - неуверенно произношу я, рассматривая графа, стоявшего у окна ко мне спиной. – Очень любезно было с твоей стороны пригласить в дом Бонни. Клаус медленно оборачивается ко мне, а я поспешно опускаю взгляд, ощущая неловкость. Интересно, чего он ждет? Я должна припасть к его ногам, целуя обувь и благодаря за спасение жизни? Или же целовать ему руки до последних дней своей жизни? - Как себя чувствуете, леди? – в опровержение моих мыслей, спрашивает он. Леди? Он вообще когда-нибудь называл меня на «вы»? Поднимаю взгляд на лицо Клауса, предполагая увидеть усмешку, но он смотрит на меня серьезно, отчужденно, будто видит впервые в жизни. - Все хорошо… - перехватываю глоток воздуха и произношу на выдохе. – Спасибо… - Знаете, моей прислуге потребовались не одни сутки, чтобы очистить сад от человеческих останков и засохшей крови... – Клаус снова оглядывается к окну, а я поежившись, слежу за его взглядом, вглядываясь в зелень раскидистого сада. - Признаю, я совершила ошибку… - не знаю, что еще могу сказать. Что вообще нужно говорить после случившегося? - Оборотни и вампиры изрядно потрепали друг друга, и раны зализывать придется и вашим и нашим. – задумчиво произносит Клаус. – Но не будем о грустном! Помнится, вы выставляли мне определенные требования, так вот теперь я решил с вами согласиться. Во-первых, я дам вам право на развод. Более того, я лично переговорю с королем и заверю его в необходимости расторгнуть наш брак. Генрих сам сейчас переживает бракоразводный процесс, и я планирую, расторгнуть наши обязательства под прикрытием распада королевской семьи. Думаю, у придворных дам будет меньше поводов для сплетен. Мне кажется, что дыхание мое остановилась, а земля сейчас уйдет из-под ног. Невольно, я прижимаюсь спиной к двери, надеясь обрести равновесие. Не этого ли я хотела? Не к этому ли я шла? Он сам дает мне свободу! Тогда отчего на душе так пусто? Почему я сейчас оказалась не готова к этой новости? - Во-вторых, - Клаус медлит, будто еще обдумывая свои слова. – Я обещаю стаям оборотней неприкосновенность. Мои люди и лично я впредь не нападут на семьи оборотней, не будут сжигать их дома. Единственное, что считаю своим правом, это держать надежную оборону, если волкоподобные, не признав мира, начнут нападать сами. Думаю, негласное перемирие оценят как оборотни, так и вампиры. Наши народы устали от этой многовековой войны, нужна передышка. Клаус замолкает, а я не в силах вымолвить и слова в ответ. Во мне поднялась какая-то паника, буря эмоций, которая не находила выхода. Граф приблизился ко мне ближе, всматриваясь в повлажневшие глаза. - Чем же теперь ты недовольна? – его холодный взгляд до конца разрывает мое сердце, вновь зарождая только что забытую душевную боль. – Я лишил тебя цели всей жизни? - Я всего лишь хотела помочь своему народу… - выговариваю я, отрываясь от двери и стараясь держаться ровно. - И помогла! Ты практически остановила войну оборотней и вампиров, добилась права получить развод со своим заклятым врагом! – усмехается Клаус, распахивая дверь, будто собираясь уйти, но задержавшись, снова взглянул на меня. – Ты сделала все, что могла, Кэролайн! А теперь будь любезна, убирайся навсегда из моего дома и из моей жизни!