Война роз

Величественно и гордо расправив плечи, Элайджа покинул пепелище моей прежней, ставшей в какой-то момент привычной, жизни. Словно сгибаясь от непосильной ноши, сажусь на берег реки, упираясь подбородком в колени, неотрывно разглядывая блики луны на поверхности воды. Клаус стоит где-то за моей спиной, храня молчание, и кажется, что он просто не знает что сказать, что предложить мне и как сделать так, чтобы снова быть вместе, избежав условия Элайджи. Мне хочется протянуть ладонь и взять его за руку, но я просто не могу… Я не в силах сейчас чувствовать его близости, думая все время о том, что совсем скоро он может оказаться далеко от меня, и я уже никогда больше не коснусь его. Клаус опережает все мои желания сейчас, коснувшись рукой моего плеча. Он легко сжимает его, проведя ладонью от шеи к предплечью. - Мы уедем отсюда… - тихо и вкрадчиво произносит он, будто пытаясь переосмыслить собственные слова. – Я заберу тебя, и мы уедем так далеко, где ни об оборотнях, ни о вампирах не знает никто. Элайджа обезумел от ярости, вызванной смертью брата, но ты достаточно страдала, чтобы сейчас подвергаться его нападкам и быть в опасности. Я едва ли слушаю его. Слышу каждое слово, но каждый звук сейчас так бесполезен, так жалок… Все бессмысленно теперь. Сбежав на край земли, мы никогда не изменим самих себя, не начнем жить так, как могли бы позволить себе простые смертные. Слишком многое нас разделяет, слишком многого мы лишились, чтобы продолжать бороться так отчаянно, так жалко. Я устала… Устала бороться. Устала прятаться, выдавать себя за кого-то, отстаивать то, что не в силах защитить. Я так устала… - Клаус, - мой голос звучит словно со стороны, когда я продолжаю неотрывно смотреть на озеро. – Я хочу, чтобы кровь, с помощью которой я обращусь, была твоей кровью… Сильный порыв ветра поднял крупные волны на поверхности до этого неподвижной воды. Где-то громко ухнула сова, а сухие ветки деревьев затрещали, грозясь устремиться к земле, будучи обломленными. Резко Клаус разворачивает меня к себе лицом, опускаясь рядом. Он встряхивает меня за плечи, вглядываясь в глаза, будто сомневаясь в сознательности моих слов. - Нет! - его голос оглушает тишину ночного леса. - Никогда я не позволю тебе это сделать! Слышишь?! Я не позволю тебе пойти на это, Кэролайн! Все образуется, мы уедем, Элайджа успокоится, и все будут счастливы и живы! - Нет, - качаю головой я, глубоко вздохнув и пытаясь перебороть рвущиеся слезы. - Счастлив никто не будет. Здесь твоя семья, здесь вся твоя жизнь, и я лишь могу либо присоединиться к ней, либо уйти навсегда. Позволь мне остаться... - Ты не понимаешь! - теряя контроль, Клаус подрывается с места, начиная мерить берег шагами. - Кроме того, что ты не должна предавать свой род и память отца - это еще большой риск! Чтобы обратиться, тебе нужно будет умереть! Умереть, Кэролайн! Ты хоть представляешь, что это значит?! Я не могу рисковать тобой, не могу подставлять тебя под этот удар! Даже думать забудь об этом! - Мне кажется, я представляю... - снова поворачиваюсь к воде, стирая с щеки холодную дорожку слез. - Мне кажется, я умирала несколько раз... Да я вообще не жила до тех пор, пока не обрела любовь. И все, что важно для меня сейчас - это быть там, где есть ты. Я предала свой народ еще тогда, когда мое сердце стало глухо и неспокойно биться, почувствовав любовь к вампиру. Отец... Он бы простил меня. Простил свою нерадивую дочь, которая наконец-таки обретет счастье. Не к этому ли нужно стремиться? Разве это не стоит того, чтобы быть с тобой? - Но не такой ценой, Кэролайн! Не ценой твоей жизни! Ты хоть представляешь, что значит быть вампиром?! Ты представляешь, что значит сгорать изнутри, подобно факелу, от дикой жажды крови?! Ты знаешь, какого это теряться в собственном разуме от того, что нужно делить его с кровожадным монстром, управлять которым нужно учиться годами?! - Я готова учиться! - поднимаюсь в полный рост, с вызовом глядя Клаусу в глаза. - Я готова на все, потому что считаю это слишком маленькой ценой за право быть с тобой! Иначе просто нельзя, и ты знаешь, что я права... Клаус смиряет меня взглядом потемневших, от одной ему понятной боли, глаз. Внезапно он опускается рядом со мной на колени, обнимая меня за талию, прижимая к себе как можно крепче, касаясь щекой моего живота. Не в силах удержать в себе рвущиеся чувства, я запускаю пальцы в его волосы, обнимаю за плечи, будто стараясь слиться с ним воедино, и никогда больше не расставаться даже на мгновение. - Я не пойду на это… - тихо произносит он, комкая в руках края моей рубашки. – Может ты готова на это, но я не готов. И ты должна пообещать мне, что никогда не вернешься к этой теме. - Клаус… - Пообещай мне! – он поднимает на меня требовательный взгляд, который лишает меня какой-либо возможности противостоять ему. – Я сделаю все для того, чтобы ты была счастлива и при этом осталась самой собой! Но для этого я хочу, чтобы ты пообещала мне не делать глупостей! Прикрыв глаза, подавляя рвущиеся слезы, я безмолвно киваю, смиренно опускаясь на колени, безвольно падая в объятия Клауса. Мне так нужно чувствовать его рядом с собой. Так просто сейчас протянуть руку и коснуться его, обнять, прижаться к его груди… Но что будет, если однажды я не смогу этого сделать? Что будет тогда со мной, если по воле судеб нам суждено будет забыть друг о друге? Что будет даже тогда, когда мне исполнится двадцать, тридцать, пятьдесят, а он останется молод, силен и прекрасен в своем вечном теле? Мы обречены. Вся эта невозможная любовь обречена на гибель. С той ночи прошло два дня. Элайджа позволил мне жить некоторое время в особняке, покинув казарму, и занять комнату для гостей, а Ребекка даже подыскала для меня несколько платьев. Я прекрасно понимала, что эта его милость до тех пор, пока я не сделала окончательный выбор. Хотя для Клауса он был уже предрешен. С ночи, когда сгорел домик у пруда, я тщательно старалась держать дистанцию между собой и Клаусом. Какой-то внутренний страх шептал мне об осторожности в этом доме. Любая оплошность могла вызвать гнев Элайджи, и тогда в этой семье грянул бы скандал между двумя братьями, чего я допустить не могла. Я обещала Клаусу. Я честно поклялась оставить требование Элайджи без внимания. Но с каждым днем я убеждалась, что пропасти, разделяющей нас, не миновать никогда. Так было бы просто собрать немного вещей, забыться в собственном счастье и уехать навсегда из этих земель. Но что будет потом? Клаус лишится своего положения, титула, фамилии. Везде мы будем гонимы как вампирами, так и оборотнями, а люди, пусть и не сразу, но в скором времени поймут, что рядом со смертной девушкой далеко не обычный человек. Я не хочу об этом думать, но, видимо, стоит набраться храбрости и посмотреть правде в глаза: нас с Клаусом как пары – нет, и быть не должно. Это противоестественно, неправильно, и опасно не только для нас двоих. Решение я приняла на третий день моего пребывания в доме вампиров.