БЕЗ НАЗВАНИЯ

— Ты этого не хотела, Эмма? Эмма подняла глаза на бабулю Лукас и удивлённо нахмурилась. — Чего именно? — Чтобы Проклятие было снято. Эмма пожала плечами. — Если честно — нет. Вы все мало походили на страдальцев. Обычные люди, которые живут в обычном городке. Я видела достаточно тех, чья участь была много хуже вашей. Но в самом начале — Генри, потом город не отпускает меня, а потом опять Генри… Сонное Заклятие. Чёрт же дёрнул Регину — я и так мечтала смыться из Сторибрука назад в Бостон… — В случившемся нет её большой вины… — Даже так? — Регина тоже немного ошарашена этим заявлением бабули. Лерой кивает. — Да, — улыбается бабуля. — Это всё Проклятие. Пришло время и оно пыталось вас подтолкнуть — пришлось пойти на крайние меры. Эмма порывалась сбежать из города и… — Это было жестоко, — хмурится Эмма. — Слишком жестоко. — Ты забыла от кого я узнала о Тёмном Проклятии, Свон, — невесело улыбается Регина. — И из чьих рук его получила. — Да. Точно… От нашего мистера Голда. — От Тёмного, — уточняет Регина. — И вот закончилась наша спокойная жизнь… — вздыхает бабуля. Лерой печально качает головой и вздыхает. Регина с подозрением смотрит на вдову Лукас, Ворчуна, Голубую Фею, Арчи и Руби. — Вы… Вы что всё помнили?! Все эти годы?! — Да. Что-то ты намудрила с Проклятием и память отшибло не у всех. — Иначе с чего бы мне все двадцать восемь лет так шарахаться от двух проклятых кукол в витрине лавки Голда? Ведь я не должен был помнить, что это не просто куклы… — Арчи прячет глаза и принимается протирать салфеткой стёкла очков. — Как я завидовал тем, кто проснулся утром совсем другим человеком! Новым, с новыми воспоминаниями. А главное — с новой биографией. Везунчики! А вот мне так не повезло… Регина недовольно хмурится и пожимает плечами. — Меня магии обучал не абы кто, а сам Тёмный и кое-чему обучила Малефисент. Я всё сделала так как было предписано, — Регина содрогается как от озноба. — Магия требует точности, аккуратности. Она не терпит безалаберных и беспечных. И сердце… — Ты принесла в жертву сердце собственного отца, — говорит Эмма. — Единственного человека в этом мире, которого любила по настоящему. И который любил тебя несмотря ни на что. — Он всё равно умирал, — угрюмо роняет Регина. — И это был почти акт милосердия. Я избавила его от мучений и боли. Моё собственное сердце сжималось так, что в глазах темнело, когда я видела сколько ему нужно сил чтобы просто встать из кресла. Как мучительно. И он ушёл тихо, как уснул, а моё собственное сердце разлетелось на тысячу осколков… — Вот и ответ. Регина удивлённо смотрит на Голубую Фею. — Объясни. — Подразумевалось, что, когда ты вырвешь сердце из груди того, кого ты любишь по настоящему, то вырвешь любовь к нему из своего сердца. Способность любить. А ты… Не смогла. Вот и магия получилась немного… кривоватой. Ты осталась человеком. С большой прорехой в сердце, но не потеряла способность любить, сопереживать, не погрузилась окончательно во Тьму. — И поэтому Генри у тебя вырос таким замечательным парнем, — улыбается Эмма Регине. — И ради него ты была готова рискнуть собой и мы прошли через портал и уцелели. Спасибо тебе. Эмма обнимает Регину и целует её в щёку. Потом возвращается на своё место, а Регина некоторое время, не поднимая глаз, стряхивает с юбки несуществующие пылинки, а потом громко высмаркивается в салфетку, которую ей протянула Руби. — Но вы были союзниками с Белоснежкой! — нарушает Эмма затянувшееся молчание. — Вы были должны… ну не знаю… — Ты не знаешь что такое война… — Эмма как будто впервые видит Руби и осознает насколько эта «вертихвостка» старше её, Эммы — на десятилетия, если не на века и, что Руби до снятия Проклятия это только маска, которую, как теперь выясняется, выбрала себе сама Руби — беспутная девица в соблазнительных нарядах «охотницы»… — Обе стороны были хороши… — А я была нянькой нашей Регины, — ухмыляется бабуля. — И помню её совсем крохой и молоденькой девушкой — задолго до того, как она стала Злой Королевой. — Мы любили и любим обеих — и Белоснежку и Регину, — кивает Руби. — Мы хотели чтобы они прекратили эту бессмысленную вражду, прекратили войну и Проклятие, как ни странно, дало нам шанс на спокойную жизнь. Почти на тридцать лет. И мы были так рады, что всё осталось как прежде и после снятия Проклятья — сонный, даже скучный с виду, мирный городок на побережье… — Мы так боялись, что вернёмся в наше Королевство и всё начнётся с начала… — угрюмо бурчит Лерой. — Вражда. Война. — И Белоснежка, видно, не хотела убивать Регину — неоднократно давала ей шанс… — говорит бабуля. — И почему ты им не воспользовалась? — спрашивает Эмма у Миллс. — Боль, обида, жажда мести… — угрюмо бурчит Регина. — Общение с Тёмным и Тёмная магия — даром это не проходит. Тьма отравляет кровь, застилает глаза, не даёт забыть, простить. Гордыня… Всё самое тёмное пробуждается в душе — ещё никому не удалось стать Тьме хозяином — только рабом. Ты можешь попробовать от неё избавиться, но использовать Тьму в своих интересах, её силу… — Я у нас Спаситель? — Эмма просто сияет. — Да… — Регина вопросительно приподнимает бровь. — Вот я тебя и спасу — от Тьмы. Не дам тебе снова стать Злой Королевой. Регина ухмыляется. — Я теперь даже не мэр… Эмма небрежно отмахивается. — Мэром сейчас моя мамочка. Очень скоро все поймут, что сделали огромную ошибку… Мэр из неё… Как из Лероя балерина. После третьей бутылки. — Так зачем мы все здесь сегодня собрались? Эмма встаёт со стула и делает то, что она называет «торжественное лицо», а Регина в этот момент думает, что Свон похожа на маленькую девочку, которая сделала для мамы аппликацию из кусков ткани, изрезав любимые мамины шторы, и думает, что мамуля будет очень довольна подарком. Надулась от гордости и восторга, чуть не лопается. — Я долго думала как тебя отблагодарить за то, что не поджарила нам задницы (Регина тихо фыркает в кулак, Руби прячет улыбку) и решила, что что-то из твоего порядком подзабытого детства тебя может обрадовать… — Эмма делает паузу чтобы подчеркнуть торжественность момента. — Бабуля! Бабуля Лукас гордо вносит блюдо — тарелка, накрытая металлической крышкой, в окружении свечей. У Регины расширяются глаза. Она почуяла знакомый аромат и не верит своему счастью. — Таа-ра-ам! — это Эмма пытается изобразить фанфары. Регина растрогана до слёз и целует бабулю в щёку. — Вот не знала, что твоё сердце способно растаять от тарелки каши, — улыбается Эмма. — Ты просто шкатулка с сюрпризами, любимая. — Это не просто каша… Это кусочек детства… Счастливого времени до всего этого — гибели Дэниэла, проклятий, заклятий, Тьмы… Ностальгия. Регина внимательно смотрит на Эмму и виновато опускает глаза. Даже краснеет. — Прости… Эмма улыбается и целует Регину в переносицу. — Если хочешь чтобы я вспомнила счастливые дни из своего собственного детства (а такие были), накорми меня мороженым. — Какое предпочитает моя принцесса? — Регина изображает церемонный поклон — хотя сделать его лёжа не очень просто. Эмма важно задирает нос, изображая капризную наследницу престола: — Ванильно-вишнёвое. — Договорились.