Дружелюбный сосед

*** – Неплохо погуляли, – отпустила мой локоть Гвен, чуть меньше, чем в квартале от своего дома. Часы на освободившейся руке показывали без четверти два. Да уж, действительно, погуляли! – Взыскательный вкус великой Гвен Стэйси удовлетворен? – скептически поднял бровь я. – Вполне, – развеселилась она. – Интересные места, новые эмоции, неплохие деньги. Что еще требовать от субботнего вечера? Великая я довольна. – Что ж, – ухмыльнулся я. – Тогда до встречи в понедельник. – А что ты собрался делать завтра? – решила уточнить она. – К Сэнсею пойду. Сдаваться, – честно признался я. – То есть ждать тебя снова в черных очках, или сразу в больницу апельсины нести? – мило улыбнулась она. – Не каркай, – потер шею я. – Ну я же про цветы и кладбище не стала говорить? – я только простонал и поднял глаза к небу. – Удачи, опасный парень! – расхохоталась она. – Спасибо, – со вздохом поблагодарил я. – Она мне явно понадобится… *** – Доброе утро, Сэнсей, – войдя и по всем правилам японского этикета поклонившись на шомэн, спросил я. – Чем сегодня займемся? – Поиграем, – повернулся ко мне и предвкушающе оскалился этот изверг. – В Царя Горы! – и кинул мне сумку с вещами, какую я обычно с собой брал на Арену. Подозреваю, что в этот момент выглядел… бледно. И это мягко говоря, поскольку даже с нижней челюстью совладать не мог - задрожала падла такая, и глаз задергался. – Деньги взял? – уточнил он. Я потерянно кивнул. – Молоток! Поехали!.. *** – Сэнсей, – осторожно начал я, когда мы уже сидели в самолете, кажется АН-12 советского производства, и летели над… джунглями?!! – Это из-за того, что я опять дрался с обычными бойцами, да? – Нет, конечно, – ухмыльнулся он. – Дерись с кем хочешь – это лично твое дело. Хоть полгорода поубивай – слова против не скажу. – А почему тогда? – удивился я. – У тебя такая рожа была! – оскалился он. Мне в который раз захотелось его прибить. Гвоздями. К разделочному столу мясника… Но мечты эти были неосуществимы, а значит бесполезны. – Значит на “простые” арены мне ходить можно? – решил еще разок уточнить я. – Ходи, – пожал плечами он. – Убьешь кого – обращайся. Помогу замять. Не за так само собой. – Но ведь я могу кого-то убить и вне арены? – Включай голову, – постучал он пальцем по моему лбу. – Есть много способов отмазаться от убийства. Ищи свой. – То есть вы точно, на все сто процентов уверены, что рано или поздно я кого-нибудь убью? – Процентов на девяносто пять, – задумался Витя-Сэнсей. – И вы считаете это чем-то… нормальным? – изумился я. – Я очень старый, Паучок, – он почему-то всегда звал меня именно так: Паучок. Не Питер, не Паркер, не парень… Только Паучок. – Там, где и когда я рос, убивать было… обыкновенно. – Это где же? – невольно передернул я плечами. – На Войне за Независимость, – хохотнул он. – Ладно, – скис я, понимая, что если Сэнсей не хочет говорить, то добиться от него внятного ответа все равно не смогу. – Но ведь Сила – это Ответственность? – Ответственность, – попробовал на вкус слово Сэнсей. – А ты бы убил Гитлера? – Гитлера? – удивился я. – Гитлера, – подтвердил, что я не ослышался он. – Не знаю, – признался я, как следует подумав над вопросом. Сэнсей вообще не любил поспешных ответов. Он всегда давал время подумать. Не торопил. – Убить – Ответственность, – веско сказал он. – И не убить – Ответственность. Сделать или не сделать – Ответственность. Сила - это Выбор. Только сильный может выбирать ту или иную Ответственность. Без последствий не остается ни один шаг, ни один вздох. – И что же получается? – задумался я. Витя-Сэнсей говорил мало и редко, но уж когда говрил, поводов для размышлений давал более чем. – Сила… – Сила нужна чтобы выбирал ты, а не кто-то, имеющий Силу, выбирал за тебя, – закрыл разговор Сэнсей. *** – Ну что, Паучок, ставить на себя будешь? – оскалился Сэнсей, кладя свою руку мне на плечо и заговорщицки приближая лицо к моему уху, когда мы уже стояли у входа в Круг, очерчивающий саму Арену. – Буду, – угрюмо ответил я, скидывая и отдавая ему рюкзак со всеми своими деньгами. – Все на мою победу! – хмуро уточнил я. – Лады, – хмыкнул Витя-Сэнсей. – Правила ты знаешь. – Знаю: выжить, – еще сильнее нахмурился я. – Вперед! – отправил меня на Арену он смачным пинком, как делал это обычно. Нравится ему отправлять меня в бой именно так. Бывало, что при этом кричал еще что-то про Спарту и сам над своей выходкой хохотал. Когда-нибудь и я его пну! Если сегодня выживу… *** – Молодца, Паучок, – поднял меня, как беспомощного котенка за шкирку он и отнес на ближайшую лавку, так как сам бы я уже вряд ли сумел до нее дойти. Доползти дополз бы, а вот дойти… Расползшись по лавке я еще не осознавал, что победил. Понимал только, что меня больше не бьют и не надо бить в ответ. Я выжил… Боже, я выжил! – А теперь гляди, как взрослые дяди в Царя Горы играют! – осклабился он. – Вы будете драться, Сэнсей?!! – изумился я. – Буду, – все так же улыбаясь с проблеском безумия в глазах, от которого пробирала дрожь, подтвердил он. – Поставить хочешь? – А можно? – с надеждой спросил я. – Конечно! – весело ответил он. – Тогда на вас. Весь мой выигрыш! – Идет, – кивнул он и щелчком пальцев подозвал ближайшего “красного”. Тот буквально телепортировался к моему Сэнсею. Они перебросились парой фраз на каком-то языке, похожем на китайский, после чего “красный” низко поклонился и “испарился”, а Виктор пошел на Арену. Витей его в этот момент называть как-то язык не поворачивался. – Саблезуб! Саблезуб! Саблезуб! – скандировали исступленно трибуны, пока он шел к Кругу. – И нахрена ж мне столько? – запоздало подумал я, прикинув возможную сумму и глядя на внушительную спину Сэнсея. *** Я сидел в том же самолете, который вез нас сюда. Только теперь он вез нас обратно над теми же джунглями. Я сидел на откидном сиденье с левого борта, Сэнсей развалился и полулежал на пяти сиденьях с правого борта. У меня на коленях стоял плотно набитый пачками долларов чемодан. Даже не кейс, а именно чемодан денег. – Радуешься? – хмыкнул, вяло приоткрыв один глаз, Сэнсей. – А не должен? – удивился я. – Получил чемодан бумаги и радуется. Чудак-человек, – ехидно оскалился он. – Как это бумаги?!! – чуть не подпрыгнул на месте я. Остановило только “состояние полного нестояния”, как любит выражаться Сэнсей. – А что ты можешь на них купить? – весело прищурился он. – Дом, акции, фирму, машину… – на вскидку перечислил я первое, что пришло в голову. Так-то на десять миллионов можно много чего купить. – Н. Е. А, – раздельно, максимально злорадно ответил он и медленно покачал указательным пальцем для усиления эффекта от своих слов. – Но почему?!! – воскликнул я, задетый за живое. – А подумать? – предложил он. Минут двадцать я отчаянно ворочал своим очередной раз сотрясенным мозгом, но сколько-нибудь правдоподобных версий найти не мог. – Сдаюсь, – признал я поражение в этом мозговом штурме. – Налоги, – торжественно воздел палец к небесам он, и тут до меня дошло то, о чем он говорил двадцать минут назад. Буквально осенило. – Бля-а-а… – с чувством выдохнул я русское ругательство подхваченное от Сэнсея. – Интересное чувство: держать в руках десять лямов зелени и понимать, что это чемодан бумаги? – оскал Вити-Сэнсея стал до того непереносимо пакостным, что невыносимо захотелось запихать весь этот клятый чемодан в это его улыбающееся лицо. Видимо он все эти мысли прочел по моему лицу, как по открытой книге, поскольку громко и от души расхохотался и хохотал долго, временами утирая выступившую слезу. – Это и был урок, да? – тихо спросил я минут через двадцать, когда эмоции чуть-чуть улеглись и у меня и у него. – Ага, – зевнул Сэнсей. – Не потому, что я дрался со “слабаками”, а потому, что я начал зарабатывать серьезные деньги… – Умный Паучок, сообразительный, – осклабился он. – Когда по башке получаешь. В жопу магию - Великая сила Звездюлей в действии! – И что, совсем-совсем ничего не купишь? – наплевав на издевательскую иронию Сэнсея, спросил я со слабой и от того отчаянной надеждой. – Почему же? Купишь: оружие, наркотики, рабов, проституток, контрабанду, заказное убийство, – спокойно и со знанием дела перечислил он, а я задумался. Витя-Сэнсей говорил ужасные вещи, но эти ужасы были правдой нашей жизни. Неприглядной, но правдой. Ведь мир Преступный и мир Законопослушный существовали одновременно в одном и том же Мире, при этом крайне редко пересекаясь. Вот даже деньги: вроде бы и валюта одна и та же, а не конвертируется… На “грязные” деньги ничего легального официально не купишь. Как и на “чистые” невозможно купить ничего запрещенного, так как они слишком легко отслеживаются. Вот ведь дилема… – А что купите вы? – вдруг пришла мне в голову мысль, что Сэнсей ведь тоже не пустым возвращается, пусть и транспортирует свои деньги в каком-то другом виде, чем я, а значит проблема имеет решение. – Соображаешь, – улыбнулся он. – Хоть и медленно. – А все же? – В акции брошу, – пожал плечами он. – Пусть работают. – А как? Технически? – Есть такое понятие: “прачечная”, – поучительно сказал он. – Фирмочка, которая “отмывает” деньги. Я несколько таких знаю, – самодовольно закончил фразу он. – Но это же преступление! – воскликнул я. Он ехидно приподнял бровь. – Тогда выброси чемодан. Или мне отдай. Любые действия с “грязными” деньгами - преступление. – Бля-а-а… – снова протянул ругательство я и сильнее вцепился в чемодан. Жадность во мне билась с законопослушностью. И это была очень жаркая битва. Куда жарче, чем Царь Горы на Арене Драконов! – Контактик дадите? – жалобно спросил я, не поднимая глаз, минут через сорок метаний, а Сэнсей, что все это время за мной наблюдал, ни звуком, ни жестом не отвлекая от внутренней борьбы, снова заливисто расхохотался на своем импровизированном лежаке… ***