Затонский романс

Дождь зарядил с самого утра, и пролетка с трудом пробиралась через размытую дорогу. Яков Штольман с тоской смотрел на серое пасмурное небо, не предвещавшее ничего хорошего. День начался с вести о новом убийстве. Втором за две недели. А Штольман-то наивно полагал, что в провинции ему придётся иметь дело лишь с мелкими кражами и пьяными драками, и он будет медленно чахнуть со скуки, а его дорогостоящая аппаратура — пылиться и потихоньку ржаветь. Однако скучать ему пока не приходилось. Сразу по приезду — расследование дела утопленницы, обернувшееся весьма оригинальным образом. Услышав, что следователь Яков Штольман использует услуги медиума, чтобы найти виновного, его коллеги в Петербурге наверняка покатились бы со смеху. И Яков бы их поддержал. Не в его это было характере. Конечно, ни в каких духов и медиумов Штольман не верил и сейчас  — натура его для этого была слишком рациональной. Но при этом он не мог не признать вклад в расследование этой адвокатской дочки, Анны Мироновой. Кроме других очевидных достоинств (тут Штольман позволил себе мечтательно улыбнуться), у девушки явно был актёрский талант, позволявший ей разыгрывать убедительные представления. Он даже сам на несколько секунд чуть было не поверил, что она действительно видит духов… А как Анна Викторовна была очаровательна, когда в знак признательности внезапно поцеловала его в щеку! Да, встреча с этой барышней «на колесиках» — безусловно приятное событие. Но все-таки интересно, как она это сделала?..  — Приехали, Ваше благородие! — голос кучера прервал размышления Штольмана. Сыщик окинул взглядом дом, ставший сегодня ночью местом преступления. Это был двухэтажный особняк зеленого цвета, каких в Затонске много, и этот был хоть и большим, но с весьма скромной отделкой. Штольман вылез из пролётки и под зонтом направился к парадной двери. Прихожая оказалась довольно неряшливой и грязной. На его звонок вышла седовласая служанка преклонных лет. Женщина всем своим видом выражала скорбь.  — Не принимают сегодня, барин. Беда, ой, беда! — служанка прижала руки к груди и покачала головой.  — Следователь Штольман, — представился сыщик и отдал женщине свой зонт.— Проводите меня туда, где все случилось. Служанка кивнула, повесила зонт и жестом показала следовать за ней.  — Что это за звук? — спросил Штольман, проходя по коридору. Откуда-то сбоку слышалась печальная, заунывная мелодия, которую кто-то наигрывал на рояле.  — Барышня играет, — вздохнула женщина. — Как узнала, так и играет. Ох, горе-то какое!  — Какая барышня?  — Ольга Владимировна. Очень музыкальная она у нас. Вот, проходите в кабинет. Там уже все ваши собрались. Штольман покачал головой и вошел в кабинет. ***  — Доброе утро, Антон Андреевич, Александр Францевич, — сдержанно поприветствовал Штольман уже собравшихся на месте преступления мужчин.  — Доброе, Яков Платонович, — отозвался Коробейников.  — К сожалению, доброе не для всех, — сказал доктор Милц, который стоял рядом с телом женщины, лежавшей около большого письменного стола. Штольман оглядел просторный кабинет. Входящему сразу бросался в глаза огромный портрет седого мужчины с ярко-голубыми глазами, висевший на противоположной стене; скорее всего, это был хозяин дома. У окна стоял письменный стол, у стен — шкафы с книгами. Дверцы их были открыты. Как и шкафчики письменного стола. Штольман отметил для себя это обстоятельство. Перед столом был постелен толстый ковёр. Именно на нем и лежала убитая женщина. Рядом с ее головой виднелись засохшие полоски крови.  — Да, к сожалению. Докладывайте, Антон Андреевич, — приказал Штольман и подошел ближе к телу. Застывшие глаза убитой оказались такими же голубыми, как у человека на картине.  — Слушаю-с. Это дом профессора Мухина, вот он на портрете. Мухин организовал здесь, в Затонске, гимназию для девочек. Он умер год назад, и школой стала управлять его старшая дочь, Анастасия Владимировна Мухина. Вот ее тело и нашла рано утром служанка, когда пришла убирать кабинет. Сразу послали за городовым.  — Александр Францевич, вы что скажете? Доктор, склонившийся над телом женщины, выпрямился и ответил:  — Пока могу только высказать предположение, что смерть наступила от удара по голове тупым предметом. Судя по характеру раны, ударов могло быть даже несколько.  — Что, убийца бил наверняка? Кого-то уже опросили, Антон Андреевич? Кто ещё живёт в этом доме?  — Ещё в доме живут Мария и Ольга, это младшие сёстры жертвы, и служанка, которая вас встретила, ее зовут Людмила, и она служит в этом доме с рождения сестёр. Смерть Анастасии сильно потрясла ее, в основном она только причитает, но все же она смогла немного рассказать о вчерашнем вечере. Были именины Ольги. Кроме сестер, присутствовали гости — поручик Дмитрий Коровин, жених Ольги, и поручик Владислав Лозев, жених Марии.  — Как прошел вечер? Она упоминала что-нибудь необычное? Ссоры?  — Нет, сказала все было мирно, поздравляли Ольгу, разговаривали, пели романсы.  — Допелись. Во сколько разошлись гости?  — В десять часов, — ответил Коробейников.  — Вы можете назвать время смерти, доктор? — Штольман снова повернулся к доктору Милцу.  — Смерть наступила ночью, может быть, накануне вечером. Более точно смогу сказать только после детального обследования, — доктор Милц пожал плечами.  — Хорошо. Хотелось бы сузить круг подозреваемых. Антон Андреевич, что служанка говорит насчёт раскрытых шкафов и ящиков стола?  — Она ничего об этом не знает. Говорит, накануне комната была в идеальном порядке.  — Значит, убийца что-то искал. Это может быть зацепкой. Антон Андреевич, сфотографируйте тут все, потом Александр Францевич может забирать тело. Я пойду побеседую с сёстрами.  — Слушаюс-с, Яков Платонович, — Коробейников кивнул и начал распаковывать фотоаппарат. Штольман вышел из кабинета и направился в ту сторону, откуда недавно были слышны звуки рояля. Дверь в зал была открыта. Он заглянул в неё и удивлённо замер на месте. Посреди зала рядом с роялем стоял небольшой круглый столик. За ним сидели три девушки и пили чай. Одной из них была Анна Викторовна Миронова.